Вторая история
— Сто пятьдесят лет назад в этой стране стала развиваться промышленность, — начало чудовище. — Фабрики росли повсюду, словно сорняки. Деревья вырубили, поля перекопали, реки повернули вспять. Небо заволокло дымом и пеплом, и люди в те дни кашляли, чесались и ходили уперев взгляд себе под ноги. Деревни выросли в городки, городки в города. И люди начали жить по большей части на земле, а не ютиться в землянках под землей… Но оставались еще островки зелени, если знать, где смотреть.
Чудовище раздвинуло руки, и туман заполнил бабушкину гостиную. А когда он рассеялся, Конор и чудовище оказались под ярким синим небом на зеленом поле, а перед ними раскинулась долина из металла и кирпича.
— Выходит, я сплю, — пробормотал Конор.
— Тихо, — приказало чудовище. — Вот он идет.
И тут Конор увидел мрачного человека в тяжелых черных одеждах. Сильно нахмурившись, он поднимался на холм, прямо к тому месту, где стояли мальчик и чудовище.
— На краю этого зеленого оазиса жил один человек. Не важно, как его звали, да никто и не обращался к нему по имени. Крестьяне порой звали его Провизором.
— Как? — переспросил Конор.
— Провизором, — повторило чудовище.
— Что это такое?
— Провизор — старинное словечко, некто вроде химика.
— А почему они его так называли?
— Этот человек заслужил такое имя, потому что имел отношение к старинной медицине. Травы и кора, смеси ягод и листьев…
— Папина новая жена этим занимается, — объявил Конор, наблюдая, как человек выкапывает корень. — Она владелица магазина, продающего кристаллы.
Чудовище нахмурилось.
— Это совсем другое.
* * *
Много раз ходил Провизор в зеленый оазис, собирая травы и листья. Но с годами прогулки его становились все более продолжительными, так как фабрики и дороги пришли из города, подобно сыпи, которую он лечил. И если раньше он до утреннего чая успевал собрать и подорожник, и розовые лепестки, то теперь у него уходил на это целый день.
Мир изменился, и Провизору от этого было очень горько. А точнее ОЧЕНЬ горько, потому что он был очень неприятным человеком. Жадныйи злобный, он часто требовал от пациентов больше, чем они могли заплатить. Тем не менее, он удивлялся, что его так не любят в деревне, и считал, что к нему должны относиться с большим уважением. Но поскольку он плохо относился к людям, к нему относились тоже плохо. И все это тянулось до тех пор, пока его пациенты не начали искать других, более современных целителей, которые пользовались другими, более современными средствами. А Провизор от этого становился только злее.
* * *
Туман снова окружил Конора. Теперь он оказался на лужайке, на маленьком пригорке. На склоне стоял дом священника, рядом было несколько надгробных камней, а посреди кладбища рос тис.
— В деревне Провизора жил один пастор…
— Это же холм за моим домом, — прервал Конор. Он огляделся, но не увидел ни железной дороги, ни домов, только грязное русло реки.
— У пастора было две дочери, в которых он души не чаял, — продолжало чудовище.
Из дома пастора выскочили две молодые девушки. Они смеялись, хихикали и пытались ударить друг друга пучками травы. Они бегали вокруг ствола тиса, прячась друг от друга.
— А это ты, — объявил Конор, ткнув в дерево.
— Скажем так… На земле пастора рос тис… Очень красивый тис, — подумав добавило чудовище.
— Если ты так считаешь, — сказал Конор.
— Однако теперь Провизору очень сильно понадобилось тисовое дерево.
— Ему? Зачем? — удивился Конор.
Чудовище удивилось.
— Тис — одно из главных лечебных деревьев, — объяснило оно. — Тис живет тысячи лет. Его ягоды, кора, листья, сок, древесина — все пропитано жизнью. Он может вылечить почти любую болезнь, если сделать правильную смесь и правильный настой.
Конор нахмурился.
— Ты это выдумал.
Лицо чудовища стало грозным.
— Ты смеешь спорить со мной, мальчик?
— Нет, — Конор отступил, испугавшись разозлившегося чудовища. — Просто я никогда не слышал об этом раньше.
Чудовище хмурилось еще мгновение, а потом продолжило рассказ.
* * *
Чтобы добыть необходимое, Провизор должен был спилить дерево. Однако священник не позволил бы ему это сделать. Тис рос на этой земле задолго до того, как люди возвели тут церковь. Дерево защищало её и от сильного дождя, и от непогоды. И пастор — сколько бы Провизор ни просил — не подпускал его к дереву.
Пастор был человеком просвещенным и очень добрым. Он желал своей пастве всего самого лучшего, и старался оградить ее от всяких суеверий и колдовства. Его проповеди убеждали народ не пользоваться услугами Провизора, а дурной характер этого человека и его жадность сделали так, что эти семена упали на благодатную почву. Дела у целителя шли все хуже и хуже.
Но однажды дочери пастора заболели. Вначале одна, потом другая девушка слегли от эпидемии, гулявшей по стране.
* * *
Небо потемнело, и Конор услышал, как в доме кашляют дочери пастора. И еще он услышал, как громко пастор молится и как рыдает навзрыд его жена.
* * *
Ничего дочерям пастора не помогало. Ни молитвы, ни лекарства современных докторов, которых приглашали из двух городов, никакие народные средства, втайне предлагаемые горожанами. Ничего. Дочери таяли, смерть их стояла уже на пороге. Наконец, когда не осталось другого выбора, пришлось обратиться к Провизору. Пастор проглотил свою гордость и пошел просить прощения.
— Разве вы не поможете моей дочери? — спросил пастор, встав на колени у его двери. — Не ради меня, но пожалейте моих невинных девочек.
— Почему я должен помогать? — поинтересовался Провизор. — Вы отвратили своих прихожан от моего лечения. Вы не отдали мне дерево тиса — лучшее средство лечения. Вы настроили людей против меня.
— Вы можете срубить и забрать дерево, — ответил пастор. — Я стану читать прихожанам проповеди о пользе вашего врачевания. Я буду посылать их к вам, какими бы болезнями они ни заболели. Вы сможете забрать все, что угодно, если только спасете моих дочерей.
Провизор был удивлен.
— Вы отдадите мне все, что я пожелаю?
— Если ты спасешь моих дочерей, я отдам тебе все, — взмолился пастор.
— Однако у меня нет ничего, что могло бы им помочь, — ответил целитель и закрыл дверь перед носом пастора.
* * *
— И что? — спросил Конор.
— Как-то ночью обе дочери пастора умерли.
— И что? — снова повторил Конор, он страха у него засосало под ложечкой.
— В ту ночь я отправился на прогулку.
— Отлично! — воскликнул Конор. — Тот глупый урод в самом деле заслуживал наказания.
— И я так думал, — согласилось чудовище. — И вскоре после полуночи я оторвал дом пастора от фундамента…
