Глава 4

Добежав до ворот, я увидела тот самый «Мерседес», на котором меня привез Михаил в этот злосчастный дом, и удивилась тому, что дверь машины оказалась незакрытой. Не раздумывая, я быстро открыла дверцу и облегченно вздохнула. Ключи торчали прямо в машине. Хотя даже если бы в машине не было ключей, я бы все равно смогла ее завести. Это несложно. Этому научил меня друг юности, один из моих многочисленных неперспективных женихов, который специализировался на угоне машин. Он всегда говорил мне о том, что самое сложное это — попасть в машину, а дальше все проще пареной репы. Необходимо выдернуть нужные проводки и умело их соединить.

Но сейчас мне не пришлось вспоминать уроки юности — мотор завелся и так. Выскочив из заведенной машины, я бросилась к закрытым воротам, завязанным на тоненькую проволоку, и моментально ее развязала. Затем вновь села в машину и, так и не сумев унять страшную дрожь, охватившую все мое тело, выехала прочь из этого кошмарного места.

Мне казалось, что все это сон, что стоит мне напрячься и открыть глаза, как все плохое улетучится, а со мной останется только хорошее. Потому что мне редко снятся плохие сны… Очень редко… Как только навстречу мне промчалось несколько машин «скорой помощи» с громко включенными сиренами, я поняла, что это не сон, что эта суровая реальность, в которой мне довелось побывать.

Я прибавила газу и повела машину более уверенно по ночной, совершенно безлюдной дороге. Доехав до своего дома, я остановила машину у своего подъезда и выключила мотор. Вот и все… Вот и все… Хорошенькая поездка получилась. Сумочку со своим мобильным телефоном и четырьмя тысячами долларов я оставила в этом злосчастном доме, в комнате для гостей… Думала, заберу, когда вечеринка кончится… Забрала, называется. Ни денег, ни телефона… Зато прихватила чужую машину, которую мне обязательно придется вернуть. Я не боялась оставлять такую дорогую тачку у своего подъезда, потому что я жила в одном из самых элитных московских домов и территория, прилегающая к дому, тщательно охранялась. Я сидела в машине как мумия и прокручивала в своей голове все события, произошедшие со мной совсем недавно. Прямо сценарий для фильма ужасов… Не жизнь, а малина. Тупо посмотрев на бардачок, я зачем-то его открыла и чуть было не потеряла сознание. Весь бардачок сверху донизу был забит пачками аккуратно сложенных стодолларовых купюр, о совокупной сумме которых мне было даже страшно подумать. Достав одну пачку, я повертела ее в руках и чуть было не лишилась дара речи. Где ж это видано, чтобы во дворе стоял открытый настежь «мерс», под завязку набитый баксами?!

Достав одну купюру я потрогала ее далеко не гладкую поверхность, чтобы убедиться в ее подлинности. Затем включила в салоне свет и поднесла ее к лампочке. То, что доллары не были фальшивками, не вызывало сомнений. Быстро выключив свет, я огляделась по сторонам и мысленно поругала себя за неосторожность. Меня могли увидеть соседи. Хорошенькое дело — сидеть ночью в чужом автомобиле и рассматривать доллары, поднося их к свету.

Недолго раздумывая, я судорожно принялась перекладывать пачки долларов на сиденье, испуганно вглядываясь в темные соседские окна. Мне даже показалось, что я сижу на всеобщем обозрении, что люди за соседскими окнами не спят, а пристально следят за каждым моим движением. Переложив все пачки до одной, я взяла сложенный пакет, лежащий на дне бардачка, и принялась перекладывать деньги туда. Пакет получился почти полным. Затем набрала в грудь побольше воздуха и, прижав пакет прямо к сердцу, выскочила из машины.

Зайдя в подъезд, я остановилась у окошка дежурной и, пряча пакет за спину, постаралась изобразить что-то наподобие улыбки.

— Здравствуйте, тетя Валя.

— Здравствуйте, Анечка. У вас что-то случилось? Дежурная смотрела на меня таким удивленным взглядом, что даже приподняла очки.

— А с чего вы взяли?

— А вы какая то черная…

— Черная?!

— Ну, да. Я просто неправильно выразилась. Вы так выглядите, будто побывали на пожаре.

— У меня машина сломалась. Я ее чинила, — не смогла я придумать ничего лучшего.

— Как, сами?

— Сама.

— Анечка, да, что ж вы такое делаете. Позвонили бы в техслужбу, вам бы все сделали в лучшем виде. Неужели вы в таком дорогом вечернем платье ползали под машиной?!

— Ползала, — не моргнув глазом, соврала я.

— Да, что ж вы такое делаете… Где ж это видано, чтобы звезды под машинами ползали! Разве так можно… Анечка, вы знаете, вам нужен мужчина.

— Кто?

— Мужчина, — залилась краской дежурная. — Я давно хотела с вами поговорить, но стеснялась. Вы такая видная, такая интересная и почему-то одна. Я, конечно, понимаю, что лезу не в свое дело, что это ваша личная жизнь. Но ведь вы не просто женщина.

— А кто же я?

— Вы звезда. А личная жизнь звезды уже давно стала общественным достоянием. Людям хочется знать, с кем она встречается, с кем живет, чем дышит. В этой жизни женщине тяжело одной. Какой-никакой, а мужик нужен.

— Я не хочу какого-никакого. Я хочу нормального, а на нормального мне как-то не везет.

— Да где ж его взять-то нормального, — защебетала тетя Валя. — Нормальных всех давно разобрали. Нормальные все при семьях. Жены за них держатся мертвой хваткой. Шаг в сторону — сразу расстрел. Нужно за любого хвататься, а то так одна и останетесь.

— Я не утопающая, чтобы хвататься за любого.

— Одинокие женщины и есть утопающие.

— Я не одинокая. Я свободная.

— Кому нужна такая свобода! Такая свобода и есть одиночество. Я вот тоже долго жила одна, так по вечерам волком выть хотелось. Зайдешь бывало в пустую квартиру и стонешь от такой свободы. А затем я своего Славика встретила. Если бы не я, так он бы вообще спился. А я его хоть изредка останавливаю. Пенсию у него всю до копеечки отбираю, только на бутылку оставляю. Правда, он затем по всей квартире ее ищет, но я ее хорошо прятать научилась. А однажды я заболела, лежу, умираю. Так Славик мне плед принес и укрыл. Правда, принес его пьяный и даже упал несколько раз, но ведь принес, вот в чем дело-то. Накрыл мне ножки, чтобы они не мерзли, и сам рядом упал на полу. Он у меня не привередливый, когда пьяный, ему все равно, где спать. Где упадет, там и спит. Не чувствует, мягко или жестко. А если бы Славика не было, кто бы мне этот плед принес?!

— Уж лучше никакого пледа, чем его такой Славик принесет.

— Я тоже долго искала, да только лучше своего Славика никого не нашла. Другие еще хуже. Они уже привыкли на улицах жить и под забором валяться, а Славик хоть дома сидит. Вот и вы бы тоже с кем-нибудь сошлись. Хотя бы для того, чтобы в болезни вам кто-то плед принес. Конечно, вы звезда и уж если вы не можете найти себе приличного мужчину, то что тогда остается нам…

— Если я заболею, то как-нибудь сама до пледа доберусь, как бы плохо мне ни было. А за этим алкашом нужно портки стирать да его пьяные бредни слушать. Уж если я с мужчиной сойдусь, то только с тем, кто сможет сделать меня счастливой. А за того, без которого я сама смогу быть счастливой, не пойду никогда в жизни. Я алкашей на дух не переношу.

— Я тоже так раньше рассуждала, да только так ничего и не нашла. Мой Славик оказался самым лучшим из всего того, что сейчас можно выбрать.

Поняв, что тетя Валя утомила меня со своими советами, которые по своей сути направлены только на то, чтобы искалечить собственную жизнь, я прижала к пояснице тяжелый пакет и перевела дыхание.

— Ладно, тетя Валя, я устала. Я ключи потеряла. Дайте мне запасные. Мне кажется, что я себе тоже мужичка оторвала, только нормального, непьющего. Так что я, может, в скором времени буду коротать холодные вечера с мужчиной.

— Дай-то Бог. Дай-то Бог. Где ж это видано, чтобы такая женщина одна жила.

Тетя Валя полезла в стол и достала мою запасную связку ключей. Я осторожно переложила пакет в одну руку и постаралась выдавить улыбку.

— Ну, уж, если мне совсем тоскливо будет, я к вам обязательно обращусь. Может, ваш Славик мне какого-нибудь своего приятеля у пивного ларька присмотрит.

Прыснув со смеху, я почувствовала, что на глазах одновременно показались слезы, и направилась к лифту. Как только я вошла в квартиру, то быстро закрылась на все замки и села на пол прямо у входной двери, обхватив пакет с деньгами покрепче. Затем несколько раз всхлипнула и заголосила что было сил. Я сидела в полной темноте, даже не включив свет, и думала о том, что если бы я жила не одна, то навстречу мне обязательно бы вышел близкий человек, помог раздеться, взял на руки, отнес на кровать и, положив мою голову на плечо, внимательно выслушал бы обо всем про то, что приключилось со мной сегодня. Он бы обязательно меня пожалел, хотя я сильная и всегда воспринимала чувство жалости как унижение. И все же нужно жалеть и сильных женщин. Я бы обязательно разрешила это сделать близкому человеку. Обязательно. Он бы пожалел меня, как маленькую. Ласково погладил по голове и не менее ласково произнес: «Маленькая моя, непослушная и чересчур самостоятельная девочка, ты уже давно стала взрослой женщиной и тебе уже тридцать с хвостиком, но ты как была девчонкой, так ей и осталась. И когда ты у меня только повзрослеешь? Тебя никогда нельзя оставлять одну — вечно ты попадаешь в какую-нибудь историю. Непонятно, или ты сама находишь эти истории, или истории находят тебя сами. Наверное, это происходит оттого, что ты привыкла все делать сама. Но теперь все будет совсем по-другому, потому что теперь ты не одна, теперь у тебя есть я».

И все же я встала и нащупала выключатель. Затем взяла пакет и перенесла его в шкаф-купе. Положив его в самый низ, я завалила его одеждой и направилась в ванную. Пустив горячую воду, я налила в ванну побольше пены и пошла на кухню за аптечкой. Меня заметно знобило, а лило горело, как на пожаре. Я была уверена в том, что заболею, потому что ни один человек не способен в одночасье справиться со всем навалившимися на него хворями. Только я и сама не знала, что у меня: грипп, ангина или лихорадка, образовавшаяся на нервной почве. Выпив таблетку аспирина я положила аптечку на стол и направилась в ванную.

Погрузив свое многострадальное тело в воду, я закрыла глаза и стала думать о том пакете с деньгами, который хранится у меня в шкафу. По всей вероятности, эти деньги принадлежат Михаилу или людям из его окружения. Но почему такая большая, вернее даже умопомрачительная сумма лежала без присмотра в машине? Ведь в машину могла сесть не только я, в нее мог сесть кто-нибудь другой. А Михаил — он жив или нет? Эта неизвестность мучила меня больше всего. Я не знала, вправе ли я распоряжаться этими деньгами. Скорее всего нет. Если Михаил жив, то он обязательно приедет ко мне за своей машиной и потребует деньга. У меня есть два варианта. Я могу их отдать, а могу сказать то, что когда я села в машину, то никаких денег не видела. Деньги могли вытащить на вечеринке. В конце концов машина стояла открытой, а с меня нет никакого спроса. Мне их никто не давал на хранение, а значит, я никакой ответственности за них не несу.

Если деньги лежали без хозяина, значит, у них его нет. Ладно, посмотрим, куда меня вывезет кривая, а пока пусть они полежат у меня в шкафу. Деньги никогда не бывают лишними, тем более я их не воровала, я их просто взяла — подумала, что незачем добру пропадать.

Когда я вышла из ванной, сердце просто выпрыгивало у меня из груди. Не удержавшись, я вновь подошла к шкафу и проверила пакет с долларами. Пакет был на месте. Аккуратно закрыв дверцы шкафа, я добрела до кровати и уснула без задних ног.

Утром я открыла глаза и попыталась припомнить все, что произошло со мной за последний день. Все события путались и совершенно не укладывались в моей голове. Три тысячи долларов за один вечер. Поездка, труп водителя и раненый незнакомый мужчина… Роскошный дом, взрыв и пакет, доверху набитый долларами… Боже мой, столько всего за один-единственный вечер… Это слишком много. Слишком много на мои хрупкие плечи. Мне не могло это присниться, потому что это опять же слишком много для обычного сна. Из головы не выходил один мучавший меня вопрос: что же мне делать с этими долларами? Вопрос, конечно же, глупый и неуместный. Только законченный дурак не сможет найти применение деньгам, но я не знаю, мои это теперь деньги или у меня их может кто-то потребовать. Хотя если разобраться начистоту, то получается один неоспоримый факт: если эти деньги лежат в моем доме, значит, они принадлежат мне. Посмотрим, как скоро объявится Михаил и каким образом он начнет требовать деньги, лежавшие в открытой машине, до которой никому не было дела.

Приобретя деньги, я потеряла душевный покой и заглядывала в шкаф каждые полчаса. Затем подошла к окну в подумала о том, что нужно взять себя в руки. За окном светило яркое солнышко и все было, как всегда. Люди ходят по улицам, громко смеются, рассказывают друг другу анекдоты да и вообще радуются жизни. Жизнь идет своим чередом. Да вот только во мне что-то изменилось… Что то изменилось после сегодняшней ночи…

Я постаралась отогнать от себя мрачные мысли и подумала о том, что сейчас я должна отправиться в больницу за Максом. Сегодня его выписывают, а это значит, что сегодня у меня выходной. В конце концов не каждый день я встречаю из больницы любимого мужчину, который попал-то туда из-за меня. Макс даст мне чувство защищенности, которое умеют давать мужчины и которого нам, женщинам, так не хватает. Хоть я и привыкла проводить ночи совершенно одна и не тереться бок о бок в общей постели, мне придется поступиться своими принципами и пустить в свою жизнь мужчину. Вдоволь повертевшись у зеркала, я даже подумала о свадьбе, которая обязательно будет прекрасной, потому что у меня еще никогда не было свадьбы и всю свою сознательную жизнь я хотела хотя бы один-единственный разочек примерить свадебное платье. Мне даже казалось невероятным, что мне так повезло.

Мне повезло найти настоящего мужчину. А я ведь представляла его в своих самых смелых мечтах. Представляла. Еще раз проверив пакет, я выскочила из квартиры и, пройдя мимо знакомого «Мерседеса», уверенным шагом направилась к своей машине. Я не помню, как я доехала до больницы, потому что я не ехала, я до нее летела в буквальном смысле этого слова. Я представляла его радостные глаза, в которых будет читаться восторг оттого, что я всегда буду рядом, чего бы мне это ни стоило. Забыв про сменную обувь и белый халат, я торжественно открыла дверь в палату и встала как вкопанная. На месте Макса лежал совершенно другой человек и читал какой-то журнал.

— Простите, а где Макс?

— Какой?

— Тот, который лежал тут до вас.

— Не знаю. Меня сегодня положили на это место. Тут была свободная кровать и не было никакого Макса.

— Как не было?!

— Так не было.

— Его еще вчера выписали, — как то неуверенно ответил только что проснувшийся сосед.

— Как это выписали?! Он мне вчера звонил и сказал, что выписку перенесли на сегодня.

— Может, он напутал чего.

— Что значит напутал?! Разве человек может напутать с выпиской, если это взрослый мужчина, а не маленький мальчик?

Сосед как-то растерянно опустил глаза и подтолкнул меня к мысли, что он что-то недоговаривает.

— Простите, мне кажется, что вы мне не все сказали, — попыталась добраться я до сути.

— Я все сказал, — пробурчал сосед.

— А вот и не все. Я хочу знать, когда выписали моего Макса.

— Я же уже сказал, что вчера.

— А куда он поехал?

— Ну, куда люди едут после больницы… Наверное, домой.

— Он не ночевал сегодня дома! Правда, я тоже не ночевала, но я уверена, что его там не было.

Не выдержав, я села на первый попавшийся стул и почувствовала, как заслезились мои глаза. Я не могла представить себе страшную картину, как я вернусь домой без Макса. Сосед по палате заерзал на кровати и по-прежнему боялся встретиться со мной взглядом. Затем протянул мне свой мобильный телефон и, прокашлявшись, сказал неуверенным голосом:

— Вы ему позвоните на мобильный. У него телефон всегда с собой.

— Что?

— Я говорю, вы бы ему позвонили.

— Спасибо, я вчера свой мобильный в гостях оставила.

— Так звоните с моего.

— Спасибо, — сказала я еще раз и набрала номер Макса.

«Абонент не отвечает или временно недоступен, попробуйте позвонить позднее», — послышалось на том конце провода.

— Он недоступен, — протянув мобильный соседу, я почувствовала, как на моем лбу выступила испарина и загудело в ушах.

— Может, у него с телефоном чего, — постарался успокоить меня сосед.

— Может, и чего… Господи, а где ж мне теперь его искать, я ведь ничего про него не знаю. Ничего…

— Как не знаете? Вы ведь столько времени у его кровати сидели…

— Сидела, да только что с того. А вы случайно не знаете, где я могу его найти? Может, он вам какие то координаты оставил?

— Да ничего он не оставил.

— Вообще ничего?

— Вообще ничего.

Я встала со стула словно пьяная и, изрядно пошатываясь, направилась к двери.

— На нет и суда нет. А ведь мы вместе жить собирались. Я думала, что мы прямо после больницы свадьбу сыграем. Видимо, мне уже никогда в жизни не суждено свадьбу играть. Наверное, мне на роду написано гулять только на чужих свадьбах.

Как только я взялась за дверную ручку, то тут же услышала мужской голос, который привел меня в замешательство и заставил остановиться.

— Моя жена вас очень любит. Она все ваши фильмы смотрит. Да и дочка то же… Я просто хотел сказать то, что к тому мужчине, к которому вы постоянно ходили, жена приехала.

— Простите, кто приехал?

— Жена.

Я на шаг отступила от двери и повернула голову в сторону соседа.

— Это ошибка. Макс не женат.

— Я вам говорю, что к нему жена приехала…

— Какая еще жена?

— Обыкновенная. Законная. Она приехала с маленькой девочкой.

— С какой девочкой?

— С дочкой.

— Вы хотите сказать, что у Макса есть дочка?

— Есть. Она его напой называла. Короче, эта женщина с ребенком за ним приехала и он с ними уехал.

— Может, это его родственники?

— Я же вам говорю, что это жена с ребенком. Они еще отношения выясняли. Женщина просила его вернуться домой хотя бы ради ребенка. Девочка заплакала, обняла его за шею, ну его сердце не выдержало, и он с ними уехал.

— А мне он ничего не просил передать? — пробормотала я одними губами.

— Ничего.