ГЛАВА 12
– Твою машину пригнали к дому. – Сергей сидел на полу и смотрел куда-то в сторону.
– Ты хочешь сказать, что мне уже пора?
– Можешь остаться, – злобно усмехнулся Сергей. – Я сегодня на редкость гостеприимный.
– Спасибо, я пойду.
– Ты уверена?
– В чем?
– В том, что ты не хочешь остаться?
– О чем ты говоришь? Сюда с минуты на минуту жена с дочерью приедут.
– Да ни черта они не приедут. Можно я поеду с тобой?
– Куда? – Я ожидала все, что угодно, но только не такого вопроса.
– К тебе домой.
– Нет, – категорично сказала я и едва сдержала слезы.
– Почему?
– Боюсь, вдруг ты у меня стрелять начнешь или станешь ходить голым по квартире.
Сергей посмотрел на меня злобным взглядом и процедил сквозь зубы:
– Ты что несешь?
– Я говорю правду.
– И что это за правда?
– Да так. Соседи в поселке про тебя всякое рассказывают.
– Кто рассказывает-то? Я там ни с кем не общаюсь.
– А тебе и не нужно ни с кем общаться. Ты и так уже о себе заявил, тебя все соседи знают.
– Да ты их не слушай!
– Еще скажи, что ты в пьяном виде у себя на участке по воронам не палил?
– Ну, бывает иногда, – не мог не согласиться Сергей.
– И голым по участку не расхаживал? Детей соседских не пугал?
– Детей я и в самом деле не пугал. Никто же их не просит за чужими участками подсматривать. А что касается того, что я голый ходил, так если жарко, почему я не могу раздеться?
– Ну не догола же!
– Мой участок. Что хочу, то и делаю.
– Я знала, что ты ответишь именно так.
– А почему я не могу раздеться на своем собственном участке, если я совершенно один? Кого я должен стесняться? Кому не нравится, пусть не смотрит или забор пусть строит метров в пять высотой.
Когда я встала со своего места и направилась к выходу, то на минуту остановилась и, посмотрев на сидящего на полу Сергея, спросила решительным голосом:
– Так моя машина у твоего подъезда?
– В целости и сохранности. Можешь ее забирать, и желательно вместе со мной.
Изрядно пьяный Сергей с налитыми кровью глазами сидел на полу в обнимку с уже почти пустой бутылкой из-под виски и раскачивался из стороны в сторону.
– Куда ты пьешь-то столько? У тебя глаза кровью налились и лицо красное. Невооруженным глазом видно, что у тебя давление подскочило. Ты бы прекращал столько пить, а то так и до беды недалеко.
– А может, я сдохнуть хочу? Ты же хотела сдохнуть сегодняшней ночью, вот и я хочу!
– Тебе нельзя.
– Почему это?
– По тебе слишком много женщин будут убиваться. Не лишай их права на хотя бы временное счастье.
– Ты не сможешь жить без меня! – неожиданно крикнул Сергей и запустил в стену пустую бутылку из-под виски.
– Смогу, – с дрожью в голосе произнесла я и прикусила губу.
– Ни хрена не сможешь! Ты будешь любить меня и терпеть все те гадости, которые я буду тебе делать!
– А с чего такая уверенность? – Я не могла побороть дрожь в голосе, задавая этот вопрос.
– Я достаточно хорошо тебя знаю.
– Ошибаешься!
– Вот увидишь. Я же твоя опора. Как в наше время без опоры? Никак! Если у тебя с машиной чего – ты всегда сразу ко мне. Обидел кто – тоже ко мне. Кто за тебя заступится, если не я?! Кому ты нужна, кроме меня? Никому! Бабе сейчас одной без мужика ой как тяжело.
– А я не баба и никогда ею не была. Бабы, знаешь, где? На сеновале! И я никогда не обращусь к тебе за помощью! Что бы со мной ни случилось, никогда не обращусь! Твоя помощь слишком дорого мне обходится.
– Да я никогда не брал с тебя денег! – Сергей тут же сдвинул брови на переносице.
– Дело не в деньгах, а в том моральном беспокойстве, которое ты мне приносил. Когда болит душа – это не стоит денег. Это стоит здоровья. Если ты думаешь, что ты царь и бог, то ты глубоко ошибаешься. В этом мире много мужчин, которые готовы прийти на помощь женщине по первому зову.
– Ой, только не разыгрывай из себя покорительницу мужских сердец. Никого у тебя нет!
– Почему ты так уверен?
– Потому что ты любишь меня. Ты еще мне позвонишь, достанешь своими звонками! За время нашего с тобой общения я убедился в том, что ты очень хорошо умеешь это делать.
– Нет, Сережа. Стругай детей, заводи третью семью, заказывай девчонок в баню, ищи таких дур, как я, которые будут безумно тебя любить и не ждать ничего взамен, стреляй у себя на даче, пугая несчастных соседей, ходи голым по участку, приводя соседских ребятишек в шок, и забудь, пожалуйста, про меня! Вычеркни навсегда из памяти мой номер телефона! Ты думал, что ты будешь всю жизнь посылать мне плевки, а я буду любить тебя вечно? Ты глубоко ошибаешься! Любовь надо холить и лелеять, иначе она погибает. На худой конец, ее просто уважать надо! Она при желании даже на уважении держаться может! С тобой я поняла, что вечной любви не бывает! Ни черта ее не бывает!!! В моей жизни еще будет много любви, потому что я не закрою для нее свое сердце. И пусть каждый раз я буду думать, что она вечная, получать за это пощечины, расставаться и вновь верить в чудо. Потому что НЕ БЫВАЕТ ВСЕГДА ПЛОХО! Какая-то все равно должна по-настоящему меня зацепить!
Выбежав из квартиры, я смахнула слезы и, увидев свою машину, быстро завела мотор и поехала как можно дальше от Сережиного дома… Стараясь привести свои нервы в порядок, я включила мелодичную музыку и стала подпевать в такт. Но буквально через пятнадцать минут со встречной полосы вылетела машина и врезалась в мою прямо на скорости…. После удара я с трудом открыла перекосившую дверь и подошла к тому, кто вылетел на встречную полосу. Увидев, что в старом, раздолбанном «ЗИЛе» сидит невменяемый перепуганный тип, я процедила сквозь зубы, что в таком состоянии нужно отсыпаться дома, а не садиться за руль и не убивать людей, набрала 02 и вызвала ГАИ. Вызвав ГАИ, я даже не питала мысли по поводу того, что я должна позвонить Сергею и попросить его о помощи, а ведь он словно накаркал мне про аварию, когда сказал, что я в нее попаду. Во-первых, я понимала, что теперь я должна справиться с этим сама. Во-вторых, Сергей совершенно чужой мне человек, а у нас как-то не принято обращаться со своими бедами к чужим людям.
Уже шел второй час, как работники ГАИ выехали на дорожно-транспортное происшествие. Мимо проезжали патрульные машины, но ни одна из них не остановилась и не оформила аварию. Конечно, теперь им это невыгодно. Обязательное гражданское страхование лишило гаишников дополнительной возможности подзаработать на оформлении ДТП. Причем метрах в двухстах от моего помятого автомобиля стояла машина ГАИ, возле которой стражи порядка собирали дань с тех, кто устал ездить на общественном транспорте. Я подошла к работникам ГАИ и попыталась обратить их внимание на то, что в результате аварии образовалась внушительная пробка, но те безразлично махнули рукой, с усмешкой объяснив мне, что они не оформляют ДТП. Мол, нужно ждать, пока приедут те, кто занимается именно этим.
Я люблю свою страну, но я устала в ней чувствовать себя человеком второго сорта, у которого совершенно нет прав и которого унижает собственное государство. Иногда по ночам я думаю о том, что настанет момент, когда моему терпению придет конец, и я обязательно отсюда уеду туда, где я буду чувствовать себя человеком, а не дойной коровой, где у меня будут права и обо мне будут заботиться, а когда я стану совсем старенькой, то на свою пенсию смогу объехать весь мир. Да, именно так. Мне еще далеко до старости, но я боюсь стареть в нашей стране. Когда я смотрю на иностранных туристов, на этих улыбающихся, но крайне ухоженных бабушек и дедушек, радующихся жизни… я им по-доброму завидую, потому что государство, в котором они живут, о них заботится. А в нашей стране у меня нет никакого тыла, и я должна заботиться о себе сама, пока у меня будут силы и здоровье, но как только придет старость и моя страна выжмет из меня все соки, меня выкинут на обочину жизни и заставят влачить нищенское существование. Когда я думаю об этом, у меня начинается лихорадка. Кажется, что все это еще так далеко, но ведь время бежит с неумолимой скоростью, и я в который раз думаю о том, что когда-нибудь мое терпение лопнет и я обязательно отсюда уеду. Получу другое гражданство и с улыбкой на лице встречу старость, стану милой старушкой, которая будет жить по законам другой страны, получать хорошую пенсию в евро, путешествовать по разным странам и с ностальгией вспоминать свою родину, которой почему-то она была не нужна.
Вот и сейчас я жду машину ГАИ уже два с половиной часа, создавая пробку на дороге, понимаю, что совершенно бесполезно ждать помощи от доблестных гаишников, расположившихся на ближайшем перекрестке. Их не интересует ни пробка, ни авария, потому что все финансовые вопросы сейчас решает страховая компания. Их интересуют только живые деньги. А составлять протокол для страховых компаний – кому нужна эта общественная нагрузка? Когда не существовало обязательного автогражданского страхования, работники довольно быстро приезжали, потому что знали, что на чужой беде можно всегда нагреть руки. Я вновь звоню 02, говорю, что сижу в разбитой машине уже третий час, а мне, словно издеваясь, снова говорят до боли обидное: «Ждите. Приедут». А затем в трубке слышны короткие гудки, я вновь чувствую себя человеком второго сорта и в который раз обещаю себе, что обязательно уеду из этой страны, потому что когда-нибудь придет старость, и я должна позаботиться о ней с молодости, чтобы не пугаться цен в аптеках и продуктовых магазинах и не чувствовать себя выкинутой на обочину жизни. Я не хочу носить свое пальто по десять лет, ходить в стоптанных сапогах и отдавать половину пенсии за коммунальные услуги, оставляя другую половину на хлеб и воду. Я так этого боюсь и так этого не хочу!
Господи, и почему вокруг меня такая несправедливость? Почему со мной разговаривают только за деньги и никто не хочет выполнять свои должностные обязанности бесплатно?
Тысячи «почему» лезут мне в голову, а работников ГАИ все нет и нет. Мимо моей разбитой машины медленно проезжают другие водители. Кто-то качает головой, кто-то смотрит на меня с сочувствием, а кто-то откровенно злорадствует, несмотря на то что в любой момент может оказаться на моем месте. Хотя это неудивительно: ни в одной стране так не радуются чужому горю и с такой ненавистью не завидуют чужому успеху. Но я ко всему этому привыкла и поэтому пытаюсь быть сильной. Я стараюсь быть хозяйкой своей судьбы, и мне кажется, что у меня это получается. Я сижу в разбитой машине и осознаю, что разбита не только машина, но и вся моя жизнь, и я не хочу склеивать ее по кусочкам. Я лучше начну новую жизнь с чистого листа. Я буду делать то, что хочу, а не то, что должна. Я свободна от любых условностей, стандартов и стереотипов, и мне никогда не нужно доказывать свою значимость, потому что я сама знаю, чего стою. Я хочу говорить то, что я думаю, и не заботиться о том, что подумают обо мне другие. Я хочу жить в нормальной стране, хочу любить и быть любимой, хочу… Я много чего хочу… Хочу, чтобы мужчины на меня тратили деньги, водили в рестораны, решали все мои проблемы и говорили мне комплименты. Я ХОЧУ ВСТРЕТИТЬ МУЖЧИНУ, КОТОРЫЙ БЫ ПОЗВОЛИЛ МНЕ БЫТЬ СЛАБОЙ…
Посмотрев на часы, я с ужасом поняла, что я уже больше трех часов жду ГАИ, и почувствовала, что еще немного – и терпение мое лопнет. Я уже была готова бить стекла стоящей неподалеку машины ГАИ. Но никому до меня нет дела, и никто не поймет, что я решилась на этот хулиганский поступок только из отчаяния, обозленная бездействием доблестных сотрудников нашей милиции. Дабы не наделать каких-либо глупостей, чувствуя, что я больше не могу собой владеть, я использовала старый психологический прием, к которому я всегда прибегала в стрессовых ситуациях и благодаря ему возвращала душевное равновесие за считаные минуты. Слегка наклонившись вперед я опустила расслабленные руки и стала раскачиваться из стороны в сторону. Я представила себя обезьяной, сидящей на дереве в зоопарке. Мимо моей клетки проходят толпы народа, все показывают на меня пальцем и постоянно дразнят. А я вишу вниз головой, и мне начихать на эту толпу, потому что мне нет до нее никакого дела, и, если мне сильно захочется, я всегда смогу показать дразнящей меня толпе свою задницу. Изображая обезьяну из зоопарка, я всегда восстанавливала душевное равновесие, освобождалась от внутренней напряженности и выходила из состояния стресса.
– Девушка, вам нужна помощь?
Я стала раскачиваться еще больше, касаясь руля своей грудью. Мне представлялась толпа зевак, которые не прекращали меня дразнить, и среди этой толпы не было ни одного приличного человека, который предложил бы мне хотя бы один банан.
– Тут с водителем не все в порядке. Гражданка то ли в шоке, то ли с ума сошла.
Моментально опомнившись, я открыла глаза и посмотрела на стоящего рядом со мной работника ГАИ удивленным взглядом.
– Девушка, вы ГАИ вызывали?
– Да, еще полдня назад.
– Мы приехали.
– Пешком шли?
– Нет. Просто работы много. Ну что, давайте оформлять документы…
Процедура оформления аварии была слишком долгой, и мне казалось, что она никогда не закончится.
Посмотрев на инспектора ГАИ, который добирался до ДТП больше трех часов и долго рассказывал мне о том, как тяжело мне будет получить нужные справки для страховой компании и сколько порогов мне придется обить, я слегка усмехнулась и спросила, сколько стоит получить эти справки здесь и сейчас, ведь мы оба заинтересованы в том, чтобы не создавать друг другу лишних проблем. Инспектор обрадовался, что я правильно его поняла, и тут же назвал мне свою цену, заверив меня в том, что пустые бланки с печатями есть у него с собой. Протягивая гаишнику деньги, я остановила взгляд на его обручальном кольце и подумала о том, что ведь он чей-то муж. Наверно, это очень выгодно – иметь мужа-гаишника. Это только говорят, что они боятся брать взятки. Клянусь, что на сегодняшний день мне не встретился ни один работник ГАИ, который бы побоялся взять у меня деньги или бы меня пристыдил за то, что я их ему предлагаю. Просто они знают, у кого стоит брать, а у кого – нет. С таким мужем с голоду не помрешь. Проводила его на работу, и не беспокоишься по поводу того, хватит ли денег до зарплаты, потому что знаешь, что вернется муж домой при деньгах. Да и какие-то все гаишники упитанные стали. Вроде на службу поступают худенькие, а проходит немного времени – раз, и животик полез. Неудивительно, что холостых гаишников сейчас днем с огнем не сыщешь. Их сразу разбирают, как только они надевают свою форму. Все прекрасно понимают, что такой супруг знает все хлебные места и всегда ими умело воспользуется.
Когда наконец все формальности были улажены, я села в разбитую машину и подумала о том, ЧТО Я СПРАВИЛАСЬ, Я СМОГЛА, я не позвонила Сергею… А это значит, что я научилась жить без него и впереди у меня новая жизнь, сценарий которой я буду писать сама, потому что жить по чужим правилам мне уже надоело. Прежде всего мне необходимо найти приличного мужа: не наркомана, не алкоголика, без хронических заболеваний и четверых детей. Но для того, чтобы построить серьезные отношения, нужно проанализировать прошлые ошибки. И я смогла это сделать. Я поняла, что все мои партнеры заставляли меня думать о себе намного хуже, чем я есть на самом деле. Они возносили меня до небес только в начале романа, но как только думали, что я у них в кармане, тут же принижали. Мне постоянно приходилось себя защищать и отстаивать свои позиции. Все мои мужчины забирали у меня намного больше, чем отдавали. Я знаю, что достойна других отношений. Я слишком много работала над собой, а значит, я найду то, что хочу. Я не хочу сетовать на то, что всех приличных мужчин давно разобрали, и жаловаться на одиночество. Отдам машину в ремонт, набросаю бизнес-план и примусь за активное строительство личной жизни. Я больше не позволю себе быть несчастной, быть счастливой – в моих силах!!!
Так как моя машина была на ходу, я благополучно доехала до мастерской, сдала машину в ремонт без связей и помощи Сергея и, вернувшись к себе домой, сварила себе крепкого кофе и принялась наблюдать за тем, что происходит на улице. Теперь я знала, что в отношениях с Сергеем была не права я, а не он. Он вел себя так, как ведет себя женатый мужчина, который завел роман на стороне. А я… Я просто слишком сильно любила. НЕЛЬЗЯ ТАК СИЛЬНО ЛЮБИТЬ, ЭТО НЕ ПРИВОДИТ НИ К ЧЕМУ ХОРОШЕМУ. Я растворилась в мужчине, позабыв о себе. Слишком сильная любовь делает нас безвольными и слепыми, именно такой я и стала. Я потеряла себя, осталось лишь мое отражение в зеркале. НЕЛЬЗЯ ЛЮБИТЬ КОГО-ТО СИЛЬНЕЕ, ЧЕМ ЛЮБЯТ ТЕБЯ, ПОТОМУ ЧТО ТЕБЯ СРАЗУ НАЧИНАЮТ ИСПОЛЬЗОВАТЬ.
Я больше не буду копаться в своем прошлом, потому что хочу начать новую жизнь. Жизнь, где не будет ЕГО, но будет много других интересных и достойных мужчин. А ведь Лилька была права, свобода – это не так уж и плохо, даже если она не в радость. И все же я думаю, что мне будет несложно начать жизнь с нового листа, ведь у меня хватило сил подсчитать все свои промахи и ошибки. Я сильная! Я смогу, и у меня все получится, и я не хочу себя жалеть. Почему я должна это делать? Ведь я здорова, у меня есть друзья, и я уверена, что пройдет совсем немного времени, исчезнет боль в моих глазах и я стану счастливой женщиной. И ерунда, что из моих глаз сейчас текут слезы, полнейшая ерунда. Пусть они катятся по щекам, и я даже не подумаю их вытирать. Слезы вымывают из души боль и обиду, приносят успокоение и очищение.
Почувствовав себя значительно легче, я достала плитку горького шоколада и подумала о том, что шоколадная терапия еще ни разу меня не подвела. Я всегда заедала свою душевную боль шоколадом, ожидая того момента, когда отрицательные эмоции начнут меня покидать и на душе станет хоть чуточку легче. Услышав телефонный звонок, я вздрогнула и потянулась к телефонной трубке.
– Вот не ожидала тебя дома застать, – услышала я возбужденный Лилькин голос. – Думала для тебя на автоответчике сообщение оставить. У тебя почему мобильный отключен?
– Да только что работал. Наверно, аккумулятор разрядился, сейчас поставлю на зарядку. А что случилось-то? Что у тебя голос такой испуганный?
– Просто позвонила Карина… Ты же знаешь, что она сегодня дежурила. Она за всех отдувалась, потому что не успела путевки оформить, а людям улетать вечером. Разгар сезона, вот ее в выходной и поставили на несколько часов для того, чтобы народ хоть немного раскидать.
– Я это знаю. Нам шеф говорил, что Карина будет в воскресенье работать. Так что случилось-то?
– Так вот, Карина мне сейчас позвонила и сказала, что трое человек, которым ты путевки в Турцию выписывала, не летят.
– И что? Отказались так отказались. Какие проблемы? Они что, позже чем за сутки отказались?
– Да нет. Дело не в этом. Они только через неделю лететь должны. Там несчастный случай произошел. Фамилия туристок Гречкина и Иванова. Ну, вспоминай, Гречкина – жена, а Иванова – любовница. Эта Гречкина еще к тебе в офис с пистолетом приходила. Вспомнила?
– Да кто ж такое забудет!
– Так вот. Она Иванову убила.
– Как убила? – опешила я.
– Ну как людей убивают. Я подробностей толком не знаю, Карине в офис позвонили из милиции.
– Из милиции??? Но я ни в чем не виновата.
– А что ты сразу на свой счет все принимаешь? Тебя никто и не обвиняет. Просто человек из милиции поинтересовался, сколько путевок было выписано и кто их выписывал. Карина, естественно, сказала, что их выписывал другой оператор, которого сейчас нет на месте, но все равно она тут же подняла бумаги и все проверила. Так вот, договор расторгнут, так как муж хотел одновременно полететь с женой и любовницей, но законная жена каким-то образом раскрыла его планы и жестоко расправилась со своей соперницей прямо у нее в квартире.
– Насмерть?
– Сказали, что насмерть. Что в жизни только не случается! На черта, вообще, нужно с женатыми мужиками связываться?! Вот, оказывается, какие жены бывают. Какая же она дура, ведь теперь ей тюрьма светит, и она в любом случае мужа потеряет. Можно подумать, он ее из тюрьмы ждать будет. Кто сейчас кого ждет!
– Лилька, ведь меня теперь по милициям затаскают, – с отчаянием в голосе произнесла я.
– А ты тут при чем?
– Как это при чем??? Ведь это я дала Гречкиной координаты любовницы. Но у меня выхода не было: она же мне пистолетом угрожала.
– В любом случае ты здесь ни при чем.
– Сейчас милиция начнет разбираться, почему я не позвонила в милицию и не рассказала о том, что вооруженная женщина ворвалась в офис в конце рабочего дня и потребовала копии туристических путевок, которые я выписала для ее мужа. По идее, я должна была сразу прозвонить в милицию и сообщить о происшествии. Ведь эту полоумную тетеньку можно было остановить, и тогда бы не приключилось беды. Сейчас еще из меня виноватую сделают.
– Полинка, да успокойся ты, ради бога. Ты ни в чем не виновата. И вообще, милиции лучше не знать, что к тебе Гречкина с пистолетом приходила.
– Ты считаешь?
– Конечно. Зачем тебе лишние проблемы, да и нашей фирме тоже? А то скажут, что к нам вооруженные туристы приходят, а мы на это сквозь пальцы смотрим. Ведь если шеф про этот случай узнает, то тебя могут запросто уволить. Ты же знаешь его крутой нрав.
– Я в этом не сомневаюсь: в том, что он узнает, и в том, что меня уволят.
– Да как шеф узнает? Незачем ему про это знать. Ни ему, ни милиции. Я не болтливая, а кроме тебя, в офисе никого не было.
– А охранник?
– А что охранник?
– Если ему покажут фотографию Гречкиной, то он обязательно вспомнит, что эта женщина приходила ко мне.
– А кто у нас в тот вечер из охраны дежурил?
– Юрка. – Я произнесла это имя и почувствовала, что меня слегка передернуло. Это имя ассоциировалось у меня с моим новым знакомым Юрием, которому так любезно предложил меня Сергей.
– Так это хорошо!
– Что ж хорошего? Юрка болтливый до жути.
– Юрку я беру на себя. Он уже давно на меня глаз положил, только и ждет, чтобы я удостоила его своим вниманием.
– Ты хочешь сказать, что он будет делать вид, что ничего не видел?
– Я же тебе сказала, не переживай. Юрку я беру на себя. Считай, что он действительно ничего не видел. И, между прочим, хранить молчание – в его интересах.
– Почему?
– Потому что если шеф о случившимся узнает, то он не только тебя уволит, но и Юрку.
– А Юрку-то за что? Он же не знал, что у Гречкиной с собой пистолет.
– Он свои должностные обязанности не выполнил: пропустил постороннюю после окончания рабочего дня, поверив ей на слово.
– Тоже верно.
– На нем вины лежит намного больше, чем на тебе. Какого черта он там стоял? Для красоты? У нас солидная фирма, а не проходной двор. Он должен был проверить документы Гречкиной, связаться с тобой и поинтересоваться, ожидаешь ты ее или нет. Он все, что можно, нарушил, и шеф его первым уволит. Так что я ему все объясню, а он не дурак, закроет рот на замок и забудет, что к тебе кто-то вообще приходил.
– Спасибо тебе, Лилька. Что бы я без тебя делала!
– Ладно, Полинка, то, что произошло в чужой семье, нас с тобой не касается. Это дела семейные.
– Семейные не семейные, но ведь моя вина в этой трагедии однозначно есть. Это я дала жене адрес любовницы.
– По этому поводу не переживай. Даже если бы ты его Гречкиной не дала, она бы все равно его узнала. Да и как ты могла не дать копии, если тебе пистолетом угрожали? Тут любой бы сломался, даже самый стойкий кремень. Полинка, а почему бы тебе не пойти на больничный?
– Ты так считаешь?
– Конечно! Твой бывший одноклассник Ромка тебе всегда больничный сделает. Незачем тебе сейчас на работе появляться. Если из милиции позвонят, то тебя нет. Тем более Каринка всю необходимую информацию уже выдала.
– Ты знаешь, это идея. Мне сейчас во всех отношениях тяжело, нужно прийти в себя. Завтра пойду к Ромке и возьму больничный. А ты шефу скажешь, что у меня жуткая аллергия на тополиный пух и я с высокой температурой слегла.
– Конечно, скажу. Простыть сейчас не от чего, если только от кондиционера, а вот аллергия в самый раз подойдет. Лежишь пластом, температура сорок, из глаз слезы и так далее. Аллергия – жуткая штука, и с ней дома можно вполне прилично отсидеться. Верно я говорю?
– Конечно, верно.
Я немного помолчала, а потом лукавым голосом спросила:
– Лилька, ну и как твой поход в ночной клуб?
– Как всегда: отдохнула по полной программе.
– А меня в следующий раз с собой возьмешь?
– Без проблем.
– Я хочу из дома выйти и забыться. Развеяться немного, понимаешь?
– Конечно, понимаю, а что тут непонятного, – усмехнулась Лилька. – Так когда идем?
– Как скажешь, так и пойдем. Только я не буду искать случайную любовь.
– Надо же! А зачем тогда ты собралась со мной идти? Просто развеяться?
– Нет. У меня теперь определенная цель – я пойду за мужем.
– За кем? – не поняла меня Лилька.
– За мужем. Что тут непонятного!
– Ну ты даешь, – присвистнула подруга.
– Куда бы я ни шла и что бы я ни делала, я везде буду искать приличного мужа, – расплылась я в улыбке и с особым аппетитом откусила от плитки шоколада.
