Глава 9
Все дальнейшие события происходили словно в тумане. Аскольд привез меня в тир и, всучив мне винтовку, поцеловал в шею.
– Яночка, я привез тебя для начала просто побаловаться и попалить по тиграм, львам и медведям. Можно сказать, обычные детские забавы. Помнишь, как ты всегда радовалась, когда выигрывала гору мягких игрушек. Мы же с тобой их до машины дотащить не могли и всегда раздавали встречающимся детям. Ну давай, поиграй в обычном тире с обыкновенной винтовкой. Это так, руки размять…
Я обреченно посмотрела на Аскольда и сказала приглушенным голосом:
– Аскольд, пойми меня правильно. Я инвалид. У меня же руки обгорели. Я уже вряд ли когда-нибудь смогу взять в руки оружие.
– Ян, профессионализм не пропьешь. – Аскольд со смешком похлопал меня по плечу. – Малыш, ты меня столько времени не радовала. Покажи мне мастер-класс.
Подняв винтовку, я посмотрела на стенд с мишенями и положила на барьер коробочку с пульками. Заряжать винтовку я умела благодаря школьным урокам начальной военной подготовки, но вот отличным стрелком я никогда не была и особой меткостью не отличалась. Вставив пульку, как меня когда-то учил военрук, я привела оружие в состояние боевой готовности и прицелилась в одну из мишеней.
– Давай, котенок, – взволнованно произнес Аскольд и тут же добавил: – Покажи класс!
После произведенного выстрела мишень осталась неподвижной, а мне захотелось отшвырнуть винтовку подальше и сбежать из тира.
– Котенок, не расстраивайся, – успокаивал меня Аскольд. – Первый блин всегда комом. Ты просто давно не держала в руках оружие. Настройся, дорогая. У тебя все получится.
Я тут же перезарядила винтовку и несколько раз выстрелила. Только одна пуля попала в мишень.
– Я устала, – чуть не заплакала я от досады.
– Стреляй, – холодно велел Аскольд. – Я арендовал этот тир на полдня.
– Но я устала. Я больше не хочу.
– Яна, стреляй, – стоял на своем Аскольд. – Вспоминай былые навыки. Ты просто отвыкла. Твои руки должны работать как четко отлаженный механизм.
– Аскольд, ты что, не понимаешь?! – не смогла я сдержать обиды. – Мои руки обгорели. Они слабые. Это уже не те руки, что были раньше.
– Котенок, настройся, – не обращал внимания на мои жалобы Аскольд.
В тот день мне казалось, что я провела в тире целую вечность. К концу четвертого часа мишени стали падать одна за другой. Я вспомнила школьные годы, когда проводила много времени в тире. Господи, это было так давно… Не думала, что старые уроки могут мне хоть когда-нибудь пригодиться. Наш школьный учитель одно время занимался со мной индивидуально и говорил, что я небезнадежна. А потом были даже какие-то юношеские соревнования, которые я так и не выиграла… После поражения я перестала ходить в школьный тир, настолько резко пропало желание.
– Яна, уже лучше, – решил подбодрить меня Аскольд, – но для прежнего уровня еще далеко. Надо практиковаться.
В течение следующих часов я уже расстреливала мишени более быстро и метко. И вот наконец Аскольд объявил, что наше время истекло, так как вернулся хозяин тира. Я взяла плюшевого медведя, которого мне подарили в качестве приза, и ощутила, как болят мои руки.
Чуть позже мы с Аскольдом обедали в небольшом ресторанчике и… молчали. Я искоса посматривала на сидящего на соседнем стуле медведя и думала о том, что я знаю о Яне слишком мало и что мне потребуется еще море времени, для того чтобы понять ее.
– Ну, что ты такая расстроенная? – наконец подал голос Аскольд.
– Я просто устала.
– Яна, я понимаю, что ты еще слаба, но нужно тренироваться и вспоминать старые навыки. Ты же раньше виртуозно обращалась с оружием.
Я опустила глаза и подумала о том, что еще немного – и до Аскольда начнет доходить, что перед ним не Яна. Даже страшно подумать, что тогда будет.
Как сложится моя дальнейшая жизнь? Как я могу вернуться туда, где меня уже давно похоронили и оставили только светлые воспоминания обо мне? Как я могу прийти к своей матери и сказать ей о том, что я осталась жива? Я отдавала себе отчет в том, что, услышав это, материнское сердце не выдержит и я потеряю маму навсегда. Меня похоронили родные, одноклассники, друзья и знакомые… Как я могу взо–рвать ту жизнь и заявить им, что я осталась жива?! Примут ли меня, поверят ли мне?! И не стану ли я после этого несчастным и одиноким изгоем…
В этот момент перед глазами все поплыло, и я схватилась за спинку стула.
– Яна, что с тобой?
– Что-то мне нехорошо.
– Ты просто давно не держала в руках оружие.
– Аскольд, закажи бутылку шампанского.
– Ты хочешь выпить?
– Да. – Я ощутила, как пересохло у меня во рту.
– Мне нельзя. Я же за рулем. Я не могу составить тебе компанию.
– А я тебе и не предлагаю.
– А тебе не много будет? Бутылка для одной…
– Тогда закажи две, – съязвила я и подумала о том, что Аскольд любит Яну не только за то, что в ней живет стерва. Он любит ее за то, что она умеет стрелять без промаха.
Выпив бокал шампанского, я постаралась унять нервную дрожь и осторожно перешла к разговору, который назревал с самого утра. Так как мы сидели на террасе и рядом с нами никого не было, я не беспокоилась, что нас кто-то услышит. Пришло время расставить все точки над i.
– Аскольд, а зачем мне уметь стрелять? – наконец-то спросила я, испытывая сильное волнение.
– Ян, ты сейчас придуриваешься или серьезно меня спрашиваешь? – Во взгляде Аскольда читалось подозрение, и я тут же съежилась и потянулась за шампанским.
– Я же тебе не раз говорила, что я многого не помню. У меня какая-то частичная амнезия. Я даже наш свадебный альбом смотрела и удивлялась. Ну вот не помню я нашей свадьбы, ни черта не помню. Я пытаюсь сейчас понять, для чего мне нужно хорошо стрелять. Это хобби или моя профессия?
– Это наш семейный бизнес, – наклонился ко мне Аскольд.
Чуть было не уронив бокал с шампанским, я потянулась за сигаретой.
– Ты куришь? – не мог не удивиться Аскольд.
– Бывает иногда.
– До авиакатастрофы ты курила, но за годы болезни даже не вспомнила о своей привычке. Я думал, тебе это совсем не нужно.
– После таких стрессов… Тут еще не то вспомнишь.
– Ян, это жизнь. И в той, прошлой, жизни, когда ты еще не попала в больницу, ты убивала людей. Ты всегда хладнокровно их убивала.
Моя сигарета упала прямо на пол, и я затравленно посмотрела на Аскольда:
– Аскольд, может, у тебя тоже частичная амнезия? Может, тебе приснилось, что я кого-то убивала?
– Частичная амнезия у тебя, милая. Это же наш семейный бизнес!
– О Боже, Аскольд, давай будем учиться зарабатывать деньги совсем другим способом. Годы, проведенные в борьбе за жизнь, подсказывают мне, что я не должна никого убивать.
Глаза Аскольда заблестели, и я почувствовала, как его охватил гнев.
– Яна, приходи в чувство. Ты думаешь, о чем ты сейчас говоришь? Ты же завалила кучу людей. Для тебя же человека убить – что комара на стенке раздавить.
От этих слов я вздрогнула и ощутила, как запульсировала кровь у меня в висках.
– Яна, я же тебя с того света вытащил, а ты мне подобные вещи говоришь. Ты хоть знаешь, сколько стоил день твоего лечения?!
– Догадываюсь, – только и смогла сказать я.
– Думаю, лучше тебе этого не знать. А все эти многочисленные операции… Ян, ведь если бы не деньги, ты бы уже давно отправилась на тот свет или осталась бы с такой внешностью, что не могла бы выйти на улицу, потому что понимала бы, что у окружающих ты будешь вызывать презрение и жалость. Яна, я рыл носом землю и искал эти деньги. Я оплатил все до цента. Я хотел, чтобы ты была такой же, как раньше, красивой, а быть может, даже еще красивее. И не ощущала никаких неудобств. Я влез в долги, Яна.
– В долги?
– А ты как думала! И это немалые долги. Ян, мы должны их вернуть. В противном случае у нас будут серьезные проблемы. Девочка моя, помнишь, как мы жили раньше?
– Как? – Я пила шампанское и ощущала, как все сильнее и сильнее дрожат мои колени.
– Со стороны мы такая милая и приятная семейная пара. Я занимаюсь бизнесом, а ты ждешь меня дома. Я действительно занимаюсь бизнесом, но он далек от нефтяного, и в моих карманах не оседают капиталы. В нашей семье неплохо зарабатываешь и ты. Ты отлично стреляешь, а самое главное, что ни–кто и подумать не может, что эта хрупкая на вид девушка так профессионально владеет оружием. Помнишь, я как-то сказал тебе о том, что это хорошо, что ты поменяла внешность. Ты тогда еще не поняла, почему я это сказал. При твоей работе иногда нужно периодически это делать, а здесь жизнь сама повернулась так, что ты стала совсем другой.
При этом Аскольд взял мою руку и поднес ее к своим губам.
– Девочка моя, помнишь, мы всегда мечтали с тобой о том, что после того, как сколотим капитал, переедем за границу, купим домик где-нибудь на берегу моря и будем жить в свое удовольствие? Ты нарожаешь симпатичных ребятишек, воспитанием которых мы будем заниматься, а все остальное останется в прошлом. Ян, так мы и сделаем. Поживем здесь еще несколько лет и уедем. Рассчитаемся с долгами, подкопим денег.
– А куда мы денем нашу память? – задала я вопрос каким-то безнадежным голосом. – Память ведь ластиком не сотрешь. Как мы со всем этим будем жить?
– Ян, но живут же как-то люди.
– Какие люди? О чем ты говоришь? Ты знаешь таких людей?
– Яна, но мы же жили с этим раньше. Хорошо жили. Значит, будем дальше еще лучше жить.
– Что ты такое говоришь…
– Только не строй из себя, пожалуйста, моралистку. Когда я с тобой познакомился, та мораль, которую я сейчас от тебя слышу, была от тебя ой как далека.
– За эти годы я изменилась.
– Ведь я у тебя тоже на месте не сижу, – не обратил никакого внимания на мое последнее замечание Аскольд. – Бизнес отлажен, деньги капают. А если ты в самое ближайшее время моего компаньона устранишь, то ко мне в карман вдвое больше капать будет. Точнее, уже не капать, а литься.
– Я должна убить твоего компаньона? – В моих глазах читалось недоумение.
Я плохо верила в то, что все, что со мной сейчас происходит, происходит в действительности. Мне казалось, что это какой-то дурной сон, и не более. Чем больше я узнавала про Яну, тем все страшнее мне становилось. Оказывается, все свое детство Яна занималась лыжами, а затем пришла в биатлон и считалась одаренной спортсменкой. Яна была мастером спорта по биатлону.
В отличие от Яны я знала о биатлоне совсем мало. Мне было известно, что этот вид спорта входит в программу зимних Олимпийских игр и сочетает лыжные гонки свободным стилем и стрельбу по мишеням с использованием винтовки. Я также слышала о том, что этот вид спорта требует хорошей физической выносливости и способности концентрироваться.
– Ян, ты хоть помнишь, как на второй день знакомства ты меня сама в тир потащила и продемонстрировала свое мастерство?! Вот тогда-то у меня в голове и возникла мысль, что на твоем мастерстве можно делать отличные деньги, – все так же взволнованно говорил Аскольд. – Никому и в голову не придет, что киллером может быть женщина. И ведь у нас все получилось! Ты только вспомни, как ты изрешетила сидящих в «мерсе» двух бизнесменов, которые считались довольно крупными наркодельцами. Правда, тогда нас чуть было не вычислили. Свидетели происшествия дали показания, что киллером была девушка. Газеты тебя еще тогда прозвали русской Никитой. Сколько же слухов тогда было о неуловимой Никите! Мы еще тогда подумали о том, что больше не будем брать подобные заказы. Они слишком рискованны, да и ты все равно светишься, несмотря на парик и прочие театральные атрибуты. Мы тогда решили улететь на Мальдивы… – Аскольд помолчал и тут же добавил: – Это нам даже на руку, что ты внешне так изменилась. В Москве как раз все успокоилось и все забыли про женщину-киллера, которую так до сих пор и не нашли. Ты стала просто легендой. Больше таких рискованных убийств нам не надо. Нам не нужны очевидцы. А свой любимый пистолет «ТТ», наверно, ты уже в руках подержать хочешь?
– Что? – Я буквально вцепилась в бокал с шампанским и стала пить такими жадными глотками, что чуть было не захлебнулась.
– Ян, ты опять о чем-то другом думаешь?
Я уже не слышала то, о чем говорил Аскольд. Я думала о том, что в последнее время часто связывают биатлон с криминалом. Столько раз в прессе уже писали о том, что многие биатлонисты впоследствии стали снайперами. Говорят, из них получаются самые лучшие киллеры, потому что эти люди адаптированы к нестандартным ситуациям и способны поразить мишень при любых обстоятельствах.
Подняв голову, я посмотрела на Аскольда каким-то отрешенным взглядом и еле слышно спросила:
– Много у нас долгов?
– Достаточно, чтобы нас обоих за них закопали…
– Как же так получилось…
– Ян, а ты считаешь, что я должен был бросить тебя помирать в той больнице или оставить с изуродованной внешностью? Для меня твои здоровье и красота дороже.
– Зачем же ты мне тогда дорогую машину подарил?
– Потому что тебя люблю и мне для тебя ничего не жалко. Машина – это уже последние наши долги. Теперь хватит брать взаймы, пришло время отдавать.
– Может, тогда дом продадим?
– А где будем жить, на улице? – Глаза Аскольда стали какими-то злыми.
– Купим что-нибудь попроще, – неуверенно ответила я.
– Зачем, если мы с тобой умеем решать эти проблемы совсем другим способом?
– А ты считаешь, что решать свои проблемы за счет убийства людей это нормально?
– Раньше ты никогда не задавалась подобным вопросом.
– Я плохо помню, что было раньше. У меня нет никакого желания работать на бандитов.
Аскольд нервно рассмеялся и закурил сигарету.
– Ян, а где ты нашла бандитов? Мы с тобой в какие годы живем?! Все бандиты сейчас стали бизнесменами и научились решать все свои проблемы цивилизованным путем. К физическому устранению конкурентов сегодня прибегают лишь в самых крайних случаях, и все же спрос на профессиональных убийц по-прежнему высок.
Я вздрогнула при слове «убийцы», ощутила, как меня обдало холодным потом, и отвела глаза в сторону. Не знаю почему, но мне было страшно встречаться с Аскольдом взглядом. Я знала, что киллеры по своей сути являются, «пушечным мясом» и зачастую после окончания операции сами подлежат уничтожению. Потому что никому не нужно, чтобы киллер попал в руки правоохранительных органов и сдал всю цепочку.
В тот момент, когда Аскольд стал оплачивать счет, я встала со своего места, взяла плюшевого медведя и, заметно покачиваясь, пошла прочь из ресторана. В голове была полнейшая неразбериха, мысли путались, хотелось только одного… Хотелось вновь стать милой, нежной, заботливой и жертвенной Анной…
– Яна, стой!
Увидев бросившегося следом за мной Аскольда, я резко остановилась и посмотрела на него глубоко несчастным взглядом.
– Я думала, ты меня любишь, – вырвалось у меня.
– Конечно, люблю, – тут же ответил Аскольд. – Ты же это знаешь.
– Теперь уже нет…
