ГЛАВА 9
– Дура баба! Какая же ты дура!
Я лежала на холодном полу и смотрела на сидящего рядом с собой перепуганного Юрия.
– Дура, жить надоело?!
– Надоело, – честно призналась я и облизала пересохшие губы.
– Да я чудом тебя из этой ванны вытащил! Словно почувствовал неладное и пошел следом за тобой. А когда понял, что вместо кухни ты отправилась в ванную, то подошел к двери, услышал шум воды и понял, что дверь заперта, вышиб ее плечом. Если бы я знал, что ты такая дура, то никогда бы с тобой не связывался.
Я слегка приподняла перевязанную руку и прошептала:
– И не надо было связываться.
Юра поднял меня с холодного кафельного пола и на руках отнес на кровать. Сев рядом со мной, он трясущимися руками погладил меня по голове и, дотянувшись до столика на колесиках, налил себе полную рюмку водки и выпил ее залпом, ничем не закусывая.
– Надо же, что натворила! А если бы я не успел?
– Было бы намного лучше. Тебя никто не просил.
– Дура баба! – крикнул мужчина и налил себе еще одну рюмку водки. – Ты верущая?
– У меня бог в душе…
– А ты знаешь, что по церковным канонам самоубийство – это самый большой и страшный грех?! Как же церковь, родные и близкие? Ты знаешь, что раньше самоубийц за оградой кладбища хоронили?! Ты хоть понимаешь, что с жизнью не спорят?!
Я старалась не встречаться с Юрой глазами и, уставившись в одну точку, с горечью произнесла:
– Мне слишком больно.
– Где?
– В душе. Нестерпимо больно…
– Ну люди же как-то живут с этим, – окончательно растерялся Юра.
– Пусть другие живут, а я не могу.
– Вот увидишь, пройдет время, и все устаканится.
– Что устаканится-то?
– Я же сказал, что все.
– Я не понимаю, о чем ты.
– Лучший выход избавиться от прежней любви – это найти новую.
– Я не могу ничего искать. Мне очень больно. Мне не нужна ни свобода, ни другая любовь.
– Во даешь! Неужели ты его так любишь? Ты пойми, что жизнь-то одна. Неужели все, что ты хочешь в данный момент, – просто уйти из жизни?
– Да.
– Ну ты и дура! – воскликнул мужчина и залпом выпил еще одну рюмку. – Уйти на тот свет ты успеешь всегда, а вот вернешься ли? Что-то я плохо верю во все эти сказки по поводу того, что у человека несколько жизней. В тот мир в любую минуту уйти можно. Зачем торопиться? Это единственное место, куда опоздать невозможно. После всего того, что с тобой произошло, ты чудом осталась жива. Теперь ты должна хорошо знать цену жизни. И не думай, что ты совершила какой-то героический поступок. Самоубийцы считают, что у них много мужества. Я согласен, что нужно много мужества для того, чтобы решиться умереть, а еще больше для того, чтобы жить. Я тебе уже говорил и повторяю еще раз: с жизнью не спорят. Как тебя вообще угораздило влюбиться в женатого мужика? Серега что, поначалу скрывал, что он женат?
– Нет. Я с самого первого дня знала, что у него есть жена. Мы же познакомились, когда я для него и для его семьи путевки выписывала.
– А на что ты тогда надеялась? На чудо?
– Я ни на что не надеялась и ничего не ждала. Я просто любила.
– Сами вы, девки, виноваты! Связываетесь с женатыми мужиками, а потом вены себе режете. Как вообще можно иметь отношения с мужиком, который принадлежит другой женщине?
– Тебе не понять, потому что ты – мужчина.
– Что, со свободными напряженка?
– Еще какая!
– Что же вы, бабы, такие глупые, что не хотите понять, что В ОТНОШЕНИЯХ МЕЖДУ МУЖЧИНОЙ И ЖЕНЩИНОЙ НУЖНО ИСКАТЬ НЕ СПИЧКУ, А ВЕЧНЫЙ ОГОНЬ. Ну разбежались и разбежались, нужно учиться жить дальше. Ведь у вас с Сергеем столько было хорошего! Живи дальше, радуйся тому, что ты осталась жива, и храни приятные воспоминания о прошедшей любви. Я ведь тоже через это прошел – меня подруга из тюрьмы не дождалась. Пока я сидел, замуж за другого выскочила. На деньги повелась, да только счастья в этих деньгах не нашла. Муж обанкротился, спился. Дети вечно голодные. Сама она, измученная жизнью, рано постарела. Вот ведь как в жизни бывает: она бы и рада сейчас меня очаровать, да только чар у нее уже не осталось. Глаза холодные, чужие, лицо злое. Душевные раны водкой залечивает. Меня встретила случайно: в ногах валялась, прощения просила, да только не нужна она мне вовсе. Жалкая, спившаяся, опустившаяся женщина, я иногда к ней заезжаю. Наберу продуктов, детям привожу. Трое беспризорных детей все-таки. Они же ни в чем не виноваты. Ей денег давать бесполезно, все равно пропьет.
– Так это твои дети?
– Нет. Ее с мужем. Тебя удивляет, что я им помогаю?
– Конечно. Родные отцы о своих детях не всегда помнят, а тут – посторонний человек…
– Я же любил ее раньше. Жуть как любил! Дрался из-за нее по молодости. Я помню ее прежней: молодой, красивой, жизнерадостной. Ты же понимаешь, что такое первая любовь. Так что не думай, что я никогда не любил. Я тоже любил. Я ведь из-за нее в тюрьму сел.
– Из-за нее?
– Мы с ней однажды вечером по парку гуляли. А там трое. Знаешь, как в таких случаях бывает: один закурить попросил и сказал, что ему не нравится, как я на него смотрю. Другой к моей девушке приставать начал. Естественно, что я в драку полез. Дерусь я хорошо. Эти подонки стали ее своими грязными руками лапать. Разве я мог стерпеть подобное? Когда один нож вытащил и к ее тонкой шее его приставил, требуя, чтобы она раздевалась, я вконец озверел, этот нож выхватил и не рассчитал…
– Насмерть?
– Насмерть.
– А двое других?
– А двое других в штаны наложили и убежали. Так я в тюрьму и загремел. Подруга мне первое время писала, а затем перестала. Я попросил, чтобы один из моих друзей ее нашел и узнал, не случилось ли с ней чего. Оказалось, что она замуж вышла за очень богатого и влиятельного человека. Велела передать мне, чтобы больше ее не беспокоил. Вот и вся история. Я когда из тюрьмы вышел, все не мог к мысли привыкнуть, что я прохожу мимо ее дома и не могу зайти к ней. Для того чтобы чувства остыли, нужно время. Правильно говорят, что время лечит. Не бывает постоянно плохо, нужно запастись терпением и все перетерпеть. Нужно стараться чаще бывать на людях, не ожидая от них ни сострадания, ни моральной помощи. НЕ БОЙСЯ ИДТИ ПО УЛИЦЕ В НИКУДА. И для того чтобы быстрее забыться, уставай физически и морально. Понимаешь, сила духа нужна не только для того, чтобы умереть. Она еще нужна для того, чтобы жить. Как твое самочувствие?
– Больно, – простонала я.
– Где больно-то?
– Душа болит.
– Что ты заладила: душа да душа!
– Ты не представляешь, как это больно. Так больно, что нет сил терпеть.
– А рука как?
– Рука меньше болит, чем душа.
– Когда я в ванную дверь выломал, ты уже вторую руку резала. Хорошо, что не успела, а то я вряд ли бы успел тебя спасти. Надеюсь, больше тебе на тот свет не захочется. Между прочим, самоубийцы – это отъявленные эгоисты, которые думают только о себе и ни о ком другом.
– Ты считаешь меня эгоисткой?
– Еще какой! Ты же чуть не стала самоубийцей, значит, ты эгоистка.
– Почему?
– Потому что ты хотела умереть. Представь, что ты умерла: лежишь себе, ничего не чувствуешь, а всем вокруг тебя плохо. Это нормально?
Я не ответила и отвела глаза в сторону.
– Я же не стал резать вены, когда меня из тюрьмы любимая девушка не дождалась. А ведь хотелось. Но я знаю, что любую ситуацию при желании можно разрулить. Не бывает таких ситуаций, из которых не было бы выхода. Нужно дождаться, пока тебя посетит хотя бы одна здравая идея.
– Есть ситуации, когда ты понимаешь, что нет другого выхода, кроме окна, и нет другого сна, кроме вечного.
– С таким видением мира и до депрессняка недалеко. Пойми же ты наконец, что суицид – это удел морально сломленных, отвергнутых и слабых людей. Вот скажи мне, зачем ты резала вены?
– Как зачем? Я хотела, чтобы все, что сейчас происходит, побыстрее закончилось.
– Если ты думала отомстить таким образом Сереге, то это – самый глупый вариант, который только может быть. Ты рассчитывала на то, что Серега увидит твое бездыханное тело, поймет, как же он был не прав, сразу раскается, подумает о том, какой же он был конченый идиот, сразу изменится и станет лучше? Скажи, ты же на это рассчитывала?
– Да ни на что я не рассчитывала!
– Так вот: Серега бы не стал после этого лучше. Запомни, его нельзя изменить. Даже если бы он и в самом деле раскаялся бы, то это не значит, что он стал бы после этого лучше. Это полная ерунда. Он точно так же жил бы на две семьи, знакомился бы с такими, как ты, выстраивал бы с ними отношения, искусно пудрил бы им мозги, а когда они ему надоедали бы, тактично бы их бросал, передавая друзьям или просто исчезая из их жизни. Помимо этого, он бы самым первым заказывал продажных девок в бане, жил бы на широкую ногу и хорошо бы себя чувствовал. Ничего бы не изменилось, пойми. Только тебя бы не стало. А знаешь, что Серега сказал бы о твоей смерти?
– Что?
– Он сказал бы, что ты как при жизни была дурой, так дурой и осталась. Так не давай ему этой возможности. Смерть от несчастной любви недостойна уважения.
Я понимала, что Юра прав. Он во всем прав, и должно пройти время для того, чтобы мне стало стыдно за то, что я натворила.
– Я попробую воспользоваться принципом Скарлетт из фильма «Унесенные ветром»,– почти шепотом произнесла я и закрыла глаза.
– А какой у нее был принцип?
– Что бы ни случилось, Скарлетт всегда говорила одну и ту же фразу: «Я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра».
– Это значит, что сейчас ты не в состоянии найти выход из сложившейся ситуации.
– Сейчас я совершенно обессилена.
– Тогда подумай об этом завтра. Я уверен, что завтра тебе в голову придут хорошие идеи.
Юра наклонился ко мне поближе и, дыхнув перегаром, спросил:
– А ты что глаза-то закрыла? Тебе плохо?
– Я чувствую такую слабость… Спать хочется.
– Тогда спи. Я что-то так за тебя испугался, что напился. Если честно, то я в первый раз в такой ситуации.
– В какой? – спросила я, не открывая глаз.
– Я никогда не видел, как бабы вены режут. Жуткое зрелище! Я надеюсь, что ты уже жалеешь о том, что сделала.
– Я подумаю об этом завтра.
– Обязательно подумай!
Юра лег рядом и нежно меня обнял.
– Если тебе будет плохо, то ты обязательно меня разбуди. Я выкинул ножницы.
– Зачем ты мне это сказал?
– Да так, на всякий случай.
– А я и не собиралась их искать.
– Очень на это надеюсь.
