ГЛАВА 14
— Девушка, вас подвезти?
Я обернулась. Рядом со мной притормозил до боли знакомый джип, из которого высунулся Юрец.
— Ты что, следишь за мной? — сердито спросила я.
— Больно надо, — обиделся Юрец. — По-моему, это ты за мной следишь, а я просто мимо ехал, смотрю, ты идешь.
— Так уж и мимо!
— Да пошла ты, дура бестолковая!
Джип взревел и на бешеной скорости помчался по шумному проспекту. Я посмотрела ему вслед и покрутила пальцем у виска.
До Милиного дома я добралась на такси. Я долго звонила в дверь, но, естественно, никто не открыл. Я постучала в дверь соседки, которая утверждала, что видела Мил у живой и невредимой. Ее дома не оказалось. Потоптавшись немного на лестничной площадке, я поехала домой. Я не знала, куда себя деть, — кругами ходила по пустой комнате, подходила к окну и, наконец, уселась прямо на пол, подтянув колени к подбородку.
Я думала об Антоне, о человеке, которого я сбросила в пропасть, и о своем муже. Мне вспомнилось время, когда я была беременна. Андрей обхаживал меня, словно свою самую любимую курицу-наседку. Это было прекрасное время. Мы жили тихо, спокойно, никогда не ссорились. Мы были больны болезнью, которая носит название любовь. Мне нравилась наша квартира, я считала, что она похожа на самый настоящий рай. Я всегда верила, что в рай попадают только по-настоящему любящие люди. Андрей гладил по ночам мой живот и слушал, как там ворочается Сашка. А когда сын родился, у Челнокова был такой важный вид, словно рожал он сам. Неужели Челноков мог участвовать в этой истории с похищением и так рисковать сыном?
Зазвонил телефон. Это был Андрей. Он словно услышал мои мысли.
— Я хочу сказать тебе, что ты не должна думать обо мне плохо, — быстро заговорил он. — Я не имею никакого отношения к тому, что произошло. Мне такое и в голову не могло прийти. Меня подставили.
— Кто?
— Мой армейский товарищ. Мы не виделись несколько лет и встретились совсем недавно. Я рассказал, что моя жена…
— Бывшая жена, — поправила я Челнокова.
— Хорошо. Моя бывшая жена несколько лет занималась туристическим бизнесом. Наверно, он решил, что у нас много денег, поэтому и похитил нашего сына.
— Ты всегда рассказываешь не то, что нужно. Почему ты не рассказал своему товарищу о том, что твоя жена заболела раком, и ты безжалостно ее бросил в самый ужасный момент?!
— Зачем ты так? Вика, я вот чего боюсь. Если ты пойдешь в милицию, ты подпишешь себе смертный приговор. Никто не будет ни в чем разбираться. Это очень серьезно. Тебе дадут вполне приличный срок, и Сашка останется без матери. Ты не знаешь, что такое тюрьма. Ты не выживешь там и дня…
— Большое спасибо за заботу.
Я положила телефонную трубку и посмотрела на нее глазами, полным ненависти. Я так и не знала — верить Челнокову или нет. Я не знала, что мне делать.
Оставаться в пустой квартире и ждать у моря погоды не было сил. Мне хотелось пойти туда, где много народа, где играет шумная музыка. Я решила пойти в какой-нибудь ночной клуб, а когда совсем стемнеет, на любой попутке добраться до дачи Костиного отца… Ведь я так и не исполнила предсмертную просьбу Кости. И мне просто необходимо еще раз осмотреть место, где пропала Мила. Я натянула одно из своих вечерних платьев, которое не унес Челноков, и, намазав толстый слой тонального крема, надела большие черные очки.
Похлопав себя по онемевшим щекам, я глубоко вздохнула и вышла из квартиры.
Подсознательно я чувствовала опасность и решила поехать на метро. Я должна была знать, что я не одна, что рядом со мной люди, пусть чужие, обремененные своими проблемами и заботами, но они есть, они рядом. На меня снова навалился ужас произошедшего у пропасти. Я убила человека. Я хорошо помнила старую истину — пришедший с мечом от меча и погибнет. Попросту говоря, тот, кто берет в руки оружие, легко может получить пулю в лоб только за то, что вышел на тропу войны.
Я доехала до «Арбатской», пошла в казино и поднялась в ночной клуб. Еще было слишком рано. Играла тихая, медленная музыка, а за столиками сидело совсем мало людей. Веселье начнется позже. Чувство опасности усилилось. Я была уверена, что за мной кто-то пристально следит. Чувство было похоже на то, которое я испытывала у реки, когда несла эти чертовы деньги, чтобы сунуть их под ведро… Я съежилась и осторожно осмотрела зал. Ничего необычного и подозрительного… И все же я чувствовала леденящий холод чьих-то глаз…
Сделав небольшой глоток незамысловатого коктейля, я поняла, как устала. Слишком много мне пришлось пережить за последнее время.
Ко мне за столик подсел совсем молоденький парень. Сразу было видно, что он под кайфом. То ли укололся, то ли накурился… Он посмотрел затуманенным взглядом и взял меня за руку:
— Почему ты в темных очках?
— Чтоб ты спрашивал.
Я быстро выдернула руку. Парень уставился на мое декольте и, покачиваясь на стуле, произнес:
— У тебя классные сиськи. Да и кожа тоже ничего. Сними очки, хочется заглянуть в твои глаза.
— Проваливай! — возмутилась я.
Он не обратил внимания на мои слова и сделал вид, что просто меня не слышит.
— Когда мы займемся любовью? — спросил он как ни в чем не бывало. — Я так возбужден, что мне даже больно.
— Пошел вон, придурок накуренный, — прошипела я. — Найди себе такую же соплячку, как ты.
— Мне нравятся женщины намного старше меня, — продолжал разглагольствовать он. — За последний месяц я переспал с целой дюжиной девиц. Снимал на Тверской, на других улицах, в барах…
— Тогда тебе самое время пойти провериться.
— Милая, подари мне порцию хорошего секса, —бормотал парень, с трудом удерживаясь на стуле.
Я поняла, что отвязаться от него не удастся, и встала из-за стола.
— Ты обиделась? — удивился распоясавшийся наркоман. — Я не хотел тебя обидеть! Может, вмажемся? У меня есть чем. С удовольствием с тобой поделюсь.
Оставив обкуренного дегенерата, я направилась в туалетную комнату и, проходя по залу, почувствовала чей-то ледяной взгляд. Не успела я закрыть за собой дверь, как она распахнулась, и на пороге женского туалета появился наркоман. Опешив от такого неслыханного хамства, я сжала кулаки и, задыхаясь от нахлынувшей ярости, произнесла:
— Послушай, ты, ублюдок хренов! Кто тебе разрешил заходить в женский туалет?! Ты что себе позволяешь?! Я сейчас позову охрану!!!
— Не надо никого звать. Все хорошо, у меня просто очень сильная эрекция… Ты должна мне помочь… — бормотал юноша.
Дверь туалетной комнаты снова распахнулась, и вошел какой-то кавказец. Я в ужасе застыла. Он пристально посмотрел на меня и достал пистолет. Наркоман не обратил на это внимания.
— Ты какого черта пришел сюда? — спросил он кавказца вызывающим тоном. — Здесь только для женщин.
— А ты что, женщина, что ли? — обнажил белоснежные зубы кавказец и сверкнул пистолетом.
— Я не женщина… Просто у меня очень сильная эрекция, — засмеялся наркоман идиотским смехом.
— Ну так и проваливай отсюда, раз ты не женщина.
— Сейчас как провалю…
Я знала, что кавказец пожаловал сюда, чтобы меня убить. Попятившись, я придвинулась к туалетной кабинке и слегка ее приоткрыла. Мне хотелось стать невидимой или совсем исчезнуть.
— Проваливай отсюда, пока я не прострелил тебе яйца, — оборвал наркомана кавказец.
— Я пришел сюда, чтобы трахнуть свою подружку, — совсем не испугался наркоман. — Это ты проваливай и как можно скорее. А мне необходимо трахнуться. Я хочу попробовать настоящую женщину. Молоденькие девочки, как пирожные с кремом, на вид — пальчики оближешь, а поел — тошнит.
— Ну смотри, парень, ты выпросил.
Раздался глухой щелчок. Точно такой же щелчок я слышала, когда убили Антона. Наркоман медленно опустился на пол и закрыл глаза.
Я влетела в туалетную кабинку и закрыла ее на щеколду. Меня трясло от страха.
— Не прячься, сука, я все равно тебя достану! — услышала я.
Я закрыла глаза и представила, что вот сейчас меня убьют, через несколько секунд я буду лежать на полу. Буду окровавленным трупом, страшным, безобразным. Как хочется жить!
Я плохо помню, что было дальше. Раздались глухие щелчки, и в двери туалетной кабины появилось несколько ровных дырочек. «В меня стреляют, — пронеслось у меня в голове. — Господи, в меня стреляют…» Затем послышался стук женских каблуков, голоса, крики… Выстрелы прекратились. По всей вероятности, убийца выскочил из туалета и бросился прочь. Надеюсь, ему не удастся убежать. Его схватит охрана, а это значит, что я буду в безопасности хотя бы какое-то время… Как ему удалось пронести в казино оружие? По-моему, это невозможно, и тем не менее…
Я сидела, сжавшись в комочек, и прислушивалась к тому, что творится за дверью туалетной кабинки. Моя спина занемела, а ноги просто отказывались вставать. Пересилив жуткую боль, охватившую все тело, я поднялась и тихонько толкнула простреленную дверь.
В туалетной комнате было целое скопление: охранники, официантки, бармены. Они столпились вокруг мертвого наркомана и, перебивая друг друга, о чем-то спорили перепуганными голосами. Я незаметно проскользнула в зал и подумала, что смертны все — и крутые, и некрутые, и те, кто сидит на дозе, и те, кто ни разу не пробовал наркотики…
Мне не хотелось встречаться с милицией, и я спустилась в основной игровой зал, смешалась с толпой зевак. Человек, требовавший выкуп за моего сына, говорил с ярко выраженным кавказским акцентом. Неужели это был он?
Неожиданно я увидела за одним из игровых столов знакомую троицу. Это были Юрец, Кабан и Малыш. Привычно поправив парик, я подошла к Юрцу вплотную:
— Послушай, ты и в самом деле за мной следишь? — Юрец поднял голову и посмотрел на меня удивленным взглядом:
— Это ты за мной следишь.
— Какого черта ты сюда приперся?
— Хочу спустить немного денег.
— Лучше бы поделился с малоимущими.
— А кто здесь малоимущий? —Я!
— Что-то ты на малоимущую не похожа…
— А на какую я, по-твоему, похожа, на обеспеченную, что ли?! Как же я могу быть обеспеченной, если меня никто не обеспечивает?
Юрец усмехнулся:
— Послушай, подруга, у тебя точно с головой не в порядке. Не мешай играть, а то скоро казино закрывают. Говорят, на втором этаже человека убили. Стрелял кавказец. Его охрана тут же взяла.
— А ты не знаешь, как он пронес оружие, ведь тут же так проверяют?
— Как проносят оружие? Элементарно. Подкупают охранников.
Я наклонилась к Юрцу как можно ближе и прошептала над самым ухом:
— Этот кавказец хотел меня убить. Он зашел за мной в женский туалет и стрелял по двери кабинки. Я чудом осталась жива. Если бы ты только знал, что мне довелось пережить…
— Послушай, ты точно чокнутая. — Юрец слегка прокашлялся. — Ты, случайно, в детстве не падала?
— Падала, только это никак не повлияло на мою голову.
— Я бы этого не сказал. Мне кажется, у тебя самые серьезные последствия.
Я отошла от игорного стола и, стоя посреди зала, стала наблюдать за этими людьми-роботами, рабами казино, так безжалостно спускающими свои деньги. Юрец поднял голову. Наши взгляды пересеклись. Он поднял фужер, и этот безмолвный тост был понятен нам обоим. Он хотел отыграть свои деньги, он пил за удачу, за везение… Подождав немного, я вновь подошла к нему и прошептала:
— А ты здесь долго еще будешь?
— Обычно я играю всю ночь, но сегодня закроют рано. Как-никак убийство произошло.
— А ты уверен, что закроют?
— Пока точно еще никто ничего не знает.
— Я хотела воспользоваться твоим джипом… Мне на дачу нужно смотаться. Я недолго, только туда и обратно. Ты бы пока здесь поиграл… Я без колес…
— Если не ошибаюсь, у тебя были колеса…
— Ты имеешь в виду ту развалюху?
— Ну да.
— Ее угнали. Я тогда поехала выкупать своего ребенка, попала в лапы к сатанистам и чудом от них сбежала…
Юрец изменился в лице:
— Тебе точно в больничку надо. У меня есть знакомый психиатр. Он тебе всегда найдет место в клинике для душевнобольных.
— Я с тобой разговариваю вполне серьезно. Так что, дашь мне свой джип или нет?
— Вообще-то я не пункт проката.
— Я понимаю, но я же по-дружески прошу. Где я сейчас буду частника ловить?! Да и сколько мне это будет стоить! Денег у меня нет, ждать помощи неоткуда.
В этот момент объявили, что администрация решила не закрывать казино, оно будет работать в прежнем режиме.
— Вот видишь, — подмигнула я Юрцу. — Ты можешь тут до утра торчать и проигрывать последнее. А я пока на твоем джипе прокачусь. Туда и обратно, честное слово. Давай документы и ключи.
Юрец посмотрел на меня таким взглядом, словно перед ним стояла не я, а самое настоящее привидение.
— Послушай, чокнутая, ты что ко мне прицепилась?! Отвали, ради Бога! Ты у меня уже в печенках сидишь!
— Ну, Юрец, и жадина ты!
— Я тебе не Юрец. Я Юрий Юрьевич!
Поняв, что этот черствый сухарь не собирается выручать меня, я пожелала ему проиграться в пух и прах, покинула игорный зал и направилась на второй этаж. Там все выглядело так, словно и не было никакой перестрелки. В танцевальном зале громко играла музыка, а рядом со сценой извивались молоденькие девчонки. Встав рядом с ними, я принялась танцевать, тайком смахивая слезы.
Я танцевала и… плакала. Я плакала об Антоне, о Миле, о неудавшейся семейной жизни… Даже о незнакомом наркомане, который так глупо распорядился собственной жизнью. Стайка совсем молоденьких девчонок окружила меня и, судя по всему, пребывала в неописуемом восторге. Рядом со мной очутился юноша атлетического телосложения. Я весело ему подмигнула и продолжила свой отчаянный танец. Юноша с удовольствием принял мой вызов. Танец развлек меня. Обида прошла. Я подумала, что Юрец очень интересный, в нем есть что-то такое, что притягивает женщин… Он создает впечатление мужчины, с которым легко и нет необходимости беспокоиться о чем-либо, но я знала, что это далеко не так. Интересно, какой он в сексе? Возможно, если бы мы сблизились, я увлеклась бы им намного больше, чем следовало.
Я устыдилась собственных мыслей. Танцевавший рядом со мной юноша обнял меняза плечи иположил руку мне на грудь:
— Ты классная девчонка! К каким секс меньшинствам ты относишься?!
— Что?! — Я явно не поняла вопрос и пришла в замешательство.
— Мы — сборище извращенцев! — выкрикнул он и изобразил такое сальто, что у меня захватило дух.
— Каких еще извращенцев? Я пришла сюда только для того, чтобы потанцевать.
— Мы тоже танцуем! Просто мы все разные! Тут те, кто носит одежду из латекса — «латексоманы», любители пеленать своих партнерш в целлофан, «воскоманы», приходящие вкайф от одного вида капающей свечи на женскую грудь, и многие другие. А ты кто?
— Конь в пальто! — громко крикнула я, продолжая танцевать.
— Все равно я узнаю, к каким секс меньшинствам ты относишься!
Юноша рассмеялся, а я подумала:
«Интересно, а как смеется Юрец, вернее, Юрий Юрьевич. Господи, ну и имечко! Наверное, он смеется как маленький мальчишка, непосредственно и непринужденно…»
Сменилась музыка, и юноша пригласил меня на медленный танец. Не успели мы сделать и нескольких па, как в зале появился Юрец и решительно направился к нам. Подойдя совсем близко, он оттолкнул от меня настырного юношу и тихо проговорил:
— Напилась, как черт знает кто… Смотреть тошно… Позволяешь себя лапать всяким проходимцам.
— А я могу и еще кое-что позволить! — с вызовомответила я.
— Я тебе сейчас так позволю, что ты не только без своего парика останешься, но и без головы!
Юрий Юрьевич схватил меня за руку и потащил к выходу. Я пыталась сопротивляться.
— Пусти! Ты не имеешь права со мной так обращаться!
— А он, значит, имеет…
— Кто он?!
— Тот самый пижон, который крутился около тебя!
Я резко остановилась и удивленно посмотрела на Юрца:
— Ты ревнуешь?! — Юрец покраснел:
— Ну точно, чокнутая! Я же знаю тебя всего несколько дней.
— Это не играет никакой роли. Ревновать можно даже тогда, когда знаешь человека всего один час.
— Это не про меня. Я так не умею. Я просто хотел предложить тебе свои услуги.
— Какие еще услуги? — опешила я.
Юрий Юрьевич смутился, но тут же взял себя в руки и невозмутимо произнес:
— Просто нам по пути, я еду на дачу. Можешь поехать со мной.
— Ты же собирался играть до утра?
— Денег жалко. Они же мне не с неба падают… — Юрий Юрьевич оглядел меня с ног до головы и сокрушенно покачал головой.
— Знаешь, а ты противная.
— Знаю, — легко согласилась я инаправилась к джипу.
