Глава XI
Солнце тихо опускалось за деревья, погружая овраг в тень. Воробей, сидевший перед входом в свою пещеру, чувствовал, как постепенно меркнет дневной свет, и на поляну спускается холод. Грозовые коты негромко переговаривались возле кучи с добычей.
- Наверняка это были бродяги, - проронил Ежевика, метя хвостом землю перед каменной осыпью.
- Но Долголап уверяет, что почуял запахи воителей, - заметил Огнезвезд.
- Что если соседи задумали объединиться против нас? - встрепенулась Песчаная Буря.
- С какой стати? - отмахнулся Огнезвезд, но Воробей ясно услышал тревогу в его голосе.
Видимо, это не укрылось и от Крутобока.
- Нужно верить в лучшее, но готовиться к худшему, - негромко заметил он.
Воробей почувствовал, как Огнезвезда охватил страх. Это длилось всего долю мгновения, предводитель быстро взял себя в лапы.
- Значит, будем готовиться, - тихо сказал он, вставая. - Ежевика, увеличь число дневных патрулей. И еще с сегодняшнего дня мы будем проверять границы по ночам, сразу после восхода луны.
Приказ предводителя застал глашатая врасплох, удивление так и брызнуло от его шерсти.
- Но в таком случае нам придется задействовать в патрулировании все племя, - пробасил он. - Стоит ли раньше времени пугать наших котов?
- Когда придет беда, пугаться будет уже поздно, - мрачно ответил Огнезвезд. - Осторожность никогда не бывает лишней.
Воробей поспешил проверить, как чувствуют себя остальные. Прислушавшись к брату, он испытал укол рвущей боли от свежей раны на его щеке. Львиносвет ел мышь, морщась при каждом укусе.
«Сам виноват!» - сердито подумал Воробей, но его досада на брата быстро сменилась жалостью. Он прекрасно понимал, что такое тяжесть предназначения, и как велико бывает желание сбросить ее с себя.
Острые когти прошуршали по земле. Это еще кто? Ага, Иглогривка. Искалеченная кошка ползла через поляну, волоча за собой безжизненные задние лапы.
«Бедняга, она совсем выбилась из сил», - понял Воробей, прислушиваясь к тому, с какой силой Иглогривка впивается когтями в землю.
- Я иду спать, - пропыхтела кошка, проползая мимо него.
- Я тоже, - сказал Воробей и тут же почувствовал, как Иглогривка напряглась.
- Я сама справлюсь!
- Конечно, - терпеливо кивнул целитель. - Просто я хочу спать.
Он вошел в палатку вслед за Иглогривкой и повел усами.
- Выкладывай, почему ты сегодня так вымоталась? - спросил Воробей, пытаясь скрыть свою тревогу за обычной ворчливостью.
- Это все Милли, - зевнула Иглогривка. - Она придумала для меня новое упражнение, представляешь? Они с Белолапой подсаживали меня на нижнюю ветку бука, и я висела на ней на передних лапах, сколько смогла.
- Ничего себе тренировочка! - покачал головой Воробей. - Ну вы даете!
- Знаешь, как приятно было снова почувствовать ветерок на животе? - призналась Иглогривка. - А то я только ползаю на брюхе, как червяк.
- Ты умница, - искренне сказал Воробей. - Если не бросишь тренировки, то скоро сможешь сама подтянуться на ветку.
- Ни за что не брошу! - пообещала Иглогривка, с усталым вздохом забираясь в свое гнездышко.
Воробей подошел к ней и склонился над подстилкой, делая вид, будто осматривает спальное место своей пациентки.
- Тебе удобно? - спросил он, подтыкая мох под бока Иглогривки, чтобы тайком ощупать ее бока и убедиться, что у больной нет жара. К счастью, его тревоги оказались напрасны. Шерсть Иглогривки была прохладной, ее мышцы лишь слегка одрябли от усталости. Довольный результатами осмотра, Воробей выпрямился. - Спокойных снов.
- Ты здоров? - вдруг спросила Иглогривка. - Мне кажется, тебя что-то мучает.
- Не выдумывай! - буркнул Воробей и поспешно соврал: - У меня все замечательно, просто устал.
Повернувшись к Иглогривке спиной, он поплелся к своей подстилке. Несколько мгновений Иглогривка подозрительно следила за ним, потом вздохнула и поглубже зарылась в мох. Воробей свернулся клубком и уткнулся носом в свой пушистый хвост.
Стоило ему закрыть глаза, как он увидел перед собой Сумрачный лес. Из темноты сверкали злые глаза. Огромная армия врагов собиралась за голыми стволами деревьев.
«Бурачник исцеляет лихорадку. Кошачья мята спасет от зеленого кашля, - стал твердить Воробей, чтобы отогнать страшные видения. - Щавель заживляет царапины и неглубокие раны. Пижма снимает жар».
«Где же сила звезд, которой ты похвалялся?»
Рычание Звездоцапа заглушило его жалкое бормотание.
«Замолчи! Окопник исцеляет переломы…»
«Скоро, скоро мы отпразднуем нашу долгожданную кровавую победу!»
Воробей снова почувствовал, как Коршун опрокинул его в грязь.
«Мышиная желчь выводит блох…»
«Неужто Звездное племя не может тебе помочь?»
Он прижал уши и оскалился, словно этим можно было прогнать страшные воспоминания о глумливых насмешках мертвецов.
«Ноготки подавляют заражение… Мать-и-мачеха облегчает дыхание при простуде. Маковое семя снимает боль, успокаивает и дарит сон…»
Воробей представил себе аккуратные кучки целебных трав и перечислял их до тех пор, пока его мысли не начали путаться, заволакиваясь дремотой.
Когда он снова открыл глаза, вокруг зеленел густой лес, напоенный знакомыми запахами.
«Это сон».
На ветках кустов еще держался запах Березовика и Долголапа, недавно проходивших здесь. Воробей поднял голову и увидел звезды, приветливо мигавшие ему сквозь кружево листвы. Где-то неподалеку ухнула сова, потом задрожали ветки - видимо, ночная хищница полетела на охоту.
За спиной Воробья зашуршали папоротники. Он обернулся, быстро принюхался.
- Голубка? Это ты?
Молодая серая кошка, зевая, вышла из зарослей.
- Голубка? - эхом прозвучал еще один голос. Львиносвет шагал по траве к брату.
Трое котов непонимающе переглянулись.
- Как я сюда попала? - пролепетала Голубка, обводя глазами деревья. - Я спала у себя в палатке.
- Я тоже, - сказал Львиносвет.
- Нам снится сон, - ответил Воробей.
- Значит, ты попал в мой сон? - наморщил лоб Львиносвет.
- Нет, нам всем снится один сон.
- Зачем? - непонимающе мяукнула Голубка, моргая сонными глазами.
Воробей кивнул на невысокий холм, высившийся прямо перед ними. У подножия холма зияла черная пасть туннеля, откуда тянуло запахами древнего камня, воды и черных лабиринтов.
- Мне кажется, нам туда, - вздохнул он.
- Точно? - неуверенно переспросил Львиносвет.
Голубка подошла ближе, обнюхала вход в подземелье.
- По-моему, Воробей прав. Иначе для чего нас привели именно в это место?
Она сделала шаг внутрь и мгновенно растаяла в темноте.
- Постой! - рявкнул Львиносвет и в упор посмотрел на брата. - Мне показалось или ты, в самом деле, видишь этот туннель?
- Вижу, - кивнул Воробей.
- Но как?
- Во сне я всегда вижу.
- Значит, ты знаешь, как я выгляжу? - изумленно ахнул Львиносвет.
Воробей насмешливо прищурился.
- Честно скажу, без царапин ты выглядел гораздо лучше, - фыркнул он.
Львиносвет обиженно взмахнул хвостом.
- Ничего, заживет, - пробурчал он, протискиваясь в туннель вслед за Голубкой.
Воробей бросился за ним, оттолкнув ее назад.
- Я поведу, - объявил он тоном, не терпящим возражений. - Я привык к темноте.
Пол под лапами был сырой и грязный, холодная жижа чавкала под когтями. С каждым шагом становилось все холоднее, вскоре подушечки на лапах Воробья окоченели. Положившись на свои чуткие усы, он молча брел по извилистым коридорам.
- Вы там не отстали? - окликнул Воробей, слегка повернув голову.
- Я здесь, - голос Львиносвета эхом отлетел от каменных стен. - Голубка, ты где?
- Прямо за тобой, - отозвалась сестра.
Воробей почувствовал, как Львиносвет дотронулся носом до его хвоста.
- Ты знаешь, куда мы идем?
- Нет.
Но какая-то невесть откуда взявшаяся уверенность вела его все глубже и глубже в сердце земли. Любопытство сжигало Воробья изнутри. Он слышал, как Львиносвет то и дело шумно втягивает в себя воздух, вынюхивая следы опасности. Проникнув в мысли брата, Воробей понял, что Львиносвету за каждым поворотом мерещатся оскаленные клыки и острые когти.
- Не беспокойся, на этот раз тут не будет воинов Ветра, - сказал Воробей.
- Слышите? - раздался из кромешной тьмы испуганный голос Голубки. Она резко остановилась, страх волнами хлынул от ее шерсти.
Воробей насторожил уши. Так и есть, впереди журчала вода, эхо далеко разносило ее шум по темным каменным коридорам. В следующее мгновение Львиносвет оттолкнул брата и протиснулся вперед.
- Я знаю, где мы!
Воробей торопливо нагнал его. Тусклый свет, появившийся впереди, выхватил из тьмы широкие плечи Львиносвета. Еще несколько шагов и коты вышли в просторную пещеру, залитую лунным светом, просачивавшимся сквозь трещину в высоком своде. Посреди пещеры бежал быстрый ручей.
Голубка, моргая, застыла на пороге пещеры. Когда ее глаза привыкли к свету, она подошла к ручью и робко потрогала лапой воду. Черные капли полились с ее когтей.
- Явились!
Голубка с писком отскочила от ручья, услышав скрипучий голос, раздавшийся откуда-то из-под самого свода пещеры.
Воробей поднял голову и посмотрел на торчавший из стеньг каменный выступ. Там сидел уродливый кот - голый и белоглазый, со сморщенной безволосой шкурой и чудовищно выпученными слепыми глазами.
- К-кто это? - сдавленно прошептала Голубка.
- Утес, - дернул хвостом Воробей.
Он с вызовом посмотрел на древнего кота. Что ему вдруг понадобилось? Когда Воробью была нужна его помощь, Утес и не подумал явиться на его зов, а теперь, видите ли, сам привел их к себе! Яростный гнев вскипел в груди Воробья.
- Ты приказал мне бросить Огнехвоста в полынье! - прошипел он, прижимая уши. - Зачем ты это сделал? Хотел, чтобы все кругом считали меня убийцей?
Утес ответил ему невозмутимым слепым взглядом, заставившим Воробья невольно поежиться. Ему вдруг почудилось, что Утес прекрасно видит его.
- Какая разница? - процедил древний кот. - Мне все равно, кто и что подумает. Я не мог позволить тебе погибнуть в напрасной попытке изменить чью-то судьбу - Уродливый кот скривил рот, окинул невидящим взглядом троих котов, стоявших под ним. - Чему суждено сбыться, то сбудется. Но речь не об этом. Отвечайте, почему вы пытаетесь сойти с того пути, который мы вам прочертили? - пророкотал он.
У Воробья задрожали лапы. О чем говорит Утес?
- Кто это? - шепотом спросил Львиносвет.
Голубка, оцепенев от ужаса, смотрела на лысое чудовище, восседавшее над ее головой.
- Он… из Звездного племени? - пролепетала она.
- Вот еще! - огрызнулся Утес. - Я не имею никакого отношения к Звездному племени. Я поселился здесь задолго до того, как ваши предки появились на свет.
Воробей почувствовал нарастающее смятение Львиносвета.
- Откуда ты его знаешь? - шепотом спросил Львиносвет, не сводя глаз с Утеса.
Лысый кот свесился со своего каменного насеста и покачал головой, как изготовившаяся к нападению змея.
- Мы с твоим братом старые знакомые, - прорычал он, разевая пасть.
- Он нас видит? - пискнула Голубка, в ужасе глядя на выпученные глаза Утеса.
Тот выпрямился и расправил плечи, зловеще поигрывая голым хвостом.
- Вот уж не думал, Воробей, что твои товарищи окажутся такими мышеголовыми олухами! Я оказал им великую честь, призвав к себе, а они только глазами хлопают, да задают глупейшие вопросы, словно котята, впервые переступившие порог детской!
Воробей решительно вышел вперед.
- Значит, ты нас призвал?
Утес моргнул выпученными глазищами.
- А ты думал, только у тебя есть дар пробираться в чужие сны? - насмешливо осклабился он. - Дурни! Глупцы мышеголовые! Ни толку от вас, ни проку, суета одна! - Внезапно разъярившись, Утес вскочил и привстал на цыпочки, выгнув дугой свою голую спину.
Львиносвет выпустил когти и распушил хвост, но Воробей остановил его.
- Давай выслушаем, что он скажет.
- Это вы во всем виноваты! - продолжал бесноваться Утес. - Проклятая Троица! Если бы вы не родились, то и Сумрачный лес никогда бы не обрел свое могущество!
Воробей так и застыл с разинутой пастью.
- Эй, полегче! - прошипел он, придя в себя. - Между прочим, мы не по своей воле появились на свет!
- Но появились же! - сплюнул Утес. - И тем самым исполнили Пророчество, рожденное на заре времен, дав силы врагам, которые без вас уже давным-давно исчезли бы из памяти живых! - Теперь он метался по узкой площадке, как загнанная в угол крыса, его голая шкура подергивалась и морщилась от бессильной ярости. - А теперь из-за вас всем племенам воителей угрожает смертельная опасность! - Внезапно Утес замер, встряхнулся и свесил свою уродливую голову вниз. - У вас, котов- воителей, слишком долгая память! Вы помните мертвых и, тем самым, продлеваете их посмертное существование. Вы чтите своих погибших воителей, оплакиваете близких и проклинаете врагов, вы передаете своим детям истории о давным-давно отшумевших битвах, вместо того, чтобы отбросить прочь всю эту протухшую мертвечину и жить настоящим! О, безмозглые, когда же вы научитесь забывать?
Воробей выгнул спину и выпустил когти, не в силах вынести такого оскорбления наследия племен. Но Утес еще не закончил.
- Вы сами накликали на себя смертельную опасность! - завыл он. - Сами взрастили своих врагов и подготовили почву для страшной битвы! Вы слишком долго ненавидели злодеев рода кошачьего, которых следовало забыть навсегда! Своей упрямой памятью вы продлили их существование, позволили набраться сил и найти сообщников на окраинах территории Звездного племени, в глухих чащобах, куда не смеют заглядывать звезды! - Утес затряс лысой головой, рябь прошла по его голой спине. - О, почему вы не дали им кануть в бездну забвения?
- А ты сам? - звонко спросила Голубка, распушая загривок. - Ты сам хотел бы навсегда исчезнуть из памяти?
Воробей хотел остановить ее, но Голубка вышла к ручью и смело уставилась на Утеса.
Тот сел, тяжело вздохнул.
- Я смирился бы с этим, - проскрипел он. - Пропадать, так пропадать.
Воробей возмущенно вскинул голову. Как смеет этот подземный слепец упрекать их?
- Мы чтим своих мертвых, потому что это делает нас живыми! - горячо воскликнул он. - Ты умер так давно, что забыл, что такое любовь, благодарность и память! Нельзя жить, не помня ни добра, ни зла.
- Да знаю я, - устало вздохнул Утес. Плечи его сгорбились, тяжелая голова упала на грудь. - Таков уж путь воителей… Вы должны помнить своих ушедших.
- Это делает нас сильными, - твердо сказал Львиносвет.
- Делало, - поправил его Утес, качая головой. - А теперь эти воспоминания превратились в угрозу всему вашему существованию. Я знаю, что без тьмы не бывает света, но сейчас Тьма, родившаяся среди звезд, грозит разрастись и навсегда поглотить свет. - Утес снова повесил голову и покрутил выпученными глазами. - Вы были нашей единственной надеждой! Вы - Трое, ставшие Четырьмя!
Воробей решительно взмахнул хвостом.
- Мы никуда не делись! И мы готовы исполнить свой долг!
- Да что ты говоришь? - скривился Утес. Его белые глаза призрачно светились в темноте. - Тогда почему же вы спешите сдаться еще до начала битвы?
Голубка попятилась от ручья и поспешно юркнула за спины братьев. Львиносвет виновато потупил взгляд. Воробей не успел узнать, какие проступки тяготят совесть его товарищей, возмущение захлестнуло его.
- Клан Бесконечной Охоты сказал мне, что наших усилий недостаточно! - гневно процедил он. Пусть Утес знает, что у него были веские причины утратить веру в себя! - Они заявили, что одни мы не справимся, и нам нужно найти четвертого кота.
- И вы его нашли? - поинтересовался Утес.
- Нет! - огрызнулся Воробей. - Знаешь, не так- то просто найти того, не знаешь кого! Откуда мы знаем, где искать?
- Довольно препираться! - прошипел Утес. - Нечего попусту время терять! Сказано вам - найдите Четвертого, вот и ищите! Примите свое предназначение. В этом единственная надежда всех племен!
Внезапно лунный свет потоком хлынул сквозь отверстие в потолке пещеры, словно где-то высоковысоко в небе невидимая сила разогнала облака. В этом свете Воробей увидел глаза, глядевшие на них из темноты под скалой. Со всех сторон их окружали безмолвные коты.
Воробей подошел к ручью, принюхался. Нет, это не было Звездное воинство! От этих котов пахло бескрайними небесами и иссеченными ветрами скалами. Неужели это предки Утеса? Или его соплеменники? Воробей задрожал всем телом, когда из моря запахов до него вдруг донесся единственный, неповторимый, навсегда выжженный в сердце.
«Половинка Луны!»
Теперь он увидел в толпе ее нежную белую шерстку. И тут же заметил рядом огромную черную тень. Барсучиха вышла из тьмы туннеля на середину пещеры.
- Это Полночь? - прошептала Голубка, прижимаясь к Воробью. Тот почувствовал, как она дрожит.
- Да.
- А остальные кто? - спросил Львиносвет.
- Это Древние, - ответил Воробей, не сводя глаз с Половинки Луны. - Предки Клана.
Теперь он узнал в толпе Сломанную Тень и Совиное Перышко.
- Долго мы ждали, - донесся с другого берега ручья раскатистый голос Полночи. Круглые глаза старой барсучихи остановились на Голубке. - Ты разберись, кому можно доверять. Твое сердце знает правду, научись слушать его. - Барсучиха повернула свою тяжелую полосатую голову к Львиносвету. - А ты не закрывай глаза, не жди, что нужный путь сам ляжет тебе под ноги. Избери свою дорогу и иди по ней, храбрый воин.
Воробей нетерпеливо вытянул шею, ожидая, какое напутствие Полночь приготовила для него.
- Ты! - прогудела она, впившись в него немигающим взглядом. - Когда все кругом позакрывали глаза, мы даровали острое зрение слепому коту. Тебе дано видеть больше других, маленький лекарь, но ты должен научиться смотреть вглубь. Ты мудрее многих, но плохо пользуешься своим даром. Твоя сила пока скрыта от тебя, тебе предстоит ее найти.
Воробей потерял терпение. Опять поток пустых слов вместо ясного совета! «Смотри вглубь… найди свою силу!»
- Мне надоели ваши загадки! - взорвался он. - Скажите прямо, что нужно сделать, чтобы спасти племена воителей! А не можете сказать - так молчите вообще! Вы сами ничего не знаете, только головы нам морочите!
- Мы уже видели вашу слабость, - проворчал Утес со своего выступа. - Ты хочешь, чтобы мы сделали вас еще слабее?
Взмахнув лапой, он сбросил на пол пыль и мусор, густым слоем покрывавшие его скалу. Мелкие камешки посыпались на головы трех котов, потом сверху свалилось что-то тяжелое.
- Вы плохо старались, потому и не добились ничего! - продолжал ворчать Утес.
Но Воробей уже не слушал его. Его глаза были прикованы к обломкам дерева, валявшимся под каменным выступом. Сорвавшись с места, он перепрыгнул через ручей и стал протискиваться сквозь толпу Древних.
«Моя палка!»
Его сердце пустилось вскачь при виде двух половинок треснувшей пополам палки. В дрожащем свете луны он видел на дереве ряд знакомых зарубок, ведущих счет жизням и смертям котов, ушедших в туннели много-много лун тому назад.
- Вот-вот, подумай хорошенько об этих храбрых воинах! - прошипел сверху Утес. - Они-то нашли в себе силы противостоять тьме и найти путь к свету!
Воробей провел лапой по перечеркнутой отметине на палке.
- Кто-то нашел, а кто-то нет, - негромко сказал он и почувствовал, как вздрогнула Сломанная Тень, стоявшая рядом с ним. Перечеркнутая зарубка означала смерть Листопада.
Новый поток грязи обрушился на голову Воробья сверху.
- Это ничего не меняет! - провизжал Утес, свешивая голову. - Они хотя бы попробовали!
Сломанная Тень прижалась к боку Воробья.
- Мы так долго ждали тебя, - прошептала она.
- С начала времен! - подтвердил Утес. - С начала племен!
Воробей поднял глаза и встретился взглядом с Половинкой Луны.
- Разве ты можешь нас бросить? - взмолилась она, и Воробей увидел в ее прекрасных глазах печаль бесчисленных поколений. Шерсть зашевелилась у него на спине.
Древние вдруг вскочили со своих мест и оскалились, грозное рычание хлынуло из их глоток. Многоголосый вопль облетел пещеру.
- Как ты смеешь нас подвести?
Воробей в ужасе перепрыгнул через ручей и сжался в комок возле Львиносвета. Древние наступали, их шерсть стояла дыбом, глаза полыхали грозным огнем.
- Ты позволишь нам снова умереть? - завизжал Утес со своего насеста.
Вода заплескалась у лап Воробья. Он хотел попятиться, но только провалился еще глубже. Что случилось? Неужели река разлилась? Воробей посмотрел под лапы и смертельный ужас сжал его сердце. Река вышла из берегов и залила весь пол пещеры. Но почему она больше не черная? Почему она… красная?
Кровь!
Воробей стоял по колено в крови. Поперхнувшись воплем ужаса, он шарахнулся в сторону.
«Это я виноват!» Он зажмурился, а когда снова открыл глаза кругом была привычная тьма. Воробей снова был слеп. Его шерсть стояла дыбом от страха, сердце колотилось так сильно, что бока дрожали.
«Найди Четвертого! - гремел в его ушах пронзительный голос Утеса. - Найди Четвертого!»
