61
Последний день
Илан решил сражаться до конца. Он взял самодельную дубинку, карту отца, рисунки, Библию, колоду Таро, найденную в палате № 27, и забаррикадировался в комнате Хлоэ. Нужно продержаться до рассвета.
04:07. Ветер стих, наступила полная тишина. Илан сидел у стены, борясь со сном. На него навалилась каменная усталость, нервы сдавали, но он знал, чувствовал, что Филоза где-то рядом. Готовится нанести удар отверткой восьмой жертве (с учетом рыжей кандидатки).
Илан закрыл глаза. Представил себе мертвую Хлоэ: голова свесилась набок, грудь исколота в нескольких местах.
Он закричал и вынырнул из сна. Хлоэ мертва, в глубине души он в этом уверен.
Все мертвы.
Женщина с длинными черными волосами начала приходить в себя. Илан молча ждал, когда она откроет глаза. Незнакомка напоминала ему хрупкую былинку, которую даже ветер может переломить. Почему Филоза пощадил ее?
Веки больной дрогнули и медленно поднялись. Темные зрачки сузились, она разомкнула пересохшие губы и сделала глубокий вдох.
– Вам больше ничего не грозит, – прошептал Илан и вытер ей слезы. – Мы в безопасности, на первом этаже. Через несколько часов мы покинем здание и отправимся за помощью.
Она с трудом села на кровати, взглянула на свои руки в перчатках, склеенных пластырем, подтянула колени к груди и начала медленно раскачиваться взад и вперед, обводя взглядом комнату. В ее глазах кипела ненависть.
– Итак, ты вернулся…
Тихий напевный голос незнакомки резко контрастировал с ее внешним видом. Илан попытался скрыть смятение, но сомнений у него не осталось: он когда-то был пациентом этой психиатрической клиники.
– Да, – ответил он. – Я вернулся ради тебя. За тобой.
Илан понял, что говорит ей «ты» – самым естественным образом, как старой знакомой.
Он попытался хоть ненадолго прогнать мысли о Хлоэ. Сейчас ему требовалась ясная голова, и думать нужно было быстро. Как ее разговорить? Она знает все ответы, достаточно задать правильные вопросы.
Она нарушила молчание первой. Протянула руку и попросила:
– Сними мне перчатку. Хочу дотронуться до твоих пальцев. Почувствовать тепло. У мертвецов такие холодные руки.
Илан был напуган, но поддержал игру, чтобы завоевать ее доверие.
– Ты можешь касаться мертвых?
– Касаться, видеть, разговаривать. Я должна убедиться, что ты не один из них.
Илан сжал в ладонях ее руку, и она не воспротивилась.
– Уверяю тебя, я очень даже живой. Сейчас сниму с тебя перчатки, а ты пообещай ответить на мои вопросы. У меня их без счета.
Она бросила взгляд за его плечо:
– Здесь опасно. Она может быть в коридоре и застать нас. Я больше не хочу на стул. Не вынесу боли.
– О ком ты?
– О гарпии, о ком же еще. О Санди Клеор. Она говорит: «Это для вашего же блага…», но все время врет. Что происходит? Ты не похож на себя.
– У меня… небольшие проблемы с памятью. Наверное, из-за всей той дряни, которой нас накачивали. А ты как себя чувствуешь, К. Ж.?
– К. Ж.? Почему ты так меня называешь? Это действительно странно.
Илан понял, что не ошибся: перед ним К. Ж. Лоррен – пациентка, которая провела в клинике восемнадцать лет.
Женщина отдернула руку и нахмурилась, ее взгляд стал недоверчивым.
– Ты не тот человек, которого я знала. Перешел на другую сторону? Это один из их адских экспериментов?
Она начала судорожно теребить простыню. Илан энергично замотал головой:
– Нет-нет, я не с ними, я с тобой. Я тоже жертва опытов. Объясни, что здесь происходит? Клиника давно закрыта, так как же получилось, что ты все еще здесь? Кто тебя лечит? Кто приносит еду?
Она не ответила, и Илан показал ей ключ.
– Кто вложил его тебе в руки? Что он открывает?
Она опустила плечи и молча посмотрела на него черными, лихорадочно блестящими глазами.
Илан не успокаивался.
– Ты должна рассказать мне о протоколе «Мемнод». О «Паранойе». Мне промыли мозги, внушили ложные воспоминания. Зачем? Родители когда-нибудь навещали меня здесь? Ты их видела?
Он вскочил, кинулся в угол, схватил карту сокровищ отца и развернул листок перед глазами К. Ж. Лоррен.
– Расскажи о Иакове, о лестнице. Зачем ты исписала стены палаты этим именем? Не молчи, умоляю!
Ему удалось расшевелить больную. Она неловко ухватила рисунок и посмотрела на Илана из-под полуприкрытых век.
– Как же давно я не видела этот пейзаж.
– Расскажи мне о нем.
Женщина кивнула на карты Таро, лежавшие рядом с черным крестом:
– Ключ к разгадке в этой колоде. Неужели ты и этого не помнишь?
Илан покачал головой:
– Черная дыра.
– Принеси карты.
Он подчинился и положил перед ней колоду.
– Если хочешь получить ответы, сними перчатки, – сказала она, протянув к нему руки.
Илан колебался.
– Пообещай, что не станешь… раздирать лицо ногтями.
Она сделала над собой усилие и улыбнулась, показав испорченные зубы.
– Ладно…
Обещание почти наверняка было пустым, но Илан осторожно размотал скотч и снял с нее перчатки. Женщина пошевелила пальцами, сморщилась, хрустнули суставы.
– Как же хорошо чувствовать.
Она взяла руки Илана в свои, крепко сжала, закрыла глаза, и ее рот исказила судорога. Его снедало нетерпение, но он сдержался и ничего не сказал, чтобы не спугнуть ее.
Она подняла веки, кивнула на ключ и произнесла тихим голосом:
– Я знаю, что он должен открыть.
– Так скажи мне.
– Врата твоего разума. Он даст тебе доступ к правде.
Она снова бредила, но Илан не стал ей перечить. Женщина взяла колоду Таро и выложила карты на стол. Семерки, восьмерки, Аркан Смерть…
– Многие карты Таро скрывают библейские символы. Раньше, до того как начались проблемы с памятью, ты это знал. Какую карту выбираешь? Смотри внимательно. Твой разум подскажет ответ.
Илан сконцентрировался, его взгляд остановился на одной из карт, и он вытащил ее из колоды.
– Повешенный.
Именно ее перевернул в его сне Люка Шардон. Ее он «чувствовал» лучше всего, сам не зная почему. На карте был изображен человек в разноцветном костюме менестреля с заложенными за спину руками, подвешенный за левую ногу на жерди, лежащей в виде перекладины на двух обуглившихся стволах дерева, некогда сожженных молнией, с шестью коротко обрубленными сучьями на каждом из них.
– Лестница! – воскликнул Илан. – Лестница на карте, состоящая из кусочков дерева.
– Шесть сучьев и жердь, – добавила женщина с костистым лицом. – Как семь ступеней лестницы Иакова. Семь уровней инициации, ведущих человека с Земли на Небеса. Но это не самое интересное. – Она коснулась карты указательным пальцем. – Когда внимательно смотришь на два вертикальных ствола, замечаешь, что срезанных веток двенадцать и они поддерживают боковые стойки лестницы. Эти двенадцать веток символизируют двенадцать зодиакальных созвездий.
– Созвездия… Лестница связана с созвездиями.
– Надеюсь, воспоминания возвращаются?
Илан все еще не понимал. Иаков – лестница – карта Таро «Повешенный» – двенадцать знаков зодиака.
– Так в чем же разгадка?
– Разгадка? Никто, кроме тебя, ее не знает.
– То есть… и ты не знаешь?
– Я никогда не была сильна по этой части. Не то что ты. Мой конек – Таро, твой – загадки и рисование. Ты невероятно талантлив. Можешь нарисовать или написать красками все что угодно. Соборы, лица, разбушевавшуюся природу…
Илан вспомнил картины, висящие в доме родителей, но не дал себе отвлечься и продолжил задавать вопросы:
– Как ты узнала о головоломке, составленной моим отцом?
Она бросила на него странный взгляд:
– При чем тут твой отец? О нем никогда и речи не было.
Илан совсем растерялся.
– Тогда кто тебе ее показал? Кто говорил с тобой об Иакове?
– Как – кто? Ты, конечно.
– Ладно, ладно, пусть так. Расскажи что-нибудь еще.
Зрачки женщины расширились, она словно бы обратила взор внутрь себя, в прошлое.
– Тебе очень нравился окрестный пейзаж. Они позволяли тебе подниматься на четвертый этаж и смотреть в окно. Естественно, под надзором санитара или медсестры. Проклятая стена слишком высокая, но ты рисовал, глядя из окна с тыльной стороны здания.
Илан покачнулся и ухватился за кровать, чтобы не упасть.
– Это невозможно.
Она издала короткий смешок:
– Ты не изменился.
Илан был уверен, что женщина лжет. Хочет разрушить его мозг, как и все остальные.
– Рисунок сделал мой отец. Расшифровка кодов – ключ к важным исследованиям, к открытиям, которые могут…
– Изменить мир, да? Ты так и говорил: «Открытия, способные изменить мир». Я бы поверила, если бы не видела своими глазами, как ты рисовал и придумывал эту головоломку. Гарпия разрешала нам общаться – разумеется, не наедине, она считала, что эти встречи и дружба благотворно действуют на нас обоих. Помогают справляться с «проблемами».
Она погладила листок костистыми пальцами.
– Я наблюдала, как ты прячешь лестницу Иакова за буквами «Н» и цифрами в нижней части карты. Через два дня ты принес готовый рисунок и сказал, что его сделал твой отец, потому что опасался за свою жизнь. Что он зашифровал в нем результаты важнейших исследований и теперь твой долг – беречь их.
Она пожала хрупкими плечами. Ее взгляд изменился, на губах появилась злая ухмылка.
– Твои родители никогда не были учеными. Твой отец работал на стекольном заводе. Мать была домохозяйкой. Врачи твердили, что все это – плод твоей больной фантазии, но ты не верил. Я поддерживала тебя, играла в твою игру… Потому что игра – единственный способ убежать от страшной правды. У каждого из нас свои демоны, да, Илан?
Он был потрясен, не мог вымолвить ни слова.
– Никто не откроет тебе правду. Твой разум должен сам отыскать ее. Вот в чем смысл происходящего. А я… со мной покончено, пора выходить из игры.
Она молниеносным движением разогнула ноги и ударила Илана в живот. Он задохнулся и рухнул на пол. Безумная схватила его самодельную палицу и ударила себя по лицу.
– Какие же теплые у тебя руки…
Эти слова стали последними в жизни черноволосой женщины.
Две секунды спустя она перерезала себе горло осколком стекла.
