Глава 8
– Это тебе, – Толик протянул мне розы и подозвал официанта, чтобы тот немедленно поставил их в большую вазу.
– А я решила, ты уже не придёшь.
– Как ты могла? Снежа, мне жаль, что ты так плохо думаешь о мужчинах.
– Извини. Кстати, розы просто шикарные.
– Если выйдешь за меня замуж, я буду ежедневно заваливать тебя розами.
– Перед свадьбой все так обещают.
Увидев, что в зал вошёл Шульц с незнакомой девушкой и сел с ней за столик у окна, я приподнялась, помахала рукой. Шульц покраснел и занервничал.
– Я сейчас вернусь, – бросила я Толику и направилась к Шульцу.
Покрасневший Шульц что-то сказал незнакомке и пошёл мне навстречу.
– Привет, Шульц. Я хотела поздороваться с Татьяной, но смотрю, ты коротаешь вечер в обществе другой девушки.
– Это деловая встреча, – тут же принялся оправдываться он.
– А Таня о ней знает?
– Моя жена не касается моей работы, и я не ставлю её в известность относительно всех своих деловых встреч.
– Так, может, мне ей позвонить?
Шульц тут же переменился в лице.
– Что ты хочешь?
– Денег, – спокойно ответила я.
– За что?
– За молчание и за то, что Татьяна сейчас не приедет сюда. Одним словом, чтобы вы могли со своей спутницей спокойно поужинать и у вас в дальнейшем не было проблем.
– А ты сука.
– Может быть. Мне нужны деньги. Мой кошелёк выкрал твой покойный друг, и своих денег я больше не видела.
– Я не понял… А почему ты не в тюрьме?
– Меня отпустили. С меня сняты все обвинения. Я не виновна.
– Я смотрю, ты уже нового жениха нашла.
– Представь себе. Меня уже зовут замуж в Южную Корею.
– Не советую. Там к женщине слишком специфическое отношение. Ее положение незавидное. Жену в Корее называют «внутренним человеком», так как она обязана вести хозяйство, воспитывать детей. Устроиться на работу там очень сложно. Женщина считается неважным, ненадежным сотрудником: она может уйти в декретный отпуск, и у нее могут заболеть дети. Женщин используют в основном на второстепенных работах, в их обязанности входит оформление бумаг, отправка факсов, выполнение мелких поручений начальства, подача кофе и других напитков. Они, скорее, украшение офиса, нежели коллеги по работе. В Корее считается, если жена работает, то из-за мужа – супруг не может обеспечить. Так что ты не совсем понимаешь, на что идёшь. Там даже беременным не уступают место в общественном транспорте. Корейцы очень холодно ведут себя как в постели, так и в быту. Все те правила, которые действуют в мононациональном браке, тем более актуальны в межнациональном. Если ты решишься на этот шаг и выйдешь замуж за гражданина Южной Кореи, то будь хотя бы честна с собой: не ругай жителей страны, ругай себя и свой выбор. Счастливые браки там действительно есть. Но в этих браках жёны обычно голос не подают, а занимаются тем, что день за днём кропотливо и с любовью создают семейное счастье и пресмыкаются перед мужем. Это страна, где у тебя минимальные права и очень жесткое законодательство.
– Шульц, я с этим сама разберусь. Ты не уходи от разговора. Три сотни евро – и мы с тобой друг друга не видели. Заметь, я много не беру. Твой друг забрал у меня кошелёк, в котором лежало полторы тысячи евро. Я у тебя требую всего лишь пятую часть этих денег.
– Да ты с ума сошла! Это очень большие деньги!
– Но мне кажется, они стоят твоего семейного спокойствия. Если ты мне сейчас же их не дашь, я позвоню Татьяне.
– У меня нет с собой таких денег.
– Не верю.
Я достала мобильный и показала решимость звонить Татьяне. Шульц тут же меня догнал и чуть не в лицо кинул мне триста евро.
– Подавись! Сука! Я откладывал эти деньги…
– На что? На баб? Ладно, отдыхай. Я тебя не знаю.
Вернувшись за свой столик, я посмотрела на Толика довольным взглядом и спросила:
– Ну что, выпьем?
– Кто это? – ревниво спросил Толик.
– Друг моего покойного немецкого жениха.
– Я смотрю, у тебя здесь столько знакомых.
– Да никого у меня нет. Даже переночевать негде. Точнее, уже есть где. У меня появились деньги на отель.
Но в отеле ночевать мне не пришлось. Виски сделало своё дело, Толик буквально тащил меня и мою дорожную сумку в свою съёмную квартиру на себе. Я держала в руках полбутылки виски, охапку роз и зачем-то горланила гимн Советского Союза.
– Я где-то слышал эту музыку, – заметил Толик, подтаскивая меня к дверям своей квартиры.
– Ты что, Толик, с луны упал?! Не въехал? Это же гимн Советского Союза! У вас в Южной Корее есть гимн?
– Конечно. – Толик посадил меня у двери прямо на пол и принялся искать ключи.
Открыв двери, он стал втаскивать меня в квартиру и петь гимн.
– Круто! – заметила я и отхлебнула виски из горла. – Очень патриотично. А вот у нас, прикинь, Советского Союза давным-давно нет, а гимн есть. Все его до сих пор помнят, ностальгируют и поют. Не стало Союза, и мужиков не стало. Вымерли вместе с СССР. Их всех в основном перестройкой убили. Провели эксперимент на выживание. Мужики оказалась слабее и вместе с экспериментом стали редким, вымирающим видом. Сдулись и дохнуть начали. Нельзя было так экспериментировать, столько мужиков потеряли. Эх, уже ничего не вернёшь. Толик, а ты знаешь, что такое перестройка?
– Слышал. Это какие-то коренные изменения.
– Правильно. Коренные изменения, направленные на уничтожение мужиков. Мужики перестраиваться не умеют. Их лучше в этом плане не трогать. Так что даже страшно представить, сколько бойцов невидимого фронта в те годы было потеряно. У вас там никакая перестройка не намечается?
– Пока не слышно.
– Это радует. Пусть хоть в вашей стране над мужиками никто не экспериментирует. Сильный пол беречь надо, а не испытывать на выживание. Неужели непонятно, что вы слабые?! – Я протянула Толику бутылку: – Выпей.
– Да я уже и так много выпил, – промямлил он.
– Выпей за наших мужиков. За тех, кто выстоял и не был похоронен перестройкой. За мужиков пьют стоя.
Я хотела встать, но тут же потеряла равновесие. Толик взял бутылку, сморщился, сделал несколько глотков и с надеждой спросил:
– Может, они ещё возродятся?
– Ни хрена, – замотала я головой. – Нет, ну ты сам думаешь, что несёшь? Как можно возродить умирающий вид, который исчезает прямо на глазах? И название этому виду одно – российский мужик. Даже «Красная книга» не помогает. Особи деградируют и вымирают.
– У вас эпидемия?
– Повальная. Если ещё одну перестройку организуют, то прощай, мужик… Всех добьют, ни одного не останется.
– А что, эксперименты могут продолжаться?
– Толик, я живу в такой удивительной стране, где может произойти всё что угодно.
– Поэтому я и зову тебя к себе.
– Толик, ну почему ты не итальянец и не француз? – Я посмотрела на обиженного Толика, взяла у него бутылку и вновь отхлебнула виски. – Я бы тогда к тебе поехала. Не могу рваться туда, где не знаешь ни людей, ни законов, ни порядков.
– Снежа, я полагал, замуж выходят за человека, а не за его национальность, страну, вероисповедание, банковский счет, профессию и социальную страховку. Мне обидно.
– Толик, я не хотела тебя обидеть. Ты сам напросился. Видишь меня в первый раз и зовёшь замуж. Это легкомысленность.
– Это не легкомысленность, а любовь с первого взгляда. Я просто не хочу тебя потерять.
– Толик, но я не готова бежать замуж сломя голову. Здесь нужен трезвый подход и четкое понимание – на что можно рассчитывать, уехав из России… Знание законов другой страны, в том числе в случае рождения ребенка… права обоих родителей… знание языка обязательно… менталитет… да много еще всяких «подводных камней». Замуж – это ответственный шаг. Я не хочу просто покинуть свою страну. Чёрт побери, какой бы она ни была, я безумно её люблю. Не хочу оказаться у разбитого корыта. Покалечить свою жизнь успею всегда. Иностранец иностранцу рознь. Не все они так хороши, как кажутся на первый взгляд. Чуть копни – и вся его настоящая сущность как на ладони! Мне не хочется, чтобы жизнь после свадьбы оказалась неприятным сюрпризом..
– Снежа, это вопрос везения. Тут никто не застрахован. Увы. Даже трезво, рационально взвесив все, можно упустить что-нибудь существенное. Отношения между людьми слишком непрогнозируемы, чтобы сказать: «Я все рассчитал и теперь уверен на сто процентов, что не разочаруюсь». Скажи, что ты ищешь в иностранном мужчине?
– Красивые чувства, надёжность, стабильность, заботливое отношение. Одним словом, то, что нечасто встретишь на моей родине.
– Снежа, я могу тебе это дать.
– Толик, а вдруг я твоей маме не понравлюсь и она меня ночью из дома выставит?
– Я давно сам все решаю. Я очень самостоятельный. Снежа, пойми, личность первична, а остальное – лишь приложение.
Когда в моей бутылке почти не осталось виски, я посмотрела на Толика пьяным взглядом и отметила про себя: а он ничего…
– Ладно, Толик, твоя взяла. Я согласна, – заплетающимся языком произнесла я и поставила пустую бутылку на пол.
– Ты согласна стать моей женой?
– Я же сказала – да. Можем зарегистрировать брак прямо сейчас. Только вот я до ЗАГСа не дойду. Придётся тебе тащить меня.
– Снеж, во-первых, мы в Германии, и нас здесь не зарегистрируют. А во-вторых, ночью все ЗАГСы закрыты.
– Ну и хрен с ним. Давай тогда устроим брачную ночь.
Заметно пошатываясь, Толик взял меня за руки и потащил на кровать.
