Глава 15

Суд определил Коле меру пресечения – содержание под стражей. Свое решение судья обосновал тем, что Николай Зворыкин располагает неограниченными финансовыми ресурсами, может скрыться от следствия за границу и оттуда оказывать давление на свидетелей и предпринимателя Белканова. Валерий Иванович представил официальный ответ на свой запрос о наличии у подозреваемого банковских вкладов и справку о доходах по основному месту работы. Судья сначала не хотел принимать их к рассмотрению, но все-таки взял документы в руки и ухмыльнулся:

– Получается, что ваш подзащитный – святой человек! Семнадцать рублей на банковском счету и шестьсот тысяч годового дохода.

– Пятьсот девяносто шесть, – уточнил Валерий Иванович.

– И вы хотите сказать, что доктор наук… да и не только доктор наук, а вообще нормальный человек может на это целый год содержать семью из трех человек?

– А вы, ваша честь, считаете нормальными людьми тех, кто на обед заказывает черную икру и осетрину?

– Господин адвокат, – произнес побагровевший служитель Фемиды, – накладываю на вас штраф в размере тысяча рублей за неуважение к суду.

– Я не имел в виду лично вас, – объяснил Валерий Иванович, – просто мне интересно узнать, откуда вы взяли, что подозреваемый располагает значительными материальными средствами?

– У него при задержании отобрали кейс с пятью миллионами евро.

– Но ведь данный портфель и деньги принадлежали бизнесмену Белканову – на купюрах наверняка есть отпечатки его пальцев. А пальчиков подозреваемого, могу поспорить, нет.

Судья посмотрел на представителя прокуратуры, сидящего в первом ряду зала и держащего на коленях небольшой кейс. Прокурор поднялся и сообщил, что к делу приобщены видеоматериалы, полученные в ходе оперативных действий по раскрытию этого общественно опасного преступления. Прокурор раскрыл свой портфельчик, подошел к судейскому столику, вынул из кейса ноутбук и поставил его перед судьей.

– Защита может удостовериться, что все было сделано по закону.

На мониторе ноутбука появился салон автомобиля, в котором на водительском кресле развалился плотный человек. Дверь приоткрылась, и внутрь заглянул Зворыкин.

– Садись! – произнес Белканов и махнул рукой.

А когда Николай опустился на сиденье, бизнесмен приподнял лежащий на его коленях кейс.

– Ты должен забрать?

– Я, – кивнул Зворыкин.

– Так ты берешь?

Зворыкин промолчал, а Белканов протянул ему портфель:

– Бери, только сначала проверь!

– Спасибо, – произнес Зворыкин, беря кейс в руки.

– Ну, тогда и у меня чтобы все было чики-пуки. Ты понял?

Николай кивнул, и в этот самый момент распахнулась дверь и какие-то люди выдернули Зворыкина из машины…

Представитель прокуратуры ускорил запись и остановился, когда показали раскрытый кейс с пачками купюр.

– Вот, пожалуйста, – сказал он, – ровно пять миллионов евро.

– Какие огромные деньги! – вздохнул судья.

– Деньги Белканова, между прочим, – напомнил Валерий Иванович, – очень богатого человека, который когда-то, в то самое время, когда вы просиживали штаны на лекциях по уголовному праву, находился в СИЗО по обвинению в вымогательстве. Это было ровно двадцать два года назад.

– Господин адвокат, я вижу, что одного штрафа вам мало.

– Это я к тому, что вы, закончив университет, стали уважаемым человеком, а он – всего-навсего бизнесменом, чья судьба и свобода находится в ваших руках.

Судья промолчал, зато прокурор шепнул:

– Не перегибайте, пожалуйста. Белканов в самом деле весьма уважаемый человек, и мы здесь собрались не для того, чтобы обсуждать его действия.

– А кто спорит! Только у следствия нет подтверждения того, что доктор наук Зворыкин вымогал эту сумму. Видеозапись лишь свидетельствует, что известный ученый находился в автомобиле с человеком, похожим на уважаемого предпринимателя Белканова, который вручил ему портфель, даже не говоря, что в нем. А вдруг в дальнейшем выяснится, что господин Зворыкин встречался с бизнесменом лишь за тем, чтобы забрать у него патент на изобретение, к которому бывший член преступного сообщества не имел никакого отношения?

После этого заседание продлилось недолго.

В зал Лену не пустили: судья принял решение провести заседание в закрытом режиме, без зевак и прессы. Она стояла у входа в здание, рассчитывая увидеть мужа, когда его будут выводить из машины. Но, как выяснилось, автозак проехал во двор, откуда в здание вела еще одна дверь, предназначенная именно для таких случаев. Потом она бегала от парадной двери к зарешеченной арке, за которой был двор, не зная, каким путем будут выводить мужа. Конечно, ее к нему не подпустят, но зато никто не сможет помешать ей помахать ему рукой и крикнуть, что они с Петькой верят в его скорое освобождение и снятие всех обвинений.

Так она ждала около часа, потом ей позвонил Валерий Иванович, который сообщил, что случилось то, что и предполагалось: Колю не выпустили ни под подписку, ни под залог и сейчас будут вывозить. Лена бросилась к арке, стала заглядывать сквозь квадратики решетки, но ничего не увидела. Стена дома без окон, двор, маленький газон с пыльной травой и мусорный контейнер с кривой надписью «бытовые отходы». Так прошло около четверти часа, и Зворыкина уже начала беспокоиться и подозревать, что Валерий Иванович ошибся и мужа вывели через главный вход. Хотела бежать туда, как вдруг из двора к арке подъехал фургончик с узкими окнами. Решетка, закрывающая арку, медленно разъехалась, и автозак начал выдвигаться на улицу. За узкими окнами ничего не было видно.

Лена попыталась приподняться на носки, но все равно ничего не разглядела, а машина проскочила мимо.

– Коля! Коля, я здесь! – закричала Лена, стала махать рукой и побежала за автозаком, плюющим в нее клочьями вонючего выхлопного газа.

На мгновение ей показалось, что кто-то прижался лицом к узкой зарешеченной щели. Но машина была уже далеко… Лена бежала за ней несколько минут, но автозак набирал скорость и увозил мужа туда, откуда скоро не возвращаются. Теперь пройдут годы, прежде чем они смогут обнять друг друга. Лена поняла это внезапно. Опустилась на корточки, закрыла лицо ладонями и заплакала.

Подошел Валерий Иванович, помог ей подняться, протянул платок и, отвернувшись, сказал:

– Простите, но там уже заранее было все решено. Обещаю, что помогу всем, чем смогу. Варианты есть. Надейтесь и держитесь!

Он помог ей дойти до его автомобиля. Усадил на заднее сиденье. А когда тронулись, пояснил:

– Следствие, скорее всего, будет доказывать, что Николай был всего лишь посредником, это единственная возможность доказать его причастность. Но, как говорится, хрен редьки не слаще. Вполне вероятно, что еще могут обвинить в мошенничестве. Якобы к тендерам не имел никакого отношения, но смог убедить Белканова, что вхож в любой кабинет и решает вопросы… Только Артур Мусаевич не из тех, кто верит пустым обещаниям. Ведь ни Коля, ни вы не знакомы с теми, кто решает подобные вопросы…

– Среди моих знакомых только один человек обладает такими возможностями, – напомнила Лена, – Виктор Васильевич Кондаков, нынешний муж вашей бывшей.

– Вы думаете, что они знакомы?

– Как раз наоборот, я считают, что они даже не подозревали о существовании друг друга. Один занимался административными делами, деловым климатом, тендерами, встречами с бизнесменами… и чем там еще занимаются вице-губернаторы. А у Коли – только наука… К тому же, я слышала, за последнее время убили нескольких чиновников мэрии, и никто даже не знает за что.

– В наше время, когда убивают чиновника, никто не сомневается за что. Все знают точно – за дело.

Валерий Иванович замолчал, а потом добавил:

– Я тоже размышлял об этом. Тем более что убиты были чиновники, которых Белканов знал лично. При его запросах, если он их знал, наверняка мог и использовать. Оба прежде попадали в сферу влияния правоохранительных органов как возможные участники преступной сделки по возврату НДС за липовые поставки из-за рубежа.

– А Белканова тогда не проверяли?

– Проверили его предприятие, но там все оказалось чисто. Чисто по финансовым документам и по объему выполненных работ, оплаченных средствами из бюджета… Хотя… Акт о выполнении работ подписывал как раз один из недавно убитых. А финасовые документы проверял другой.

– А если это доказать…

– Никто не будет ворошить старое дело: нет человека – нет проблем. К тому же с вашим мужем это никак не связано.

– Но доказать, что Белканов – не такой уж белый и пушистый…

– А кто в наше время пушистый? У каждого предпринимателя свои скелеты в шкафу. Даже если с вашим мужем это никак не связано, нам надо не просто доказать его непричастность, но и найти того, кто его подставил. А ведь Белканову это не нужно. Они не были знакомы и друг другу не мешали.

– А тот патент?

Валерий Иванович развел руками.

– Совпадение. Тем более что Белканов уже сейчас является едва ли не героем для тех, кто борется за безопасную окружающую среду. На Кольском, в картерах горно-обогатительных комбинатов, работают сотни карьерных самосвалов. У каждого колесо метра по три в высоту, весит такое колесо несколько тонн. Но они выдерживают нагрузки пару недель, месяц. Хотя месяц вряд ли. Испорченные никогда не утилизировали. Их просто зарывали в землю. Тысячи тонн покрышек. Многие тысячи. А это невероятное заражение почвы, грунтовых вод… Предприятия штрафовали на бешеные суммы, а что им оставалось делать? В Европе так вообще уже давно нельзя не только закапывать, но и сжигать шины. И вдруг появляется фирма Белканова, которая все это откапывает, вывозит, утилизирует… Я думаю, что и комбинаты ему платят за это немало, да и из бюджета он получает прилично – из выплат по экологическому налогу и штрафам за загрязнение среды… А ведь он еще получает сотни тонн металла из переработанного металлокорда. Но главное – дорогая резиновая крошка, которую можно продать своим же фирмам, а потом перепродать своему же предприятию, которое добавляет крошку в битум. А дорожно-строительный концерн, конечный потребитель, – кому принадлежит? Кто бы мог подумать двадцать лет назад, что мелкий рэкетир Артурчик так раскрутится!

Они уже въехали во двор дома Зворыкиных, когда Валерий Иванович признался:

– Честно говоря, мне кажется, что и убийство вашей коллеги тоже как-то связано с этим делом. Я могу добиться встречи с Белкановым, поговорить с ним, но узнать что-то наверняка не удастся… Я же не могу спросить у него, что он вообще задумал?

– Вы как-то говорили, что умеете читать мысли, – вспомнила Лена.

– Я говорил не совсем так: мысли читать не умею, но то, о чем думает человек, с которым я беседую, могу представить с некоторой долей вероятности. Вот и сейчас мне кажется, что вы пытаетесь заняться самостоятельным расследованием. Мой вам совет: не надо этого делать. Самостоятельное – значит, самодеятельное. Пусть каждый занимается тем, чему обучен. Для раскрытия преступления есть следствие, специально обученные люди. Я, наконец, попытаюсь. Дело-то не безнадежное. А вам я бы посоветовал вообще сменить номер телефона, уехать куда-нибудь. Если нет возможности уехать, то не стоит появляться в местах, где вас могут наверняка встретить.

– То есть мне не появляться дома, на даче, на работе? А Петьке не ходить в школу?

– Именно так, – кивнул адвокат. – И еще кое-что в качестве дополнительной информации. Историю Аси помните? На ее кровавой свадьбе свидетелем со стороны жениха был именно Белканов. Вот такое совпадение. И на суде он был главным свидетелем обвинения. Он первым тогда услышал выстрел в спальне, первым ринулся туда. Вот такое совпадение…

Зворыкина вернулась в свою уставшую от ожидания квартирку, увидела знакомые стены, вспомнила совет адвоката не появляться здесь и поняла, что сделать этого не может при всем желании. Это единственное родное место, где все напоминает о муже, и уехать отсюда – значит чуть-чуть, совсем немного забыть о нем. Можно, конечно, занять себя работой, уставать от этой работы, но, возвращаясь сюда, успокаиваться – это как возвращение надежды, возвращение туда, где всегда было спокойствие и счастье. Лена сняла обувь, но не успела пройти внутрь квартиры, как раздался звонок мобильника.

Голос Инны Сергеевны был бодрым, взлетал до пронзительных верхних нот, а потом опускался до низких грудных интонаций.

– Как у вас дела, Леночка? – попыталась проникновенно шепнуть она. И тут же вскрикнула: – Удалось что-нибудь решить?

– Не удалось, – ответила Лена.

– Не переживайте, – продолжала радостно взвизгивать бывшая жена Валерия Ивановича, – мы обязательно поможем. Мужа сейчас нет, он в Италии возглавляет делегацию деловых кругов города. Гуляет сейчас по Милану – представляете? То есть не гуляет… Разумеется, занимается делами, у них там обширная программа. Но он послезавтра обязательно вернется. То есть он вернется в любом случае, и тогда мы обязательно поможем.

– Как Вика? – спросила Зворыкина лишь для того, чтобы остановить звон в ушах.

– Нормально, то есть хорошо. Не дерзит. В комнате у себя сама убрала. Я ей говорю: «Зачем ты это делаешь? У нас для этого специально обученные люди есть». Так мало того, она еще сама пошла сегодня утром на кухню и приготовила себе мюсли. А завтрак уже на столе стоял. Но я не стала ничего говорить. Правильно я сделала?

– Абсолютно. Вам еще надо как-нибудь с ней сесть и определить правила общения. Что дозволено ей, а что можете делать вы.

– В каком смысле? – не поняла Инна Сергеевна. – Я мать, и мне позволено все.

– Все не позволено никому. У девочки должен быть свой мир. Захочет – пустит вас туда, нет – придется терпеть.

– Нет, это как-то слишком. Впрочем…

Жена вице-губернатора замолчала, а потом предложила:

– Сможете приехать сегодня?

Лена задумалась. В конце концов, это ее работа, а значит, ее проблемы никого не интересуют. Проблемы у тех, кто нуждается в ее помощи.

– Конечно.

– Я решила заняться психологией, – объявила Вика.

– Мне нравится твой выбор. Помощь моя требуется?

Девочка задумалась.

– Нужен список литературы, чтобы не читать то, что не нужно, чтобы не было каши в голове. Пока я начала с общей психологии, там все понятно. А когда начала знакомиться с социальной психологией, там не все…

– Что тебе не ясно?

В этот момент дверь комнаты открылась и вошла полная женщина с подносом в руках. На подносе стояли чайные чашки, небольшой чайник и тарелка с пирожными. Следом в комнату прошмыгнула Инна Сергеевна.

– Чаю попейте, – предложила она и тут же спросила: – Не возражаете?

Лена кивнула, следом за ней кивнула девочка.

И тут же продолжила разговор:

– Пытаюсь разобраться с аттитюдом.

Услышав это, Инна Сергеевна напряглась и посмотрела на Зворыкину.

– Это просто социальная установка, – пояснила Лена. – Обычно выделяют три компонента, но мне ближе мнение Смита, Бруннера и Уайта, которые выделяют четыре функции…

– Я в курсе, – кивнула Вика, – с этим я разобралась, как и с видами социальных установок. Вопрос в другом…

Полная женщина, поправив передник, вышла. Вика замолчала, ожидая, как видно, что уйдет и мать, но Инна Сергеевна подвинула к себе кресло.

– Ничего, если я с вами немного посижу?

Она посмотрела на дочку, та пожала плечами:

– Зачем спрашиваешь? Ведь ты здесь хозяйка.

– Раньше ты так не считала.

И все же жена вице-губернатора поднялась и поманила Лену из комнаты, а когда они вышли в коридор, отвела ее подальше от прикрытой двери и шепнула:

– Вы все время так с ней общаетесь? Как будто она у вас экзамен принимает. Или вы у нее.

– Это мой метод, – объяснила Зворыкина. – Вся наша жизнь – это экзамен на соответствие идеалу.

Инна Сергеевна внимательно посмотрела на Лену, как будто хотела удостовериться, что ее не разыгрывают, собиралась, судя по всему, возразить, но передумала и покачала головой:

– Мне надо идти. Очень много дел.

– Она уехала? – спросила Вика, когда Зворыкина вернулась в ее комнату.

Лена кивнула:

– К любовнику спешит.

Девочка пристально смотрела на Зворыкину, проверяя ее реакцию.

– Плохо, конечно, но это ее личное дело. Впрочем, ты же не знаешь это наверняка.

– Знаю. Знаю даже кто. Я встретила их как-то. Зашла в кафе, а они там сидят рядышком. Конечно, сделала вид, будто не заметила, и мать – будто бы тоже, но отстранилась от него и отвернулась к окну. Потом они сразу убежали. Она деньги на столе оставила – рассчиталась за себя и за него. Если бы это был не любовник, зачем ей от меня прятаться? И тем более платить за мужчину. Он такой молодой и накачанный. Это тренер по фитнесу. Зовут его Гена, а в телефоне он у нее записан как «книжный магазин».

– Я бы не хотела обсуждать чужие отношения…

– Да и я тоже. Но после той встречи в кафе она стала Виктору Васильевичу говорить, что я не в себе. Это на всякий случай, если я проговорюсь ему, она может покрутить пальцем у виска и сказать, что она типа того – предупреждала его. Но у него тоже кто-то есть. И ко мне он тоже… А когда они вместе, да еще на людях, то просто идеальная пара.

Лена хотела прервать этот разговор, но Вика вдруг спросила:

– Что такое лидер?

– Человек, которому дано право принимать решения от имени какой-то группы или сообщества. И решение это не оспаривается, независимо от того, закреплено ли это право юридически, простым голосованием или признано по умолчанию.

– Виктор Васильевич, по-вашему, лидер?

Зворыкина подумала и покачала головой:

– Он руководитель и действует согласно своим обязанностям и должностным инструкциям; вполне вероятно, что некоторые его решения не пришлись бы по вкусу большей части нашего общества.

– Гений может быть лидером?

– А почему бы и нет? Хотя вряд ли современники понимают его. Ведь гений – это человек, создающий то, для чего нет правила.

Она сказала это и вдруг вспомнила о муже. И снова ей захотелось быть с ним рядом, коснуться его, шепнуть что-нибудь ласковое.

– Как вы хорошо сказали, – долетел до нее голос девочки.

– Это не я дала такое определение гения, а философ Кант, который и сам, вероятно, им являлся. Одинокий и не понятый современниками. Он, например, первым начал утверждать, что приливы и отливы происходят оттого, что вокруг Земли вращается Луна и своим притяжением вызывает эти явления. Он так владел логикой, что мог бы расследовать любое самое запутанное преступление…

Позже, находясь дома, Зворыкина вспомнила этот разговор и то, что сказала о Канте. А что мешает ей самой собрать какие-то факты – ведь наверняка Валерий Иванович многое знает! Да и она знает что-то, неизвестное Валерию Ивановичу наверняка. Например, то, что Николай ни в чем не виноват. Возможно, он не верит, что Зворыкин нарушил закон, однако уверенности в этом у него нет. Колю обвинили в вымогательстве. Приплели какие-то тендеры, к которым он никакого отношения не имеет.

В дверь позвонили. Зворыкина подошла, но вдруг вспомнила совет Валерия Ивановича и открывать не стала. Последовал второй звонок, на этот раз бесконечно длинный. Лена прислушалась к тому, что происходило на лестничной площадке. Вряд ли так будут звонить убийцы, и к тому же зачем им приходить сюда?

– Слышь, открывай скорей, – раздался за дверью голос Топтуновой, – я знаю, что ты дома!

Пришла она, разумеется, с Пышкиным. Владимир был серьезен, а вот школьная подруга – немного пьяна.

– Володя только что приехал, – объяснила Ирина, – то есть еще утром прилетел. Мы это… сама понимаешь. Столько не виделись. А потом вспомнили про тебя и решили навестить. Хотели позвонить, но ты трубку не снимаешь.

– Телефон разряжен, – объяснила Лена, хотя точно знала, что это не так.

Но ведь и не звонил никто.

Гости прошли в комнату.

– Мы просто обязаны поддержать тебя в трудную минуту. Ты же наша подруга, а дружба – это святое, – начала трещать Топтунова.

Пышкин резко остановил ее:

– Ты можешь хоть сейчас помолчать!

Ирина присела на диван, тут же откинулась на спинку, вытянула вперед ноги и принялась разглядывать свои туфельки, словно ничто другое ее не интересует.

– Как там Коля? – негромко спросил Пышкин.

– В следственном изоляторе, – вздохнула Зворыкина.

И Пышкин тоже вздохнул. После чего обернулся на Топтунову, намекая, что именно Ирина – лишняя при важном разговоре.

– Я не теряю надежды вытащить его оттуда, – произнес он, понизив голос. – Конечно, ты зря отказалась от услуг Герберова, он бы лишним не оказался, связи у него приличные.

Лена не хотела ничего объяснять, Владимир махнул рукой:

– Ну да бог с ним. А то он позвонил мне и жаловаться начал, будто бы уже выстроил линию защиты, встречался с нужными людьми, потратился уже, а ты зачем-то… Ты нашла другого адвоката?

Зворыкина кивнула.

– Что Коля говорит? – спросил Пышкин.

– Молчит.

– Но ты, если что-то знаешь, могла бы помочь. Пошла бы к следователю и сообщила, как он оказался в машине с этим бизнесменом. Как его?..

– Артур Белканов.

– Белканов, Белканов… – повторил Владимир, словно припоминая, и наконец кивнул. – Есть такой. Что-то слышал про него, но не помню, что конкретно… А Коля про него тебе никогда не рассказывал, кто их познакомил?

Лена покачала головой.

– Хотя твои показания могут не принять к сведению. Ты ведь ближайшая родственница и можешь показать что угодно. А за ложные показания могут привлечь. К тому же еще неизвестно, кто стоит за всем этим… Деньги огромные, и люди тоже наверняка непростые. Я понимаю, что ты ни при чем, но все равно лишний раз на улицу не выходи.

– У меня коллегу убили.

– Кого? – встрепенулась на диване Топтунова.

– Риту Ковальчук.

– Ужас какой! – воскликнула Ирина.

– Она была знакома с Николаем? – поинтересовался Пышкин.

– Была, – кивнула Зворыкина, – то есть виделись. Она и к нам заходила. И раньше, когда мы с ним только поженились…

– Ты уверена, что она не имела отношения к тому, что произошло?

– Ты о чем? – не поняла Лена.

– Может, у них были отношения, о которых они тебе не говорили, – подсказала Топтунова. – Симпатичная хоть?

Депутат поморщился:

– Кто тебя просил встревать!

И тут же объяснил Зворыкиной:

– Возможно, это она познакомила Колю с этим… как его… с Белкановым. А твой муж не хотел тебе рассказывать, ну, чтобы ты не ревновала, что ли…

– Я и так его не ревновала… Но это невозможно.

– Возможно все! – не могла успокоиться школьная подруга. – За мужиками глаз да глаз нужен!

Лене захотелось ответить что-нибудь грубое, сказать, что ее муж не такой, как все прежние мужики Топтуновой: он не грузчик в подвальном магазинчике и не охранник, по ночам ворующий с полок спиртное. А еще можно напомнить… Но она ничего не сказала, промолчала. Зато не смолчал Владимир:

– Надо было одному приезжать. Тут серьезный и важный разговор, а ты…

Он посмотрел на Ирину, которая, закинув ногу на ногу, снова начала разглядывать свою туфельку.

– Ладно, мы пойдем, – произнес он.

Топтунова вскочила, но последнее слово должно было остаться за ней.

– Мы и не собирались заезжать: просто мимо ехали, и Володя вдруг вспомнил. «Давай зайдем, узнаем, как там у Зворыкиных». У нас вообще столик в ресторане заказан.

Пышкин подхватил ее под локоть и потащил к дверям. На пороге, перед тем как уйти, шепнул Лене:

– Я приду завтра один. Постараюсь сообщить что-нибудь приятное.

Настроение было испорчено. И без того ныло сердце, а тут еще эта парочка, которая непонятно зачем ввалилась.