Глава 4

Время шло медленно, а я по-прежнему сидела в комнате студии, листала журналы и украдкой посматривала на часы. «Работа может затянуться до глубокой ночи», — звучали у меня в голове слова Дмитрия. Неожиданно появился Александр. Отдышавшись, он показал пальцем в сторону лаборатории.

— Ну что, работа кипит?!

— Кипит, — кивнула я и встала.

— Ты результат видела?

— Немного.

— Короче говоря, до окончательно результата еще далеко. Я правильно просек твою мысль?

— Не знаю… Я не думала, что это так долго.

— А быстро только знаешь, где бывает?

— Где?

— Ладно. Подрастешь, потом скажу.

Зайдя в лабораторию, Александр не пробыл там даже минуты. Он был немного расстроен и закурил сигарету.

— Димка меня выгнал. Сказал, что работа в самом разгаре. Ему еще часа три надо.

— Сколько? — не поверила я своим ушам.

— Часа три.

Я посмотрела на Александра потерянным взглядом, а потом уставилась в темное окно.

— Обалдеть. Наверное мне придется здесь ночевать. Интересно, тут хоть есть раскладушка?

— Я думаю, до ночевки не дойдет. Хотя это процесс долгий. Я тебе сразу об этом сказал.

— Уже совсем темно.

— Вижу. А я здесь, недалеко, по делам был. Думаю, заеду, вдруг все уже закончилось, и я увижу лицо счастливой женщины, которая держит самые красивые фотографии в своей жизни. Послушай, ты, наверное, голодная. Есть хочешь?

— Дмитрий меня бутербродами кормил.

— Разве наешься бутербродами! Давай нормально поужинаем. Мне нужно на одну стрелку съездить. Там недалеко есть неплохой ресторанчик. Поужинаем и вернемся. Мы же должны дождаться окончательного результата.

— Ты приглашаешь меня на ужин?

— Ну да. Я же тебе говорю, что у меня стрелка на МКАДе. Там круглосуточный ресторан, где неплохой шашлык. Ты, случайно, не вегетарианка?

— Нет. Я без мяса жить не могу.

— Молодец. Почти, как я. Я тоже мясная душа.

Всю дорогу, пока ехали до ресторана, мы молчали, хотя я не могла не заметить, что Саша нервничает. Возможно, это было связано с его собственными проблемами, а может быть и с моими… Может быть он уже тысячу раз пожалел о том, что собрался слепить из меня модель, ведь наше совместное времяпрепровождение не принесло ему ничего приятного. Не выдержав, я посмотрела на него своими большими раскосыми глазами и еле слышно спросила:

— Саш, у тебя, что-то случилось? — С чего ты взяла?

— Мне показалось…

— Даже если и случилось, то это тебя совершенно не касается.

— Правда?

— Что правда?

— Что это никак не связано с мной?

— А почему ты так подумала?

— Мне показалось…

— Что тебе показалось? — Александр нахмурился.

— Мне показалось, что я тебе как нагрузка. Отнимаю у тебя столько времени. Может, тебе нужно домой? Наверное дома жена ждет… Я знаю, я плохо позировала. Снимки получатся просто ужасные, и ты поймешь, что потерял со мной столько времени…

Во-первых, я никогда не трачу времени впустую. Если я с тобой, значит это уже не потерянное время. Значит мне это нужно. Во-вторых, я не женат. Я уж там побывал, и с меня довольно. Так что с некоторых пор я убежденный холостяк. Сам не завожу семью и другим не советую. Слово «брак» не вызывает у меня ничего, кроме раздражения, конечно. В-третьих, ты позировала очень даже неплохо, и если Дмитрий настолько увлекся своей работой, это говорит о том, что игра стоит свеч. Он что-то в тебе нашел и пытается отобразить это на фотографиях. Дмитрий никогда не будет делать работу, если до конца не уверен в положительном результате. И в-четвертых, когда кажется, надо креститься. Думаю, я достаточно хорошо все обосновал.

Остановившись у придорожного ресторана, Александр посадил меня за уютный столик, сделал заказ и удалился. Мне принесли бокал красного вина. Я сделала несколько глотков и почувствовала себя значительно лучше. Мне даже показалось, что все, что сейчас со мной происходит, это сон, в котором я пребываю с того самого момента, когда ступила на Московскую землю. Фотомастерская… Известный фотограф — утомительные съемки… Александр, словно принц из сказки, который нашел меня для того, чтобы сделать известной, богатой и счастливой. Разве так бывает, — думала я, медленно потягивая вино. Так не бывает… И, тем не менее, все это происходит со мной. Сейчас я не сплю и пребываю в здравом уме. Я могу себя ущипнуть и почувствую боль, а если я чувствую боль, значит все, что происходит со мной сейчас ни что иное, как самая настоящая реальность. Я нахожусь в Московском ресторане, потягиваю вино и жду, когда закончится работа над моим портфолио.

— О, да ты уже вовсю вином расслабляешься! — Заметно повеселевший Александр сел напротив меня и с довольным видом потер руки.

К столу подошла официантка и принесла массивную тарелку с аппетитно пахнущим шашлыком. Александр взглянул на женщину, неожиданно встал, положил свою руку ей на плечо, а затем опустил прямо до ягодиц. Я опустила глаза, покраснела, как вареный рак, и в буквальном смысле слова заерзала на стуле.

— Здравствуй, Виктория, — услышала я. — А я и не знал, что ты еще здесь работаешь.

— А куда я пойду? — вздохнула официантка. — Тут платить стали неплохо.

— Надо же! Я тысячу лет тебя не видел, хотя иногда сюда заезжал.

— Наверное просто не попадал в мою смену.

— А живешь там же?

— Там же.

— Ну ладно. Заскочу как-нибудь.

— Заскакивай как-нибудь.

Девушка направилась в сторону кухни, а Александр вернулся на свое место.

— Кто бы мог подумать, что я здесь старую знакомую встречу. Может и в правду говорят, что Москва — большая деревня. Тут ни от кого не укроешься и постоянно кого-то встречаешь.

— Приятная девушка. — Я и сама не поняла, что именно происходило со мной в данный момент. То ли я просто приревновала Александра к незнакомой девушке, то ли посчитала за неуважение по отношению ко мне, что он так откровенно положил руку на чужую задницу, совершенно не думая о том, что я все вижу и слышу и это мне, мягко говоря, может быть очень даже неприятно.

— Да, есть в ней что-то…

— Ты хочешь сказать, что в ней есть какая-то изюминка?

— Я хочу сказать, что в кое-каких вещах она настоящая мастерица. Такую захочешь не забудешь. Слишком много приятных воспоминаний.

— Тогда почему ты не сделал из нее известную модель? — спросила я все тем же ревнивым голосом.

— Потому что я этим не занимаюсь. Если я решил тебе помочь, то это не означает, что я помогаю всем девушкам. Я не благотворительная служба. Если из нее получилась хорошая официантка, это не значит, что получилась бы хорошая модель.

— Но ты же сказал, что она искусная мастерица…

— Сказал. В постели ей и в самом деле нет равных. По крайней мере я не встречал…

— Оставь, пожалуйста, свои постельные похождения при себе, — резко перебила я Александра и допила свое вино до самого дна.

Александр рассмеялся, взял меня за руку и посмотрел мне в глаза.

— Анжелка, ты что, ревнуешь, что ли?

— Вот еще…

— А мне кажется, что ревнуешь.

— В том-то и дело, что тебе кажется.

Поужинав, Александр еще на несколько минут задержался около своей старой знакомой, не забывая при этом поглаживать ее по округлым ягодицам. Девушка заметно смущалась и чувствовала определенную неловкость — ведь Александр приехал в ресторан не один. Устав ловить на себе испуганные взгляды девушки и посчитав свое присутствие лишним, я вышла на улицу и встала у машины.

— Послушай, а ты чего убежала? — Александр выскочил следом за мной и быстро открыл дверь машины.

— Я не убежала. Я ушла.

— Тогда почему ты ушла?

— Потому, что ужин уже окончился и потому, что у меня нет никакого желания смотреть, как ты откровенно любезничаешь с другой девушкой. Да и не только любезничаешь.

— Еще говоришь, что не ревнуешь! Александр завел мотор. Я не смогла удержаться, чтобы не высказать свое несогласие.

— Я не ревновала. Просто мне было неприятно. Мне показалось, что ты меня унизил, что ли… Я понимаю, между нами ничего нет. Но это как-то некрасиво…

— А может это и в самом деле произошло оттого, что у нас с тобой ничего нет.

Александр наклонился ко мне совсем близко и поцеловал прямо в губы. Я не дала ему пощечину, не отклонилась и уж тем более не начала на него кричать. Я сидела, словно статуя, и боялась пошевелиться. «У Александра большие связи. Будь с ним поласковее. Он реально может тебе помочь. Заинтересуй его чем-нибудь. Ты же знаешь, чем умная женщина может заинтересовать неглупого мужчину», — прозвучали у меня в голове слова Димы.

Отъехав от ресторана на приличное расстояние, мы оба услышали как в машине что-то застучало. Александр резко затормозил. Испуганно посмотрев по сторонам я с ужасом отметила, что в неприятной темноте не видно ни огонька — никакого жилья.

— Саш, что случилось? Почему мы встали? — осторожно спросила я.

— Если не ошибаюсь, у нас прокололо колесо. — Он обреченно развел руками и вышел из машины.

Я выскочила следом за ним и тоже принялась рассматривать злосчастное колесо. Оно было не просто спущено. Его «зажевало» в полном смысле этого слова. Покосившись в сторону темного леса, я съежилась.

— Саш, а у тебя запасное колесо есть?

— В том-то и дело, что нет. Если бы было… Я химчистку в машине делал и колесо, как на зло, выложил. Хотел обратно положить и забыл. Попробовать накачать, что ли… Насос у меня есть. Только вряд ли что получится. Видишь, как «зажевало».

— А ты попробуй.

— Конечно, попробую. Не ночевать же здесь.

— А если не получится?

— Если не получится, будем мозговать дальше.

Около пятнадцати минут Александр возился с колесом в надежде привести его в рабочее состояние. Я расхаживала взад и вперед и думала о той девушке из ресторана, о свободных отношениях, которые навязывал такой тяжелый и жестокий город Москва.

— Саш, ну что, получается?

Александр встал, пнул насос ногой и раздраженно сказал:

— Ни хрена не получается, блин, и где ж мы его прокололи? Все ж нормально было. Похоже, у ресторана.

— У ресторана?

— Ну да!. Мы ж не так далеко отъехали. Видимо, какой-то гад решил преподнести нам сюрприз. Какой-нибудь Викин крендель. Увидел, что я ее трогаю за самые интимные места и решил меня наказать. Только по-козлячьи как-то он меня наказал. Если бы он мне сейчас под руку попал, я бы его, ей Богу, убил. А может я ошибаюсь.

— Конечно, ошибаешься.

— С чего ты так решила?

— С того, что незачем Викиному кренделю тебе колеса спускать. Представь, что если бы оно у ресторана спустило, тогда бы ты ее дальше за интимные места держал. А того глядишь и ночевать остался. Если такой крендель действительно в наличии имеется, то он бы просто этого не пережил.

— В том-то и дело, что он мне его так технично проколол, чтобы оно долго спускало, и я бы смог отъехать на приличное расстояние. Расчетливый гад.

Александр подошел ко мне совсем близко и уткнувшись в мою шею тяжело задышал.

— Послушай, сегодня вечер какой-то непонятный. Все вроде против нас. Странно складываются обстоятельства. Очень даже странно… А там, в ресторане, ты очень даже сильно меня ревновала.

— Глупости.

— А мне кажется, что это не глупости… Знаешь, а я бы хотел, чтобы ты меня ревновала. Я бы очень этого хотел.

— Почему?

— Потому, что ты особенная. Когда я увидел тебя в первый раз, я сразу понял, что ты особенная. Я говорю вполне серьезно. В Москве слишком много швали. Не разменивайся на всякую шелуху. Будь со мной. Будь с мной, и я сделаю все для того, чтобы твоя мечта осуществилась.

— Как это — быть с тобой?

— Просто будь со мной. Все остальное я беру на себя. Анжел, я хочу тебя…

— Что?

— Я хочу тебя…

— Прямо сейчас?

— А почему бы и нет! В конце концов, нас подтолкнули к этому обстоятельства. Если у нас спустило колесо, значит это какой-то знак…

— Ты хочешь сказать, что спущенное колесо — верный путь к интиму?

— А почему бы и нет…

— Но ведь колесо нужно делать…

— Не переживай. Мы его обязательно сделаем. Не будем же мы здесь ночевать. Я позвоню в техпомощь на дорогах и сюда приедут.

— Так звони.

— Позвоню, только немного позже.

— Почему?

— Потому, что я уже давно хочу тебя.

— Прямо здесь?! — У меня закружилась голова и меня слегка затрясло.

— Прямо здесь и прямо сейчас. Ты даже не представляешь, как сильно ты хороша… Как же ты хороша…

Расстегнув мою обтягивающую джинсовую блузку, Саша поцеловал мою грудь и прошептал:

— Ты еще прекраснее, чем я ожидал.

Когда Саша расстегивал молнию на моих брюках и поглаживал мой живот, я закрыла глаза и вдруг вспомнила слова отца, который с презрением относился к моей красоте и всегда называл меня шлюхой. Он говорил, что в Москве я обязательно пойду по рукам. Наверное отец был прав. Я пошла по рукам. Я в руках Александра… Посадив меня на капот «Мерседеса», Александр стянул с меня брюки и задрал вверх мои ноги.

— Нет, — прошептала я, но не оказала при этом сопротивления.

— Да, — настоял Александр и развел мои ноги пошире. — Да… Да… Ты же сама этого хочешь. Я знаю, ты хочешь этого сама.

Я блаженно улыбнулась и посмотрела на довольно красивое накаченное тело Александра., Красивые плечи, поистине красивая мужская грудь… и даже такое красивое родимое пятно, расположенное на таком необычном месте, как правый сосок… Довольно редкое родимое пятно, словно этот человек — меченный, а если этот человек меченный, то, бесспорно, он особенный.

— У тебя такое необычное родимое пятно, прямо на соске…

— Тебе не нравится?

— Мне все в тебе нравится… Буквально все…

«Ты же знаешь, чем умная женщина может привлечь неглупого мужчину», звучали у меня в голове слова Дмитрия.

Я закрыла глаза и в который раз подумала, что отец прав. Еще совсем недавно я представляла себя принцессой, а сама стала шлюхой. Обыкновенной шлюхой, которую имеют прямо на капоте «Мерседеса». И все же… Все же я женщина, а это значит, что я не могла не почувствовать ту страсть, которая охватила все мое тело… Саша — мужчина, значит, ему свойственны слабости мужского пола. А ведь там, где у мужчины появляются слабости, у женщины появляется сила, и эта сила подчиняет себе мужские слабости.

Я с самого раннего детства слышала о том, что миром правят мужчины, что все в их руках. У мужчин есть все для того, чтобы быть хозяевами жизни. У них есть деньги, сила и конечно же власть. Все высокие посты всегда занимают мужчины. Мужчины правят миром, а женщины правят мужчинами. Что ж, неплохую аксиому я вывела. У женщин есть красота, сексуальность и хитрость… С таким арсеналом, конечно же, не сможешь управлять миром, но с таким арсеналом можно запросто управлять мужчинами. Я не могу добиться власти над миром, но я могу добиться власти над мужчинами или хотя бы над одним из них. Я постараюсь, и я уверена, что у меня это получится. Если я буду умной и изучу все мужские слабости, то хотя бы несколько мужчин у меня будут в кармане. Я буду тщательно собирать эти слабости и обрету силу, а если у меня будет сила, то у меня обязательно будет власть…

У меня будет власть над мужчинами, а если у меня будет власть над мужчинами, то у меня будет власть над миром…

Улыбнувшись, я задвигалась в такт Александру и замерла только тогда, когда мы оба получили мощную, ни с чем несравнимую разрядку. Я усвоила одну хорошую истину. Можно быть скупой в чем угодно, но только не в сексе. Излишняя сексуальная щедрость поможет навсегда привязать к себе мужчину. Когда все закончилось, Александр почувствовал себя самым счастливым человеком на свете и стал буквально распинаться в многочисленных благодарностях. Он смотрел на меня, как на чудо, и выглядел так, будто у него началась новая жизнь.

— Никогда бы не подумал, что ты такая страстная партнерша. Я, наверное, кричал от удовольствия, как резанный.

— Кричал. — Я рассмеялась, слезла с капота машины и принялась натягивать джинсы.

— Может повторим? — никак не хотел успокоиться Александр.

— Может и повторим, но только не сейчас и не здесь. Давай разберемся со спущенным колесом, а то не очень-то приятно сидеть со спущенным колесом у самого леса.

— А мне был очень приятно. Я бы сидел так всю жизнь.

— Я не то имела в виду. Я имела в виду, что ты должен заняться машиной.

— Как скажешь. Слово женщины — закон.

Я улыбнулась и подумала, что именно с этого начинается власть.

Достав из кармана мобильный телефон, Александр отошел в сторону и принялся кому-то звонить.

— Не переживай! — обернулся он. — Сейчас я или техпомощь вызову, или кто-то из друзей приедет, привезет запаску! — громко крикнул он мне и отошел еще на несколько шагов.

Я направилась в сторону небольшого обрыва, чтобы Александр мог спокойно поговорить, не обращая на меня внимания. В этот момент позади меня послышался шум незнакомой машины. Я резко остановилась. Не мог же кто-то из Сашиных друзей приехать за такой короткий промежуток времени. Конечно, не мог. Решив вернуться обратно, я сделала несколько шагов в сторону Сашиного «Мерседеса». Рядом с мерсом остановилась иномарка, которая просто слепила своими включенными фарами. Я видела, как из незнакомой машины вышли двое мужчин и направились к Саше. Вернее, я не видела этих мужчин, я видела их силуэты. Окружающая темнота и резкий свет фар сделали свое дело — у меня заслезились глаза.

— Саш, это кто?! — громко крикнула я и направилась к незнакомцам, которые, по всей вероятности, остановились для того, чтобы оказать нам помощь. По крайней мере я думала именно так. Но я здорово ошибалась.

— Анжела! Беги!!! — словно гром сред ясного неба прозвучали слова Александра. — Слышишь, беги!!! Беги, если хочешь жить!!!

Но я не побежала. Я стояла, как вкопанная, и безумными глазами смотрела на происходящее.

Что значит — беги?! Куда?! Зачем?! От кого?! Что значит беги, если хочешь жить?! Неужели, если я не убегу, меня кто-то сможет убить?! Зачем?! По какой причине?! За что?! Получается, что эти двое приехали сюда не для того, чтобы нам помочь… Они приехали сюда, чтобы угнать почти новый, безупречный «Мерседес» и убить его хозяина… Но как я могу оставить Александра и куда-то бежать? Это подло, это ужасно! А как же портфолио?! Как же карьера модели?! Как же красивая, роскошная и счастливая московская жизнь?! Кто мне ее даст? Александр мне ее обещал… Он единственный человек в этой жизни, который пообещал мне то, что я хочу больше всего на свете.

Я понимала, что моя собственная жизнь намного дороже, по крайней мере для меня, это уж точно. Но я не могла бросить на произвол человека, который за короткий промежуток времени стал мне необычайно дорог, которому, вопреки всему, я все же поверила и отдала свою нехитрую судьбу в его знающие мужские руки.

У машины стояли трое. Александр и двое незнакомых мужчин. Внимательно приглядевшись, я увидела, что эти двое были в масках. В самых настоящих черных масках с вырезанными дырочками для глаз, носа и рта. Мужчины в масках стояли к Александру впритык, а один из них держал у его виска пистолет. Закрыв рот ладонью, чтобы не закричать, я прикусила нижнюю губу до крови и с ужасом осознала, что ничем не могу помочь. Что хотят эти люди? Денег? Наверное денег, потому что почти все убийства происходят именно из-за них… Из-за этих проклятых денег. На этот раз я оказалась права. Один из мужчин по-прежнему держал пистолет, а другой вытащил из кармана Саши бумажник и рассматривал его содержимое. Видимо, денег в бумажнике было немного, потому что мужчина ударил Александра кулаком по лицу и стал требовать еще денег. Александр что-то невнятно бормотал разбитыми губами, но мужчины не реагировали на его слова и всем своим видом показывали, что с минуты на минуту они будут готовы к более решительным действиям.

— Кот, мочи его, да и все! Что с ним церемониться?! Его бредни выслушивать, только время терять. Делаем мокрую да и сваливаем отсюда.

Услышав последние слова, я окончательно поняла, что жизнь Александра висит на тоненьком волоске и, спрятавшись за высокие кусты, не придумала ничего лучшего, как закричать во все горло:

— Эй, вы!!!! Сюда едет милиция!!! Слышите, я вызвала милицию!!! Она уже совсем рядом! Она будет через несколько секунд! У вас еще есть возможность не сесть за решетку! У вас еще есть небольшой запас времени! Слышите, они приедут через несколько секунд!!! Оставьте Сашу в покое и уезжайте! Вас никто не будет искать!!! Я вам обещаю, вас никто не будет искать!!!

Я орала с такой силой, что у меня заболело горло. Мне показалось, что еще немного, и я оглохну от собственного крика.

— Там девка какая-то орет, — сказал один бандит другому и нажал на курок. Прогремел громкий выстрел, и Александр рухнул на землю. Самое страшное, что выстрел был не единственным. Следом за ним прозвучал следующий. А потом еще… Убрав ладонь ото рта, я истерично закричала и, что было сил, бросилась прочь.

— Клиент готов, — услышала я неприятный мужской голос. — Все. Откинул копыта. Теперь нужно отравить следом за ним девку. Щас я ее найду.

Я и сама не знаю, куда я бежала. Куда глядят глаза. Падала, поднималась и бежала опять… Я бежала в сторону леса, надеясь там укрыться. При этом я кричала: « Помогите !!!», совершено не пони-мая, что в лесу мне вряд ли кто-то сможет помочь. Это и являлось моей самой главной ошибкой. Мои преследователи отслеживали мой передвижения по моему крику и не выпускали меня из виду. Когда прозвучал выстрел, я закричала еще громче и поняла, что моя жизнь может оборваться в любую минуту. Сейчас меня убьют точно так же, как убили Александра. Господи, как же это все нелепо! Глупо и нелепо! Умереть только за то, что я стала ненужной свидетельницей страшного преступления. Но ведь по этой причине погибают многие… У меня уже не хватало дыхания, я просто-напросто задыхалась. У меня закололо в правом боку так сильно, что я уже и сама перестала понимать, отчего так громко кричу — от острой пронзительной боли, буквально раздирающей мой бок, или оттого, что мне невыносимо страшно. Конечно, в данной ситуации мне было бы намного разумнее спрятаться и где-нибудь отсидеться, и я понимала, что должна укрыться и переждать пока отступит опасность, но мои ноги отказывались меня слушаться и хотя бы на секунду остановиться. Меня отказывались слушаться не только мои ноги. Мне перестало подчиняться мое тело, моя шея и моя голова. Я понимала, что я должна обернуться, чтобы посмотреть, насколько близко преследователи, оторвалась ли я от них хоть на немного, но моя шея была недвижимой, она не хотела мне подчиниться.

Когда позади меня раздался еще один выстрел, я попыталась заорать еще громче, но из моей груди вырывались только слабые, еле слышные хрипы. Не заметив крутого обрыва, я кубарем покатилась вниз, с ужасом ощущая, что мое лицо царапают ветки деревьев, а мое тело бьется об острые камни.

Мне показалось, что я катилась целую вечность… И все же, когда я, наконец, остановилась и смогла поднять голову, я увидела, что мои преследователи в масках стоят на самом краю обрыва и прикидывают, каким образом им удобнее всего спуститься. Значит, у меня еще есть время… Время для того, чтобы убежать, а точнее, для того, чтобы остаться живой.

Морщась от раздирающей боли, я встала и увидела, что нахожусь у самого берега реки. Моим единственным спасением является вода. Уж что-что, а плавала я всегда просто отлично. Скинув уже давно мешавшую обувь, я прыгнула в воду и поплыла к противоположному берегу. Не знаю, откуда у меня взялись силы… Я слышала, как стреляли по воде, мне приходилось нырять, а потом я плыла дальше. Я плыла и чувствовала, как мне холодно… бог мой, как же мне было холодно! Вода казалась ледяной. Странно, ведь сейчас середина лета. Сейчас середина лета… Я закрыла глаза и подумала, что уже умерла… Я была одна-одинешенька на середине чужой незнакомой реки. Я плыла и дрожала то ли от холода, а то ли от страха, в ушах громко пульсировала кровь. А может это была не кровь, может это был холодный, порывистый ветер…

Чем ближе я приближалась к берегу, тем меньше и меньше я боялась. Закрыв глаза, я начала читать молитву, которой научила меня моя мать и которую она заставляла меня читать, когда я была маленькой девочкой.

Совершенно обессиленная, мокрая и трясущаяся от страха, я вылезла на берег и обхватив колени руками громко заревела. Затем подняла голову и посмотрела на свои окровавленные руки и ободранные колени. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы меня пожалели… Чтобы моя милая, ласковая мамочка прижала меня к себе, успокоила, сказала какие-нибудь утешающие слова, я бы положила голову на ее родные колени и тихонько поплакала. Мама всегда говорила мне, что для того, чтобы все прошло, необходимо по-настоящему выплакаться. По-настоящему прочувствовать свое горе и выплеснуть его наружу… Кода оно полностью уйдет наружу, станет намного легче.

Наплакавшись, я прислушалась. Было совсем тихо. Ни выстрелов, ни этих двоих в масках. Перед глазами встала чудовищная картина: безжизненно падающий на землю Александр, его глаза, полные боли и ужаса, его перекошенный рот, словно он хотел закричать… Хотел, но не смог. Я всматривалась в темноту, но пока не замечала никакой опасности. Я не знаю, сколько времени я просидела, но смогла успокоиться, встать и пойти вдоль реки. Каждый шаг давался мне с трудом. Хотелось кричать, звать на помощь, рыдать, закатить самую настоящую истерику оттого, что я совершенно одна, никого нет рядом, а значит, меня никто не выслушает и уж тем более не успокоит. В успокоении я сейчас нуждалась больше всего на свете.

Я шла крайне осторожно, опасаясь все же, что опасность не отступила. Как только я представляла Александра мертвым, мне становилось еще хуже. Если бы он мог предвидеть, что произойдет, он бы обязательно что-то предпринял… Начался дождь, впрочем, он мне особо не помешал, потому что я и без того была мокрая. Дождь смывал грязь с моей одежды, но он не мог смыть слезы с моей души. Эти частые капли… Я переставала понимать, что именно это было — капли дождя или слезы. Смахнув пот тыльной стороной ладони, я глубоко вздохнула и неожиданно для себя сказала вслух:

— Москва слезам не верит. Она вообще ничему не верит, а уж тем более слезам. Господи, какая же она жестокая, эта Москва. Какая же она жестокая… В нашей деревне намного проще… У нас и народ совсем другой. Он добрее, что ли… Точно, он добрее. Наверное для того, чтобы Москва тебе поверила, в ней нужно родиться, а я родилась красивой, но черт знает где. В деревне моя красота никому не нужна. Не могу же я свою фигуру на картофельном поле демонстрировать. Да, видимо, и в Москве она не особенно-то пригодилась. И все же я не хочу возвращаться в свою деревню. Не хочу работать на огороде! Не хочу! Не хочу быть похороненной на деревенском кладбище! Не хочу! У нас там у всех одна программа, и она всегда неизменна. Родился, закончил деревенскую школу, устроился на ферму и… умер. Когда умер, тебя похоронят на деревенском кладбище. Живые приходят на это кладбище навестить мертвых, а затем попадают туда сами. И никто из нашей деревни никогда не вырвался из этого замкнутого круга. Никогда. Дома я постоянно крутилась перед зеркалом и думала только об одном — как изменить свою жизнь. Как? Как сделать так, чтобы моя внешность кому-то пригодилась. Как? Я всегда знала, если в меня вложить немного денег, я буду просто неотразимой. Я буду сводить мужчин с ума и строить свою жизнь так, как того требуют правила высшего света. По ночам мне снились странные сны, где я была в роли кинозвезды. Мне всегда хотелось стать личностью. А еще… Еще мне хотелось никогда не умирать. Никогда… Я знала, что у меня есть один редкостный дар — излучать яркий свет и дарить его людям. Я не просто излучаю этот свет, но и охотно делюсь им с окружающими. Я всегда любила мечтать и никогда не боялась, что мои мечты не сбудутся. Никогда. Я не любила разговоры односельчан о том, что поселок, в котором я живу, хоть и небольшой, но зато свой, до самой гробовой доски, до последнего вздоха.. Мол, деревня маленькая, да удаленькая. Тут все свое, все родное, нет беготни и толчеи. Мне казалось, что наши называют Москву деревней, потому что завидуют. Завидуют тем, кто в ней живет. Живя в своей деревне или в своем поселке (место, где я жила, называли по-разному), я задавала себе один и тот же вопрос: «Что впереди?» и долго не находила ответа. Когда я первый раз в жизни увидела Москву, мне показалось, что это мой город, что я с ним обязательно справлюсь и буду жить в нем, как рыба в воде. Когда я ступила на Московский перрон в первый раз, у меня в глубине души было ощущение, что передо мной открылись двери волшебного замка, в котором лежат бесценные сокровища. До них рукой подать, нужно только дотянуться. Я знала, что все мои мечты сбудутся, превратятся в реальность. Что мои деревенские одноклассники будут с гордостью называть мою фамилию, гордиться тем, что когда-то учились со мной в одном классе. И даже когда я умру, церковь безоговорочно причислит меня к лику святых и перед моим изображением будут обязательно зажигать свечу. Да, это поистине сложно — родиться принцессой на деревенской земле. Господи, как же это сложно… На деревенской земле рождаются крестьяне, которые любят эту самую землю, тщательно ее обрабатывают и с огромным удовольствием пожинают плоды. Как же тяжело родиться на этой земле принцессой, которая не умеет на ней работать, не хочет и, самое главное, никогда не сможет себя заставить, потому что принцессы любят делать только то, что им хочется и никогда не возьмутся за то, к чему не лежит их душа. Как тяжело жить с крестьянами, делить с ними быт и вести беседы, когда в тебе течет королевская кровь. Как же это тяжело. Я не ожидала, что Москва настолько жестокая. Господи, какая же она жестокая, эта Москва… А приезжих-то она как не любит! Она просто ненавидит приезжих. Вот и приезжай после этого в Москву… Вот и приезжай…

Замолчав, я поняла, что разговариваю сама с собой. Наверное я просто сошла с ума. Конечно, такое увидеть… На моем месте сошла бы с ума любая девушка.

…Неожиданно я услышала чьи-то голоса. Я напрягла слух. Где-то совсем близко разговаривали люди. Где-то там, за стеной ближайших деревьев. Я всхлипнула, отчаянно смахнула слезы и пошла к людям…