Кассиопея Витт вышла из-под душа и потянулась к махровому халату. Прежде чем окутать влажную кожу его мягкими складками, сделала то, что обычно делала после мытья, по крайней мере когда это возможно – взвесилась. Она становилась на цифровые весы накануне, приняв душ после трансатлантического перелета. Само собой, после таких путешествий всегда прибавляются килограммы. Почему? Это как-то связано с обезвоживанием и сохранением флюидов. Она не была помешана на сохранении веса. Скорее, любопытствовала. Приближался средний возраст, поэтому то, что она ела, и то, что делала, значило гораздо больше, чем пять лет назад.

Она взглянула на жидкокристаллический дисплей весов.

56,7 кг.

Неплохо.

Кассиопея завязала пояс халата и обернула влажные волосы полотенцем. В соседней комнате из проигрывателя компакт-дисков лилось попурри классической музыки. Она любила «Сент-Реджис», легендарное историческое здание в самом центре Манхэттена, рядом с Центральным парком. Здесь останавливались ее родители, когда приезжали в Нью-Йорк, и здесь всегда останавливалась она. Поэтому когда Коттон предложил провести выходные по ту сторону Атлантики, она тут же вызвалась организовать пристанище.

Кассиопея выбрала Губернаторский номер люкс не только ради открывающихся видов, но и ради его двух спален. Они с Коттоном, хоть и делали громадные шаги вперед, все еще не выходили из рамок начальных отношений. Одной из спален не пользовались, но она имелась – на всякий случай.

После возвращения из Китая они проводили вместе много времени, и в Копенгагене, и в ее французском шато. Пока что погружение в этот эмоциональный омут, новый для обоих, их вполне устраивало. С Коттоном она чувствовала себя уверенно-спокойно, понимая, что они ровня. Коттон постоянно говорил, что общение с женщинами не его сильная сторона, но он себя недооценивал. Это путешествие служило превосходным образцом. Хотя для Коттона основной целью была встреча со Стефани Нелл, Кассиопея оценила тот простой факт, что он захотел взять ее с собой.

Но она тоже сочетала удовольствие с делом.

Одной из ее не особенно любимых задач была забота о фамильном деле. Она являлась единственной наследницей финансовой империи отца, обладавшей миллиардами и раскинувшейся на шесть континентов. Центральное управление в Барселоне вело повседневные операции. Кассиопея еженедельно получала отчеты, но иногда требовалось ее вмешательство как единственной держательницы акций. Поэтому вчера и сегодня она встречалась с американским управляющим. Она обладала деловой хваткой, но ей хватало ума доверять своим сотрудникам. Отец учил ее всегда наделять руководителей долей в доходах – процентами, пусть и небольшими – и был прав. Кассиопея была довольна управляющими, которые бережно заботились о ее компании и увеличивали доходы.

Коттон ушел часа два назад, решив дойти пешком до Сорок второй улицы. В Нью-Йорке такое интенсивное уличное движение, что проще прошагать тринадцать кварталов. Вечером у них ужин и театр. По ее выбору, сказал Коттон. Поэтому она несколько дней назад купила билеты и заказала столик в одном из своих любимых ресторанов. А еще зашла в магазин «Бергдорф Гудмен» и купила новое платье.

Почему бы нет? Надо же девушке покрасоваться.

Ей повезло. Платье от Армани сидело превосходно, никаких доделок не требовалось. Черный шелк, открытая спина, декадентский стиль.

Именно то, что нужно им обоим.

Кассиопее нравилось думать о том, как доставить удовольствие другому. Почти всю жизнь такие мысли были ей чужды. Это любовь? Может быть, одно из проявлений. Во всяком случае, она на это надеялась.

Раздался звонок в дверь.

Кассиопея улыбнулась, вспоминая вчерашний приезд.

Я давно узнал кое-что, сказал Коттон. Если подходишь к номеру отеля и там двустворчатая дверь, по другую сторону находится что-то очень хорошее. Если есть дверной звонок, это тоже всегда хороший знак. Но если и двустворчатая дверь, и звонок, черт возьми, будь начеку.

Она заказала вино и закуски, потому что до ужина еще оставалось время. Коттон спиртного не пил – никогда, по его словам, – поэтому ему она заказала клюквенный сок. Он должен был скоро вернуться. Со Стефани он встречался в шесть пятнадцать, а время уже близилось к восьми часам. Вскоре им нужно было уходить.

Снова звонок.

Кассиопея вышла из ванной и направилась по просторной гостиной к двустворчатой двери. Отодвинула задвижку, но на дверь внезапно нажали снаружи, и это неожиданное действие заставило ее попятиться.

Внутрь ворвались двое мужчин.

Кассиопея, развернувшись, ударила одного из них ногой в живот и метнула правый кулак, метя второму в горло. Пинок пришелся в цель, и мужчина согнулся, но во второго она не попала. Снова сделала разворот, уронила с волос полотенце и увидела пистолет.

Он был наведен на нее.

Появились еще трое вооруженных мужчин.

Кассиопея замерла и осознала, что халат ее распахнулся, открыв интимные части тела. Она подняла кулаки, исполненная решимости.

– Кто вы такие?

– Секретная служба, – ответил один из мужчин. – Вы арестованы.

Что натворил Коттон в этот раз?

– Почему?

– Убийство президента Соединенных Штатов.

Кассиопея редко удивлялась по-настоящему. Такое случалось, однако не часто. Но убийство президента?

Вот это новость.

– Опустите руки и заведите их за спину, – спокойно сказал агент. – И, пожалуй, запахните халат.

Она повиновалась и овладела собой.

– Можно одеться, пока вы не увели меня?

– Не в одиночестве.

Кассиопея пожала плечами.

– Меня это не смутит, если не смутит вас.