Говоря об архитектуре древней Руси, невольно хочется вспомнить слова Б. Д. Грекова: «Если вы, собираясь осмотреть Киевскую Софию, заранее решили отнестись снисходительно к умению наших далеких предков выражать великое и прекрасное, то вас ждет полная неожиданность».

Грандиозный храм, полный света, великолепно украшенный фресками и мозаикой, монументальный и торжественный, он не только оказывал огромное впечатление на современников, но поражает и до сих пор. Строгие пропорции, огромные размеры (1326 м² без галерей), целая система изобразительных композиций говорят об исключительном мастерстве русских зодчих.

А рядом с Софией стояла еще более древняя, построенная Владимиром (989–996 гг.) Десятинная церковь Богородицы, сооружение грандиозных размеров (1542 м²). Масса мрамора, обломки мраморных колонн и капителей, пол из разноцветного мрамора, куски яшмы и порфира, стекла и шифера, остатки мозаики и фресок – все это говорит о пышности, богатстве и великолепии храма, не случайно названного летописцем «мраморным».

В Новгороде высился другой замечательный Софийский собор, построенный Владимиром Ярославичем в 1045–1051 гг. В Полоцке стояла третья София, а в Чернигове – древнейший Спасский собор, заложенный еще Мстиславом в 30-х годах XI в.

Величественны архитектурные памятники древнего Киева. Еще в середине X в. в Киеве высился княжой дворец, обычно именуемый «дворцом княгини Ольги» – великолепное двухэтажное кирпичное здание, окрашенное в светло-коричневый цвет, украшенное мрамором, шифером, мозаикой, фресками и т. д.

При Ярославе были воздвигнуты великолепные «Золотые ворота», представлявшие собой глубокую каменную арку с железными, украшенными позолотой, дверями; над аркой высилась башня с куполом; внутри башни была устроена церковь.

Архитектура Древней Руси X–XI вв. отличается грандиозностью масштабов, монументальностью, торжественностью и в то же самое время массой света, динамичностью, легкостью, яркостью красок, замечательным убранством и украшением (мозаика, фрески, барельеф, майолика, инкрустация).

От деревянного русского народного зодчества каменные постройки заимствовали галереи «терема» и «сени» – лестничные башни с шатровыми верхами. Таким произведением деревянного зодчества была тринадцатиглавая дубовая Новгородская София, на месте которой Владимир Ярославич воздвиг каменную.

Древнейшие сведения о княжеском дворце сообщает Ибн-Фадлан.

Он говорит о том, что дворец князя представляет собой огромное помещение, где одновременно могут находиться до 400 человек. В нем стоит престол, на котором, возвышаясь над своими слугами, восседает князь. Это не что иное, как рубленая из огромных бревен гридница, известная нам из летописи и скандинавских саг. Гридница очень велика. Она вмещает не только всех княжеских чад и домочадцев, не только всех ближайших слуг и дружинников, но и много приглашенных гостей.

Здесь собираются все, кто служил князю и жил на его хлебах, все гости и приглашенные. Посреди нее возвышается «отень стол» – почетное место князя.

Кровля гридницы покоится на огромных, толстых столбах. Внутри гридницы – большие открытые очаги, позднее смененные печами.

Не менее традиционным для княжеского двора был рубленный из дерева терем – высокая башня со специальными горенками (комнатами) для женщин. Гридница и терем чрезвычайно характерны для зодчества Киевской Руси. Почти в каждой былине воспеваются «гридницы светлые» и «терема златоверхие».

Довольно рано на смену гриднице, этому типичному сооружению эпохи «военной демократии», отражающему патриархальную простоту, приходят сени. Они составляли второй этаж княжеского дворца, построенного из громадных дубовых бревен, и представляли собой огромный зал, помещавшийся меду клетями.

Заменяя древнейшую одноэтажную гридницу, сени становятся местом собраний и пиров. Здесь, в сенях, стоял и княжеский престол. К сеням вел всход – лестница. По сторонам сени (или сенница) опирались на клети первого этажа, а посредине – на столбы.

Вдоль стен сеней стояли тяжелые, широкие лавки, покрытые парчой и мехами, а перед лавками – длинные столы, за которыми обедали и пировали. По стенам висели доспехи и оружие, а на полках была расставлена посуда: деревянные чаши и ложки, уполовники, корцы, ковши, глиняные гарнцы, корчаги, крины, плошки, золотые, серебряные, железные и медные сосуды, котлы, сковороды, ложки, мисы, чары, блюда, кубки, ковши, отделанные серебром рога и т. д. В этой посуде подавались меды и квасы, пиво и вина.

На углях и рожне, в котлах, повешенных над очагом, а позднее в печах жарили и варили мясо быков и баранов, свиней и телят, туров и диких коз, лосей и кабанов, дикой и домашней птицы, клали на блюда, подавали к столу.

Столы ломились от питий и яств: мясных кушаний, масла, сыра, хлеба, коврижек, пирогов, рыбы, «зелья» (овощи: капуста, репа, морковь, огурцы, лук, чеснок), «овощей» (фрукты: яблоки, груши, сливы), сладких печений, пряностей (перец, мята, тмин) и т. д.

В такой гриднице пировал Владимир, в таких сенях пиршествовали былинные богатыри киевских времен.

Княжой дворец – «хоромы» – представлял собой совокупность отдельных зданий. Избы и клети стояли отдельными группами, связанными друг с другом переходами и сенцами.

Кроме хором, на княжеском дворе стояли различные хозяйственные постройки: погреба (вначале тюрьмы, а затем хранилища), медуши (погреб, где хранился вареный мед), бретьяницы (погреб для хранения бортневого меда), скотницы (казнохранилища) и бани.

Двор княжеский, окруженный тыном, замыкал огромную площадь. На нем творился суд, собирались сходы, сходилась дружина, устраивались игры и забавы.

Княжеские дворы с дворцами располагались и по селам (Берестово).

Такие же дворы и хоромы имели бояре. Те же дома в два этажа, внизу – кладовые и клети, наверху – сени на высоких столбах. К ним ведет лестница. Светлицы и горницы терема, частокол двора, тяжелые ворота довершали сходство. Избы, клети, погреба, бани занимали двор.

Жилищем «простой чади», «сельского» и городского «людья» служили бревенчатые избы или полуземлянки, крытые соломой и камышом.

Немудреные очаги и печи, простые лежанки из земли, лавки и столы, глиняная и деревянная посуда, несложный инвентарь (сельскохозяйственные, кухонные и ремесленные принадлежности) – таково было внутреннее убранство жилища бедного русского человека.

На юге, в Киевской земле и вокруг нее, во времена древнерусского государства главным видом жилища была полуземлянка. Строить ее начинали с того, что рыли большую квадратную яму-котлован глубиной примерно в метр. Потом вдоль стенок котлована начинали сооружать сруб, или стенки из толстых плах, укрепленных врытыми в землю столбами. Сруб возвышался из земли тоже на метр, а общая высота будущего жилища с надземной и подземной частью достигала, таким образом, 2–2,5 метров.

С южной стороны в срубе устраивали вход с земляными ступенями или лесенкой, ведущей в глубину жилища.

Поставив сруб, принимались за крышу. Ее делали двухскатной, как и у современных изб. Плотно покрывали досками, сверху накладывали слой соломы, а потом толстый слой земли. Стены, возвышавшиеся над землей, тоже присыпали вынутым из котлована грунтом, так что снаружи и не видно было деревянных конструкций. Земляная засыпка помогала удержать в доме тепло, задерживала воду, предохраняла от пожаров.

Пол в полуземлянке делали из хорошо притоптанной глины, досок же обычно не настилали.

Покончив со стройкой, сооружали печь. Устраивали ее в глубине, в дальнем от входа углу. Делали печи каменными или глиняными. Обычно они были прямоугольными, размером примерно метр на метр, или круглыми, постепенно сужающимися кверху. Чаще всего в такой печи было только одно отверстие – топка, через которую закладывались дрова и выходил прямо в помещение, согревая его, дым. Сверху на печке устраивали иногда глиняную жаровню, похожую на громадную, намертво со единенную с самой печью глиняную сковороду, – на ней готовили пищу. А иногда вместо жаровни делали отверстие на вершине печи – туда вставляли горшки, в которых варили похлебку. Вдоль стен полуземлянки устраивались лавки, сколачивались дощатые лежанки.

Размеры полуземлянок невелики – 12–15 м². В непогоду сочилась внутрь вода, постоянно разъедал глаза жестокий дым, а дневной свет попадал в помещение, только когда открывалась маленькая входная дверь. Поэтому русские умельцы-древоделы настойчиво искали пути улучшения жилища. Пробовали разные способы, десятки хитроумных вариантов и постепенно, шаг за шагом добились своего.

На юге Руси упорно работали над совершенствованием полуземлянок. Уже в X–XI вв. они стали более высокими и просторными, словно подросли из земли. Но главная находка была в другом. Перед входом в полуземлянку стали сооружать легкие тамбуры-сени, плетеные или дощатые. Теперь холодный воздух с улицы уже не попадал прямо в жилище, а прежде немного согревался в сенях. А печь-каменку перенесли от задней стенки к противоположной, той, где был вход. Горячий воздух и дым из нее выходили теперь через дверь, попутно согревая помещение, в глубине которого стало чище и уютнее. А кое-где появились уже и глиняные трубы-дымоходы. Но самый решительный шаг древнерусское народное зодчество сделало на севере – в новгородских, псковских, тверских, полесских и иных землях.

Здесь жилище уже в IX–X вв. становится наземным, и срубные избы быстро вытесняют полуземлянки. Объяснялось это не только изобилием сосновых лесов, но и другими условиями, например близким залеганием грунтовых вод, от которых в полуземлянках господствовала постоянная сырость, что и вынудило отказаться от них.

Срубные постройки были, во-первых, гораздо просторнее полуземлянок: 4–5 м в длину и 5–6 в ширину.

Перекрывались срубы, как и полуземлянки, крышей с земляной засыпкой, а каких-либо потолков в домах тогда не устраивали. К избам часто примыкали с двух, а то и с трех сторон легкие галереи, соединяющие две или три отдельно стоящие жилые постройки, мастерские, кладовые. Таким образом, можно было, не выходя на улицу, пройти из одного помещения в другое.

В углу избы помещалась печь – почти такая, как в полуземлянке. Топили ее, как и прежде, по-черному: дым от топки шел прямо в избу, поднимался вверх, отдавая тепло стенам и потолку, и выходил через дымовое отверстие в крыше и высоко расположенные узкие оконца наружу. Натопив избу, отверстие-дымоволок и маленькие оконца закрывали дощечками-задвижками. Лишь в богатых домах оконца бывали слюдяные или – совсем редко – стекольчатые.

Постройки, предназначенные для чисто хозяйственных целей, образовывали вместе с жилым домом двор, огороженный либо естественной зеленой изгородью, либо забором, сделанным из жердей или досок.

Уже с древнейших времен обязательной принадлежностью двора были, наряду с жилищем, ямы для хранения зерна, ямы для кухонных отбросов и специальный загон для скота.

Остатки таких сооружений доисторического периода можно проследить по всей Центральной Европе. Однако задолго до конца язычества у славян они уже исчезли, и хотя такие ямы в X и XI вв. еще и употреблялись для хранения зерна и для отбросов и строились они примерно так же, как и в доисторические времена, однако взамен их в употребление уже вошли наземные кладовые, а также крытые хлевы для скота.

Появляются даже крытое гумно и овин для сушки зерна и плодов, и все это уже в качестве самостоятельных построек.

Кладовые строились либо в виде плетенного из прутьев шалаша, либо в виде глиняных мазанок, встречались также деревянные из крепко сбитых бревен. В таких кладовых всегда имелись двери, запиравшиеся даже на ключ, свидетельства чего имеются уже в XI в.

Для обозначения этих кладовых в нынешних славянских языках имеется ряд названий, как чисто славянских и локальных, так и заимствованных. С древних времен засвидетельствован термин «житница», а для различных отделений внутри строения или для отдельных поставленных там ящиков для зерна – общеславянский термин «сусек» от праславянского «сосекъ». Последующее развитие житницы было связано как с клетью и западнославянским срубом, так и с самостоятельным хозяйственным строением, в котором молотили зерно в снопах. Место, в котором обмолачивали зерно, так называемое «гумно», первоначально находилось на дворе под открытым небом, однако поскольку необмолоченный хлеб также нуждался в укрытии от дождя, наряду с гумном очень скоро появился и навес, под которым, естественно, начали хранить обмолоченное зерно. Так, житница образовала с гумном одно целое.

Хлев для содержания крупного рогатого скота первоначально представлял собой повсюду простой загон без крыши. Однако суровая зима в славянских землях заставляла прибегать к более серьезным мерам для защиты скота от холода и непогоды, что и привело к строительству специального деревянного здания с наглухо заделанными стенами и кровлей над ними.