Глава 52
Для Макса и Нико это была обычная школа – с детскими рисунками, пришпиленными к стенам и рядами шкафчиков для личных вещей, в которые Сара немедленно врезалась, поскольку действовала в совершенно ином интерьере.
– Эй, парни! – позвала она.
По мере того как она настраивалась на энергию дворца, утилитарное четырехэтажное белое здание школы с голубыми оконными переплетами исчезло, а его место занял великолепный ренессансный дворец, недавно выстроенный и обставленный чудесной мебелью. Здесь был и сам барон Курз, он разговаривал с каменщиками и художниками, работавшими над серией фресок.
– Барон Курз, – сообщила она.
– Он нас не интересует, – отозвался карлик, – был очень милым человеком, невероятно щедрым, но не очень точным в математических вычислениях. Он как-то прислал хозяину рисунок алидады, который был выполнен тщательно, но абсолютно неверно. Впрочем, ему удавалось персонально для меня доставать сушеный инжир, даже зимой, так что я всегда буду вспоминать его с нежностью.
Макс и Нико помогли ей взобраться по школьным ступенькам, которых она не видела – ощущение было похожим на полет. После она оказалась в гостиной с изящными сводчатыми окнами.
Поглядев в окно, Сара увидела, что происходит нечто странное. Все переулки были заполнены людьми. Стоял зимний день, и оконные стекла дребезжали от порывов ветра. По улицам галопировали верховые в незнакомых мундирах, в кирасах и с пиками, какие-то люди поджигали дома и бросали камни в окна. В то же время на многих были карнавальные маски и костюмы, и все они пили – словно у них была вечеринка, во время которой случилось что-то ужасное. До Сары доносились вопли. Под ее окном пробежал священник, за которым гнался человек в костюме арлекина, с топором в руке.
– Там творится непонятное. – Сара как могла описала все фантасмагорию.
– Ах да, – сообразил Нико. – Вам надо отодвинуться еще лет на десять назад. Похоже, вы попали в февраль тысяча шестьсот одиннадцатого, когда спятивший старикашка епископ Пассауский решил захватить город во время карнавала. Там можно было легко свихнуться.
Сара тряхнула головой, чтобы убрать видение, и заменила его образом Тихо Браге. Попыталась сосредоточиться и внезапно обнаружила, что стремительно двигается – Нико с Максом едва успевали помогать ей в тех местах, где современная планировка здания препятствовала ее движению.
Вот и цель: пышно декорированная спальня, на стуле сидит человек со светлыми волосами, пышной рыжевато-коричневой бородой и длинными вислыми усами. На его переносице была прикреплена медная пластина – Сара не понимала, как она там держалась, – а у его ног…
На маленьком человечке, сидевшем возле ног Браге, были желтые чулки и ярко-зеленые туфли, на его просторную розовую рубаху были нашиты колокольчики и ленточки. Макушку его головы покрывала маленькая синяя шапочка. Это, несомненно, был…
– Я нашла вас, Нико, – сказала Сара. – Вы здесь наряжены щеголем.
– Джепп, – поправил ее Нико. – Тогда меня звали Джепп.
– Итак, расскажи мне, – велел карлику Браге, – какие новости при дворе?
Маленький человечек – Джепп – налил стакан пива из стоявшего на полу кувшина и протянул его своему хозяину. Кувшин он оставил себе и тут же жадно к нему приложился. Браге снисходительно усмехнулся.
– Венгры измучены войной. Им больше нет дела до турок, они просто хотят, чтобы их оставили в покое. Их нельзя винить. Почти восемь лет они сражаются, сами не понимая за что.
Это был тот же самый гнусавый, похожий на звук фагота голос. Саре пришлось сделать над собой усилие, чтобы полностью не погрузиться в сравнение двух версий карлика.
– А как там Маттиас? – поинтересовался Браге. – Рудольфов братец все так же мутит воду?
– Совершенно верно, – кивнул Джепп. – Маттиас вовсю рассказывает иностранным придворным, что Рудольф выжил из ума. Война обходится дорого, а он покупает слишком много произведений искусства, и ему следует сосредоточиться на своих домашних делах: евреях, протестантах, торговцах, гильдиях, раздорах между дворянами…
– Ох уж эти старые трупоеды. Еще что?
– Приходил рабби Лёв, просил у императора защиты для своих людей. Снова слышны разговоры о Големе. Говорят, что в еврейском квартале поселилось чудовище.
– Хм-м, – протянул Браге. – Еще?
– Новая картина, приобретенная императором, довольно пикантна. Когда ее предъявили публике, одна монашка упала в обморок.
– А ты ее видел?
– Разумеется! – оскорбленно вскинулся Джепп.
– Так опиши, чего ты молчишь!
– Автор – итальянец, некий Корреджо. Называется «Портрет Данаи». Художник нарисовал женщину, без одежды, закрытую простыней… – Джепп показал на свой пах и распластался на подушках, широко раскинув ноги, имитируя позу женщины. – Грудь во все стороны. Клянусь, у всех, кто это видел, стало неспокойно в штанах! Самое интересное: Юпитер показывает ей, как сильно он ее любит, с помощью золотого дождя!
Джепп зашелся от смеха, уткнувшись в свой кувшин.
– Золотого дождя? Ты хочешь сказать, он мочится на нее?
Браге разразился громовым хохотом и от души хлопнул Джеппа по спине.
– Нико, вы всегда были немного извращенцем, – прокомментировала Сара.
– Я что-то пропускаю? – спросил Макс.
– Да там один из величайших астрономов мира просто обсуждает порнушку. «Золотой дождь», мамочки мои!
– В самом деле? А что именно он говорит?
Сара закатила глаза. Некоторые вещи поистине вечны…
Джепп-Нико продолжал, снова прикладываясь к пиву:
– Дворцовый камергер фон Румпф вне себя от злости, потому что Рудольф вчера снова провел ночь со своим мерзким камердинером, Филиппом Лангом.
– Рудольф – «голубой», – продолжала докладывать Сара.
– О да, – отозвался Нико. – Еще какой.
– Ну ладно, – сказал Макс. – Я не имею ничего против пикантных новостей из средневековья, однако эффект снадобья не будет длиться вечно, а нам нужно отыскать хоть какие-то зацепки. Сара, ты где-нибудь видишь золотой ключ?
– Пока что нет.
– Мы уже совсем близко, – заметил Николас. – Несколько дней, не больше. Я помню разговор о картине. Вскоре после этого хозяин дал мне ключ и велел отнести его императору. Рудольф собирался запереть Руно в каком-то сейфе. Хозяин изобрел для него специальный замок, который было невозможно взломать и который открывался только одним ключом. Но император не сообщил хозяину, где он установил этот сейф.
– И ты думаешь, что Рудольф потребовал ключ, чтобы запереть Руно? – спросил Макс.
– Вероятно. Я нес ключ императору, когда на меня напали по пути в Град, и ключ был украден. Если Сара сумеет попасть в нужный момент, возможно, нам удастся проследить за ключом, и он приведет нас к Руну.
– Давай еще чуть-чуть вперед, – подбодрил Макс Сару. – Или погоди, наверное, для тебя это назад?
Сара вздохнула и переместила свое внимание на окно, в котором теперь виднелась огромная красная свастика на полотнище, закрывающем фасад Чернинского дворца.
– Проклятье, я вижу нацистов, – пробормотала она. – Похоже, я прыгнула вперед лет на четыреста.
– В Чернинском дворце была штаб-квартира СС, – подтвердил Макс. – И еще там выбросили из окна друга моего деда, Яна Масарика.
Под окном прошла женщина с высокой прической сороковых годов, несущая картонное сердце.
– Валентинов день, – прокомментировала Сара.
– Ох, боже мой, – вздохнул Нико.
В здание попала бомба. Сара взвизгнула и бросилась на пол.
– Нет! – крикнул Макс, хватая ее за руку. Она почти не видела его сквозь дым. – Сара, слушай меня, с тобой все в порядке, это происходит не сейчас!
– Четырнадцатое февраля тысяча девятьсот сорок пятого года, – прокомментировал Нико. – Не лучший Валентинов день, который я могу припомнить. Но, с другой стороны, и не худший.
– Я думала, союзники не бомбили Прагу.
Повсюду слышались вопли, ревели сирены воздушной тревоги.
– Пара американских пилотов заблудились по пути к Дрездену.
– Господи! – вскричала Сара.
Здание вокруг рушилось. Кричали люди. Женщина с картонным сердцем вытаскивала окровавленную руку из-под каменного завала. Сара попыталась помочь ей, но это была только энергия, сохранившаяся за прошедшие шестьдесят с лишним лет… И вдруг здание снова обрело свои формы, и Сара оказалась рядом с Браге.
Однако изображение уже таяло.
– Нужно спешить, – сказала Сара. – Действие снадобья заканчивается.
В поле ее зрения вплывали кусочки современной действительности. Школьная парта… Мусорная корзина… Она должна сосредоточиться! Макс рассчитывает на нее.
– Он пишет, – доложила Сара. – У него… кажется, на коленях дневник. И ключ! Я вижу ключ!
– А я там есть? – Нико наклонился к ней, словно тоже хотел посмотреть – как будто он мог видеть сквозь время.
– Есть, – ответила Сара. – Он дает вам ключ. Погодите, помолчите секунду.
– …Император совсем свихнулся на своих сокровищах, – говорил Браге. – Отнеси ему ключ. Скажи, что я уничтожил форму, в которой его отливал. Он не поверит и будет прав. Но он ошибается, если думает, будто я не подозреваю, где он собирается прятать свое драгоценное Руно. Я заметил место.
– Хозяин очень умен, – вставил Джепп.
– После этого ты вернешься. Сегодня вечером придет Кеплер, мы с ним будем в лаборатории.
– Хорошо, хозяин. Я найду вас там.
– НЕ ТАМ! – прогрохотал Браге. – Иоганн при виде тебя начинает нервничать. Жди меня здесь, я приду позже. У меня есть кое-что, и я хочу дать тебе попробовать. Мне нужно проверить… Маленький эксперимент.
Эге, подумала Сара, зелье!..
Джепп засунул золотой ключ к себе в рукав.
– Нико, – сказала Сара, – это произошло тогда! Браге отравил вас в ту ночь!
– Ничего нельзя сделать, – печально произнес маленький человечек. – Это было четыреста лет назад.
Выбираться из дворца-школы было сущим кошмаром: Сара бежала бегом, пытаясь не отстать от проворного Джеппа, то и дело натыкаясь на стены, а Макс с Нико кричали, давая ей указания. На улице Максу и Нико пришлось еще более несладко, поскольку в их Праге было уже темно, в то время как у Джеппа стоял ослепительный полдень.
Сара увидела, как слуга усаживает карлика в сенную повозку.
– Сейчас придется пробежаться! – крикнула она.
Однако повозка миновала лишь несколько узких улочек, после чего свернула за угол в тесный проулок и встала. Джепп соскочил на землю.
– Что за глупые шутки? – крикнул он. – Тебе приказали привезти меня в Град!
Высокий и худощавый кучер был закутан в обтрепанный плащ из мешковины и неуклюжий капюшон, закрывавший большую часть лица. Он быстро обогнул повозку, подошел к карлику и, вытащив из-под плаща белый платок, сунул его прямо Джеппу в физиономию. Карлик побарахтался, но вскоре обмяк и повалился вперед. Он был без сознания. С неожиданной бережностью кучер положил тело Джеппа обратно в повозку и принялся обыскивать его одежду, пока не нашел ключ, который сунул в недра своего плаща.
– Вы помните?… – шепотом спросила Сара у Нико.
– Как мы остановились в переулке? Как-то смутно… Вы можете описать кучера?
– Высокий и худосочный, но лицо разглядеть не получается.
Возница порылся под копной сена и извлек оттуда большой железный ларец. Он лишь чуть-чуть приподнял крышку, и Сара тотчас отскочила назад. Энергия, лившаяся изнутри, была мощнее всего, с чем ей когда-либо доводилось сталкиваться. Кровь бешено заструилась по ее венам, горло перехватило, в глазах поплыло. Она увидела своего отца, обледеневшую дорогу, лицо матери, свою первую скрипку, взрыв в глубине космоса, звезду, руки Бетховена на клавиатуре, руки Полс, крепко обхватившие ее талию, – и сквозь все внезапное понимание того, как это все устроено: системы перекрывающихся матриц, потоки, переносящие энергию… Такой вещи, как время, НЕ СУЩЕСТВОВАЛО! Сара рухнула на колени.
Возница захлопнул крышку ларца и всем телом навалился на нее, тяжело дыша.
– Да! Руно! Оно в повозке! Я почувствовала его! – задыхаясь, сообщила Сара. – Он решил оставить вас в переулке. Он опять садится в повозку!
– Я ничего не сказал хозяину, – прошептал Нико. – Мне было стыдно, что я его подвел!
– Макс, – проговорила Сара. – Мне кажется, мы не должны… будет лучше, если мы…
Наверное, Джон Ди был прав. Какие-то вещи людям знать попросту не положено. Саре вспомнилась жалоба Мефистофеля: «Мой ад везде, и я навеки в нем».
– Следуй за повозкой, – решительно проговорил Макс. – Сара, мы должны закончить это дело.
Они пересекли реку через Йираскув мост. Повозка ехала прямо перед ними. Макс и Нико держались по обе стороны от Сары, бормоча ей в уши: «Здесь ступенька… Налево не повернуть, придется обойти… Стой, машина…»
Сара пыталась блокировать образы и запахи тысяча шестьсот первого года и сосредоточиться на повозке. Однако каждая клеточка ее тела буквально вопила о том, чтобы остановиться, повернуть назад, убраться прочь от силы, заключенной в ларце. Повозка катила все дальше, они уже достигли Йозефа, и тяжелая энергия местного населения, столь долго подвергавшегося гонениям, буквально душила Сару.
– Он притормозил возле синагоги, – выдавила Сара, надеясь, что здание не разрушили в двадцать первом веке.
– Конечно! – выдохнул Нико. – Староновая синагога! По слухам, рабби Лёв спрятал на чердаке тело Голема в железном ларце. В это помещение четыреста лет никто не заходил – говорили, что рабби наложил на него проклятие, дабы ни один человек не нарушил сон Голема. Превосходное укрытие!
– Но хоть кто-то должен был туда подниматься, – заметил Макс. – Уборщица, например?
Нико покачал головой.
– Однажды туда залез на спор нацистский солдат. Сказал, что это глупые еврейские суеверия и что он хочет добраться до золота, которое там спрятано.
– И что случилось? – заинтересованно спросил Макс.
– Он умер мучительной смертью. Его гибель отпугнула остальных. Староновая – единственная синагога, которую нацисты решили не трогать.
– Он вносит ларец внутрь, – выпалила Сара. – Мы можем войти следом?
– Сейчас там закрыто, – сказал Макс. – А на улицах по-прежнему тьма-тьмущая туристов.
– Вы думаете, кучером был рабби Лёв? – поинтересовалась Сара. – Мы обязательно должны попасть внутрь!
– Во дворе есть лестница, ведущая в генизу – хранилище на чердаке синагоги, – пояснил Нико.
Они поспешили обогнуть здание, зайдя с тыльной стороны. Синагога оказалась окутана таким количеством обрывков чужих эмоций, что у Сары запершило в горле.
– Здесь куча народа, – буркнул Макс. – Постарайся вести себя естественно.
– А сейчас мы можем взобраться по лестнице, – пробасил Нико.
– Это лестница? – хором воскликнули Макс с Сарой.
Вероятно, они оба видели одно и то же: ряд металлических скоб, вделанных в заднюю стену синагоги. Скобы начинались приблизительно в четырех с половиной метрах над землей и в ширину достигали максимум пятнадцати сантиметров. Вскарабкаться по ним смог бы разве что акробат или монтер. Дверь генизы находилась на высоте двенадцати метров и, похоже, была сделана из прочного дерева, но не имела ни замка, ни ручки, ни защелки.
– Подсадите-ка меня, – сказал Нико. – Побыстрее, пока не появился полицейский или раввин.
Макс наклонился, карлик взобрался к нему на плечи и начал тянуться к нижней скобе. Безрезультатно. В конце концов, следуя подробным инструкциям Нико, Макс на счет «три» подбросил Нико в воздух – третья попытка оказалась удачной.
Нико проворно взобрался по скобам и принялся высаживать плечом дверь генизы. Внизу тотчас собрались зеваки.
– Что он делает? – спросил кто-то у Сары.
– Историческая реконструкция, – крикнул сверху Нико. – Не стесняемся, кидаем денежку моему напарнику!
– Это он! – вскричала Сара.
В дверях синагоги появился высокий стройный человек. Незнакомец на ходу стащил с себя плащ, капюшон и отбросил их в сторону. Под грубой мешковиной обнаружился богатый, расшитый золотом белый дублет. Плечи мужчины покрывала роскошная бело-золотая накидка, белые чулки обтягивали длинные худые ноги. Каштановая борода и усы псевдокучера были коротко острижены, так же как и волосы. Из внутреннего кармана пышных коротких штанов торчал золотой ключ. Несомненно, этот молодой и красивый человек был не кем иным, как…
– Он не рабби, а Ладислав! – воскликнула Сара. – Брат первого князя Лобковица. Предатель своей страны.
