Риека, Хорватия
24 апреля 2015 года
В Риеке я был этой зимой.
Риека — балканская Венеция, она прекрасна даже зимой, а уж весной и летом — просто обворожительна. Этот город стоит на каналах, и у него очаровательный архитектурный облик, а жители пользуются лодками и катерами, как вы пользуетесь автомобилем. Еще тут есть порт, а в порту хлопчики, друзья Горана, моего знакомого мафиози, одного из крупнейших европейских торговцев оружием, ведут свой маленький бизнес…
Парня, который продавал мне в прошлый раз, я нашел у того же ангара, где и отоваривался в прошлый раз. Он даже и не скрывался особо. Впрочем, удивительного мало, в Хорватии всегда были богатые традиции незаконной выделки и продажи оружия. У парня был ястребиный нос, круглые глаза и черный «БМВ» последней модели…
— Доброго дня…
— У нас постоянный клиент…
— Да, от Горана.
— Горан не звонил.
Я пожал плечами и достал пачку евро. Торговец посмотрел на меня, затем на деньги, затем опять на меня.
— Ладно, заходи…
Загудел генератор, с каким-то хлопком вспыхнул свет в большом припортовом ангаре, откуда можно было грузить прямо на судно. Я осмотрелся — склад был почти пустым.
— Смотрю, бизнес не идет…
Торговец цокнул языком.
— Как раз идет. Все разобрали. Почти.
— Совсем — все?
— Ну, есть немного. Тебе что надо?
— Пулемет. Снайперскую винтовку. Под русский патрон. Три автомата. Желательно — все глушеное.
Торговец покачал головой.
— Пулеметов под русский патрон нет никаких. Винтовок тоже. Все разобрали, подчистую.
Ну… учитывая то, что происходит на Ближнем Востоке, в Северной Африке и на Украине, — даже и не удивляюсь.
— А что есть?
— Тебе воевать — или?
— Скажем — или.
— Тогда могу предложить винтовку «М76» и пулемет «М53». Оба в хорошем состоянии, со склада хранения и в масле. Винтовка комплектуется стандартным шестикратным прицелом югославской армии и глушителем.
— А в чем проблема?
— В патроне, — ответил торговец, — они под немецкий патрон 7,92 оба. Их сложно достать. По крайней мере, в том количестве, какое нужно на войне. Их берут коллекционеры, любители… не военные. Хотя сам патрон хороший, лучше русского.
Я с этим был, в общем-то, согласен — немецкий 7,92 отличная штука. Хотя, если хотите знать мое мнение, нет ничего лучше триста третьего, британского пулеметного, с тяжелой пулей. Это единственный патрон времен Второй мировой, позволяющий нормально стрелять на тысячу ярдов и попадать.
Я осмотрел винтовку, затем пулемет. Винтовка — ничего особенного, схема Калашникова, прямой короткий магазин на десять патронов. Патроны к нему есть снайперские, производства завода в Боснии и Герцеговине. Только два завода сохранили массовое производство патронов калибра 7,92 — это Први Партизан в Сербии и бывший государственный завод боеприпасов в Боснии и Герцеговине, ныне работающий на американский коммерческий рынок под брендом Red Army. Все это от того, что в Югославию попала большая часть трофейного оружия Третьего рейха и сохранялась на вооружении долгое время — Тито был прижимист и тратить деньги на армию не любил. Как чувствовал, что будет. Я сам недавно участвовал в «пострелушках» в горах Боснии и Герцеговины с аутентичным немецким оружием, организованных одной частной военной компанией для богатых любителей оружия. Так что баллистику этих боеприпасов хорошо помню.
Пулемет — это обычный «MG42», «пила Гитлера». Югославы производили его до восьмидесятых, потом перешли на ПК. Со времен Второй мировой ничего лучше на Западе так и не изобрели. На самом деле пулемет очень и очень хороший, иначе бы он не производился вот уже почти восемьдесят лет…
— Цены?
— Смотря в чем.
— Допустим, в евро?
— Винтовка — три тысячи, сто снайперских патронов в комплекте. Пулемет — пять тысяч, в комплекте станок и тысяча патронов в ленте.
— Побойтесь Бога.
Торговец пожал плечами.
— Это же коллекционное оружие. Потому и цены такие…
Я вздохнул. Больше я тут никого не знал.
— Хорошо, но доставка — в цене.
— Доставка — куда?
— Порт Тирана.
Торговец прикинул.
— Без проблем.
— И мне нужно три автомата. Желательно, «калашниковы».
— «Калашниковых» нет. Остались FAL и FNC, бельгийские, в хорошем состоянии. Со складов, после переворужения. По тысяче каждый.
— Это тоже коллекционные?
— Тоже коллекция. Производства нет, скоро таких не будет…
Разнобой по патронам. Не очень хорошо, но делать нечего. Я раскошелился еще на тысячу евро на каждую и взял оптические прицелы четырехкратного увеличения и дополнительные магазины. На Фабрик Насьональ всегда делали надежное и качественное оружие, но в современном мире оно не катит. Нет планок пикаттини, и не похоже на «М4», которая сейчас правит бал. Крепеж прицельных приспособлений на ствольную коробку — не НАТОвский. Но делать нечего — есть что есть…
Деньги пока тоже есть, так что…
— Еще глушители есть. Размер, я так понимаю, стандартный?
— Да. Финские есть. Титановые. Быстросъемные. Устроят?
— Да.
— Еще полторы штуки за каждый.
Глушители стоят дорого, их берут профи. Так что нормально. У FN размер пламегасителя стандартный, потому на него сядет любой тактический глушитель с системой быстрого крепежа, которые сейчас в большой моде, и их ставят все кому не лень, даже солдаты в линейных частях. В свое время НАТО унифицировало размер и конструкцию пламегасителя для всех винтовок для того, чтобы метать наствольные гранаты, а сейчас это пригодилось под глушители.
— Можно поинтересоваться, зачем вам сразу пять стволов?
Я указал за свое плечо.
— Вон, для них…
Это была моя группа.
Мы познакомились в Стокгольме, столице Швеции, где я легализовался и, можно сказать, закрепился. Их прислали мне на одну операцию, не более. Надо было найти и тряхануть местного наркодилера и босса сомалийской общины Хабиба Фараха Ахмеда, у которого брат захватил идущее в Сирию судно под монгольским флагом. На судне, вышедшем из одного из портов Прибалтики, было несколько тысяч тонн оружия и снаряжения для сражающейся сирийской армии. Проблема в том, что ЦРУ знало про эти перевозки. И решило нас остановить. Но прямо — с учетом общей напряженности в мире и между нашими странами и того, что в Средиземном море есть наш флот, а в Атлантике и в Балтике груз сопровождали наши подлодки, — они не рискнули. Тогда кому-то пришла в голову гениальная идея натравить на судно пиратов — во главе с братишкой Ахмеда…
Следующая гениальная идея пришла в голову уже мне. Ведь если схватить Хабиба Фараха Ахмеда и заставить его позвонить брату и приказать валить с судна, то штурмовать его не надо. Они уйдут сами. Вот мне и прислали людей, с ними я схватил Хабиба Фараха Ахмеда, он позвонил, и его брат покинул судно — но у американцев были другие планы. Они уничтожили сматывающихся пиратов с вертолетов и активировали дистанционно установленное на нашем судне взрывное устройство — поди потом разберись, что к чему. Американцы выиграли, груз был потерян вместе с судном, едва не погибли наши спецназовцы, которые хотели зайти на корабль. Другого груза не было, и собрать быстро его не получалось — но я подумал, что тут можно применить китайскую стратагему: если ты слаб — показывай, что ты силен. Сначала я — через свого друга Горана, хорватско-амстердамского крупного торговца оружием, — запустил на европейский черный рынок инфу, что мы срочно собираем еще один груз — оружие и взрывчатку — на замену утраченному. Затем тихо все переиграл, зафрахтовал судно в порту Риека и нагрузил на него несколько тысяч тонн гуманитарной муки для Сирии.
Пара пощечин — и американцы взбесились, они вообще очень не любят, когда что-то идет не по их правилам. Я устроил на судне охрану — как раз из этих вот парней, как бы показывая, что на судне точно не гуманитарка, а что-то другое. Судно вышло в рейс, американцы попробовали сначала высадиться на палубе тихо — тихо не получилось, началась стрельба, американцы понесли потери, по моим предположениям — довольно серьезные. Тогда американцы взбесились окончательно и остановили судно уже открыто, эсминцем, но тут подоспел наш корабль, встал неподалеку, а информация просочилась в прессу. Начал развиваться страшный публичный скандал, наслаиваясь на предыдущие, — например, на то, как БНД, Немецкое ведомство по защите Конституции, помогало американцам следить за собственными гражданами.
В конечном итоге американцы ушли в глухую оборону. Я не я и лошадь не моя. Из-за бушующего скандала они не могли предпринять никаких незаконных действий в отношении этих парней — и в конечном счете их удалось вытащить. Теперь они пользовались нездоровой популярностью, но для частных охранников это и лучше. Американцы не знали точно, кто они, но предполагали, что это мафия. Братки. Подозрение усугублялось тем, что они лечились за счет Горана, хорватского мафиози, а потом он их же устроил в частную военную компанию зарабатывать не совсем благовидными делами. Но зарабатывать много. Так Трактор, Шпиц, Брат, Студент стали частными военными контракторами. Тот же Трактор — он родился в сбухавшейся деревне во Владимирской области и не представлял себе, что контрактная служба приведет его сюда, на побережье Хорватии…
Впрочем, удивительного мало. Социальные лифты в современном мире работают быстро, и чтобы вскочить в него — нужно всего лишь решиться и сделать шаг. Тот же Трактор — если бы он не пошел служить по контракту и не попал в морскую пехоту — так бы и остался в деревне работать на тракторе за копейки и тихо спиваться…
Торговец оружием, увидев еще четверых, занервничал — оно и понятно, он один, а нас то теперь пятеро.
— Еще что-то?
— Пацаны выберут, — сказал я, доставая пачку пятисотевровых купюр, — за что назвал, сколько с меня? И упаковать надо…
Пацанов долго уговаривать не пришлось — все выбрали.
Помимо оружия мы закупили еще снаряжение. Разгрузки, рюкзаки — это взяли китайское, а вот форму — приличную, польскую. Разгрузки и рюкзаки, может, и на один раз — а форма к телу прилегает, может натереть, может демаскировать, на ней нельзя экономить. Три лазерных прицела американского производства, очень дорогих, с режимом невидимого света, и три комплекта ночных очков — по моим прикидкам, при спецоперации мы дождемся ночи и пойдем на штурм, стрельба с глушителем, ночными очками и невидимым лазером очень эффективна. По три обычные осколочные гранаты на каждого и по одной светошумовой, британского производства. Пять пистолетов Макарова — дешевле ничего не было, а оружие нам знакомое. Ночной прицел к снайперской винтовке новосибирского производства — у югославов было принято такое же боковое крепление, как и у нас.
Бронежилеты. Важная вещь, в бою этим пренебрегать нельзя — даже в Чечне, где из грязи, похожей на пластилин, не вылезешь, а броники у нас были под шестнадцать кило и пробивались — мы все равно носили. Здесь я взял бронежилеты, точнее, плейт-кэрриеры и пластины Миле Драгич, сербские. Сербские пластины хороши тремя вещами — они не очень дорогие (двести пятьдесят евро новая, около пятидесяти сильно подержанная и так далее), легкие (полтора килограмма фронт) и к ним не надо ни слоя баллистической ткани, ни антитравматического слоя — ничего не надо. В наших бронежилетах есть пластина, дальше идет слой кевлара, запаянный в полиэтилен, дальше идет антитравматический слой, который нужен, чтобы пластина, поймав пулю, не передала всю энергию на твои ребра и не сломала их. У сербов все это в одной пластине — и высокомолекулярный полиэтилен, и упругий антитравматический слой. Очень удобно.
Несколько скомплектованных аптечек. На этом тоже нельзя экономить. Очки ночного видения на каждого — российские, новосибирского производства, не дорогие и не дешевые, но качественные. Кстати, кто говорит, что Россия только нефть и газ экспортирует, — плюньте ему в лицо. В США большинство гражданских приборов и прицелов ночного видения — наши и белорусские. Причем покупают не только за цену, но и за качество. Благодаря им монокуляр ночного видения стал доступен каждому американскому охотнику и туристу.
Знакомство мы продолжили на борту небольшого каботажника, который направлялся в Тирану, Албания тут совсем близко. За Тирану я не волновался — деньги были, а полиция и таможня в Албании входят в десятку самых коррумпированных в мире…
— За встречу, пацаны…
Мы стукнулись бутылками с безалкогольным пивом. Гребаные морские котики… у американских морских котиков самое популярное пиво — безалкогольное «Курс». В любой момент может последовать сигнал тревоги.
— На меня обид нет?
— Да какие обиды, шеф… — за всех ответил Студент…
Каботажник лениво шлепал вдоль берега, а море было таким… неправдоподобно лазурным. Такое только в нескольких местах на планете есть. И чистым — здесь в некоторых местах дно за шестьдесят метров видно, такая чистая вода…
— Как устроились?
— Нормально устроились, — прогудел Трактор, — то на приисках в Ливии пашем, то в море груз сопровождаем. Вон, недавно беженцев ловили. Жалко их.
— Как в Ливии?
— П…ц полный! — выругался Студент. — Мочилово во весь рост идет, мы рады, что отвалили. Там такое… Чечня и то нервно курит в сторонке. Там с обеих сторон авиацию используют, б… Авиация вооруженной оппозиции — о…ть не встать…
— Зато там теперь демократия! — Я назидательно поднял палец.
— Ага. Снарядить бы корабль, посадить на него всех демократов — и туда. Пусть мисратцам и вершифану втирают про демократию, ага…
Под это дело мы открыли еще по бутылке безалкогольного.
— Пацаны! Огрызнуться — есть настроение? — спросил я.
— А что делать надо?
Вместо ответа я пустил по кругу фотографию.
— А ничо… — выразил общее мнение Трактор, — я бы вдул.
— Фото пару лет назад сделано. Сана Ахмад. Она же Александра Ахмадова. Чеченка, журналистка из Швеции.
— Чеченка?!
— Ага. Но она честная. Работала год в антироссийском сетевом издании, потом плюнула и ушла. Занимается независимой журналистикой.
— Бывает же…
— Она приехала несколько дней назад в Приштину и начала задавать лишние вопросы про наркомафию. Ее украли. Кто — известно, где она — тоже известно. Противник — местные моджахеды, банальные отморозки и гопота, наемники наркомафии, их от двадцати до тридцати рыл. За нее требуют пять. Нам — платят лимон. Один миллион евро.
Пацаны покачали головами.
— Шеф, она что — не в себе? — спросил Трактор.
Да… не в себе…
Это Европа. Я сам сначала не понимал. Потом понял. Это мы искалечены двумя революциями, гражданской войной и тридцать седьмым годом. В Европе все не так. Они искренне верят в добро. Это мы, многократно битые, поротые и стреляные, ни во что не верим…
— Это Европа, — обтекаемо сказал я, — как бы то ни было, я уже вписался. Дело за вами. Операция — на несколько суток. Вам — ну скажем, по сто пятьдесят каждому. Медицинская страховка у вас уже есть. Как, пацаны, — норм?
— Норм, — ответил за всех Студент.
