Глава 6
Когда в мою комнату вбежали мать и сестра, они застали меня трясущейся, словно в лихорадке. В своих руках я держала пистолет.
— Дочка, что случилось? — крикнула моя мать и изумленными глазами посмотрела на оружие.
— Лизка, а откуда у тебя пистолет? — удивленным голосом спросила сестра и на всякий случай сделала несколько шагов назад.
— В сумке лежал, — тихо ответила я.
Я и в самом деле не знала и не понимала, почему этот пистолет очутился у меня в сумке. Со стороны все мои оправдания по данному поводу выглядели бы глупо и нелепо.
— А кто его тебе подложил? — осторожно поинтересовалась сестра, и я почувствовала в ее голосе недоверие.
— Не знаю, — честно ответила я и в который раз ощутила, как у меня пересохло во рту.
— Дочка, ты бы его на стол положила. Что в руках-то держать? — сердобольно сказала мать и посмотрела на меня так, словно опасалась, что сейчас я могу снять пистолет с предохранителя и начать перестрелку.
— Мама, Снежка, да вы что так на меня смотрите?!
— Как? — спросили они в один голос.
— Вы на меня смотрите так, будто я убийца, — произнесла я с обидой в голосе и положила пистолет на стол. Затем вновь полезла в сумку, достала оттуда ключи от квартиры и протянула их Снежке. — Только не забудь привезти мои вещи.
— Не забуду.
После того как я положила пистолет на стол, мои близкие почувствовали себя поспокойнее и тут же подошли к пистолету. Снежка осторожно взяла его в руки:
— Откуда он у тебя?
Я уже устала по двадцать раз отвечать на одни и те же вопросы! Я же сказала, что не знаю, каким образом этот пистолет очутился у меня в сумке. Когда я приехала из командировки, у меня в сумке его не было. И сегодня, когда я шла за вещами в эту злосчастную квартиру, в моей сумке пистолет тоже не лежал. В этом я уверена.
— Странно…
— И мне тоже все это странно. Вы самые близкие мне люди, и вы что, мне не верите?
— Верим, — дружно ответили мать с сестрой. Мать тут же взяла у Снежки пистолет и от греха подальше положила его на комод. — С оружием лучше не шутить, а то оно может выстрелить.
— Оно само не выстрелит, если его не снять с предохранителя и не нажать на курок, — объяснила Снежка матери.
— Мало ли! Оружие все-таки. Его лучше вообще в руки не брать, — стояла на своем мать, и мы со Снежкой сразу обратили внимание на то, что у нее дрожал голос.
— Мама, успокойся. Я не имею к этому пистолету никакого отношения, и я не знаю, как он оказался в моей сумке. Сейчас мне начинает казаться, что кто-то ведет со мной нечестную игру, пытаясь выставить меня убийцей.
Мои последние слова произвели сильное впечатление на мать и на Снежку. Не сговариваясь, они одновременно сели на кровать, мать тут же прикрыла свой рот ладонью и испуганно посмотрела на меня.
— Кто?
— Не знаю.
— Постарайся припомнить все детали, — первой пришла в себя Снежка.
— Да что там припоминать?
— Ты сказала, что, когда ты сегодня уходила забирать из квартиры вещи, в твоей сумке ничего не было?
— Ничего, — отрицательно покачала я головой. — Сегодня утром я доставала из сумки косметичку, расческу, документы. Все было как всегда. Никаких пистолетов там и в помине не было.
— Отсюда, пожалуйста, поподробнее, — перебила меня Снежка.
— А что поподробнее?
— Поподробнее о том, где была твоя сумка, когда ты увидела, что в квартире случилось убийство.
— Сумка висела у меня на плече, — не раздумывая ответила я.
— А дальше?
— Я зашла в квартиру, почувствовала жуткий запах и увидела труп девушки. Я поняла, что она мертва, слишком много вокруг нее было крови. Но все же я взяла девушку за руку, разумеется, рука была уже холодной. От этого меня бросило в дрожь.
— А где в этот момент была твоя сумка?
— Висела на плече. Затем я выскочила из квартиры на лестничную площадку и по мобильному вызвала милицию. Я боялась возвращаться обратно и стояла на площадке, дрожа от страха. В этот момент из своей квартиры вышла Татьяна.
— А кто такая Татьяна?
— Это моя соседка. Мы с ней общались, чай иногда вместе пили. Она к нам в гости захаживала, а я к ней. Приятная женщина. У нее сын взрослый, от армии прячется. Она за него очень сильно переживает, но в армию отпускать не хочет: помогает ему прятаться. Считает, что если он в армию уйдет, то она больше его никогда не увидит. Так вот, она вышла мусорное ведро выносить и на меня наткнулась. По моему виду поняла, что со мной творится что-то неладное. Я ей все рассказала. Сначала мне казалось, что лучше сейчас уйти. Самое главное, что я милицию вызвала, а все остальное не важно. Разберутся во всем и без меня. Татьяна тогда мне еще посоветовала не делать глупостей. Мол, я тогда сама на себя лишние подозрения навлеку. Я и осталась.
— А сумка твоя где была? — снова спросила Снежка.
На плече, — машинально ответила я и чуть было не задохнулась от волнения, которое меня охватило. — Когда я увидела людей в форме, то пошла следом за ними в квартиру, а сумку оставила на подоконнике.
— Ты в этом уверена?
— На сто процентов, — все так же задыхаясь, ответила я. — Я тогда мало что понимала, действовала, как робот. И просто забыла про сумку. Я отчетливо помню, что, когда ждала приезда милиции, сняла сумку с плеча, положила ее на подоконник и смотрела в окно. В квартиру я уже вошла без сумки. В тот момент мне было как-то не до нее.
— А потом как сумка оказалась в твоих руках? — пытала меня сестра.
— Я беседовала со следователем и, уже выходя из квартиры, столкнулась с Татьяной. Она сказала, что я забыла сумку на подоконнике. После этого мы зашли к ней, и она вручила мне мою сумку.
— А ты не почувствовала, что она стала какая-то подозрительно тяжелая?
— На тот момент я вообще ничего не чувствовала. Я шла, и мне казалось, что у меня подкашиваются ноги. Мне было жутко плохо.
— Так, может, в убийстве замешана Татьяна? — ничуть не смутившись, спросила меня сестра.
— А Татьяна-то здесь при чем?
— Получается, что она подложила тебе пистолет. Больше некому.
— А ты считаешь, что это и есть тот пистолет, из которого была убита девушка? — Я зажала свой рот ладонью и почувствовала, как затряслись мои плечи.
— Сейчас мы это уточним.
— Каким образом?
— У меня один супермен из страны Знакомств в милиции работает. Длительных отношений у нас по понятным причинам не получилось, но дружба осталась. Сейчас я попробую у него выяснить что-нибудь по поводу этого убийства.
Взяв с комода пистолет, Снежка направилась к выходу, но ее тут же остановила мать.
— Ты зачем пистолет взяла? — спросила она взволнованным голосом.
— Я позвонить хочу.
— А пистолет зачем?
— Хочу уточнить марку. Мне важно узнать, такая же ли марка была у пистолета, из которого убили девушку. — Снежка не выдержала, напряглась и залилась румянцем. — Мама, ну что ты так на меня смотришь?! Как будто я стреляться собралась?! Я сейчас звонок сделаю и приду.
— Мы тебя ждем, — с надеждой в голосе произнесла мать и села на диван, обхватив голову руками.
Как только Снежка вышла из комнаты, я села с матерью рядом и обняла ее за плечи.
— Мама, ты что?
— Ой, не нравится мне все это!
— А кому нравится? Переживем как-нибудь.
— С тобой что-то непонятное творится. Убийство, этот пистолет… да и у сестры твоей не все гладко. Боязно мне за нее.
— Мама, у Снежки все хорошо, — попыталась успокоить я мать и прижалась к ней посильнее. — Ты сильно не переживай, все будет хорошо. Лешку я забуду, как страшный сон. Он всего лишь очередное испытание в моей жизни, и я всегда буду вспоминать о нем, как о человеке, который не оправдал моих надежд. Мне обязательно встретится кто-нибудь стоящий. В конце концов, у меня есть любимая работа, ты, Снежка. Все не так плохо.
— Я за сестру твою тоже очень сильно переживаю, — грустным голосом произнесла мать.
— У Снежки все очень хорошо. Ее в институте любят, она учится неплохо.
— Да я не про это. Я про то, что она без разбору по мужикам гуляет. Стыдно мне за нее. Воспитывала, воспитывала… Прививала ей все только самое хорошее, а у нее в голове одни мужики сидят. Того и гляди, принесет в подоле, и отца днем с огнем не найдешь.
— Мама, да что ты такое говоришь?
— Что есть, то и говорю, — всхлипнула мать. — Я же вижу, что она целыми днями фотографии мужчин в Интернете разглядывает, на письма и многочисленные звонки отвечает. Словно одержимая, миллионера ищет. В кого она такая пошла? У нее мобильный телефон постоянно разряжен. Да разве он может выдержать такое количество мужских звонков?! Страшно мне за нее. У нее не учеба в голове, а одни мужики. Ты ей ключи от своей квартиры, что ли, дала?
— Дала.
— Да как ты могла?! Там же убийство произошло. Неужели твоя сестра ничего не боится?
— Мама, я дала ключи Снежке только для того, чтобы она собрала мои вещи и привезла сюда, — постаралась успокоить я мать.
— Да сдались тебе эти вещи! Туда же заходить страшно. Я теперь и за тебя боюсь, и за твою сестру. Чувствует мое сердце, что из-за этих мужиков она во что-нибудь вляпается. Откуда у нее такие запросы? Ведь она родилась в обычной семье. На черта ей сдался этот миллионер?! До добра эти поиски не доведут. Лучше бы вы обе эти компьютеры не покупали. Твоя сестра вообще превратила свою комнату в настоящую брачную контору.
Мамочка, успокойся, а то у тебя давление поднимется. Снежа уже взрослая девушка, она сама разберется, что ей от этой жизни нужно.
— Ой, не знаю я, — развела руками мать. — у меня создалось впечатление, что, кроме богатого мужика, ей в этой жизни вообще ничего не нужно. Я хотела в ее комнате ремонт сделать, так она категорически против.
— Почему?
— Говорит, что сейчас ничего делать не нужно. Когда она на Рублевку переедет, тогда хоть стены можно ломать. У нее что, есть кто на Рублевке, что ли?
— Не знаю, — пожала я плечами. — Но она ищет.
— Так что ж нам теперь, ремонт в ее комнате не делать? А вдруг она вообще никого не найдет? Так и жить всю жизнь в бардаке?
— Если не найдет, тогда сама ремонт делать будет, — спокойным голосом ответила я и посмотрела на зашедшую в комнату Снежку.
Положив пистолет на комод, она села на ближайший стул и хмуро спросила:
— Ну, как вы здесь?
— Мы тебя ждем. Дозвонилась?
— Дозвонилась. Марка пистолета, из которого убили девушку, совпадает с маркой того, который очутился у Лизы в сумке. Я думаю, что это и есть тот пистолет, из которого было совершено убийство.
— А как ты об этом узнала?
— Я же сказала, что у меня есть связи. Кстати, девушку звали Еленой, ей двадцать два года. У меня есть ее адрес. Она проживала в районе Тушина.
— А про их отношения с Лешкой ты что-нибудь знаешь? — Я посмотрела на сестру глазами, полными надежды.
— Нет, больше мне ничего не известно, — тут же ответила сестра и бросила задумчивый взгляд на пистолет. — Но я думаю, это нетрудно выяснить. Можно будет съездить к родителям этой девушки и узнать об их отношениях с Алексеем поподробнее. Если, конечно, тебе это надо. А тебе и в самом деле это надо?
Снежка задала мне вопрос, на который я не смогла ответить.
— Нужно позвонить Татьяне, — перевела я разговор в другое русло и потянулась за телефоном.
— Зачем?
— Как зачем? Татьяна не могла подложить этот пистолет в мою сумку. Она женщина серьезная. И я сомневаюсь, что она в чем-то замешана. Я хочу расспросить Татьяну, долго ли пролежала моя сумка на подоконнике, прежде чем она ее заметила.
Стой! — Снежка выхватила у меня из рук телефонную трубку и проговорила взволнованным голосом:— Наш домашний телефон может прослушиваться. Да и твой мобильный тоже. Лучше звони с моего мобильного. И смотри, не говори ей про то, что ты нашла в своей сумке пистолет.
— Да я что, ненормальная?
— Кто тебя знает.
Взяв мобильный телефон сестры, я набрала номер Татьяны и, с трудом дождавшись, пока она снимет трубку, возбужденно спросила:
— Таня, ты не спишь?
— Нет. Уснешь здесь после всего, что произошло, — зевнула в трубку она. — Ты сама-то как?
— Сердечных капель напилась. Вроде лучше.
— Ты давай, держись там. Лешка не объявлялся?
— Нет.
— Да он, наверно, теперь не скоро появится. Вот дурак, дел натворил! Сам свою жизнь угробил. Что на него нашло? Где его мозги были? — принялась причитать Татьяна. — Вроде парень такой серьезный. Ты только, самое главное, не расклеивайся. Держись. Что ж теперь сделаешь, если это произошло? Уже ничего не изменишь. В квартире сейчас пусто, тихо. Все разъехались. Даже не верится, что в ней произошло убийство.
— Татьяна, я вот что хотела спросить…
— Спрашивай.
— Понимаешь, у меня до сих пор словно туман перед глазами. Я все произошедшее в голове прокручиваю, а толком вспомнить ничего не могу.
— Лизка, хватит оправдываться. О чем ты хотела меня спросить?
— Помнишь, когда мы с тобой на лестничной площадке встретились, я еще тогда сумку на подоконнике оставила?
— Конечно, помню. Ты в квартиру следом за милицией пошла, а я мусорное ведро вынесла, увидела, что твоя сумка осталась без присмотра, и занесла ее к себе в квартиру. Я хотела сначала ее тебе сразу отдать, но потом подумала, что тебе в тот момент было не до сумки, и решила вернуть ее тебе как только все закончится.
— А ты дома одна была?
— Одна, — не раздумывая, ответила женщина. — А с кем я могла быть? Ты же знаешь, что я живу одна.
— Мало ли. Может, в гостях кто-то был.
Да не было у меня никого. Сын уже давно не появляется, да я ему и сама запрещаю приходить, а то его сразу в армию заберут. По его душу из военкомата и так охотятся. Я костьми лягу, но своего единственного сына в армию не отдам. Спасибо этой армии за все, что она для моей семьи сделала! Мой супруг уже свой долг родине отдал — в Чечне погиб. С меня хватит! Сына я армии не отдам, потому что он — это единственное, что мне осталось терять в этой жизни. Больше мне жить будет незачем.
Я поняла, что затронула больную для Татьяны тему, и постаралась перевести разговор в другое русло:
— Татьяна, да я все понимаю, я ни в коем случае тебя не осуждаю. У тебя армия мужа забрала, сына ты ей не отдашь. Если бы у меня был сын, я бы поступила точно так же. Сейчас совсем не та армия, которой можно гордиться. Или наши сыновья в Чечне погибнут, или станут инвалидами от побоев «дедов». Я просто хотела уточнить, не был ли у тебя в квартире кто-нибудь из друзей?
— Я же сказала, что у меня никого не было, я была одна. Лиза, какие друзья, о чем ты говоришь? Друзья еще могут быть в твоем возрасте, а в моем с каждым годом их становится все меньше и меньше. Каждый год жизни учит нас не слишком доверять людям и уже не позволяет нам открывать свою душу.
Я поняла, что Татьяна просто горит желанием поговорить как можно дольше. В свою очередь, мне хочется поскорее завершить разговор, поскольку я прекрасно помнила, что звоню с мобильного своей сестры.
— Татьяна, как ты думаешь, а моя сумка без присмотра долго лежала на подоконнике?
— Нет, не долго, — принялась рассуждать Татьяна. — Ты уже с милицией вместе на квартире была, а я пошла выкидывать мусор и на обратном пути увидела твою сумку. Затем занесла домой ведро, вернулась и, от греха подальше, забрала сумку с подоконника. А что случилось-то?
— Да ничего страшного, просто у меня кошелек пропал, — не моргнув глазом, соврала я.
— Кошелек?! А много денег в нем было? — переполошилась Татьяна.
— Да нет, немного.
— Лиза, но ты-то понимаешь, что я порядочная женщина и мне твой кошелек не нужен?
— Татьяна, о чем ты говоришь? У меня даже и мысли не было, что ты могла взять мой кошелек. Мне просто интересно, в какой именно момент его вытащили. Долго ли моя сумка была без присмотра?
Я же тебе говорю, что недолго. А может, у тебя его в общественном транспорте вытащили? Может, еще где? Почему ты решила, что именно в подъезде? Я лично никаких подозрительных личностей не заметила, пока мусорное ведро выносила. Ты на чем сегодня ездила?
— На метро.
— В метро столько карманников орудует, страшно подумать!
— Значит, ты говоришь, что никаких подозрительных типов в подъезде не было?
— Нет, — убежденно сказала Татьяна. — Да сейчас на улице или в метро быстрее кошелек вытащат, чем в подъезде. Лиза, я в твою сумку даже не заглядывала. — В голосе Татьяны послышалась обида. — У меня такой привычки нет. Я ее взяла только из самых лучших побуждений, а уж что там у тебя в ней лежало, меня мало интересовало.
— Татьяна, да я тебя ни в коем случае ни в чем не обвиняю! Да ты что такое говоришь? Я, наоборот, тебе благодарна за то, что ты позаботилась о моей сумке, а то ведь, если бы она осталась лежать на подоконнике, ее бы точно кто-то к рукам прибрал.
— Документы хоть целы? — немного успокоилась Татьяна.
— Документы целы.
— Хоть это радует. Ладно, Лиза, ты уже настраивай себя на то, что, если ты в этой жизни что-то теряешь, то потом обязательно что-нибудь приобретаешь. Ты когда на квартире-то теперь появишься?
— Не знаю.
— Заходи, как в наших краях будешь, а за деньги не переживай. Деньги — это дело наживное. Сегодня они есть, а завтра их и след простыл, и наоборот.
— Татьян, я с мобильного звоню…
— Хорошо, тогда я закругляюсь. Заходи в гости. Ты же знаешь, я всегда тебе рада.
— Спасибо, Татьяна. Обязательно как-нибудь зайду.
Отдав трубку сестре, я тяжело вздохнула и постаралась унять внутреннюю дрожь:
— Татьяна здесь ни при чем. Это серьезная и порядочная женщина. Ума не приложу, кто и где подложил мне этот пистолет! Если бы вы сейчас рядом со мной не сидели, то я бы решила, что просто сошла с ума.
