Глава 11
Не знаю, откуда у меня взялись силы, наверно, у каждого человека есть какой-то скрытый потенциал, который проявляется в стрессовой ситуации. На крыльце стоял мордоворот. Он попытался меня остановить и вернуть обратно в дом. Не раздумывая, отработала на нем свой надежный и хорошо проверенный прием, заехав ему между ног с такой дикой силой, на которую только была способна. Мордоворот громко закричал, присел и схватился за свое хозяйство. Я мухой вылетела из дома и бросилась туда, где находится пруд.
Добежав до пруда, я перевела дыхание, немного отдышалась и огляделась по сторонам. Никого не было. Мирно плавали кувшинки, квакали безобидные лягушки. Это громкое кваканье острой болью отдавалось в голове, и я подумала, что только законченный идиот мог спроектировать пруд прямо под окнами дома. Если бы и этот гребаный пруд находился под окнами моей спальни, я бы бросила в него гранату и, наверно, только тогда уснула более или менее спокойно.
Заглянув в воду, я увидела свое отражение и ощутила, как сильно забилось мое сердце. Если пахан и в самом деле сидит в беседке, то каким образом он ожил, вылез из пруда и привел себя в надлежащий вид? Я никогда не верила в мистику, а теперь даже не знала что и подумать. Неожиданно мне прямо на руку прыгнула лягушка, я вскрикнула и отшвырнула ее.
— Сука зеленая. Только бородавок мне не хватало для полного счастья!
Я нашла рядом с прудом длинную палку и принялась стучать по дну.
— Ты что ище-шь?
Я вздрогнула и резко обернулась. Неподалеку стоял урод и рассматривал меня с неподдельным интересом.
— Лягушек гоняю.
— Это та-кие игры?
— Что-то наподобие того. Тебе нравится собирать мозаику, а мне нравится гонять лягушек в пруду.
— А ты за-чем уда-ри-ла на-шего охранни-ка?
— Что он встал как истукан?! Ни пройти, ни проехать.
— Он обя-зан те-бя охра-нять.
— От кого?
— От того! Прежде чем вый-ти на ули-цу, ты долж-на спро-си-ть у ме-ня разре-ше-ние. Если бы не я, этот охран-ник нашел бы те-бя и убил.
— А ты, значит, меня защитил.
— За-щи-тил. Я ска-зал, что сам с то-бой разбе-ру-сь. Он сам ви-но-ват. Недосмот-рел, если ты смог-ла его уда-рить и убе-жать. Ска-жу папе, что-бы он не-медлен-но его уво-лил.
— Вот это правильное решение. Значит, с охранником у меня проблем не будет?
— В этом до-ме у те-бя вообще ни с кем не будет проб-лем, потому что ты моя бу-ду-щая жена. Жал-ко, что у те-бя та-кое здо-ро-вье. Я и не знал, что ты та-кая сла-бе-нь-кая, как трости-ноч-ка. Я ска-жу па-пе, что-бы он ку-пил те-бе ви-та-ми-ны. Ты прос-то обя-за-на их пи-ть.
Я вновь ударила палкой по дну пруда и, смахнув потные волосы со лба, сказала усталым голосом:
— Ну все, топай отсюда. Иди к своей псине, а то она там уже по тебе соскучилась.
— Анна, ну прекра-ти ревно-вать. Это глу-по. Это необосно-ван-ная рев-ность, — гнусаво пропищал урод, чем привел меня в ярость.
— Да что ты можешь знать о ревности?! Что ты вообще можешь знать?! Ты же не умеешь чувствовать, не умеешь ценить, не умеешь ощущать… Ты вообще ничего не умеешь. Ну посмотри на себя! Внимательно посмотри на себя в зеркало. Разве тебя можно ревновать?! Скажи, можно?! К кому, к твоей собаке?! Да будет тебе известно, что ревность — это мучительное чувство собственника. Это огромное желание, чтобы этот человек принадлежал только тебе и никому больше. Уходи, я хочу побыть одна.
— Не уй-ду. Те-бе не-ль-зя гу-ля-ть на улице одной. Ты обя-за-на гу-лять под моим присмот-ром. — Урод нисколько на меня не обиделся и, по-видимому, просто не воспринял мои слова.
— Я вообще никому и ничем не обязана, а уж особенно тебе. Вот видишь, ты и обижаться не умеешь.
— Мне па-па ска-зал, что на оби-жен-ных воду во-зят.
— Это тебе не грозит. На тебе много не увезешь, если только на твоем горбу.
— Послу-шай, а что ты де-лаешь в на-шем пру-ду?
— Я же сказала, что ловлю лягушек.
Урод сел на землю и вытянул свои корявые ноги вперед.
— Я ни-ку-да не пойду. Ты по-ло-вишь своих ля-гу-шек и пойде-шь вместе со мной в дом. Если ты бу-де-шь со-про-тивлять-ся, мне при-дется выз-ва-ть охра-ну.
— Не надо никакой охраны. Договоримся мирно. Уж лучше ты, чем охранник. Сиди, коли хочется.
Подоткнув подол платья, я залезла в воду. Я уже не боялась трупа. Я уже вообще ничего не боялась. Я просто ничего не могла понять. Если пахан сидит в беседке, решает со своими пацанами какие-то вопросы, кто же покоится на дне? Скорее всего никто. Может, обитатели этого дурдома бессмертны? Их убиваешь, а через некоторое время они оживают… Меня снова охватили панический страх и безумная тоска.
— Что ты ище-шь? — раздался за спиной голос урода.
— Лягушку с пятью лапами.
— А та-кие бы-вают?
— Бывают. Если среди людей встречаются такие гибриды, как ты, значит, встречаются и лягушки с пятью лапами.
— А что ты бу-де-шь с ней де-лать?
— Зажарю и съем!
— За-чем?
— На счастье. Ты не поймешь, потому что, наверно, не знаешь, что такое счастье.
Содрав с себя тину, я оперлась на палку.
— Счастье, это когда ты на свободе. Когда твои близкие здоровы. Когда рядом любимый человек, которого ты почему-то начинаешь ценить только тогда, когда тебе приходится с ним расстаться. У меня такой человек есть, и я очень тяжело переживаю нашу разлуку. Наверно, те времена, когда мы были вместе, самые счастливые. Я только теперь поняла, что не могу представить без этого человека свою дальнейшую жизнь. Когда я представляю нашу встречу, у меня кружится голова.
В наше предпоследнее свидание он сделал мне подарок. Я завороженно смотрела на красную замшевую коробочку и не могла к ней прикоснуться — настолько была растрогана. Он сам нажал пальцем на крышку, и она отскочила. В коробочке лежало обручальное колечко, которое я так долго ждала. Я расплакалась. Мой любимый не на шутку перепугался, подумал, что мне не понравился подарок, но я расплакалась не из-за этого.
Я расплакалась оттого, что была по-настоящему счастливой. Я приняла кольцо, но пока не надела его на палец. Я очень хотела вступить в официальный брак со своим любимым и одновременно боялась этого. Чувства между мужчиной и женщиной или укрепляются в браке, или умирают. Я была счастлива со своим любимым, но никогда бы не смогла отказаться от своих интересов ради него. Я никогда не смогла бы оставить ради него свою работу.
Никогда. Мужчины любят успешных женщин, хотя и стараются подчинить их себе, ограничить их во всех начинаниях. Я живу, вернее жила не одна, а со своей подругой. Мой любимый и моя подруга не ладили между собой. Это меня мучило.
Даже очень. Потому что моя подруга была для меня намного больше, чем просто подруга. Я стала тем, кем я являюсь сейчас, только благодаря ей. Мне было горько сознавать, что они не могут найти общего языка. Она его не переносит даже на расстоянии, а он умело маскирует свою неприязнь к ней только для того, чтобы не расстроить меня. А ведь они оба по-настоящему меня любят и желают мне только добра.
Я немного помолчала.
— И какого черта я с тобой откровенничаю! Тебе не понять человеческих чувств.
— Я все по-нял.
— Ничего ты не понял.
— Я по-нял, что у те-бя там остал-ся лю-бимый че-ло-век. А ты с ним спа-ла?
— Конечно. И тысячу раз. Ты даже и представить себе не можешь, что такое секс по любви. Это тебе не собаку насиловать. Когда спишь с любимым человеком, испытываешь неземное блаженство. Это называется сексуальная гармония. Родное, горячо любимое тело… Любимые губы… Дыхание… Самый лучший секс происходит только в любви. А еще мне нравятся сексуальные ласки, так называемые прелюдии. Ты про такие никогда и не слышал.
— Я их ви-дел по те-ле-ви-зо-ру.
— Ты смотришь ночной эротический канал?
— Нет. Я смот-рю порну-ху. Мне она нра-вит-т-ся. У ме-ня мно-го кас-сет. Па-па при-нес.
— Наверно, именно эти кассеты тебя и развратили. Так вот, самое мое любимое чувство, возникающее в момент прелюдии, это нетерпение. Это когда ты просто теряешь голову и чувствуешь, что не в состоянии остановиться.
Я посмотрела на урода и покачала головой.
— Не могу представить, что какая-то дура согласится лечь с тобой в постель. Даже за миллионы долларов. Это же страшная картинка из фильма ужасов. Красавица и чудовище. Наверно, у такой парочки вряд ли что получилось бы. Ведь это намного страшнее, чем просто ужас.
— Между про-чим, мне па-па за-ка-зы-вал де-воч-ку…
— Какую еще девочку?
— По вы-зо-ву.
— Бог мой, и она согласилась?
— Да.
— Представляю, сколько он ей заплатил!
— Нормаль-ную так-су.
— Надо же! Неужели у них там с клиентами совсем туго? Сейчас фирм досуга намного больше, чем мужиков, которые хотят воспользоваться их услугами. Значит, ты у нас уже не девственник. Тебе хоть понравилось?
— Оче-нь. — Урод застеснялся и опустил глаза.
Я снова начала шарить палкой по дну пруда.
Лягушки тут были довольно нахальные, каждая так и норовила прыгнуть на меня. Я схватила одну из них за ногу.
— На тебя похожа, — улыбнулась я.
— Кто?
— Лягушка. Такая же ужасная. Только маленькая и зеленая.
Урод не обиделся. Наверно, он не знал, что такое обида.
— А у тво-его лю-би-мо-го мужчи-ны бы-ла со-ба-ка? — поинтересовался урод.
— Нет. Собаки у него не было. Но даже если бы она и была, то он не вытворял бы с ней того, что вытворяешь ты.
Мои старания все-таки вышли мне боком. Не удержав равновесия, я свалилась в пруд. Я никогда не боялась воды, потому что с детства занималась синхронным плаванием. Потом занималась дайвингом и была страшной любительницей погружаться с аквалангом. Я любила костюмы, в которых становишься похожей на черных морских животных, любила прислушиваться к своим ощущениям, когда находилась под водой. В голове слегка шумело, вода заметно давила, но было здорово. Я вспомнила свою поездку с Денисом в Египет. Мы погружались, крепко держась за руки, и четко выполняли указания инструктора. В синей толще воды мелькали яркие створки необычных раковин, плавали различные красивые рыбки. Мы восхищенно смотрели на подводный мир.
Глубина пруда была от силы метра два. Вынырнув, я посмотрела на перепуганного урода, который по всей вероятности собрался прыгать следом за мной, и прокричала:
— А ты, придурок, куда собрался?
— Те-бя спа-сать.
— Сиди на месте, а то свои костыли пообломаешь. Вообще без ног останешься. Я просто хочу немного поплавать.
— У нас есть бас-сейн.
— Мне хочется поплавать именно в этом пруду.
— Тут нель-зя.
— Можно!
Я нырнула на самое дно. Оно было совершенно чистое. Мелкие камешки, песок и большие булыжники. Не прошло и минуты, как я убедилась — никакого трупа тут нет. Ни обглоданного рыбешками, ни покусанного другой живностью, населяющей пруд. Словно я никого не убивала и никого не скидывала сюда. Словно не было той страшной ночи, борьбы и самого настоящего изнасилования.
Словно все это мне приснилось в нелепом и ужасном сне. Вынырнув, я отдышалась и чуть было не разревелась.
— Послушай, а тут воду меняют?
— Нет, — удивленно покачал головой урод.
— Точно?
— Во-ду ме-няют то-ль-ко в бас-сей-не.
— А в этот пруд кто-нибудь залезал?
— За-чем?
— Ну мало ли. Может кто-то еще решил искупаться…
— Тут ник-то ни-ког-да не ку-пал-ся.
Вдруг мне прямо на голову запрыгнула очередная лягушка, я чуть было не сошла с ума от брезгливости и завопила:
— Сука зеленая, прочь!
Лягушка комфортно расположилась на моей голове и по всей вероятности не собиралась прыгать. Тогда я снова нырнула и тут заметила, что на самом дне что-то поблескивает. Я схватила блестящий предмет и, вынырнув, обнаружила, что это была зажигалка. Кинув ее к ногам сидящего урода, я откинула мокрые волосы и спросила:
— Знакомая вещица?
— Это па-пи-на за-жи-гал-ка.
— Ты уверен?
— Уве-рен. Ты когда за-кон-чи-шь пла-вать?
— А что?
— Ни-че-го, не счи-тая то-го, что в пру-ду есть пи-раньи.
Я моментально выскочила из пруда. Урод лег на траву и покатился со смеху.
— Ты что?
— Я по-шу-тил.
— Насчет пираний?
— Да.
— Бог мой, ты еще и шутить умеешь! Я и не знала, что у тебя есть чувство юмора.
Подняв зажигалку, я внимательно ее осмотрела и еще раз поинтересовалась у урода:
— Ты уверен, что эта зажигалка пахана?
— Это па-пи-на за-жи-гал-ка.
— А как она попала в пруд?
— Навер-но, уро-нил, ког-да пья-ный ку-рил. Я ему ее от-дам.
— Я сама отдам, — решительно сказала я и направилась к беседке.