ГЛАВА 19
Без пятнадцати пять я уже стояла у гостиницы «Салют» и с особым волнением ждала джип, на номере которого красовались три пятерки. Проходящие мимо постояльцы гостиницы и сотрудники самых различных офисов, расположенных на первом этаже, смотрели на меня оценивающим взглядом, некоторые подмигивали и улыбались. Я чувствовала себя девицей легкого поведения, которая встала у гостиницы для того, чтобы завлечь богатого клиента и неплохо заработать за ночь. На эту встречу я надела свое самое элегантное платье, оставшееся от прошлой жизни, хорошо уложила волосы и надела сногсшибательные туфли на тоненьких шпильках – их купил мне Олег в одном из самых модных и дорогих магазинов Москвы.
– Девушка, а ты что здесь делаешь? – поинтересовался уже давно обративший на меня внимание швейцар.
– А я что, мешаю?
– Нет, я просто спросил, зачем ты здесь стоишь.
– У меня тут встреча назначена, – улыбнулась я как можно приветливее. – Я знакомых жду. А что, нельзя?
– Можно. Просто, если ты подработать решила, то лучше сразу уходи. Тебе это здесь сделать никто не даст.
– Подработать?
До меня не сразу дошло, что швейцар принял меня за проститутку, но как только я поняла, на что он намекает, то сразу изменилась в лице, напряглась и нахмурила брови.
– Послушай, ты что себе позволяешь? Ты что, всех под одну гребенку стрижешь? Сейчас приедет мой бойфренд, он тебе шею за такие слова свернет, – возмущенно сказала я. – Ты что, не видишь, что я для девушки легкого поведения слишком дорого одета?!
– А у нас тут дешевые не стоят, – пробормотал себе под нос швейцар и зашел обратно в вестибюль гостиницы.
– Придурок!
Увидев, что из стоящей неподалеку иномарки вышел молодой человек и направляется прямо ко мне, я взглянула на часы и увидела, что до пяти часов осталось ровно пять минут. Я посмотрела на подошедшего ко мне мужчину с явным неудовольствием.
– Что стоим? – поинтересовался молодой человек.
– Тебе какая разница.
– Большая. Просто для того, чтобы здесь встать, нужно для начала подойти ко мне.
– С какого это перепугу? Твоя гостиница, что ли?
– Гостиница не моя, но территория, где ты решила подзаработать, моя.
– Опять двадцать пять, – усмехнулась я и еще больше занервничала.
– У нас так внаглую без крыши не работают. У нас штат укомплектован, но если ты все же хочешь вписаться в наш дружный женский коллектив, то давай побазарим. Тоже мне, самая умная нашлась! Пойдем в машину, поговорим.
– Да с чего вы тут все взяли, что я работаю? И швейцар, и ты?! У меня что, на лбу это написано? Я здесь просто стою, у меня тут встреча назначена. Сейчас за мной мой друг приедет.
– Ладно. Извини, если ошиблись. Мы за тобой смотрим.
– Смотрите...
Как только молодой человек вернулся обратно в свою машину, я заметно заволновалась и вновь посмотрела на часы. Ровно пять минут шестого. На минуту мне показалось, что за мной никто не придет, и я простою здесь около часа и уйду несолоно хлебавши, сопровождаемая взглядами швейцара и сидящих неподалеку в машине ребят, которые, по всей видимости, являются сутенерами.
Я не поверила своим глазам, увидев, что ровно в десять минут шестого к гостинице подъезжает большой черный джип с тремя пятерками на номере, и почувствовала легкий озноб и головокружение. Как только джип остановился у входа в гостиницу, я набралась смелости и решительным шагом направилась к машине. Тонированное стекло джипа опустилось, и я увидела двух коротко стриженных мужчин с достаточно устрашающей внешностью.
– Здрасте, – промямлила я и залилась алой краской. – Меня зовут Оля. Я к Георгию.
– Садись на заднее сиденье, – буркнул мужчина, и стекло поползло вверх.
– Что? Зачем?
– Садись, тебе говорят.
Не успела я сесть на заднее сиденье, обтянутое кожей, как машина тронулась с места и помчала меня в неизвестность. Я сидела ни жива ни мертва и боялась произнести даже слово. Мужчины совершенно не обращали на меня внимания, словно меня и не было вовсе, и непринужденно болтали. Увидев, что мы уже выехали за город, я закрыла глаза и принялась себя успокаивать. В эти минуты я думала о Димке и о том, как же сильно он меня ненавидит. Я убеждала себя в том, что так будет лучше, и знала, что я права. Теперь я точно знала о том, что Димка меня ненавидит. Он ненавидит меня за то, что я не боюсь сказать вслух о том, о чем многие девушки думают, но никогда об этом не говорят. А еще я была уверена в том, что если бы я не стала сопротивляться Димке и согласилась бы с ним жить, то он бы моментально потерял ко мне интерес.
Когда мать уходила от отца, то она объяснила мне причину своего ухода довольно скупо. Она сказала, что отец потерял к ней всякий интерес, что все ее достоинства он воспринимает как должное и что мужики совсем с ума сошли, перестали ценить милых, любящих и верных и обратили внимание на отъявленных стерв. Именно с такой стервой и связался отец. Когда мать еще не начала пить, она рассказала мне о том, что все годы отец ею просто манипулировал, как однажды она уступила, прогнулась под его требования, и ему это очень понравилось... Ему захотелось узнать, насколько еще она готова прогнуться, оправдывая свои действия любовью, благом и сохранением семьи. Поняв, что мать полностью зависима, податлива, как пластилин, и находится в его власти, отец начал испытывать ее на прочность, и, чем покладистее и покорнее она была, тем все выше и выше были его к ней требования. Стремление угодить, выполнить любой каприз и любое желание, заставило отца прекратить уважать мать, и она потеряла в его глазах всю свою привлекательность.
К чему я сейчас об этом подумала? Наверно, к тому, чтобы примерить жизнь матери и отца к себе с Димкой. Ну сколько бы продлилась наша идиллия и страсть? Месяц, два, полгода, год? Димка быстро устал бы от моего общества, начал встречаться с друзьями, задерживаться на работе, приезжать среди ночи без каких-либо объяснений и оправданий и ложиться в постель, поворачиваясь ко мне задницей.
– Красавица, приехали.
Я вздрогнула и посмотрела на обернувшихся ко мне мужчин.
– Спишь, что ли?
– Нет. Думаю.
– О чем ты, подруга, печалишься? Что за мысли посещают твою юную головку?
– Я думаю о том, бывает ли рай в шалаше.
– Рай в шалаше? – рассмеялись мужчины.
– Рай в шалаше, – тихим голосом повторила я.
– Бывает, – ответил тот, кто сидел рядом с водителем. – Обычно рай в шалаше предлагают мужчины с ограниченными финансовыми возможностями, но, как правило, такие отношения нежизнеспособны. – Рай в шалаше бывает только в том случае, если этот шалаш находится где-нибудь на Майами и у него собственный охраняемый пляж с вертолетной площадкой, – сделал вывод второй.
Мужчины рассмеялись и вышли из машины. Понимая, что никто не подаст мне руки, я вышла следом за ними и принялась с опаской озираться по сторонам. Меня привезли на территорию большого роскошного особняка, окруженного высоким глухим забором.
– Я Родион, – представился один из мужчин и критично оглядел меня с ног до головы.
– Я с тобой по телефону разговаривала?
– Верно. Иди за мной.
Послушно кивнув, я пошла следом за Родионом и очутилась в доме. Родион провел меня в огромную гостиную, оформленную под старину, не переставая испытующе смотреть на меня.
– Волнуешься?
– Очень.
– Если повезет, то будешь в этом дворце жить. Хочешь?
– Не хотела – сюда бы не приехала. А ты думаешь, мне повезет?
– Сейчас на тебя посмотрит хозяин. – Родион так и не ответил на мой вопрос.
Я поймала себя на мысли о том, что уже давно так не волновалась, что от страха и нервного напряжения меня начинает бить дрожь, а по спине пробегает холодок. Для того чтобы хоть немного успокоиться, я села в роскошное кресло и закинула ногу на ногу, стараясь выглядеть более импозантно.
– Встать! – Лицо Родиона стало таким суровым, что я буквально окаменела, боясь пошевелиться.
– Что?
– Ты что, глухая? Встань, я сказал! Тебя что, сюда на чай пригласили?!
Я тут же встала с кресла и, стараясь побороть дрожь, неуверенно произнесла:
– Извини. Я не знала, что здесь нельзя сидеть.
– С минуты на минуту хозяин появится. Будешь демонстрировать ему свой товар, а ты посиделки устроила.
– Какой товар? – не сразу поняла я Родиона и подумала о том, что я вроде сюда не торговать приехала. Но спустя несколько секунд я быстро пришла в себя, вспомнила, что я всегда отождествляла себя с товаром, и наконец поняла, о чем идет речь.
– Товар лицом к хозяину, понятно?
– Я поняла.
В этот момент в открытые двери гостиной въехал человек в инвалидной коляске, и от его вида мне стало не по себе: лицо было изуродовано, один глаз заменил стеклянный протез, а нос был слишком неестествен: словно он когда-то отсутствовал, затем его пришили, но ошиблись размерами. Это был слишком маленький нос для такого лица. Если, обладая такими огромными деньгами, человек не смог привести свою внешность в надлежащий вид, значит, после автомобильной аварии от его лица практически ничего не осталось и его собирали по частям, включая и нос. Возможно, впереди у этого человека еще не одна пластическая операция, и он будет выглядеть намного лучше, но сейчас его лицо производит жуткое впечатление. Обратив внимание на руки мужчины, я вздрогнула и увидела, что вместо одной руки у него протез. Об этой детали Олег не сообщил, чтобы совсем не напугать меня редкостной красотой того человека, которому он так любезно меня предложил.
– Здрасте, – выдавила я из себя и как-то глупо улыбнулась.
– Оля?
– Оля.
Несмотря на свою незавидную внешность, сидящий передо мной в инвалидной коляске мужчина (или то, что от него осталось) был очень дорого и изысканно одет.
– Олег уже в Америке. Он мне звонил, передавал тебе привет.
– Он вам звонил? – Я ощутила, как учащенно забилось мое сердце.
– Да. У нас еще есть кое-какие общие дела. Он вновь замолвил за тебя словечко. Но ты же сама понимаешь, что выбрать сожительницу, достойную этого дома, – дело нешуточное. Тем более, мои люди уже занялись поисками такой девушки. Конечно, ты не фотомодель, но вполне симпатичная девушка. Я ничего Олегу не обещал. Я сказал ему, что всего лишь с тобой пообщаюсь и на тебя посмотрю. Покажи мне товар лицом.
– Это как?
На всякий случай я повернулась и игриво выставила ножку вперед. Затем прошла по гостиной легкой походкой и, лукаво посмотрев на безногого Георгия, отвела глаза в сторону.
– Раздевайся, – сухо сказал Георгий и рукой поправил воротник своей рубашки.
– Что?
– Ты что, не слышишь, что тебе говорят?
– Ах, да...
Я старалась раздеваться как можно более красиво и, оставшись в одном белье, опять же подаренном Олегом, нерешительно спросила:
– А белье снимать?
– Снимать, – все так же сухо ответил Георгий.
Оставшись в чем мать родила, я заметно съежилась и почувствовала себя так, словно на медосмотре.
– Родион, пойди посмотри. Есть у нее какие-нибудь шрамы, изъяны или, может быть, уже целлюлит появился, – властно распорядился Георгий. – Сейчас бабы какие-то пошли непонятные. Молодые, а тело, как у старух, целлюлит все ляжки проел.
Родион подошел ко мне вплотную и стал осматривать меня так цинично, что я готова была провалиться сквозь землю от стыда и от унижения.
– Ну как?
– Шеф, вроде все чисто. Тебе еще аппендицит не вырезали? – обратился ко мне Родион.
– Нет, – залилась я краской.
– Не рожавшая?
Родион вел себя так, будто он собирается заполнять мою медицинскую карту и сейчас, того гляди, спросит, делала ли я аборты и каким способом я предохраняюсь.
– Родя, ты посмотри, у нее задница не обвисшая, или мне кажется?
– Шеф, да нормальная задница...
При этом Родион несколько раз похлопал меня по попке, а в последний раз ударил меня с такой силой, что я подпрыгнула и взвизгнула от боли.
– Осторожнее...
Но на мое замечание никто из мужчин не обратил внимания.
– Нормальная у нее задница, – повторил Родион. – Упругая, не как студень. А то я тут одной по пятой точке хлопнул, так у нее попа потом три дня тряслась.
– А ляжки?
– Вполне приличные ляжки.
– Вы меня разделывать, что ли, собрались? Каннибалы, – испуганно произнесла я и нервно захлопала пушистыми ресницами.
Мужчины переглянулись, рассмеялись и велели мне одеваться.
