Глава 10
Я уже плохо ориентировалась во времени. Я подняла голову, когда за крохотным окошком вновь было темно. От постоянных, самых нелепых мыслей голова просто разрывалась на части, а перед глазами все плыло. То, что меня похитили явно не для того, чтобы убить, не вызывало сомнений. Если хотят получить за меня выкуп, то странно, что этот Дровосек не заставляет меня звонить моим людям, чтобы они готовили нужную сумму. Он сказал, что я разрушила всю его жизнь… Но как и каким образом? Ведь я совершенно его не знаю…
Я сидела словно мумия и пошевелилась только тогда, когда открылась перекошенная от старости дверь, но я не подскочила, словно ошпаренная, не стала кричать, требовать, чтобы меня немедленно отсюда выпустили, а просто безразлично подняла голову и тихо спросила:
– Что тебе нужно?
– Я по делу, – обратился ко мне Дровосек, который, по всей видимости, находился в прекрасном расположении духа. – О, да я смотрю, ты целую пачку печенья слопала… – Мужчина остановил свой взгляд на обертке из-под печенья. – Метешь нормально. Аппетит не пропал.
– А что, мне здесь с голоду подыхать?! Ты так говоришь о пачке печенья, словно это огромный торт. У тебя есть ко мне дело? Помочь тебе лес рубить?
– Что-то вроде того… Поедешь со мной.
– Ты хочешь, чтобы я вышла из этой комнаты?
– Иначе не получится…
– Это очень заманчиво, но я тебе честно признаюсь, что топор в руках держать не умею.
Я встала и выпрямилась в полный рост, но тут же ахнула и, присев, стала растирать онемевшие ноги.
– Ты чего? – удивился Дровосек.
– Чего? Чего? Ноги у меня затекли.
– Так ходить надо было. Чего ты сидела на одном месте?
– Ходить, а где? – не поняла я его.
– Ну хоть по кругу. Двигаться, одним словом. Зарядку бы сделала кое-какую. Прыжки, приседания.
– Еще скажи – бег на месте. Какие, к черту, прыжки! Тут прыгнешь – головой о потолок! Здесь шевельнуться негде. Даже по кругу не походишь. Тюремная камера и та больше.
– Я бы этого не сказал. Смотря какая тюремная камера…
Подняв голову, я внимательно посмотрела на Дровосека и осторожно спросила:
– А ты сидел?
– Сидел, ну и что! – встал в позу Дровосек.
– Оно и видно.
– Что видно?
– Что ты сидел.
– И где же это видно? – Дровосека озадачил мой вывод.
– У тебя на лбу написано, – бесстрашно выпалила я и ехидно улыбнулась.
– Ты у меня щас договоришься! – В голосе Дровосека появилась угроза.
– И что ты мне сделаешь? Топором зарубишь?!
– Пулю всажу! Ничего особенного не вижу в том, что был судим. В наше время это не имеет никакого значения. Главное, чтобы человек и на зоне остался человеком.
– А ты за что сидел? Государственный лес рубил и налево его продавал?!
– Хватит уже! – оборвал меня Дровосек. – Я щас тебя опять закрою, и сиди здесь до одурения.
– Ой! Только не это!
Бросившись к двери, я выскочила в коридор и тут же зажмурилась от яркого света:
– Ради бога, только не это!.. Ты говорил, что я должна тебе в чем-то помочь. Так вот, я согласна!
– Ну пошли, коли согласна.
Мужчина провел меня на кухню, которая граничила с верандой, и я тут же прильнула к окну. Но и это не принесло мне особой радости. За окном была беспросветная темень, и даже сквозь нее можно было увидеть, что вокруг самый настоящий лес, который я никогда не любила и которого всегда в глубине души немного побаивалась.
– Лес кругом, – сказала я обреченным голосом и прислонилась лбом к холодному стеклу. – Это что, охотничий домик?
– А ты и в темноте видишь?
– Тут и напрягаться особо не надо, так все видно. Мы где-то в лесной избушке? Где-то в домике охотника?
– Ага, на лесозаготовках, – засмеялся Дровосек.
– Я так и подумала. Короче, увез меня к черту на рога. Увез туда – не знаю куда. Затем – не знаю зачем. Искать то – не знаю что…
– Я смотрю, ты сказки любишь.
– А кто их не любит?
– Я, например, – ударил себя в грудь Дровосек. – Я уже вышел из этого возраста. В сказки верят только те, кто отстал в развитии на несколько лет. У кого задержка в психическом и интеллектуальном развитии.
– Я так понимаю, что ты имеешь в виду меня?
– Я не переходил на личности и говорил только так, в общих чертах.
– Даже при этом у меня по этому поводу совершенно другое мнение. Я думаю, что в сказки не верят только злые люди. Добрые люди всегда в них верят и даже пытаются перенести эти сказки в собственную жизнь.
– Это ты про тех идиоток, которые верят в сказки про принцев на белом коне? Всю жизнь ждут этих принцев, до самой старости, а затем умирают в одиночестве и болезнях.
– А разве плохо, что человек о чем-то мечтает? Разве это плохо? Мечтать о принце тоже неплохо. И это совсем не та мечта, которой нужно стесняться. Гораздо страшнее вообще ни о чем не мечтать и ничего от этой жизни не хотеть. Мой муж, когда мы разводились, сказал фразу, над которой смеялся даже судья. Он сказал, что не может жить с женщиной, которая живет с ним под одной крышей, ест, спит, ведет совместное хозяйство, строит дальнейшие планы, но… по-прежнему мечтает о принце на белом коне.
– Он так и сказал? – рассмеялся мужчина.
– Когда его спросили о причине развода, он сказал именно так.
– А ты?
– А что я?
– А ты как на это реагировала?
– Хочешь знать, пыталась ли я его переубедить?
– Ну что-то типа того.
– А я этого не отрицала. Что плохого в том, что я верила в свою мечту?
– Но ведь ты жила с мужиком! Ты хочешь сказать, что одно другому не мешает?!
– Одно другому помогает. Чем больше я жила со своим мужем, тем больше и больше я ждала своего принца. Чем больше меня засасывала семейная рутина и чем больше я тонула в ней с головой, тем больше и больше мне хотелось, чтобы приехал быстрее мой принц-спаситель и вытащил меня из этого болота, которое называется несчастливой семьей.
– Только вместо белого коня у него должен быть белый «мерседес».
– Не обязательно белый. Можно и черный. Мне всегда нравились самодостаточные мужчины на «мерседесах».
– А у твоего мужа, если не секрет, на момент вступления в брак какая машина была?
– Не секрет. На тот момент у него вообще никакой машины не было.
– А что так?
– Не заработал.
– А что ж ты за него замуж пошла? По огромной любви?
– По огромной влюбленности. Огромная влюбленность имеет один существенный недостаток. Она слишком быстро проходит.
– В общем, ты с ним жила и все время ждала другого. Ты ждала, что он придет и тебя спасет? – не удержался от смеха Дровосек.
– Да, ждала и ничего смешного в этом не вижу.
– Знаешь, я бы от тебя тоже сбежал. Да от тебя бы любой мало-мальски нормальный мужик сбежал. А если бы у меня был «мерседес», ты бы ждала того, у кого был бы «хаммер»?
– Не надо утрировать. Во-первых, я бы никогда за тебя не пошла. В этой жизни меня меньше всего интересовали судимые Дровосеки, а во-вторых, я ждала того, кто облегчит мою жизнь и действительно сделает ее счастливой. А счастье не зависит от марки машины. Да, мужчина должен сделать меня счастливой и в материальном смысле тоже, если тебя интересует этот вопрос. Я бы хотела, чтобы мой избранник помог мне разрешить множество проблем, а зачастую получается все по-другому. Наши современные мужчины вместо того, чтобы помочь женщине разрешить ее проблемы, вешают на нее еще и свои, вынуждая ее нести двойной груз. Они перекладывают всю ответственность на хрупкие женские плечи и еще обвиняют ее в своих грехах, особенно если не могут заработать денег, чтобы обеспечить достойное существование. Я уже не говорю о том, чтобы обеспечить ее будущее. Именно поэтому многие женщины, даже живя с мужчинами, мечтают о принцах, с которыми им будет легко, хорошо и комфортно. И я не вижу в этом ничего постыдного.
– А почему бы этим дамочкам не жить самим по себе? Зачем они сходятся с теми, кому никогда не дорасти до принцев?
– На эту тему можно много рассуждать и никогда не прийти к единому мнению. Просто жизнь слишком несправедлива, особенно к сильным женщинам. Слабым женщинам легче, потому что они воспринимают мужчину таким, какой он есть, и живут во благо и во имя мужчины. Они умеют прощать, потому что зачастую любят своего мужчину намного больше, чем себя. И даже если о них вытирают ноги, они всегда стелются ковриком и никогда не протестуют. Они знают, что без мужчины они ничто, и на все закрывают глаза. Сильным женщинам в этой жизни сложнее, они слишком самодостаточны и знают себе цену. Им нужны гармония и самоотдача. Они переживут любое расставание, достойно вынесут любой удар судьбы, не показывая при этом слез. Они плачут только по ночам, а днем… Днем они всегда в великолепной форме, с улыбкой на лице и… глубоким одиночеством в душе. Днем они идут уверенной походкой по улице и чувствуют, что им смотрят вслед… В этом мире стало появляться слишком много женщин, которые рассчитывают только на свои силы, и слишком мало мужчин, готовых помочь женщине, взять часть ее проблем на себя. Все, что могут предложить нынешние мужчины, – это их эгоистическая любовь. Мужчина быстрее расстанется со своим сердцем, чем со своим кошельком. К глубокому сожалению, это так. Мужчины спиваются, меняют ориентацию, гибнут в Чечне… Их слишком мало. Слишком мало для того, чтобы женщины могли нормально устроить свою личную жизнь. Мир так устроен, что женщин, которые мечтают встретить принцев, чересчур много, их тысячи, сотни тысяч, а истинных принцев – единицы. Везет только избранным. К сожалению, судьба не внесла меня в список этих счастливиц, поэтому, живя с собственным мужем, я просто хранила свою мечту и всегда ждала своего принца.
– Бедный муж, – сделал свое заключение Дровосек и закурил.
– Бедная я. Кстати, мы с тобой совсем не о том говорим. Насколько я поняла, ты меня зачем-то позвал.
– А может, я и есть тот принц, который вытащил тебя из заключения и привел на эту веранду? – покатился со смеху Дровосек. – Может, это меня ты ждала всю свою жизнь?
– Рожей не вышел! Да и тачка у тебя не сегодня, так завтра развалится. Может, о тебе кто другой мечтал в соседнем колхозе «Серп и молот»?!
Я понимала, что слишком резко и рискованно ответила на издевку Дровосека, но поступить по-другому не могла. Естественно, он не мог не наказать меня за мою наглость, тем более что наше положение в этом доме было совершенно неравным. Дровосек подошел ко мне совсем близко и отвесил настолько мощную пощечину, что я потеряла равновесие, отлетела к стене и ударилась головой.
– Не смей так никогда говорить! Ты не знаешь, кто я такой, чем дышу и чем занимаюсь! В следующий раз я могу не сдержаться и проломлю тебе голову! Ты меня поняла?!
– Поняла.
Держась за пылающую щеку, я с трудом встала и попыталась собрать всю свою обиду в кулак. Я подумала, что если останусь жива, то обязательно отомщу за чудовищные унижения, которыми изводит меня этот неотесанный тип. Все вернется к нему бумерангом, только в более жесткой форме. Только бы мне остаться живой и выбраться из этого дома. Только бы… Если это похищение, то он в самое ближайшее время заставит звонить меня моим ребятам и предлагать им выкупить меня. Я должна буду говорить им, что мне здесь плохо, что меня бьют, пытают и что каждый час моей жизни может быть последним. Скорее всего это так. Просто Дровосек тянет время. Он тянет для того, чтобы мои люди начали паниковать и потеряли надежду увидеть меня живой. Именно в таком состоянии они пойдут на любые условия. А что, если он маньяк? Может быть, ему нужен какой-то особенный день и час для того, чтобы со мной жестоко расправиться? Нет, непохоже… Может, у него нарушена психика? Скоро весна, и у шизофреников начинается обострение. Говорят, что именно в это время психиатрические лечебницы переполнены. Ладно, что бы там ни было дальше, лучше прикинуться ласковой и пушистой, чтобы он потерял бдительность. Я должна завладеть его машиной и постараться выбраться из этих дебрей. Я это должна… Самое главное, чтобы он больше не запирал меня в комнате, иначе о побеге придется только мечтать.
Как ни в чем не бывало я кинула в сторону Дровосека дружелюбный взгляд и тихо сказала:
– Ты просил меня в чем-то тебе помочь. Я готова, что нужно сделать?
– Стол накрыть, – как ни в чем не бывало ответил он.
– Стол?!
– Ну да. Продукты все перед тобой. В общем, ты должна приготовить что-нибудь похавать. И все должно быть нормально. Ты готовить-то умеешь?
– У меня в этом не было необходимости… Я уже давно в ресторанах питаюсь.
– Вот это плохо. Помимо ресторанной еды, должна быть домашняя. Иначе гастрит тебе обеспечен.
– У меня с этим проблем нет. У меня есть и горничная, и собственный повар. Они оба высококвалифицированные мастера. У них даже дипломы есть.
– Да на фиг мне нужны какие-то там дипломы! Ты говоришь, что замужем была. Ты мужу своему есть не готовила?
– Готовила, только он постоянно жаловался, что я плохо готовлю. У нас из-за этого вечно скандалы были.
– Понятно, короче, ты отказываешься готовить? Тогда пошли обратно в чулан.
– В какой чулан? – не на шутку испугалась я.
– Туда, откуда я тебя только что вызволил. Я тебя позвал, чтобы ты есть наготовила, а ты не умеешь. Любая баба должна по жизни это уметь. Ей так на роду написано. Как же ты собиралась кормить своего принца на белом коне, если бы ты его встретила? Яичницей бы его пичкала, чтобы он после месяца жизни с тобой закукарекал?! Или хотела бы, чтобы он по три раза в день тебя в ресторан водил: завтракать, обедать и ужинать?!
Несмотря на то что Дровосек был страшно разгневан, я приняла вызывающую позу и точно так же произнесла:
– А если бы я встретила принца на белом коне, о котором грезила с детства, то, поверь мне, его уж я бы накормила по полной программе. Продуктов бы самых вкусных набрала, книг с кулинарными рецептами бы столько перелистала, что приготовила бы ему целое море самых вкусных блюд, таких, что пальчики оближешь! А насчет ресторанов ты зря. Что плохого в том, что принц повезет свою женщину на ужин в дорогой ресторан, потому что он может это себе позволить? И это совсем не недостаток. Это его достоинство. Причем существенное достоинство. Мужчина должен баловать женщину, иначе придет время и ее побалует кто-нибудь другой.
– Так представь себе, что я принц на белом коне, и наготовь мне множество вкусных блюд, тем более что продукты покупать не надо. Я уже затарился. Сделай так, чтобы я пальчики облизал.
Конечно, в глубине души мне хотелось громко рассмеяться Дровосеку в лицо и заявить ему чистую правду, что до принца ему далеко, потому что он рожей не вышел, но я понимала, что делать этого не стоит, потому что этим я могу окончательно вывести его из себя и через несколько секунд снова очутиться в чулане.
– Выбирай, будешь по кухне суетиться или в чулане сидеть? – Дровосек посмотрел на часы, не скрывая своей озадаченности. – Определяйся быстрее, а то время не терпит.
– Ты такой голодный?
– От хавчика я бы не отказался.
Не сомневаясь ни минуты, я убрала упавшую на глаза челку.
– Конечно, я буду готовить, – согласилась я.
– А ты продукты не испортишь?
– Не переживай. Я в детстве всегда помогала матери.
– Ты хочешь сказать, что у тебя остались кое-какие навыки с детства? – в очередной раз усмехнулся Дровосек.
– Не переживай. Я их не растеряла.
– Тогда дерзай.
Я подошла к пакетам с продуктами и принялась их разбирать. Дровосек сел в старенькое кресло, закинул ноги на стол и стал за мной наблюдать.
– «Седьмой континент», – прочла я на одном из пакетов.
– Что за седьмой континент?
– Надпись на пакете: «Седьмой континент». Я смотрю, здесь где-то магазин недалеко.
– Недалеко тут только лес. За этой жратвой мне пришлось в Москву ехать.
Пакетов было так много, что я не могла не удивиться:
– Зачем столько продуктов? Этим можно целую роту солдат накормить! Может, половину убрать в холодильник?
– Готовь, я сказал.
– Что готовить?
– Все готовь! Все, что есть, все готовь!
– Куда так много? Тебе это за месяц не съесть! Ты привык наедаться впрок?
Дровосек вновь посмотрел на часы и покачал головой:
– У тебя осталось ровно два часа, а ты все трещишь без толку. Через два часа сюда приедут семь мужиков, и они все хотят жрать.
– Сколько мужиков? – не поверила я своим ушам.
– Семь, – как ни в чем не бывало повторил Дровосек.
– А что не десять? – истерично спросила я.
– Трое не смогли, – совершенно спокойно ответил он на мой вопрос.
Меня охватила паника, я достала из пакета бутылки дорогого коньяка, дорогую водку и тряслась, как в лихорадке.
– А что за мужики? Зачем они сюда приедут?
– Пожрать, – без всякой иронии сказал Дровосек.
– Им больше жрать негде?
– Ну не только пожрать, но и выпить тоже. Они по мне соскучились. Мы в этом домике договорились встретиться.
– А почему именно в этом домике? – От страха я совсем потеряла над собой контроль. – Неужели больше негде? Зачем тащиться в такую даль? Сейчас целая куча ресторанов, и не надо у плиты горбатиться. Встретились бы в городе, устроили банкет, погуляли по полной программе…
– Нельзя нам в городе встречаться. Такая встреча может стать последней… – Дровосек не сводил с меня глаз, по-прежнему держал ноги на столе, курил и наблюдал за тем, как я нервно режу мясо. – Смотри, осторожнее ножом орудуй, а то сейчас пальцы себе отрежешь.
– Ты не ответил на мой вопрос. Почему вы не захотели собраться в городе?
– Потому что ты задаешь мне слишком много «почему». А ты что так испугалась? Боишься, что одному мужику зубы скалила, а теперь придется всем восьмерым?!
– Мне всегда было малоприятно общество незнакомых мужчин.
– А что так? Вдруг один из гостей окажется принцем на белом коне?
– Хватит, – оборвала я Дровосека.
Я смазала противень маслом, разложила на нем мясо и уже спокойно повторила:
– Хватит.
– Смотри сама, – сказал Дровосек. – У тебя был выбор. Могла в чулане сидеть. Ты сама не захотела. Поэтому готовь, а затем радушно встречай гостей, да покажи себя хорошей хозяйкой. Или в чулан пойдешь?
– Нет, – не раздумывая, замотала я головой. Посмотрев на целую гору бутылок, я вдруг подумала, что, конечно же, очень рискованно прислуживать восьмерым изрядно подвыпившим мужикам, но этот риск стоит того, чтобы дождаться, пока эти мужики потеряют контроль, улучить момент и бежать прочь из этого страшного дома. А вот сидеть взаперти в чулане и ждать у моря погоды действительно глупо и глупее не может быть.
– Смотри, мужики все судимые, – продолжал Дровосек, – все без тормозов и чересчур шустрые. Ты их не пугайся, а то тебя одни их наколки могут напугать. Короче, они к тебе приставать могут. Мужики, одним словом, кобели. Сама понимаешь! Какому нормальному мужику бабу не захочется, да еще такую симпатичную, как ты?
– Ты же говорил, что я на атомную войну похожа!
– Да это я так, пошутил. Ну эти гости могут тебя запросто трахнуть, только как они решат, все вместе или по очереди, не знаю.
– Что?! – Из моих рук выпал нож, которым я чистила картофель. – Что ты сказал?!
– Я говорю, что мужики все голодные, из зоны недавно откинулись. Конечно, каждому из них сразу телок подогнали, а кому и на зоне периодически подгон делали, но это не значит, что они от тебя откажутся. Такая дама, с такой аппетитной задницей…
Безнадежно опустив руки, я едва выговорила:
– Тогда лучше в чулан. Если они все такие крутые, что им женщин даже на зону привозили, то почему они сюда без женщин приедут? Ты бы им позвонил, сказал, чтобы с собой захватили. Все ж веселее бы было.
– Я им позвонить не могу.
– Почему?
– Потому что у меня телефон отключен.
– Ну так включи. Какая проблема?!
– Во-первых, у тебя слишком много «почему». Во-вторых, они уже выехали, и, по-моему, без баб.
– Ну так пусть по дороге захватят. Их же на трассе полно.
– Никогда меня не перебивай! – Дровосек наклонился и ударил кулаком по столу. – Не смей меня перебивать! Если мужик говорит, баба должна молчать!
– Еще скажи «ловить каждое его слово», – сказала я на свой страх и риск. – У тебя только и слышно: баба должна, баба должна… Баба всегда кому-то и что-то должна… А что мужик должен? Что за политика такая? И вообще я не баба. И никогда ею не была. Бабы знаешь где?
– Заткнись, – уже лениво повторил мой похититель, – а то сейчас точно в чулан отправлю!
– Да уж лучше отправь, чем меня своими мужланами с зоны пугать, ты думаешь, моя нервная система все на свете выдержит?!
– Я не могу им позвонить, потому что я не могу включать свой мобильник по каждому пустяку. Я в бегах, а по звонку с мобильника можно запросто вычислить местонахождение человека. Если ты этого не знала, то теперь знай.
– Ты в бегах?
– А что, не похож?
– Похож.
– Хочешь сказать, что тут я рожей вышел?
– Еще как вышел!
– Считай, что я принял это за комплимент… – Дровосек расплылся в самодовольной улыбке.
– Ты из тюрьмы убежал?
– Из тюрьмы убегают единицы. Это очень рискованно.
– Значит, из колонии, – понимающе кивнула я. – И откуда ты взялся на мою голову? Зачем я тебе нужна? Откуда ты узнал, что я у Ритки? Откуда ты вообще про меня знаешь? Что тебе от меня нужно? Каким боком мы вообще с тобой пересеклись? Я думала, что ты из какой-то группировки. Только про Ритку мою откуда узнал? Про мою подругу знают только мои близкие люди. Может, ты мне хоть что-нибудь объяснишь? Ты на мне наварить решил? Выкуп хочешь? Так давай вместе моим ребятам позвоним. Какая сумма тебе нужна? И своими мужланами зоновскими меня не пугай. Если с моей головы упадет хоть один волос, ты понимаешь, что тебе за это будет?! Тебя на тот свет сразу отправят. Ты хорошенько подумай. – Я резко замолчала и, подняв с пола нож, осторожно провела по его лезвию. Затем посмотрела на Дровосека в упор и задумчиво произнесла: – Или ты другую схему придумал? Хочешь денег с моих ребят получить, а меня обратно не возвращать и на тот свет отправить? Скажи правду, ты так задумал?! Зачем меня возвращать и подставлять свою задницу? Меня можно смело насиловать, давать в пользование друзьям, издеваться как хочешь и сколько хочешь, а после того, как за меня дадут деньги, меня можно смело убить и закопать в соседнем лесу?! Ты этого хочешь?!
Не помня себя, я ринулась с ножом на Дровосека. Он громко рассмеялся и достал пистолет.
– Дорогуша, немедленно брось нож, или я стреляю!
– Стреляй! – крикнула я Дровосеку не останавливаясь.
Я остановилась только тогда, когда прогремел выстрел и я поняла, что Дровосек действительно не шутит. Пуля пролетела мимо меня, но выстрел заставил меня резко остановиться. Я тут же бросила нож на пол и проговорила, словно во сне:
– Чем же мне картошку чистить?
– Подними нож с пола и иди чисть.
Дровосек говорил громко и отчетливо и действовал на меня, как гипнотизер. Оправившись от шока, я дрожащими руками подняла нож с пола, подошла к кухонному столу и принялась снова чистить картошку. Затем посмотрела в сторону простреленного окна и тихо спросила:
– А если бы ты меня убил?
– В следующий раз убью. Еще одна выходка, и я за себя не ручаюсь. Тут кругом лес. Стреляй, сколько душе угодно. На выстрелы никто не прибежит.
Дровосек убрал пистолет обратно в карман, тут же закурил сигарету и сказал уже более спокойным голосом:
– Час остался, а тебе еще целую гору салатов шинковать. А ты, я смотрю, на кухне нормально шерстишь, а говорила, что ничего не умеешь. И не забудь, что ты должна быть с моими гостями предельно вежлива и играть роль прекрасной хозяйки. А чтобы тебя никто не тронул и случайно не трахнул, я представлю тебя как свою зазнобу.
– Как кого? – не поняла я Дровосека.
– Как свою зазнобу. Как телку свою! Скажу, что у нас с тобой любовь или что-то типа того. После этого никто тебя не тронет, все тебя уважать будут. Так что спать вместе со мной ляжешь, на одну кровать. Уж лучше я один, чем эти семеро. Тем более у меня давно женщины не было. Во мне столько добра накопилось, надо бы разрядиться.
Я промолчала и никак не отреагировала. Я просто сделала вид, что это меня не касается.
– Гости ровно в двенадцать приедут, а уже одиннадцать.
– Не слишком ли поздно для гостей?
– Для таких, как мои, это даже рано.
– Ты не рассказал о моей дальнейшей судьбе. Получишь выкуп и меня отпустишь или возьмешь грех на душу после того, как получишь деньги?
– Я еще никаких денег не требовал, поэтому и получить их не могу. О твоей судьбе мы поговорим завтра. Так ты готова играть роль моей зазнобы или предпочитаешь сидеть в чулане?
– Играю роль зазнобы, – мирно ответила я в надежде, что до постели с этим неотесанным мужиком вряд ли дойдет. В самый разгар веселья я постараюсь бежать. Даже если кругом лес, где-то должна быть дорога, а если здесь есть дорога, по ней обязательно должны ездить машины, а даже если по ней машины не ездят, она все равно куда-нибудь меня выведет, желательно, конечно, туда, где есть люди.
– У тебя выражения какие-то деревенские. Зазнобами только в деревнях называют. Ты сам из деревни? – Я принялась шинковать салат.
– Сама ты деревенская. Зазноба – это нормальное определение для бабы.
– Я уже говорила тебе, что я не баба.
– А кто ты? Мужик в юбке?! – противно засмеялся Дровосек.
– Я леди! – злобно крикнула я и бросила в Дровосека помидор.
Дровосек отшатнулся и помидор пролетел мимо. Он не произнес ни единого слова, только посмотрел на меня с нескрываемым интересом и продолжал дымить.
