Глава 5

Вытаращив на Бориса глаза, я постаралась унять нервную дрожь и спросила:

– Ты?

– Я, – глухо ответил Борис и сжал меня еще сильнее.

– Мне больно, – жалобно произнесла я и поджала губы.

Борис слегка ослабил хватку, и я увидела, как по его шее скатилась струйка пота. Это означало, что он нервничает не меньше меня.

– Что ты здесь делаешь?

– Я просто гуляю. Решила подышать свежим воздухом.

– И как тебе дышится?

– Хорошо, – только и смогла сказать я. – Воздух тут просто замечательный.

В этот момент меня вновь сковал страх, и я не сомневалась в том, что Борис заметил ужас в моих глазах. Инстинкт самосохранения говорил мне о том, что я должна срочно бежать как можно дальше и как можно быстрее. Только вот куда можно было убежать из дома, территория которого обнесена глухим высоким забором? Видя мой страх и мое отчаяние, Борис улыбнулся и прошептал:

– Ты меня боишься?

– Нет, – соврала я и ощутила, как предательски задрожали мои колени.

– А мне кажется, что ты все же меня боишься.

– С чего бы это?

– Глупышка, не стоит меня бояться. Я не причиню тебе вреда.

– Когда я уходила из спальни, ты крепко спал.

– Я забыл предупредить тебя о том, что только со стороны кажется, что мой сон крепок. Я просыпаюсь почти от каждого шороха. Значит, ты погулять вышла?

– Вышла, – судорожно кивнула я.

– Не спалось? – Голос Бориса был полон подозрения.

– Не спалось, – ответила я и невольно вздрогнула.

Из домика без окон вновь доносились непонятные всхлипы, то ли стоны, то ли плач, а то ли какое-то скуление.

Мое тело словно окаменело. Теперь я боялась не то что говорить. Я боялась дышать. Услышав странные звуки, Борис заметно изменился в лице, и, ласково обняв меня за плечи, повел в сторону своего дома.

– Пойдем отсюда.

– А что там?

– Ничего особенного.

– Ну скажи, что там?

– Теперь я понял, что тебя напугало. – Его голос моментально потеплел. – Представляю, чего ты только себе не нафантазировала! Наверное, ты подумала, что я жуткий садист и непонятно кого держу взаперти. Там сидит моя собака.

– Кто?

– Собака.

– У тебя есть собака?

– Есть. Только она сейчас очень больна.

– Что с ней?

– В нее всадили две пули. Она чудом выжила.

– Кто же в нее стрелял? – задала я вопрос, пораженная до глубины души.

– Плохие люди.

Поняв, что этот ответ меня не устраивает, Борис помрачнел и тихо произнес:

– Понимаешь, мне просто очень больно об этом говорить. У меня есть чудесный пес Барс. Однажды он выскочил за ворота дома, и около двух суток мы не могли его найти. Я, конечно, переживал, но верил, что он вернется. Правда, так надолго он никогда не убегал. Конечно же, я его искал. Прочесал все окрестности. Его обнаружил мой охранник. Барс лежал на краю поселка и умирал. Одним словом, пса нашли по счастливой случайности. Какая-то сволочь всадила в него две пули. Барса чудом удалось довезти до ветеринарной клиники. Он попал прямо на операционный стол.

– Ужас какой, – только и смогла произнести я.

– Мне очень тяжело об этом рассказывать. Если в этой жизни и бывают верные и преданные друзья, то это мой Барс.

– Кому он помешал? Кто его застрелил?

– Если бы я только знал, то задушил бы этого гада своими руками.

– Ты так его и не нашел?

– Нет.

– Но хоть какие-нибудь предположения есть?

– В том-то и дело, что нет. Здесь живет вполне приличная публика. Ума не приложу, кому понадобился мой пес.

– А у тебя много врагов и завистников?

– Конечно, много. Когда у человека есть деньги, то у него и врагов хватает.

– Но это должен быть кто-то, кто может попасть в поселок.

– Пойми, я не могу конкретно кого-то обвинить. У меня нет никаких доказательств.

– А может быть, это предупреждение? – Я остановилась и с тревогой посмотрела на Бориса.

– Какое еще предупреждение?

– Очень часто человеку дают понять, что ему угрожает опасность. Убивают животное, которое ему особенно дорого, кошку или собаку. В одном фильме злоумышленники повесили на суку любимую кошку хозяина. По своей сути, смерть кошки или собаки никому не нужна. Смерть любимого животного является предупреждением о том, что дальше будет еще хуже. Это только начало твоих неприятностей.

– Малыш, да ты, я смотрю, детективных сериалов насмотрелась, – ухмыльнулся Борис.

– Между прочим, ты зря мне не веришь. Я тебе дело говорю. Напрасно ты на ночь охрану отпускаешь. Если выпустили две пули в твою любимую собаку, значит, что опасность угрожает и тебе.

– Ты хочешь сказать, что следом за собакой могут убить меня?! – Борис нахмурил брови.

– Ты сам это сказал, – потупила я глаза.

– Не каркай, – ледяным голосом произнес Борис.

– Я не каркаю. Я хочу тебе помочь.

– Чем? – Во взгляде Бориса читалось недоумение.

– Остаться в живых, – еле слышно произнесла я и прикусила язык.

Поняв, что я ляпнула лишнее, я попыталась тут же себя реабилитировать и, подумав о том, что безопасность утопающего – это только дело рук самого утопающего, тут же перевела разговор на другую тему:

– Так ты не рассказал мне про Барса. Что было после того, как ему сделали операцию?

– Он выжил, – холодно ответил Борис.

– Это я уже поняла.

– Я забрал его из больницы. Я сам делаю ему перевязки и обрабатываю его раны. Он терпит дикие боли, не дается мне, поэтому у меня вся рубашка в крови.

– А может, было бы лучше, чтобы его лечил квалифицированный медик?

– Он никому не дается. А одному ветеринарному врачу он просто прокусил руку. Пес настолько обезумел от боли, что кидается на всех, кроме меня.

– А ты колешь ему обезболивающее?

– Конечно, колю. – Борис помолчал и добавил: – Ты не думай, что я тебя вчера обманул. Я действительно рисую. Уколол, перевязал Барса и принялся творить рядом с ним. Он любит за мной наблюдать. Это его успокаивает.

– Почему ты сейчас к нему не зашел? Он так жалобно скулил. Мне даже показалось, что это скуление похоже на стон или на женский плач.

– Это мой Барс так страдает. А заходить к нему лучше не нужно. Ему и так тяжко. Зачем я буду к нему заходить лишний раз без надобности? Поскулит и уснет.

Как только мы зашли в дом, Борис взял меня за руку и сказал вполне убедительно:

– Не вздумай подходить к этой избушке. Если ты подойдешь к ней совсем близко или не дай бог откроешь дверь, Барс растерзает тебя на части, и я не успею тебя спасти. Барс ненавидит людей.

– Всех?

– Всех. Единственный человек, которого Барс терпит, – это я. Я его хозяин, вырастил его. Было время, когда я кормил его из бутылки с соской. Я взял его совсем маленьким.

– А какой Барс породы?

– Московская сторожевая.

– Большой пес?

– Большой.

– Как ты думаешь, а эта ненависть к людям у него когда-нибудь пройдет?

– Вряд ли. Хотя пока трудно давать какие-нибудь прогнозы. Сама посуди, как он может любить людей после того, как в него всадили две пули. Ты меня поняла?! Ты поняла, что не стоит даже подходить к дому? Это опасно для жизни. – Голос Бориса стал чересчур суровым.

– Поняла. Спасибо, что предупредил. Я же не сумасшедшая и не самоубийца, чтобы заглядывать к Барсу.

– Я тоже так думаю. Ты производишь впечатление вполне адекватной и разумной девушки. Думаю, ты не хочешь, чтобы Барс когда-нибудь тобой пообедал или поужинал.

От последних слов по моему телу пробежали сильнейшие мурашки. Заметив это, Борис вновь ухмыльнулся и произнес с особой издевкой в голосе:

– А ведь сегодня ты могла стать для Барса поздним ужином.

– Что? – опешила я.

– Что слышала. Считай, что я спас тебе жизнь. Хорошо, что я так чутко сплю. Даже страшно подумать, что было бы, если бы я не проснулся. И что бы я с твоим трупом делал?

– С чем? – Я почувствовала, что меня замутило, и отшатнулась от Бориса.

– Извини, – тут же спохватился Борис. – Просто я очень сильно за тебя переживал. Барс и в самом деле сейчас агрессивен и непредсказуем. Это я идиот. Нужно было предупредить тебе сразу. А то ты смотрела на меня как на садиста, маньяка или убийцу. Словно я кого-то в этом доме замочил или кого-то на привязи держу.

– Я даже так и подумать не могла, – вновь соврала я.

Не успела я договорить последнюю фразу, как Борис прижал меня к себе и прошептал:

– Послушай, раз уж мы оба проснулись, то самое время заняться любовью. В конце концов, за тобой должок. Я же спас тебе жизнь. Давай не будем терять времени и лучше займемся твоим любимым занятием.

– Каким? – не сразу поняла я Бориса. – Рисованием, что ли?

– Дуреха! Рисованием ты займешься завтра. А сейчас лучше покажи мне, как ты любишь трахаться.

– А почему ты думаешь, что это является моим любимым занятием?

– Потому, что я сразу тебя раскусил.

Ни говоря больше ни слова, Борис взял меня за волосы и наклонил мою голову, достаточно быстро расстегнув при этом свою ширинку. Не ожидая от самой себя, я принялась целовать его мужское достоинство с особой страстью и даже с какой-то теплотой и любовью. Борис заметно покраснел, тяжело дышал, как-то бессвязно меня благодарил и гладил мои взъерошенные волосы. А когда пришел в себя, то посмотрел на меня необыкновенно нежным взглядом и прошептал:

– Малыш, как же классно это у тебя получается! У тебя за плечами хорошая школа. Мастерство не пропьешь.

В моих глазах появилась жуткая обида. Мне хотелось сказать Борису, что я не доставляю подобное удовольствие первому встречному мужчине, что некоторые просили меня об этом достаточно долго, но так и не дождались, просто он мне очень приятен и симпатичен. Всего-навсего мне захотелось сделать приятное человеку, к которому я почувствовала слишком сильное влечение. Но... Я подумала, что мои слова будут выглядеть слишком смешно и неправдоподобно.

...Я промолчала. Я умею глотать обиды и делать вид, что все хорошо.