Глава 17

— Ань, а что это она тут делала? — Макс поцеловал меня в щеку и вручил мне букет.

— Да так. На чай приходила.

— С каких пор она стала приходить к тебе на чай?

— А что тут, собственно, такого? — моментально встала я в позу.

— Да ничего. — Макс снял ботинки и прошел в зал. — Просто ты же звезда…

— И что из этого?

— Ты звезда, а ведешь себя черт знает как.

— И как я себя веду?

— Неподобающим образом. Ты же теперь звезда, живешь в Москве. А замашки у тебя остались какие-то провинциальные.

— Какие у меня замашки?! — вскипела я.

— Провинциальные.

— Провинциальные, говоришь?!

— Провинциальные.

Не удержавшись, я сняла с ноги тапочек и запустила им В Макса. Макс наклонил голову, и тапок пролетел мимо. Макс улыбнулся и посмотрел в мою сторону дружелюбным взглядом.

Анька, ты что кидаешься-то? Ты что, обиделась, что ли? — Обиделась, москвич хренов.

— Ну тогда прости. Я совсем не хотел тебя обидеть. Поверь, не хотел. Ну сама посуди, на черта ты с этой консьержкой чаи гоняешь?! Ты с ней должна официально здороваться, и все. И то не ты первая, а она. Ты должна быть выше.

— Быть выше кого?

— Быть выше ее. Она всего лишь навсего дежурная по подъезду, а ты известная актриса. Улавливаешь разницу?! Ну веди ты себя прилично, ей-Богу.

— Макс, скажи правду, ты на тетю Валю взъелся потому, что она тебя невзлюбила?!

— Да мне плевать, взлюбила она меня или нет. Мне вообще плевать, как она ко мне относится. Я просто не хочу когда-нибудь прийти в квартиру и увидеть, как ты пьешь чай и разговариваешь по душам с дворником или чистильщиком сортиров.

— А с чего ты взял, что я по душам разговаривала?

— С того, что у тебя глаза красные, зареванные. Ревела, значит.

— Ничего я не ревела. Я просто себя неважно чувствую…

— Так я тебе и поверил.

Макс посмотрел на брошенные мною на пол цветы и обиженно произнес:

— Ань, ну ты бы их хотя бы в воду поставила.

— Извини.

Я подняла с пола цветы и поставила их в вазу с водой. Проходя мимо кухни, я вновь посмотрела на настенные часы и подумала о том, что я должна под любым предлогом уехать из дома и встретиться с Михаилом. Но что-то придумывать и в чем-то оправдываться мне не пришлось. Макс стоял у зеркала, поправлял галстук и, по всей вероятности, не собирался раздеваться.

— Макс, а ты что не раздеваешься-то?

— Да я ненадолго заехал.

— Как это ненадолго?

— Я просто хотел завезти тебе цветы.

— И все?

— Ань, ну не злись. Мне хотелось тебя порадовать цветами. Скажи, они тебе понравились?

Возникла секундная пауза, но я все же нашла в себе силы для того, чтобы ответить.

— Конечно, понравились. На то они и цветы, чтобы нравиться. А я думала, что ты уже совсем вернулся. Я хочу завтра утром поехать в магазин и купить тебе хороший халат, чтобы ты в нем по дому ходил. Как ты на это смотришь?

— Положительно. Я из него вылезать не буду, — рассмеялся Макс— Это же так здорово — иметь вещь, подаренную любимой женщиной.

Макс подхватил меня на руки и, сев на диван, посадил меня к себе на колени.

— Ты что делаешь-то?!

— Анька, ты меня любишь?

— Люблю.

— А я без тебя просто жить не могу.

— А куда ты собрался?

— Ань, у меня дочка приболела. Я сейчас к ней поеду. Она простудилась, подхватила грипп.

— Это кто тебе такое сказал?

— Мне позвонила моя жена.

Макс тяжело вздохнул и сам себя поправил:

— Вернее, бывшая жена.

— Почему бывшая? Она настоящая, вы же с ней пока еще не разведены?

— Но ведь мы с ней не живем. Штамп в паспорте не имеет никакого значения.

— Так ты сейчас едешь к дочке?

— Да. Я побуду с ней. Уложу ее спать. Ты ведь не против?

— Нет, — в моем голосе не было радости, да и откуда ей было взяться. — Кстати, я хочу завтра поехать в магазин и купить ей какую-нибудь красивую куклу.

— Правда?

— А почему бы и нет.

— Молодчинка. — Макс старался улыбнуться, но у него ничего не получилось. Его пожирало чувство вины, и я не могла этого не увидеть.

— Макс, скажи правду, твоя жена тебе звонила? Она приезжала к тебе в офис вместе с ребенком и умоляла вернуться тебя назад?

Глаза Макса забегали, а в них появилось самое что ни на есть настоящее беспокойство.

— Откуда ты знаешь?

— Сегодня она была здесь.

— Она была тут?

— Была.

— Когда?

— До того, как приехать к тебе в офис.

— Она разговаривала с тобой?

— Нет. Меня не было дома. Она изливала душу дежурной по подъезду.

— Я не знал…

— Поэтому я тебе говорю. Я хочу, чтобы между нами не было лжи, — саркастически заметила я.

— Ань, прости, я тебя обманул только по одной простой причине. Я не хотел причинить тебе боль.

— Своим враньем ты причиняешь мне намного больше боли…

Макс смотрел на мое лицо, не отрывая глаз, словно он его изучал, а я под его пристальным взглядом почувствовала себя как-то неуютно и одиноко. Мне показалось, что я что-то ворую. Чужое счастье, чужую жизнь.

И все же нас слишком многое связывало. Нас связывало взаимное чувство нежности, любви и согласия, трогательная интимность и сумасшедшая страсть. Я больше не хотела быть одинокой. Я хотела чувствовать постоянную поддержку и заботу. Я хотела радоваться жизни… Я хотела чаще смеяться…

— Она приехала с дочкой. Мы попили кофе. Поговорили. Ты же знаешь, что я просто с ума схожу по дочери. А недавно она позвонила мне на мобильный и сказала, что у Машеньки поднялась температура.

— Она что, не знает, как сбивать температуру?

— Знает. Просто это у нас привычка такая осталась.

— Какая еще привычка?

— Когда дочка болеет, моя жена… Вернее, моя бывшая жена звонит мне, и я бросаю все на свете, все неотложные дела и еду к ней.

— Ты сказал, что ты бросаешь все на свете. Это значит, что сейчас ты бросишь меня?!

— Ань, я только немного побуду с девочкой и уложу ее спать. Это же моя дочь, пойми.

— Не понимаю, чем ты можешь помочь. Не понимаю. Я слезла с Максовых колен и села рядом.

— Я могу помочь тем, что побуду рядом.

— А когда у нас появятся общие дети, ты будешь бросать не только меня, но и наших детей?

— А ты хочешь сказать, что когда-нибудь у нас появятся дети? — спросил Макс дрогнувшим голосом.

— А почему бы и нет. Когда двое начинают жить вместе, у них обязательно появляются дети. Разве ты об этом не знал?!

— Я был бы счастлив, если будет так.

— И о чем ты разговаривал со своей бывшей женой?

— Я сказал ей, что никогда не вернусь.

— Это правда?! Ты так и сказал?!

— Так и сказал.

— А она? — я чувствовала себя идиоткой, но не задать этот вопрос я не смогла.

А что она может сделать?! Ничего. Ты не бери в голову. Ты вообще ничего не бери в голову. Это совершенно нормально, что я навещаю ребенка. Было бы намного хуже, если бы я его вообще не навещал. Мы с женой очень хорошо понимаем друг друга. Мы прожили много лет, и их нельзя скидывать со счетов. Мы слишком многое друг о друге знаем. Просто так бывает, что жизнь оборачивается как-то по-другому… Кому-то нравятся терпеливые жены, которые живут в угоду мужчине и никогда ничего не скажут против. Они не закатывают истерик и скандалов. Они просто не умеют их закатывать. Они просто хотят быть рядом. Не мешать, не учить, не переделывать, а просто быть… Так и моя жена. Я верю, что она найдет в себе силы и устроит свою жизнь заново. Обязательно найдет. А может быть, даже выскочит замуж в этом году.

Макс говорил и избегал смотреть мне в глаза.

— А я не могу жить со слишком терпеливой и чересчур понимающей женой. Вернее, мог, пока не встретил тебя. Ань, мне очень тяжело, и ты должна мне помочь.

— Чем?

— Ты должна уважать мое желание как можно чаще видеться с ребенком.

— Я уважаю. Просто я не хочу, чтобы ты меня обманывал, — я немного помолчала, но затем все же спросила то, что меня волновало больше всего на свете:— Макс, а праздники мы будем встречать вместе или ты будешь встречать их со своей дочерью?

— Я об этом как-то не думал, — угрюмо пожал плечами Макс— Смотря какие праздники… Новый год я всегда встречал с дочкой.

— И с женой.

— И с женой, конечно. Но ведь тогда у меня не было тебя, а сейчас у меня появилась другая семья.

Макс увидел, что я вся в напряжении, и постарался смягчить удар.

— Ань, ну что ты вся напряглась, ей-Богу. Ни о чем не переживай. Все будет хорошо. Я тебе обещаю, что все будет хорошо. Больше она сюда не придет и не будет закатывать истерик и изливать душу. Я тебе обещаю, что больше этого не будет. Я сам разберусь со всем этим. Честное слово, я сделаю так, что тебя это больше никогда не коснется. И насчет праздников не переживай. Праздники встречают с тем, с кем живут.

Я вновь посмотрела на Макса и еле слышно спросила:

— Макс, а может, тебе вернуться?

— Что?!

— Я говорю, может, тебе вернуться?!

— Ты этого хочешь?

— При чем тут, хочу я этого или нет. Я, может, много чего хочу, да не все наши желания совпадают с нашими возможностями. Просто мура какая-то получается… Я хотела, чтобы все было совсем не так.

— Какая еще мура?!

— Самая обыкновенная. Говорят же, что на чужом несчастье счастья не построишь.

— Ерунда это все. Мы делаем все во имя любви. Это того стоит.

— Макс, если бы я с самого начала знала, что ты женат, я бы не приблизилась к тебе даже на метр.

— У тебя всегда было такое отношение к женатым мужчинам?

— С некоторых пор да.

— Ну, теперь уже ничего не изменишь. Ты приблизилась, — засмеялся Макс и поцеловал меня в щеку.

Я посмотрела на свои босые ноги и грустно заявила:

— Если бы у меня сейчас были тапочки, я бы обязательно их в тебя запустила. И тебе бы не удалось увернуться.

— Как хорошо, что у тебя нет тапочек.

Макс не "выдержал и схватил меня в свои объятия так, что я чуть было не задохнулась.

— Макс, ну пусти! Ты чего?!

Мне показалось, что еще немного и он просто меня раздавит.

— Анька, а хочешь я когда-нибудь познакомлю тебя со своей дочерью?

— Конечно, хочу. Только…

— Что только?

— Только, по-моему, вряд ли сможем подружиться.

— Почему?

— Потому, что ее мама наговорит ей про меня всяких гадостей и по-своему будет права. Девочка будет считать меня плохой тетей, которая украла любимого папочку. У меня у самой так в детстве было, когда мой отец полюбил другую женщину и ушел к ней от нас с мамой. Я возненавидела не только эту женщину, но и отца. Мы не разговаривали долгие годы. Мать постоянно мне внушала, что он очень плохой, просто ужасный человек, что он бросил нас в самый тяжелый момент нашей жизни. Для того, чтобы я его поняла и простила, потребовались годы. Ребенок многое не сможет понять. Своим появлением в его жизни я смогу нанести ему психическую травму.

— Не говори ерунды. Я все сделаю как надо. Я уверен, что вы очень даже подружитесь и ты полюбишь мою дочь. Вот увидишь. Она само очарование.

Я чувствовала внутреннюю боль от этого тяжелого монолога, но все же тщательно пыталась ее скрыть. Я смотрела на Макса в упор и думала о том, что он женат… Если бы я только знала, что он женат… Если бы.„Я бы смогла с собой справиться, я бы смогла его отпустить. А теперь уже поздно. Теперь слишком поздно. Я опять недооценила мужчину, я опять забыла о том, что мужчина может что-то скрывать, а именно свою настоящую личную жизнь, хоть он и твердит постоянно, что ее нет…

— Ань, ну не смотри ты на меня так, — Макс не скрывал тою, что очень сильно переживает. — Дай мне немного времени, и я со всем этим справлюсь. Мне нужно к этому ко всему привыкнуть. Все образуется. Вот увидишь, все образуется. Понимаешь, единственное, из-за чего я по ночам уснуть не могу, так это моя дочь. Она очень страдает.

— Тетя Валя сказала, что девочка прекрасно выглядит.

— Да что может знать твоя тетя Валя?! У нее у самой-то хоть дети есть?!

— Да. Она вырастила одна троих детей. И причем без мужчины.

— Вот видишь, не все мужчины помогают своим детям. Далеко не все. Значит, все, что я делаю, достойно уважения.

— А никто и не сомневается.

Я встала с дивана, мельком посмотрела на часы, присвистнула и принялась собираться. Михаил, наверное, уже замучился ждать и скоро будет звонить.

— Ань, а ты что, тоже куда-то собираешься?

— Да. У меня тоже есть кое-какие дела.

— А какие у тебя дела?

— Макс, эти дела касаются только меня, — резко ответила я и пресекла дальнейшие расспросы.

— Ань, ты, наверное, позабыла, что ты живешь не одна. В конце концов я твой муж и имею право знать, куда моя жена собралась на ночь глядя.

— Во-первых, ты мне пока еще не муж. Ты сначала со своей первой семьей разберись, а то мне что-то вообще наше с тобой будущее начинает казаться туманным и каким-то заоблачным. Во-вторых, я тоже еще не привыкла к тому, что я живу не одна. Даже если ты и станешь моим мужем, то ты должен знать, что я женщина самостоятельная и всегда поступаю так, как считаю нужным. Мне тоже, может, время требуется для того, чтобы свои ценности пересмотреть, а быть может, даже и переделать.

— Ань, ты что, меня к моей собственной дочери ревнуешь, что ли?

— Дурак ты и говоришь дурацкие вещи. Ревнуют только те, у кого есть комплекс неполноценности.

— Сама ты дура. Ревность не говорит о комплексах. Ревнуют тогда, когда любят. А я уверен, что ты меня любишь.

— Правильно, люблю. Если бы не любила, отправила бы тебя в твою семью, которую ты так тщательно скрывал, и все дела. Нужно быть честным до конца. Я когда в больнице услышала, что ты женат, от стыда чуть сквозь землю не провалилась. Меня такой законченной идиоткой еще никто никогда не выставлял. Очень жаль, что я это от посторонних людей услышала, а не от тебя лично.

— Ань, прости.

— Хорошо, прощаю. Я тебе все прощаю. Уж что-что, а прощать я умею. Слишком много мне в этой жизни прощать приходилось. Сидела, как дура в больнице тебя выхаживала, на работу не ходила, бульончики таскала. А после меня к тебе твоя жена приходила. Прямо двоеженец какой-то, ей-Богу. Макс, ты мне ответь сейчас, пожалуйста, на один вопрос. Только скажи мне правду. Ты умеешь говорить правду?!

— Конечно, умею. Ты что несешь-то?

— Вот и хорошо, а то что-то я в этом сомневаться стала. Макс, ты сейчас спишь со своей женой?

— Что?!

— Не придуряйся. У тебя очень хороший слух. Я задала тебе вопрос и хочу услышать ответ. Ты спишь со своей женой?

— Да как я могу с ней спать, если я с ней не живу! — Макс уставился на меня, словно пораженный током, и до неузнаваемости изменился в лице.

— Чтобы с человеком спать, не обязательно с ним жить.

Макс вскочил с дивана и стал нервно мерить комнату своими большими шагами.

— Анна, я, конечно, понимаю, что ты у нас женщина до неприличия упрямая и до чужого мнения тебе никогда не было особого дела, потому что ты никогда не видишь и не слышишь, что творится вокруг. Ты видишь и слышишь только себя. Но я уже давно не сплю со своей женой. Очень давно. Черт возьми, мы же были женаты несколько лет! Да, я это от тебя скрыл! Да, такой я законченный подлец! И я боялся, что это когда-нибудь откроется! Ты даже не представляешь, как я этого боялся и как мне самому было от этого плохо! Но я скрыл это только для того, чтобы не потерять тебя. Я полюбил тебя сразу, как только увидел. Так что же, по-твоему, я должен был тебе сказать, что меня связывают несколько лет брака с нелюбимой женщиной и несколько лет жизни с обожаемой дочерью?!

— Именно так ты и должен был мне сказать.

— Но я боялся. Я боялся, что ты меня не поймешь. Я боялся тебя потерять. Пойми, теперь я с тобой! Все это осталось в прошлом, но я не могу перешагнуть через это прошлое. Это будет ужасно. Я не могу так просто порвать со своей семьей.

— Тогда вернись.

— Но ведь тогда я потеряю тебя. Разве тебя устроит роль вечной любовницы?

— Нет, милый. Роль вечной любовницы меня не устроит. Меня устроит жизнь, где нет лжи! Я не хочу жить, подобно тем женщинам, которые отчаянно и совершенно бессмысленно борются за раздвоенное сердце любимого и годами выслушивают подобные басни.

— Анна, это не басни. Это жизнь.

— Мне не нужна такая жизнь! — я чувствовала, что на моих глазах показались слезы, и уже почти перешла на крик. — Лучше никакой жизни, чем такая! У меня своих проблем по горло. Зачем мне новая головная боль, которую ты мне создал?! Если ты хочешь со мной жить, то, пожалуйста, разберись со своим дерьмом сам и сделай это как можно быстрее!

— Ты называешь мою семью дерьмом?! — застыл на месте ошарашенный Макс.

Я почувствовала, что перегнула палку, и постаралась как можно быстрее выйти из положения.

— Извини. Я не это имела в виду. Ты же прекрасно понимаешь, что я совсем не это имела в виду.

Подойдя к зеркалу, я подкрасила свои губы и уже белее спокойно спросила:

— Ты когда вернешься?

— Посижу немного с дочкой. Уложу ее спать и приеду. А ты?

— Я тоже. У меня серьезный разговор с одним человеком. Как только он закончится, я тут же вернусь.

— А что это за серьезный разговор?

— Он касается моей работы.

— Он для тебя очень важен?

— Несомненно. Этот разговор касается денег.

— Ань, но ведь ты сама знаешь, что всех денег не заработаешь.

— Всех нет. Но некоторые можно заработать.

— А почему этот разговор должен произойти вечером?

— Потому что днем я была занята.

— Значит, сейчас ты будешь встречаться с мужчиной?

— С деловым партнером.

— Какое это имеет значение?! Твой деловой партнер мужчина?!

— Мужчина, но для меня он просто деловой партнер. Ты, как освободишься, сразу мне позвони. Я постараюсь приехать к этому времени.

— Хорошо. Как уложу дочку спать, сразу тебе позвоню.

— Будь другом, сделай одолжение. Я надеюсь, что ты не составишь компанию своей жене на ночь.

— Ань, ну зачем ты так говоришь?!

— Я просто спросила…— я чувствовала, что больше не могу скрывать свою боль. Просто не могу, и все. Еще никогда в жизни я не была так уязвима с мужчиной, как сейчас с Максом.

— Я устал отвечать на глупые вопросы.

— Извини, — сказала я затихающим голосом и, приблизившись к Максу вплотную, прижалась к его могучей груди. — Извини. Это проклятая ревность. Мне и самой за себя очень стыдно, но я ничего не могу с собою поделать. Просто я очень сильно тебя люблю. Макс, ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю.