Глава 25

Как Касьян отчитался за эти деньги, я не знаю, но жизнь потекла своим чередом дальше. Конечно, он не нашел ни Игоря, ни денег. После случившегося он стал каким-то нервным, несдержанным, опять подсел на кокаин и начал хорошенько прикладываться к бутылке. Правда, меня он никогда не обижал, но было заметно, что на работе у него не все в порядке. Про Египет мы больше не говорили, порою мне даже стало казаться, что и наши отношения ухудшились. Руслан наконец закончил ремонт в своей мастерской и купил квартиру в центре. Иногда я заезжала к нему, и мы болтали без умолку несколько часов подряд.

Казалось бы, в моей жизни было все – материальный достаток, любящий муж, чудесная дочка, любимая работа, но прошлое возвращало меня назад, в те далекие дни, когда я приезжала к Любке в сауну и часами просиживала у нее в кабинете. Марк, такой родной и далекий, поднимающийся в гостиничный номер, его прощальный взгляд, полный нежности и неподдельной любви. Его теплые, ласковые руки, знакомое до последней родинки тело…

Все это сидело в моем сердце и не давало жить спокойно.

Каждую неделю я звонила во Владивосток Сашке и болтала с ним о разных житейских пустяках. Он радовался моим звонкам, а мне было приятно слышать его голос.

Моя коллекция сезонной одежды прошла на ура и имела шумный успех. Отметить это событие с Касьяном не получилось – он остался ночевать в офисе, так как изрядно перебрал горячительных напитков. Правда, рано утром он уже ползал на коленях и просил прощения, ссылаясь на то, что ему тяжело переживать потерю двух своих лучших друзей. Оказывается, недалеко от Малаховки был найден труп, вернее, даже не труп, а то, что от него осталось в сожженной машине.

– Скажи, Яна, кому он помешал, ведь никто не знал про деньги, – мучился Касьян.

– Значит, кому-то проболтался, похвастался, сам знаешь, как это бывает. Я вообще не понимаю, как можно с такой суммой посылать всего одного человека. У меня это в голове просто не укладывается.

– Ох, Янка, если найду того, кто это сделал, собственными руками удавлю, места живого не оставлю!

Наверное, так бы и текла моя размеренная жизнь, если бы в один из дней я не отправилась проведать свою квартиру на Кутузовском. Погода была замечательная. Настроение отличное. Я зашла я магазин неподалеку от своего дома, чтобы купить пакетик кефира. В магазине я почувствовала на себе чей-то настойчивый, пристальный взгляд. Подняв голову, я огляделась вокруг. Сквозь витрину магазина я увидела, что на улице стоит Славик, тот самый, который помог мне избавиться от моего назойливого супруга. Наши взгляды встретились. Славик был в темных очках и кепке, но мне кажется, что я узнала бы его в любом виде, даже если бы он нацепил на себя маску папуаса. Я улыбнулась, он помахал мне рукой в ответ. И тут мне в голову пришла дикая мысль: а ведь он и есть тот самый человек, которого я искала все это время и в котором так нуждаюсь в данный момент.

– Привет, – выйдя из магазина, я приобняла его. – Каким ветром?

– Да так, приехал погулять на Поклонку. Слушай, а ты так здорово похорошела, чертовски рад тебя видеть, честное слово.

– Я тоже. Есть предложение погулять вместе и обсудить некоторые детали. А ты что, уже не в розыске, можешь свободно передвигаться по городу?

– Да как тебе сказать. Ходить свободно мне, конечно, нежелательно. Я, вообще-то, приехал в церковь.

– Хочешь поставить свечку за упокой чьей-то души? Значит, сегодня ночью на одну душу стало меньше. Верно я говорю?

– Какая ты сообразительная, – улыбнулся Славик.

– Ставить свечки после удачно выполненного дела – твое хобби. Пошли, мне тоже есть кому поставить. Кстати, а почему ты предпочитаешь именно эту церковь?

– Говорят, в ней самая чистая аура.

– Надо же, а я всегда считала, что самая чистая аура в Сокольнической церкви, я обычно езжу туда.

Мы зашли в церковь, поставили свечки, а затем решили посидеть немного в шашлычной.

– Я слышала, что у тебя большие неприятности, мол, ты ушел куда-то на дно, и тебя теперь в Москве днем с огнем не сыщешь?

– Кто тебе такое сказал?

– Борька, царство ему небесное.

– Не говори, жалко пацана, да и жену его тоже. Вообще, в этой истории многое непонятно. За что его? Ведь у них-то и денег особых не было. Правда, его жена в сауне работала, может, она что натворила или была где-нибудь замечена. А что с девчонкой стало, не знаешь? Ведь у них пацанка была, малая совсем.

– Девочка живет у меня. Вернее, она учится в Лондоне. Я ее удочерила.

– Понятно, а что там все-таки произошло, не знаешь?

– Нет.

– Ты отменно выглядишь, смерть супруга пошла тебе на пользу.

– Спасибо.

– Замужем?

– Именно об этом я и хотела с тобой поговорить.

– В смысле?

– Я хочу сделать заказ на своего супруга.

– Что?! – Славик подавился кусочком мяса. Я постучала его по спине и закурила сигарету.

– Я, кажется, ясно сказала – хочу убить мужа, не забесплатно прошу, ты же знаешь. И вообще, при твоей работе нужно воспринимать такие вещи нормально. Ты меня поразил своей реакцией.

– А кто твой муж?

– Крышевой моего первого мужа.

– Это как?

– Ну, мой был коммерсантом, а этот его крышей. Я убила коммерсанта и вышла замуж за крышу, а теперь хочу убить крышу. Ну тебе же Любка рассказывала, в какую заварушку я попала.

– Да, я помню, тебя похитили и потребовали полмиллиона долларов.

– Так вот, я вышла замуж за своего похитителя.

– Ну, ты даешь!

– Вот такие дела, Славик. Здорово, что ты мне встретился. Думаю, в этот раз мне как постоянному клиенту будет скидка.

– Ну это зависит от того, кто твой нынешний супруг. Если он сильно крутой, то какая, к черту, скидка!

– В общем, давай работать по старой схеме: завтра встречаемся и обговариваем все подробности.

– А этого ты тоже хочешь сделать без вести пропавшим? – поинтересовался Славик.

– Нет, этого мы заделаем по-другому. В прошлый раз мы убирали коммерсанта, а в этот – крышевого, усек разницу? Нет, крышу мы похороним с почестями, а я сыграю роль скорбящей вдовы.

– Во сколько завтра встречаемся?

– В это же время, там, где всегда, напротив моего дома.

– Идет, по рукам, – сказал Славик и встал из-за стола. – Страшная ты женщина, Яна. Не завидую тем, кому ты попадешься на дороге. Опасная и в то же время такая притягивающая, как магнит.

Поднявшись в себе, я упала на кровать и стала размышлять. Эта квартира напоминала мне не о совместно прожитых с покойным супругом годах, не о Касьяне, а о Марке. Мне вообще очень трудно разобраться, что творится в моей душе. Все запуталось. В последнее время меня одолевает жуткая депрессия. Казалось бы, чего здесь такого – живи и радуйся. Но я не могу есть, спать и жить со своим врагом, не могу больше врать себе и обманывать Касьяна. Не знаю, что со мной, может, это оттого, что на улице стоит дрянная погода и у меня стала сильно болеть голова. Я была в больнице – врачи говорят, что теперь так будет всегда, сказывается давнишний ушиб, да еще постоянно ноют места ранений – они тоже реагируют на погоду, вот и приходится глотать обезболивающие таблетки. Была бы сейчас рядом Любка, она бы меня пожалела, уж она-то умела успокаивать.

На следующий день я встретилась со Славиком. Он, как и в старые добрые времена, сидел в машине напротив моего дома и смотрел на мои окна. Я прыгнула в салон и весело спросила:

– Что смотришь на окна, ждешь сигнала? Кстати, а почему ты один, где твои братаны?

– Я теперь работаю с другими людьми.

– Ну и где же они?

– Они не желают, чтобы ты их видела, хотят остаться незамеченными.

– Ну что ж, это их право, я тоже не горю желанием с ними знакомиться.

– Так, и кто твой супруг?

– Самый заурядный вор в законе, Касьяновская группировка.

– Я так понимаю, он – ее предводитель.

– Само собой. В общем, слушай, я придумала следующую схему.

– Давай, я весь во внимании, – улыбнулся Славик.

– У нас есть загородный коттедж, совершить убийство там будет удобнее всего. Коттедж стоит в лесу, так что спрятаться будет нетрудно. В самом доме полно охраны, поэтому пройти вовнутрь вы вряд ли сможете. В назначенное время я попрошу Касьяна за чем-нибудь съездить, придумаю за чем, это уже мои проблемы. Недалеко от коттеджа на проселочной дороге вы положите ленту с шипами. У Касьяна полетит колесо, и он тут же выйдет из машины. В этот момент вы в него стреляете, а затем исчезаете так же незаметно, как и появились. Я думаю, что ничего особо сложного тут нет.

– Хорошо, – задумался Славик, – а где гарантия того, что он будет один?

– Это уже мои проблемы, я же сказала: он будет один.

– Хорошо. Четвертак.

– Не поняла.

– За это дело мне нужен четвертак, то есть двадцать пять тысяч долларов.

– Ты с ума сошел, а где же скидки постоянным клиентам?

– Яна, это человек очень серьезный, известный вор в законе, его знают далеко за пределами Москвы. Он стоит намного дороже. Вот если бы ты заказала рабочего на заводе, то действовали бы обещанные скидки. Мы бы тебе его за десятку убрали.

– Если бы он был рабочим на заводе, то его вообще не было бы смысла заказывать. Что с него взять? Я бы его сама сковородкой по голове огрела. Ну ты и цену загнул!

– Хорошо, найди дешевле. Это тебе не какой-то там коммерсант, который рыбой торгует, а лидер солидной криминальной группировки. Я вообще не понимаю, зачем тебе его убивать, за таким, как за каменной стеной.

– Ну, в эти проблемы мне тебя посвящать не хочется, это касается только меня и никого больше, понятно?

– Конечно, только моя цена – четвертак. Если нет, то тогда расходимся, найди таких дурачков, которые вора в законе дешевле убьют.

– Ну хорошо, двадцать моя окончательная цена.

– Яна, нет, да ему красная рабочая цена – полтинник.

– Полтинник в том случае, когда его другой криминал заказывает, тогда попробуй его убей, он везде с пушкой да с охраной ходит, а я тебе все создаю для идеального убийства, все, так сказать, удобства.

– Яна, мы же не на базаре, я тебе свои услуги не навязываю, хочешь за такую цену – пожалуйста, нет – до свидания.

– Ладно, ты ведь знаешь мое безвыходное положение, крохобор несчастный, твоя взяла, будет тебе четвертак, хрен с тобой.

– Ну, это другой разговор. Цена всегда соответствует социальному положению клиента, точнее – обреченного.

– Цена должна соответствовать не положению обреченного, а положению того, кто делает заказ.

– Когда должно свершиться правосудие? – улыбнулся Славик.

– В субботу. На эти выходные мы как раз поедем в коттедж. Так что правосудие будет в эту субботу. Сегодня четверг, у вас два дня в запасе.

– Так, ладно, ленту с шипами для прокалывания колес мы найдем у знакомых гаишников, пушка есть. Нам бы только знать, во сколько он поедет?

– Это сказать трудно. В общем, вы должны дежурить на проселочной дороге с десяти часов утра.

– И до каких пор?

– Не знаю. Но до восьми вечера правосудие должно свершиться.

– В общем, точного времени нет. Ладно, будем сидеть, куда денемся.

– Да, я думаю. За четвертак и я бы хоть сколько сидела.

– Хорошо, давай адрес коттеджа, мы сегодня прошвырнемся, посмотрим, что к чему.

Я набросала схему проезда и адрес, затем достала сигарету и закурила.

– Славик, а давай сделаем проще. У тебя есть мобильный? Давай я позвоню, как только он будет выезжать.

– У меня нет мобильного.

– Очень жаль, при твоих заработках их можно было купить уже целую тысячу.

– Мне он ни к чему. Даже если бы он и был, то я бы все равно не оставил тебе номер. Давай, опиши мне машину, на которой он поедет, и главное – как он выглядит?

– У меня с собой фотография.

Я достала карточку и протянула ее Славику. Он сказал:

– Я оставлю ее себе.

– Конечно, именно для этого я ее и взяла.

– И еще, мало ли, вдруг он поедет не один, тогда мы вырубаем двоих.

– Будем надеяться, что он все-таки поедет один.

– Яна, а ты решила, за чем ты его пошлешь? Ведь за какой-нибудь вещью он может послать кого-нибудь из охраны, а сам никуда не ехать.

– Верно, и все-таки есть нечто такое, за чем он поедет сам.

– И что же это?

– Цветы.

– Ты хочешь сказать, что пошлешь его за цветами?

– Вот именно.

– Да, я знал, что ты страшная женщина.

– Ну вот, наверное, и все. Схема понятна. Я надеюсь, вы будете действовать как профессионалы, а не как любители.

– Мы всегда действуем как профессионалы. Ты хорошо обдумала свой заказ?

– Очень.

– Тогда завтра в это же время ты должна принести мне половину суммы.

– Хорошо, значит, завтра я даю тебе двенадцать тысяч долларов.

– Двенадцать пятьсот, – поправил меня Славик.

– Двенадцать пятьсот, а остальную сумму ты получишь после дела.

– Как только все закончится, я позвоню тебе на твой мобильный и ты передашь мне вторую часть. Ну все, до завтра.

– Давай не скучай, – улыбнулась я и вышла из машины.

Мне и в голову не приходило оглянуться, но я затылком чувствовала настойчивый взгляд Славика. Наплевать, что он обо мне думает. Он ничем не лучше меня, просто я заказываю, а он убивает. Такая же дрянь, как и я, и еще неизвестно, кто из нас еще дряннее. Поднявшись к себе домой, я вышла на балкон и уставилась на Поклонку. Я люблю эту квартиру, несмотря на то, что она нечистая, вернее, в ней произошло убийство. Даже сейчас, когда мне совсем неплохо в центре, она постоянно мне снится.

Любка говорила, что надо обязательно позвать попа и освятить комнаты, как бы очистить их от греха, который здесь произошел, но я совершенно ничего не делала. Слава богу, когда мой драгоценный супруг покинул родные стены, он ни разу меня не беспокоил, да и мне вспоминать о нем совсем не хотелось. Верно говорят, что главное в этой жизни – сделать первый шаг. И если после убийства мужа я еще испытывала какие-то моральные неудобства, то, когда мы с Русланом убили Игоря, в моей душе не было ни грамма жалости. Сама того не заметив, я стала беспощадной и злой.

На Поклонке полно народу. Все гуляют, покупают шары, едят мороженое. У каждого человека свое представление о том, что он хочет получить от жизни. Одним хорошо в провинции – эдакие провинциальные короли, как Сашка, – другие покоряют Москву, но им становится в ней тесно и душно и хочется чего-нибудь более экзотического. А может, весь корень зла во мне самой? Может, я сама живу как-то не так? Может, надо совсем по-другому?

Почему я не могу быть такой, как все? Почему для меня совсем не приемлемы общепринятые стереотипы? Легкомыслие и авантюризм – вот две мои отличительные черты. И еще, мне всегда всего мало, никогда не бывает достаточно. Все вокруг помешались: ждут, ищут любовь. А есть ли она вообще – никто толком не знает. Если я люблю Марка сейчас, то это не значит, что мы были бы счастливы в семейной жизни и умерли бы в один день. Если Касьян любит меня сейчас, то это не значит, что он будет меня любить, к примеру, через пять лет. Когда люди живут друг с другом долго, происходит перенасыщение отношений. К примеру, человек не может каждый божий день есть одни и те же яблоки, пройдет немного времени, и его просто стошнит от этих яблок. Конечно, это слишком примитивная точка зрения, в жизни намного сложнее, люди живут друг с другом, даже если их тошнит. Мужчина – потому что он боится что-либо менять в своей жизни, да и где гарантия того, что во втором браке будет лучше, чем в первом, женщина – потому что на ней лежит ответственность за ребенка и нужны деньги. Все взаимосвязано, как ни крути. И здесь надо смотреть глубоко в корень, это оттого, что наши браки шаблонны, в них потеряна индивидуальность. Женщина – мать, она должна хорошо готовить и быть хорошей хозяйкой, мужчина – добытчик, хранитель очага, даже если и очага совсем нет. В браке обязателен ребенок. Вот они, наши стереотипы.

Не знаю, что у меня сегодня за настроение, наверное, это депрессия. Психоаналитик сказал, что мне не дает покоя мое прошлое, мучают воспоминания, это связано с потерей близких людей. Он посоветовал мне резко изменить свою жизнь, повернуть в другое русло, что я и делаю.

Как только замочу Касьяна, съезжу на кладбище к Любке, давно не была, тянет, сил моих больше нет. Еще раны очень сильно ноют, обезболивающие пью пачками.

На следующий день я передала деньги Славику и распрощалась с ним до завершения дела.

Наконец наступила суббота, и мы с Касьяном, который ничего не подозревал, отправились в наш загородный коттедж. Приехав на место, Касьян поставил во дворе мангал и принялся готовить шашлыки, а я ушла в свою комнату и позвонила Сашке во Владивосток. Сама не понимаю, почему меня так сильно влечет к этому человеку?

Затем мы наслаждались шашлыками и французским вином, но я с ужасом чувствовала, как сдают мои нервы.

– Касьян, пойдем в спальню, – улыбнувшись, я положила руку ему на плечо, – если бы ты только знал, как я хочу тебя. – Касьян просиял, взял меня на руки и понес в спальню.

– Кстати, а почему сегодня в доме так много охраны?

– Яна, твой муж очень известная личность, тем более мы находимся за городом, здесь всегда должно быть много охраны. Мало ли, вдруг у кого-нибудь возникнут не самые лучшие мысли.

Когда он произнес эти слова, я поежилась и почувствовала себя совсем плохо. Еще я учуяла, что от Касьяна пахнет не только вином, он явно успел приложиться к чему-то погорячее, а вино со мной он пил просто так, для блезиру. Да и глаза: красные, аж сосуды полопались, значит, опять приложился к кокаину. Они там все кокаином балуются, и довольно-таки серьезно. Через несколько минут мы приступили к сексу, Касьян был явно не на высоте, сказывалась большая доза спиртного и кокаин. Когда все закончилось, он откинулся на подушки и сказал:

– Прости, Янушка, больше не буду. Вот идиот, перебрал.

– В последнее время я вообще вижу тебя редко в таком состоянии, когда ты не перебрал, – вздохнула я.

– Знаешь, это все из-за этих денег проклятых, доверие братвы ко мне было подорвано. Правда, теперь все позади. Будь они неладны, эти деньги! Прости, милая, сорвался, двух братанов похоронил, клянусь тебе, больше в рот не возьму.

– Хочешь исправиться? – улыбнулась я.

– Конечно хочу.

– Тогда исполни мое желание. Сможешь?

– Конечно, ты только скажи, что хочешь.

– Тогда садись в машину, поезжай и купи мне цветы. Огромный красивый букет.

Касьян облегченно вздохнул и радостно сообщил:

– Пять минут, милая. Сейчас кого-нибудь из пацанов пошлю.

– Ты не понял, я хочу, чтобы ты сам привез и подарил мне букет.

– Ты хочешь, чтобы я сел за руль?

– Хочу.

– Яна, но ведь я пьян, куда в таком состоянии ехать?

– Что ты мне рассказываешь, ну не такой уж ты и пьяный, а машину ты водишь превосходно – что в пьяном виде, что в трезвом. Получается, когда из офиса подвыпивший, по всей Москве гонять – это нормально, а для родной жены съездить не можешь.

Касьян задумался, сделал суровое лицо и сказал:

– Господи, да что ты такое говоришь! Сейчас я привезу тебе огромный букет роз, какого тебе еще никто не дарил.

Он резко встал с кровати, оделся и направился к выходу.

– Подожди, дай поцелую.

Касьян остановился, а я подошла поближе и пристально посмотрела ему в глаза.

– Ты что так смотришь, Янка, словно на тот свет меня провожаешь? Я вернусь через пятнадцать минут.

– Что ты такое говоришь?! – спохватилась я. – Не выдумывай, просто мне приятно осознавать, что ты меня любишь.

– Это точно, я на тебе помешан, Яна, думаю, что ты никогда не будешь играть на моих чувствах.

– Ты один?

– Что один?

– Я спрашиваю, ты за цветами поедешь один?

– Нет, конечно, кого-нибудь из пацанов возьму.

– Я бы хотела, чтобы ты поехал один.

– Но почему?

– Мне хочется, чтобы этот подарок был как бы наш, личный, понимаешь?

– Ну хорошо, на что не пойдешь ради любимой женщины, – засмеялся он и вышел из комнаты.

Накинув халат, я выскочила на балкон и помахала ему рукой. Касьян подошел к своей машине и сел за руль.

– Касьян, ты куда? – спросил кто-то из мордоворотов.

– Скоро буду.

Затем он пристально посмотрел на балкон, на котором стояла я, и крикнул:

– Янка, поехали со мной! Что одной-то сидеть?

– Нет, я тебя подожду дома. Хочу принять ванну.

– Да хрен с ней, с этой ванной, поехали! Пофестивалим по деревне, и ты сама себе букет выберешь!

– Нет, приезжай быстрее.

– С каких это пор ты стала такая степенная, сколько тебя помню, ты всегда была неисправимой авантюристкой. Ты, случаем, меня не разлюбила?

– Разве тебя можно разлюбить! Привози букет, и я покажу, как сильно тебя люблю!

Касьян включил музыку и захлопнул дверь машины.

Один из амбалов подбежал и дернул дверь.

– Касьян, не дури, ну куда ты в таком виде, ты же еле на ногах держишься. Давай, я тебя свожу.

– Нет, Денис, не надо. Слово любимой женщины для меня закон, – сказал Касьян и надавил на газ.

Машина выехала со двора, а тот парень, которого звали Денисом, поднял голову и окинул меня взглядом, полным презрения. Я мило улыбнулась ему и ушла, громко хлопнув дверью.

В комнате я почувствовала, что меня трясет, уши и лицо горели с такой силой, словно их облили кипятком. Налив полный бокал текилы, я набрала Владивосток. Сашка не заставил ждать себя долго, моментально снял трубку.

– Привет, как жизнь? – Я старалась казаться непосредственной и беззаботной.

– Как всегда, а у тебя?

– Я боюсь, Саша, очень сильно боюсь. Пять минут назад я послала Касьяна умирать.

– В смысле?

– Я его заказала, вот сижу и жду результата.

– Ты сумасшедшая. Ну что можно сказать в такой ситуации, я буду молиться за тебя, чтобы у тебя все получилось. Но ведь еще совсем недавно ты утверждала, что вы неплохо ладите да и живете, по-моему, неплохо.

– Сашка, ну как можно жить под одной крышей с врагом? Теоретически – да, это возможно, а вот практически, оказывается, невозможно.

– Ладно, Яна, давай держись, я позвоню тебе чуть позже. Бог даст, все обойдется. Ты сумасшедшая, это точно. Спокойная и размеренная жизнь не для тебя.

– Знаешь, о чем я подумала, Сашка?

– О чем?

– А ведь нам неплохо было бы вместе, как ты думаешь?

– Положительно.

– Знаешь, как только похороню Касьяна, давай рванем в Питер. К счастью, там сейчас нет белых ночей. Я не люблю белые ночи, и знаешь почему? Как только они начинаются, в городе выключают освещение и там хоть глаза выткни, ходишь вслепую.

– А почему же ты тогда говоришь, что они белые? – усмехнулся Сашка.

– Это не я, это люди их так назвали, а почему – мне самой непонятно, я бы назвала их не белыми, а серыми ночами. Но вообще я люблю все, что связано с Питером.

– Это я уже понял. Странная ты все-таки женщина, чудная, у тебя мужа убивают, а ты рассуждаешь насчет питерских ночей.

– Знаешь, Сашка, мне очень хочется тебя увидеть, авось что-нибудь и сообразим.

– Как только ты скажешь, я вылечу первым самолетом, – засмеялся Сашка.

– А как там поживает наша яхта?

– Она по-прежнему ждет свою хозяйку.

– А хозяйка – это я?

– Ну а кто ж еще.

– Ладно, Сашка, давай, до связи!

– Держи себя в руках, Янка, хотя чего-чего, а этого тебе не занимать.

Я положила трубку, руки дрожали и совершенно меня не слушались. Налив второй бокал текилы, моментально его выпила. Так, пятнадцать минут уже прошло. Он не вернулся, как обещал. Мое тело задрожало еще сильнее.

На минуту я опять вспомнила о Сашке. И все-таки почему меня так непостижимо к нему влечет? Только есть одно «но». Если он так хорош во Владивостоке, то будет ли он так же хорош в Москве, для меня это очень важно. Я хотела бы общаться с человеком, у которого такие же широкие взгляды, как у меня, я должна быть уверена в том, что он хочет от жизни немного больше, чем гонять на джипе по провинции. Ладно, не о том думаю, просто стараюсь отвлечься от основных мыслей. С того момента, как Касьян уехал, прошел ровно час. Сейчас мне необходимо сделать что-нибудь сумасшедшее, чтобы не думать об уехавшем муже. Нужно покрасить волосы. Точно, покрашу волосы в цвет спелого граната, должно быть стильно.

Это будет означать, что я в корне решила изменить свою жизнь. Я наложила краску на голову и прождала ровно полчаса. Затем смыла и подошла к зеркалу – в принципе, неплохо. Новый цвет волос, новая жизнь, черт побери!

Я налила полную рюмку текилы и закуталась в теплый халат, меня сильно знобило. Вскоре я ощутила, что сильно пьяна. Вот и все, Яна, так долго за цветами никто не ездит.

Интересно, сколько он пролежит на этой дороге, когда наконец его заметят? Скорее бы его нашли и все это закончилось. А может быть, уже нашли, значит, скоро мне сообщат. Надо привести себя в порядок. Я должна выглядеть неотразимой, когда услышу о смерти мужа.

Выпив новый стакан текилы, я почувствовала, как сильно закружилась голова. Прилегла на кушетку и закурила сигарету. Все закончилось, твердила я себе. Растешь, Яна, молодец! Раньше была женой, вернее, вдовой коммерсанта, теперь вдова крупного криминального авторитета, интересно, кто будет следующей жертвой, или все, жертв больше не будет? Ты познала вкус чужой смерти.

Боже мой, я несу полнейший бред, наверное, просто слишком пьяна. Докурила сигарету и закрыла глаза. Скоро в дверь моей спальни постучат и скажут: «Яна, Касьяна убили», а я отвечу: «Боже мой, какое несчастье».

– Привет, Яна!

Я открыла глаза и не могла поверить: передо мной стоял Касьян. Он был совершенно трезв. Я сразу уловила, что он жутко нервничает. Его руки тряслись, на шее дрожал кадык.

– Ты покрасила волосы довольно ярко, тебе не идет, мне больше нравилось, когда ты была блондинкой.

Я молчала и не могла произнести ни звука.

– Что ты смотришь на меня, как на покойника? – Он попытался изобразить на своем лице улыбку, но получилось лишь ее жалкое подобие.

Вдруг у меня зазвонил мобильный. От неожиданности я даже подпрыгнула. Нажала на кнопку, боже мой, это был Сашка.

– Привет, – весело закричал он, – ну что, тебя можно поздравить?

– Рано, – тихо проговорила я и положила трубку.

Касьян пристально посмотрел на меня и спросил:

– А что у тебя за торжество? С чем тебя люди поздравляют?

– Ошиблись номером.

– Надо же, а мне показалось, что тебя хотят поздравить.

Я попыталась взять себя в руки и тихо спросила:

– А где цветы?

– Что? – Он поморщился.

– Ну ты же ездил за цветами.

– Точно, а тебя не смутило, что меня так долго нет?

– Конечно, смутило.

– Я думал, ты волнуешься, а ты, оказывается, напилась и волосы покрасила.

– Так где цветы?

– Там внизу, пошли покажу.

– Так неси их сюда.

– Нет, дорогуша, они ждут тебя внизу. Там ровно три цветка.

– Почему именно три?

– А ты хотела больше? – усмехнулся он.

Я чувствовала, что что-то произошло, но не могла понять, что именно. Касьян крепко сжал мою руку и потащил вниз по лестнице. Внизу в холле стояло несколько боевиков и человек пять из охраны.

– А вот и моя милая женушка пожаловала! – объявил он всем присутствующим.

– Прекрати немедленно, ну что с тобой происходит!

– Ты хочешь, чтоб я прекратил?! Подожди, это только начало!

Он открыл двери гостиной и с силой впихнул меня вовнутрь. То, что предстало моему взору, привело меня в дикий ужас. На полу полулежали трое. Одного я узнала сразу. Это был Славик. Его лицо напоминало маску фильма ужасов. Один глаз выбит, челюсть перекошена набок, скорее всего, ее просто переломали, из носа текла кровь.

Руки и ноги заклеены скотчем. В глазах полнейшее безразличие и ожидание смерти. Он даже не повернул голову в мою сторону. Двух других я никогда не видела, но они были точно в таком же виде. Я услышала стук моего сердца и почувствовала, как трясутся колени.

– Кто эти люди?

– Это я бы хотел услышать от тебя, дорогая, – усмехнулся Касьян.

– Я их вижу первый раз в жизни.

– Надо же, а они утверждают обратное.

– Они лгут.

– Ты даже не хочешь узнать, что они говорят?

– Не хочу.

– Ну почему, послушай, я думаю, тебе будет интересно.

Тут Славик повернулся в мою сторону и еле слышно сказал:

– Ничего не получилось, Яна. Возьми свои деньги обратно. Мне пришлось все рассказать, прости.

Он говорил с большим трудом, так как изо рта текла кровь.

– Что он несет? Кто этот человек?

– Это тот самый человек, который приговорил твоего первого супруга. Я смотрю, у тебя интересное хобби – убивать своих мужей. Молодец, чисто работаешь. А я, придурок, рванул за цветами – Яночке, дорогуше моей, радость доставить, женушке любящей. Хорошо, мои пацаны патрулировали все проселочные дороги у дома. Мало ли – чтобы никаких казусов не было. А тут видят, сидят трое подозрительных типов, машину в лесу спрятали. Их обшмонали, а у них при себе и пушка, и граната.

Вообще, они у тебя крепкие ребята, пришлось изрядно поработать, чтобы правду из них выбить, но моим пацанам не привыкать. Они в прошлой жизни в гестапо работали, в этом тебе еще предстоит убедиться. Так что просчиталась ты, дорогуша, ой как просчиталась!

– Они врут. Я не знаю этих людей и никогда не имела с ними никаких дел. Незачем мне любимого мужа заказывать.

– Любимого, говоришь, а ну-ка, покажи всем пацанам, как ты меня любишь?

Касьян рывком притянул меня к себе, заставил сесть на колени и расстегнул ширинку.

– Давай, покажи всем свое мастерство. Пацаны, смотрите, как классно умеет ласкать меня жена. Здорово делает, скажу я вам. Ну давай, не тяни время! – И он сильно ударил меня по голове.

– Не буду.

Я встала с колен и отошла к окну. Касьян застегнул ширинку, взял меня за волосы и что было сил швырнул об стену. Я упала на пол и ударилась виском. Затем почувствовала что-то теплое. Провела рукой – кровь. Касьян начал пинать меня ногами. Он пинал долго, приговаривая при этом, какая я сука и стерва. Когда он остановился, я попыталась встать, но ничего не вышло.

– Зачем ты это сделала? Я же любил тебя, понимаешь, любил, дура!!!

Мое тело горело от побоев, из виска по-прежнему капала кровь. Присутствующие при этом мордовороты старались не смотреть мне в глаза и отводили взгляд. Я улыбнулась и нашла в себе силы встать. Подошла к окну и облокотилась на подоконник.

– Ну и что теперь, ты меня простишь?

– Ты что, Яна, кто же прощает такие вещи!

– Простишь, я знаю. Ты дурак, Касьян, нельзя так любить женщину, это заблуждение. А теперь послушай, что я тебе скажу. Я никогда не любила тебя, даже мало сказать – не любила, презирала, пойми, ненавидела! Ты отнял у меня самое дорогое, что у меня было на свете, – ты приказал убить Марка. Из-за тебя вся моя жизнь пошла кувырком. Твои люди убили человека, которого я любила, затем мою любимую и единственную подругу, устроили мне кровоизлияние, нанесли два огнестрельных ранения, которые мучают меня с каждым днем все больше и больше. После всего этого ты хотел, чтобы я тебя любила? Ты сумасшедший! Это была чисто женская месть.

– Ах ты, сучка, а я к тебе серьезно относился и пацанку твою, как родную, принял.

– Да, и насчет пацанки. Между прочим, по твоему приказу были убиты родители этого ребенка. Ты убил их, а затем захотел принять девочку, как родную. Дурак! Так нельзя! Ну что ты смотришь, я не любила тебя, пойми.

Слишком много раз в этой жизни мне было больно по твоей вине. Может, мы бы и смогли жить, но нас разделяет это страшное прошлое. Я хотела, чтобы ты прочувствовал то же, что и я. Тебе плохо, мне тоже, но это еще не все.

Андрей не хотел меня изнасиловать, я все подстроила и оклеветала его. Теперь он мертв. Это тебе за Марка. Игоря убила я. Остановила его машину, когда он вышел из офиса с деньгами, попросила довезти до Малаховки, убила и сожгла машину, а деньги перевела в швейцарский банк на имя дочери. Это тебе за Любку. А то, что я хотела сделать с тобой сегодня, было бы за меня. Здесь все по-чистому, без обиды. Теперь мы квиты. Больше у меня нет необходимости быть твоей супругой. Вот видишь, она пропала сама собой, эта необходимость.

Касьян напрягся, вытянул шею, в его глазах читались неподдельная боль и ужас. Он смотрел на меня и не мог произнести ни слова.

– Ну что, теперь ты можешь меня убить. Покажи пацанам, что ты не половая тряпка, а хоть как-то можешь урезонить взбесившуюся женщину. Слышишь, что я говорю, возьми пистолет и убей меня!

Касьян по-прежнему тупо смотрел на меня, наверное, он просто не верил тому, что я сказала, а я чувствовала, как кровь из виска бежит все сильнее и сильнее. Слезы застилали мои глаза.

– Убей меня!!! – закричала я. – Немедленно убей меня, черт бы тебя побрал! Хорошо, если ты сейчас не убьешь меня, то я уйду от тебя, понимаешь, уйду! У тебя есть два выхода. Или меня убить, или дать мне возможность уйти, и я больше никогда не побеспокою тебя.

Касьян по-прежнему молчал и не предпринимал никаких действий. Тут раздался голос одного из охранников:

– Касьян, один сдох.

Я обернулась и увидела, как охранник склонился над Славиком и трогал пульс. Славик лежал неподвижно, уставившись в одну точку.

– Сдох так сдох. Закопаем, как собаку. Хер с ним, – еле слышно сказал Касьян.

Я взяла себя в руки и нашла силы, чтобы дойти до дверей гостиной.

– Ты не убьешь меня? Тогда я просто ухожу от тебя, смотри, у тебя еще есть время, пока я буду одеваться.

Сказав это, я медленно поплелась по лестнице, ведущей на второй этаж. Мне было понятно, что он меня никуда не отпустит, а выстрелит в спину. Я не боялась смерти, а была готова к ней. Мне хотелось умереть красивой и достойно выглядеть. Я надела ярко-красный коллекционный костюм цвета теплой крови, перчатки в тон и шляпу с большими полями. Затем достала красные туфли на высоких шпильках, переобулась и посмотрела на себя в зеркало. Теперь я выгляжу как настоящая ЛЕДИ. Невообразимо болят почки, наверное, он просто их отбил. Противная, колющая боль. Правый лацкан пиджака испачкан. Страшно кружится голова – это от потери крови.

Бросив последний взгляд в зеркало, я вышла из комнаты и стала спускаться по лестнице. Я знала, что иду навстречу своей смерти, Касьян не из тех людей, которые отпускают.

Если от него и можно уйти, то мне хорошо было известно куда. Это единственный путь, и я к нему тщательно подготовилась.

Касьян сидел на полу у входной двери, в его руках был пистолет. Я улыбнулась и поправила пиджак, вся правая сторона была залита кровью.

– Ну что, Касьян, давай прощаться. Сделай это, как в навороченном боевике. Я выйду из дома, а ты выстрелишь мне в спину.

Я присела на корточки и поцеловала его в лоб. Он сидел неподвижно, глядя на меня обезумевшими глазами.

– Ты жуткая стерва, – прошептал он.

– ЛЕДИ Стерва, – поправила его я. – Ты разве забыл, что я всегда была ЛЕДИ, значит, и умереть должна, как настоящая ЛЕДИ. Давай не заставляй меня ждать долго, стреляй. Я и так задержалась на этом свете. И еще, если сможешь, прости, мне и вправду жаль, что все так вышло.

Еще раз поцеловав Касьяна, я направилась к выходу из дома.

В дверях я обернулась и еле слышно произнесла:

– Знаешь, а ты выиграл. Три-два в твою пользу, только это будет в том случае, если ты меня убьешь.

Улыбнувшись, я пошла, плавно покачивая бедрами и стуча каблучками.

– Стой, Яна! Я не верю ни одному твоему слову. Скажи мне, что ты все придумала.

Касьян шел следом, направив пистолет мне в спину.

– Зря, – вздохнула я, – надо же, впервые в жизни была с тобой откровенна, а ты мне не веришь. Надо бы соврать, но не могу. Устала, понимаешь?

Развернувшись, я направилась к воротам.

– Яна, я не дам тебе уйти, стой, кому говорю!!!

Я шла не оглядываясь. Вдруг с правой стороны за решеткой забора я увидела смутно знакомое лицо. На секунду я остановилась. И тут же узнала этого человека. Это был Комар. Он, ухмыляясь, смотрел на меня и держал в руках пистолет. Все произошло в одно мгновение. Наверное, я сильно закричала, оттого что мне стало больно. Я почувствовала, как раскаленный кусочек стали разорвал мою грудь, затем второй и, наконец, третий. Я посмотрела в глаза Комару и улыбнулась. Он кинул на меня удивленный, непонимающий взгляд и побежал. Думаю, он так и не понял мою улыбку, а ведь это была улыбка благодарности. В эту минуту ноги мои подкосились, а тело стало валиться на землю.

– Нет!!! Нет!!! – закричал Касьян и упал на колени рядом со мной. Он обхватил мою голову руками и положил к себе на колени.

– Все нормально, так и должно было случиться, – прошептала я. – Нам неплохо было вместе, честное слово, наверное, даже слишком неплохо, но у меня есть память, пойми, и она измучила меня. Я очень сильно привязалась к тебе, и сама испугалась своих чувств. У нас бы сложились прекрасные отношения, если бы не мое прошлое, но если бы я перечеркнула его, то тогда бы просто перестала себя уважать. Память – это очень страшная штука, и она никогда не дает жить спокойно, а я потеряла слишком много.

– Не надо, Яна, не надо! Я все простил! – Касьян поднял мою голову и стал трясти. Из его глаз текли слезы.

– Нет, уже слишком поздно. Такие вещи нельзя прощать. Своей смертью я сохраню тебе жизнь. Прости.

Я попыталась поднять голову, но она не слушалась меня. Мое тело стало каким-то легким, практически невесомым, захотелось закрыть глаза. Исчезла боль. По телу пробежало легкое, приятное волнение.

– Яна, не уходи! Не уходи! – кричал Касьян.

Но я уже не могла слышать его. Мои глаза закрылись.

И передо мной появился тот самый туннель, который я так долго искала в прошлый раз. Он был длинный и темный, лишь где-то там, вдалеке, сверкал бледный огонек, до которого мне предстояло дойти. Не верьте никому, что умирать страшно. Нет, это совсем не страшно. Это высшая точка блаженства! Я всегда убивала других, и мне казалось, что мои жертвы умирают в диких болях и мучениях. Боже мой, как же я ошибалась! Я ощущала полнейшую власть над происходящим, мне было легко и радостно.

Если бы у меня был выбор – остаться здесь или вернуться обратно, – то я бы, ни минуты не задумываясь, выбрала первое. Люди, верьте мне – смерть прекрасна и чертовски соблазнительна. Она приносит только освобождение от этой жуткой, жестокой жизни, в которой мы постоянно боремся за место под солнцем и которая делает нас черствыми, злыми и вечно недовольными. Так вот, именно сейчас я поняла самое главное – жизнь намного страшнее смерти!

Неожиданно я увидела маленькую девочку лет семи.

Надо же, ведь это я, как непривычно видеть себя со стороны! А это моя мама, она заплетает мне косички и о чем-то со мной разговаривает. Тогда она меня еще любила и радовалась тому, что я живу на этом свете. А вот мой родной Тамбов. Его тихие улочки. И почему я никогда не любила свой город?! А вот мой дом на улице Советской, напротив педагогического института. Мой любимый старый дом, который так быстро стал нелюбимым. А вот и кафешка «Старый Тамбов» рядом с центральным почтамтом. Кафешка находится в подвальном помещении, поэтому в ней совсем нет окон. За столом сидит молодая девчонка лет пятнадцати, а рядом парнишка, ее ровесник.

Это опять я, я и мой одноклассник, который часто дарил мне цветы и писал чудные стихи, но я так и не оценила их по достоинству. Мы оживленно болтаем и едим мороженое. Как давно это было и как отчетливо теперь проплывает перед моими глазами. В пятнадцать лет больше всего на свете мне нравилось рисовать, только вот беда, я не умела рисовать красками, наверное, поэтому мои работы нигде не выставлялись. Мне нравилось рисовать серым карандашом, что поделаешь, если в пятнадцать лет я видела мир только в серых тонах. А вот и моя лучшая работа: под дождем стоит совершенно обнаженный человек, дождь пробивает ему кожу, он кричит от дикой боли.

Что я любила при жизни? Клубничное мороженое с вареньем, книги и простой карандаш с чистым листком бумаги. А еще мне всегда хотелось выйти из дома и пойти навстречу своей судьбе, которую мне так и не довелось встретить. Я люблю строить воздушные замки и закрываю глаза, когда они начинают рушиться. А еще мне нравится смотреть фотографию, где я прыгаю в своем нарядном платье в воду. В двадцать лет я полюбила деньги. Мне нравилось подчиняться этим бумажкам и чувствовать их власть.

Я была рабой денег, я не хотела и не могла вылезти из этого рабства.

Перед глазами пробежала вся моя недолгая жизнь, а затем я отправилась в тоннель, к свету, где меня уже ждали Любка, Марк и мой муж.

– Эй, ребята, я к вам! – замахала я рукой.

Я поняла, что больше не могу идти, это слишком долго, и бросилась бежать. Марк, наверно, опять думает, что я сумасшедшая. Ну не сидится мне на этой грешной земле, что сделаешь! Не могу я жить ни за двоих, ни за троих, пусть живут живые.

Я бежала что было сил, скинув туфли и пиджак, и вдруг резко остановилась: у выхода меня ждала Костяная.

Это Смерть. Она протянула мне руки и смотрела зовущим взглядом. Как она выгладит – не скажу, сами когда-нибудь увидите. Не мешкая ни минуты, я бросилась в ее объятия.