Глава третья
Под церковью отца Креоды располагалось большое похожее на пещеру помещение, выходящее за пределы церковных стен, его поддерживали массивные колонны и арки. Стены подвала тоже были из огромных грубо обтесанных каменных блоков, а пол - просто из утрамбованной земли. На каменной приступке у восточной стены лежала груда древних костей, но в остальном подвал был пустым, темным и вонючим. Должно быть, его построили римляне, хотя сомневаюсь, что в те времена содержимому ближайшей выгребной ямы позволили бы просачиваться сквозь стены.
- В церкви тоже можно унюхать этот запах, - посетовал отец Креода, - если только ветер не с востока.
- Через каменную кладку протекает дерьмо? - спросил я. Я не собирался это выяснять, спускаясь через массивную дверь в темное пространство.
- Постоянно, - ответил он, - потому что строительный раствор раскрошился.
- Так заделай швы смолой, - предложил я, - как у лодки. Набей щели конским волосом и пропитай его смолой.
- Смолой?
- Можешь купить ее в Глевекестре.
У всмотрелся в темноту.
- Чьи там кости?
- Мы не знаем. Они были там еще до того, как леди Этельфлед построила церковь, и мы не хотим их тревожить, - он перекрестился. - Призраки, господин, - объяснил он.
- Продай их как мощи, - сказал я, - а деньги потрать на новый колокол.
- Но они могут быть язычниками! - возмутился он.
- Ну и что? - спросил я, распрямившись и вздрогнув от привычной боли. Теперь смердящий погреб послужит темницей для Бриса и его людей. Они заслужили и худшего. Они обшарили дом Этельфлед, сложив всё самое ценное в кучу - платья, покрывала, драгоценности, кухонные горшки и лампы.
- Это принадлежит ее мужу, - угрюмо объяснил мне Брис, - а в монастыре ей не понадобятся пышные наряды.
Значит, вот что являлось частью сделки, которую Этельхельм заключил с Этельредом - влиятельные западные саксы должны были каким-то образом принудить Этельфлед уйти в монастырь. Одобрил бы это ее брат? Не знаю. Но, пришел я к заключению, Эдуард, возможно, завидовал славе сестры. Его постоянно сравнивали с отцом и находили обделенным его качествами, а теперь, что еще хуже, считали менее грозным воином, чем сестра. У королей, даже таких достойных, как Эдуард, есть своя гордость. Он согласился бы с тем, что не может соперничать с отцом, но, должно быть, ему было ненавистно слышать похвалы в адрес сестры. Он с удовольствием отправил бы ее в монастырь.
Тело отца Алдвина внесли в церковь. Финан натянул на труп разорванную черную рясу, но невозможно было скрыть, каким ужасным был его конец.
- Что произошло? - испуганно прошептал отец Креода.
- Он покончил с собой из-за угрызений совести, - сказал я ему.
- Он...
- Покончил с собой, - рявкнул я.
- Да, господин.
- Значит, это самоубийство, - продолжал я, - и его нельзя хоронить в освященной земле. даже не знаю, с какой стати Финан принес его в церковь.
- Просто не подумал, - ухмыльнулся Финан.
- Так что лучше выкопай ублюдку глубокую могилу где-нибудь вне городских стен, - посоветовал я.
- На перекрестке, - предложил Финан.
- На перекрестке? - спросил отец Креода.
- Чтобы его душа сбилась с пути, - объяснил Финан. - Она не поймет, в какую сторону идти. Ты же не хочешь, чтобы его дух вернулся, прости Господи, так что закопай его на перекрестке, чтобы запутать.
- Запутать, - повторил отец Креода, в ужасе уставившись на скривившееся в жуткой гримасе лицо мертвеца.
Бриса и его людей втолкнули в темноту провонявшего дерьмом подвала. Со всех сняли кольчуги, сапоги, украшения и ремни.
- Через два дня можешь их выпустить, - сказал я главному городскому судье. - Брось ублюдкам немного хлеба и дай несколько ведер воды, а потом оставь там на два дня. Они будут пытаться убедить тебя выпустить их пораньше, пытаться тебя подкупить, но не выпускай их.
- Не буду, господин.
- А если ты это сделаешь, - продолжал я, - станешь моим врагом и врагом леди Этельфлед.
Было время, подумал я, когда такая угроза и в самом деле чего-то стоила.
- И моим, - вступил в разговор Финан.
От тихих слов Финана судья содрогнулся.
- Они останутся там на два дня, господин, обещаю. Клянусь телом Господа нашего, - он повернулся и поклонился в сторону алтаря, где торчали заключенные в серебро перья тех гусей, что Святая Вербурга изгнала с поля.
- Выпустишь их раньше, - добавил Финан, - и за тобой придут духи тех костей.
- Клянусь, господин! - отчаянно воскликнул судья.
- Думаю, меня закопают на перекрестке, - сказал я Финану, когда мы направились обратно к дому Этельфлед.
Он ухмыльнулся.
- Мы устроим тебе достойные похороны. Разожжем такой костер, что затмит солнце. Поверь мне, твои боги узнают, что ты к ним идешь.
Я улыбнулся, размышляя о перекрестках, обо всех построенных римлянами дорогах, что постепенно разрушались по всей Британии. Часть их смыло наводнениями, иногда камни растаскивали, потому что большие плоские валуны хорошо подходили, чтобы разметить границы поля, или для фундамента строений. Путешествуя по стране, чаще всего мы ехали или шли рядом с дорогой, потому что на ее поверхности зияло слишком много ям, мешающих продвижению, и дорога оставалась лишь затянутой сорняками отметиной, указывающей направление. Эти разрушающиеся отметины протянулись по всей Британии, и я гадал, что с ними случится.
- Как думаешь, - спросил я Финана, - после смерти мы увидим, что здесь происходит?
Он бросил на меня странный взгляд.
- Священники говорят, что да.
- Правда? - удивился я.
- Говорят, что можно заглянуть в ад, - нахмурился он, - так почему же нельзя заглянуть в жизнь?
- Мне бы хотелось узнать, что произойдет, - сказал я. Я подумал, что дороги исчезнут, а поля по обе стороны зарастут орешником, а потом его колючие ветки скроют свои саваном старые дороги. Я это увижу из Вальхаллы? И неужели римляне до сих пор смотрят на Сирренсестр, недоумевая, как камень медового цвета и белый мрамор мог превратиться в сырую солому и гнилую древесину? Я знал, что заставляю Финана чувствовать неловкость, но знал также, что три Норны, эти мрачные женщины, контролирующие нашу жизнь, плетут нить моей судьбы и размышляют, не пора ли перерезать ее острыми ножницами. Я уже так давно опасался, что они это сделают, а теперь почти желал этого. Желал прекращения боли и всех бед, но я также жаждал узнать, как всё закончится. И закончится ли? Мы изгнали датчан, но разгорелась новая битва, битва за Мерсию.
- Здесь отец Кутберт, - объявил Финан, и я вынырнул из своих мыслей, увидев, что Осферт привез священника из Фагранфорды в целости и сохранности. Какое облегчение. Жена Кутберта Мехраса приехала с ним.
- Вы едете на север, - сказал я Осферту.
- Господин! - обратился ко мне Кутберт, узнав мой голос. Кнут ослепил его, и он крутил головой из стороны в сторону, чтобы понять, где я нахожусь.
- На север? - спросил Осферт.
- Мы все туда поедем, - ответил я. - Вместе с семьями. Мы едем в Честер.
- Господин? - повторил Кутберт.
- Вы с Мехрасой в безопасности, - сказал я ему.
- От чего, господин?
- Ты единственный оставшийся в живых свидетель первой женитьбы Эдуарда, - объяснил я, - и в Уэссексе есть люди, желающие доказать, что этого брака не было.
- Но он был! - горестно заметил он.
- Потому вы поедете на север, в Честер, - сказал я, - вы оба, - я бросил взгляд на Осферта. - Отвезешь все семьи на север. Хочу, чтобы вы отправились в путь завтра. Возьмешь в Фагранфорде две телеги для припасов и пожитков, и поезжайте через Аленсестр.
В Честер вели две хорошие дороги. Одна шла неподалеку от границы с Уэльсом, и я убеждал своих людей ездить по ней, чтобы показать валлийцам, что мы их не боимся, но дорога через Аленсестр была безопасней, потому что лежала гораздо дальше от приграничных земель.
- Возьмешь десять воинов для охраны, - велел я, - и подождешь нас в Аленсестре. И возьми всё ценное. Деньги, металл, одежду, сбрую - всё.
- Мы навсегда покидаем Фагранфорду? - спросил Осферт.
Я поколебался. Ответ, конечно, был утвердительным, но я не был уверен, как мои люди отреагируют, если я в этом признаюсь. Они построили в Фагранфорде дома и воспитывали детей, а теперь я перемещал их к северным границам Мерсии. Я мог бы это объяснить, сказав, что мы должны защищать Честер от норвежцев и датчан, и это была правда, но на самом деле я хотел окружить себя каменными стенами Честера, чтобы защититься от злобы Эрдвульфа и амбиций Этельхельма.
- Мы на время переезжаем в Честер, - туманно объявил я, - и если не появимся в Аленсестре через два дня, то считай, что мы не приедем. Если такое произойдет, отвези Этельстана и его сестру в Честер.
Осферт нахмурился.
- А что может помешать тебе приехать?
- Судьба, - как всегда многословно ответил я.
Лицо Осферта окаменело.
- Ты начинаешь войну, - обвинил он меня.
- Нет.
- Этельхельму нужен мальчишка, - объяснил Финан Осферту, - и он будет драться, чтобы его заполучить.
- Значит, это он начинает войну, а не я, - заявил я.
Осферт переводил взгляд своих серьезных глаз с меня на Финана. Наконец, он насупился и стал на удивление похож на своего отца, короля Альфреда.
- Но ты его спровоцировал, - неодобрительно заметил он.
- Ты бы предпочел смерть Этельстана?
- Конечно, нет.
- Так как же мне, по твоему мнению, поступить? - спросил я.
На это у него не нашлось ответа. Он просто поморщился:
- Сакс против сакса, - безрадостно добавил он. - Христианин против христианина.
- Так оно и будет, - буркнул я.
- Но...
- Так что давай лучше удостоверимся, что победят правильные христиане, - сказал я. - А теперь подготовьтесь к отъезду.
- В Честер? - спросил Финан.
- Осферт едет в Аленсестр, - ответил я, - а мы с тобой - в Глевекестр. Надо заскочить на свадьбу.
И спровоцировать войну.
Моя дочь отказалась ехать с Осфертом и семьями.
- Я отправляюсь в Глевекестр, - настаивала она.
- Ты поедешь с Осфертом, - сказал я.
Она просматривала одежды Этельфлед, небрежно сваленные в кучу во дворе Брисом и его людьми. Она выбрала изысканное платье из редкого темно-бежевого шелка с вышитым на нем узором из дубовых листьев.
- Прелестное платье, - проговорила она, пропустив мимо ушей мой наказ.
- Оно принадлежит Этельфлед, - заметил я.
Она прижала платье к плечам, увидев, что по длине оно ей как раз впору.
- Нравится? - спросила она меня.
- Наверное, стоит больше целого корабля, - ответил я.
Шелк был одной из тех редкостей, что можно было достать лишь в Лундене, где его продавали торговцы, утверждавшие, что привезли товар из некой восточной страны. Шелк там ткали диковинные люди, кто с тремя ногами, кто с собачьей головой, а кто и совсем без головы. Истории различались, но как клятвенно заверял каждый торговец, были правдивыми.
- Оно прекрасно, - с сожалением молвила Стиорра.
- Тогда оно отправится вместе с тобой и Осфертом на север, - ответил я.
Она бережно перекинула платье через руку и вытащила из груды белую льняную накидку.
- Вместе с платьем будет замечательно смотреться, - сказала она.
- Он отвезет семьи на север, - пояснил я. - Он поведет две повозки, можешь оправиться в одной из них.
- Отец, - терпеливо настаивала она, - я могу ездить верхом. И стрелять из лука. Эта будет получше, - она извлекла другую накидку, - она с капюшоном. Ооо! И с серебряной брошью, смотри!
- Ты слышишь меня? - заворчал я.
- Конечно, отец. А можно нам нарвать звездочек?
- Звездочек? - удивился я.
- Вплести в волосы.
- Ты с ума сошла? Ты отправишься на север с Осфертом. Зачем тебе вплетать в волосы цветы?
- Потому что яблони еще не расцвели, - повернувшись, она бросила на меня взгляд, и у меня перехватило дыхание, так она была похожа на мать. - Отец, - терпеливо продолжила она, - как ты рассчитываешь добраться до Эльфвинн?
- Добраться?
- Она будет во дворце лорда Этельреда. От замужества ее отделяют лишь двери стоящей рядом церкви Святого Освальда, и думаю, что на всём пути будет расставлена стража, как и в самой церкви. Ты не можешь просто влететь туда верхом и схватить ее. Так как ты до нее доберешься?
Я посмотрел на дочь. По правде говоря, я понятия не имел, как найти Эльфвинн. Иногда невозможно составить наперед план действий, ты просто прибываешь на поле битвы и хватаешься за первую попавшуюся возможность. Промах, допущенный Брисом, уныло подумал я, и теперь я собирался сделать то же самое.
- Она моя подруга! - сказал Стиорра, когда поняла, что мне нечем возразить.
- Я видел вас вместе, - скупо признал я.
- Мне она нравится. Не все ее любят, в отличие от меня, но согласно обычаю, девушки сопровождают невесту на свадьбе.
- Неужели?
- Лучше дай мне в сопровождение двух молодых воинов, и мы отправимся во дворец лорда Этельреда со свадебным подарком.
- И они схватят тебя, - отрезал я.
- Возможно, если знают, кто я. Но я провела в Глевекестре лишь пять дней, и у меня не возникло желания наведаться в большой зал, я оставалась в покоях Эльфвинн, в наружном дворе.
- Хорошо, доберешься до наружного двора. А дальше что?
- Скажу, что прибыла с подарком от лорда Этельфрита.
Это имело смысл. Этельфрит был богатым мерсийским олдерменом, чьи земли лежали по соседству с Лунденом. Ему не нравился Этельред. Он мог стать союзником Этельфлед, но был искренне предан восточным саксам.
- А что за подарок? - спросил я.
- Лошадь, - ответила она, - молодая кобыла. Мы выскребем ее и вплетем ленточки в гриву. Уверена, они позволят Эльфвинн взглянуть на подарок.
- Они?
- Ее будут стеречь, - терпеливо объяснила Стиорра.
- И она просто вскочит в седло и умчится вместе с тобой?
- Да
- И стража у ворот вас не остановит? - усмехнулся я.
- А вот это уже задача твоих людей, - ответила она.
- Допустим, она не захочет уехать?
- О, еще как захочет, - уверенно возразила Стиорра, - она не хочет выходить замуж за Эрдвульфа! Он свинья!
- Свинья?
- В Глевекестре не осталось ни одной служанки, на чью честь он бы не посягнул, - ответила Стиорра. - Леди Этельфлед говорила мне, что не следует доверять ни одному мужчине, хотя некоторым можно доверять поболее других, но Эрдвульфу? - она пожала плечами. - К тому же ему нравится избивать женщин.
- Откуда тебе это известно?
- Ох, отец! - она одарила меня жалостливой улыбкой. - Теперь понимаешь? Я отправляюсь с вами в Глевекестр.
Она так и поступила, потому что ничего лучше я придумать не смог. Я склонялся к мысли перехватить Эльфвинн на пути в церковь, но Стиорра была права, этот короткий отрезок будет усиленно охраняться людьми Этельреда. Я мог также войти в церковь, но это было отчаянной затеей - большое помещение будет кишеть сторонниками Этельреда. Мне совсем не хотелось подвергать свою дочь опасности, но до Глевекестра идея получше меня так и не осенила.
Я намеревался прибыть в Глевекестр тем же днем, но поиск повозок занял какое-то время, и еще больше его ушло на выдачу тщательных указаний моим людям, так что мы задержались, выступив сразу после рассвета праздничного дня Святого Освальда. Я также надеялся заполучить шесть повозок, но в Сирренсестре мы отыскали лишь три, но и трех было достаточно. Я отправил их на запад предыдущей ночью. Возницам придется в некотором стеснении провести ночь в ожидании открытия городских ворот, но к тому времени, когда мы выедем из Сирренсестра, две из трех повозок окажутся за городскими стенами. Все они были гружены сеном, а людям было велено сказать страже у ворот, что корм предназначался для конюшен лорда Этельреда.
Стоял обычный мартовский день. Небо было серым как свинец, и в спину нам дул ветер с холмов. Осферт повел десять своих людей назад в Фагранфорду, где они нагрузят две повозки пожитками и в компании отца Кутберта вместе с семьями отправятся на север. Вместе с ними ехал и Этельстан. Повозки вынудят их двигаться медленней, возможно, слишком медленно, и едва ли десятерых было достаточно, чтобы защитить их в случае возможных неприятностей, но если всё пройдет гладко, я нагоню их еще до наступления темноты.
Если только переживу следующие несколько часов.
Рядом со мной ехала Стиорра, закутанная в темно-коричневый плащ. Под ним на ней было платье из бежевого шелка и накидка из белого льна с серебряной цепью и янтарной брошью. Она выбрала молодую кобылу, почистила ее, расчесала, натерла ей копыта воском и вплела голубые ленточки в гриву, но в дороге к копытам прилипли комья грязи, а капли моросящего дождя спутали тщательно завязанные ленточки.
- Итак, ты язычница? - спросил я, когда мы спустились с холма.
- Да, отец.
- Почему?
Она улыбнулась под толстым капюшоном плаща, скрывавшего цветы в обхватывающем ее темные волосы венке.
- А почему бы и нет?
- Ведь тебя воспитали христиане.
- Может, именно поэтому.
Подобный ответ заставил меня заворчать, и она рассмеялась.
- Знаешь ли ты, как жестоки могут быть монахини? - спросила она. - Они меня били и даже наносили ожоги из-за того, что я твоя дочь.
- Ожоги!
- Вертелом от кухонного очага, - ответила она, закатав левый рукав, чтобы показать мне шрамы.
- Почему ты мне об этом не рассказала? - разозлился я.
- Я рассказала леди Этельфлед, - спокойно ответила она, не обратив внимания на мой гнев, - конечно, этого больше не случалось. А потом ты прислал мне Геллу.
- Геллу?
- Мою служанку.
- Я прислал ее тебе?
- Да отец, после Бемфлеота.
- Да? - в Бемфлеоте было захвачено так много пленников, что я и не помнил большинства из них. - Кто из них Гелла?
- Она за тобой, отец, - ответила Стиорра, и повернувшись в седле кивнула на свою служанку, следовавшую за нами на спокойном мерине. Я поморщился от боли, когда повернулся, чтобы взглянуть на круглолицую девушку со вздернутым носом, смешавшуюся под моим взглядом. - Она датчанка, - продолжила Стиорра, - немного младше меня и язычница. Она рассказывала мне истории про Фрейю и Идунн, Нанну и Хирокин. Иногда мы проводили всю ночь в разговорах.
- Гелле повезло, - ответил я, проехав несколько шагов в молчании.
Я совершенно не знал своей дочери. Я любил, но не знал ее, и теперь имел в своем распоряжении тридцать человек, всего тридцать человек, чтобы расстроить свадьбу и выскользнуть из города, полного мстительных воинов. И я отправлял свою дочь в это осиное гнездо? Что если ее схватят?
- Христиане не в восторге от язычников, - сказал я, - и если люди Этельреда тебя захватят, то будут пытать, преследовать и травить. Именно по этой причине тебя воспитали в христианской вере, чтобы отвести от тебя опасность.
- Возможно, я и поклоняюсь твоим богам, - откликнулась она, - но предпочитаю не распространяться об этом, - она распахнула плащ, показав мне серебряный крестик, висевший на красивом шелковом платье. - Видишь? От него мне никакого вреда, и их заставляет умолкнуть.
- Этельфлед знает?
Она покачала головой.
- Я же сказала, отец, я не кричу об этом.
- А я?
- Даже слишком, - сварливо ответила она.
Часом спустя мы стояли перед воротами Глевекестра, украшенными листьями в честь свадьбы. Восточные ворота, где собралась толпа желающих попасть в город, охраняли восемь человек. Толпу задержал досмотр выстроившихся в ряд повозок. Там стояла и одна из моих, но мои люди не пытались попасть в город. Они остановили повозку с сеном у обочины дороги, не обращая на нас внимания, пока мы пробирались сквозь ожидающую толпу, которая, конечно же, расступилась, ведь все мы были верхом и вооружены.
- Что вы там ищете? - спросил я начальника стражи, крупного воина с покрытым шрамами лицом и темной бородой.
- Лишь налоги, господин, - ответил он. Торговцы иногда прятали ценные товары под грудой дешевой одежды или невыделанных шкур, таким образом лишая города надлежащего налога. - В городе шумно, - проворчал он.
- Свадьба?
- Король здесь.
- Король!
- Король Эдуард! - ответил он, как будто я должен был об этом знать. - А вместе с ним тысячи.
- Когда он прибыл?
- Вчера, господин. Дорогу лорду Утреду! - он воспользовался длинным копьем, чтобы оттолкнуть в сторону толпу. - Рад, что ты жив, господин, - сказал он, когда путь к арке ворот был свободен.
- Я тоже, - ответил я ему.
- Я был с тобой у Теотанхила, - добавил он, - и до этого тоже. - Он коснулся шрама на левой щеке. - Получил его, когда мы сражались в Восточной Англии.
Порывшись в сумке, я достал монету и протянул ему.
- На который час назначена свадьба?
- Мне не говорят, господин. Наверное, когда король вытащит свой королевский зад из постели, - он поцеловал полученный от меня шиллинг. - Бедная девочка, - добавил он, понизив голос.
- Бедная?
Он пожал плечами, словно замечание не нуждалось в объяснении.
- Благослови тебя господь, господин, - произнес он, коснувшись края шлема.
- Меня здесь нет, - сказал я, добавив вторую монету.
- Тебя здесь... - начал было он, но затем увидел сопровождающих меня вооруженных людей. - Нет, господин, тебя здесь нет. Я и одним глазком тебя не видал. Благослови тебя Господь, господин.
Я проехал вперед, нырнув за большую натянутую шкуру, висевшую над кожевенной лавкой. Эдуард здесь? Это меня разозлило. Эдуард всегда питал нежность к Этельстану и его сестре. Он оставил их под защитой Этельфлед, как и отца Кутберта под моей, чтобы оградить их от тех людей в Уэссексе, что угрожали их жизням. Хотя если Эдуард прибыл на свадьбу, этого могло значить лишь одно - он во всём пошел навстречу Этельхельму.
- Он узнал тебя, - сказал Финан, кивая головой в сторону стражника у ворот, - что если он их предупредит?
Я покачал головой
- Он этого не сделает, - ответил я, надеясь, что прав. - Он не хранит верность Эрдвульфу.
- Но если Эрдвульф прознает, что ты здесь? - возразил еще встревоженный Финан.
- Усилит стражу, - предположил я, но всё же поглубже надвинул капюшон на лицо. Дождь усилился, наводнив лужами покрытую нечистотами мощенную улицу, вдобавок лишившуюся большей части камней. Прямо перед нами находились главные ворота дворца, тут же под аркой притулились копьеносцы. Слева от нас была церковь, спрятанная среди крытых соломой домов и лавок. Прошлепав через улицу, я заметил одну из своих больших повозок, перекрывшую полдороги справа от нас. Третья должна поджидать неподалеку от дворца.
Город был полон народа, что едва ли было неожиданностью. Здесь по-прежнему находились все прибывшие на витан, а с собой они привели воинов, жен, челядь, тогда как народ из дюжины окрестных деревень пришел в Глевекестр в предвкушении угощения, выставленного отцом невесты. Тут были жонглеры и заклинатели, шуты и арфисты, даже человек с громадным медведем на цепи. С рыночной площади убрали лотки, а груда дров намекала, что здесь зажарят быка. Дождь зарядил сильнее. Священник с сальными волосами обращался с речью к прохожим, призывая их успеть покаяться в грехах своих до второго пришествия Христа, но по-видимому, кроме бродячей собаки, лаявшей каждый раз, когда священник переводил дыхание, его никто не слушал.
- Мне всё это не нравится, - проворчал я.
- Что тебе не нравится? - спросила Стиорра.
- То, что ты отправляешься во дворец. Это слишком опасно.
Она бросила на меня внимательный взгляд из-под капюшона плаща.
- Так, может, сам туда поедешь, отец? Войдешь и устроишь свалку?
- Ты говоришь, как твоя мать, - ответил я, не имея ввиду комплимент. Но конечно же, она была права. Я не мог беспрепятственно въехать туда незамеченным, ну а дальше что? Я прорублю путь мечом во дворец Этельреда и найду его дочь? Во дворце находились не только воины Этельреда, но и Этельхема, а теперь еще и короля Эдуарда.
Скорее всего, именно присутствие короля западных саксов прибавило бдительности страже у ворот. Они заметили наше приближение, и двое из них заблокировали арку ворот массивными копьями, но отступили назад, когда мы свернули в улочку, примыкавшую к стенам дворца, неподалеку от места, где стояла моя третья повозка.
- Так что ты собираешься сделать? - спросил я Стиорру.
- Разыщу Эльфвинн, скажу ей, что она вольна уехать с нами, и если согласится, уведу ее, - ответила она так, словно сделать это было проще некуда.
- А если ответ будет отрицательным?
- Она не откажется. Она ненавидит Эрдвульфа.
- Тогда сделай это, - дал я свое согласие Стиорре. Гелла, служанка, пойдет вместе с ней, потому что ни одна благовоспитанная девушка не отправится верхом без спутницы. Их будут сопровождать двое моих воинов, Эдрик и Кенвульф.
Существовала вероятность, хотя и ничтожная, что в них признают моих людей, но я предпочел их опыт парочке юнцов, которые могут растеряться в случае нападения. Я мог, конечно же, просто сказать, что кобыла - мой подарок, но такая щедрость могла лишь возбудить подозрения, так что лучше было заявить, что это подарок от Этельфрита из далекого Лундена. Сомневаюсь, что стража у ворот сообразит, что за столь короткий срок весть о свадьбе просто не могла достичь Этельфрита. Стража замерзла, промокла до нитки и находилась в жалком состоянии, так что скорее всего им плевать, прибыла ли кобыла от Этельфрита или от святого духа.
- Идите, - обратился я ко всем четверым, - просто идите.
Я спешился, и боль была столь сильна, что на мгновение мне пришлось опереться на седло. Когда я открыл глаза, то увидел, что Стиорра сняла большой темный плащ, оставшись в белом и кремовом, увешанная серебром и с цветами в волосах. Она набросила светлую накидку на круп своей кобылы и поехала, гордо возвышаясь в седле. Гелла вела в поводу кобылу, предназначенную в подарок, а Кенвульф и Эдрик ехали сбоку от моей дочери. - Выглядит как королева, - тихо вымолвил Финан.
- Промокшая до нитки королева, - ответил я. Дождь усиливался.
Стража все еще перекрывала арку ворот, но появление Стиорры заставило их отвести копья. Они почтительно склонили головы, признав в ней женщину знатного происхождения. Я видел, как она разговаривала с ними, но не мог расслышать ее слов, а затем пять лошадей и четыре всадника исчезли в высоких каменных воротах.
Я пошел назад по улице, пока не сумел заглянуть во дворец. За воротами находился обширный поросший травой двор. Тут слуги вели оседланных лошадей, и у дальних построек стояли еще двенадцать стражников. Число часовых казалось внушительным, но в остальном не наблюдалось почти никаких признаков спешки, что заставило меня задаться вопросом, неужели свадьба уже завершена.
- Когда свадьба? - спросил я одного из копьеносцев у ворот.
- Когда решит лорд Этельред, - последовал краткий ответ. Воин не мог разглядеть моего лица, скрытого капюшоном плаща.
- Может, он ждет, когда дождь перестанет? - более услужливо ответил молодой часовой.
- Он на целый день зарядил, - ответил пожилой. - Будет лить до самой темноты.
- Выходит лорду Эрдвульфу придется подождать? - осклабился юнец.
- Ждать чего? Он всегда берет, что хочет. Бедняжка наверняка уже нынешним утром едва переставляла ноги.
Еще одна забота. Овладел ли Эрдвульф невестой до свадьбы? Побывала ли она в его покоях, а если да, то Стиорре до нее никогда не добраться. Я шагал по разливающимся лужам. Дождь каплями стекал с моего капюшона. Я запахнул плащ, скрепив его брошью, чтобы скрыть надетую на мне кольчугу и Вздох Змея, висевший на боку. Стиорра и Гелла спешились и исчезли во дворце, но не в большом доме, сделанном из римского камня, а за небольшой дверью, ведущей в длинную низкую деревянную пристройку. Стража расспросила их, но позволила пройти. Кенвульф и Эдрик ожидали у двери. Оба по-прежнему были при оружии. В самом дворце носить оружие не разрешалось, но их не тронут, пока, конечно, они не попытаются войти в одну из дверей. Я отправил Ситрика заглянуть в церковь.
- Сходи, посмотри, закончены ли приготовления к свадьбе, - попросил я.
Теперь дождь лил как из ведра, журча по главной сточной канаве у дороги и стекая с крыш.
- Девчонка не выйдет в такой дождь даже на единорога взглянуть, - заворчал Финан, - не то что ради какой-то кобылы.
- Отец Пирлиг видел единорога, - сказал я.
- Неужели?
- В горах. Он сказал, что единорог был белым и скакал как заяц.
- Твой отец Пирлиг - любитель эля.
- В Уэльсе творятся странные вещи, - возразил я. - Двухголовые змеи, например. Он сказал, рог единорога был красным.
- Красным?
- Красным, как кровь, - я бросил взгляд на дальнюю дверь, где столпились стражи. - Эльфвинн выйдет, если Стиорра скажет ей, что мы здесь, - ответил я, надеясь, что прав.
- А если к ней приставлен часовой?
Мне не следовало отпускать Стиорру во дворец. Это дождливое утро было сплошным безумием. Я вел себя ничем не лучше Бриса, вслепую прибыв на место без единой стоящей идеи о том, как достичь задуманного. Я позволил Стиорре уговорить меня пойти на это безумие, потому что по крайней мере хоть ее озарила какая-то мысль, но теперь, разглядывая расставленных по всему двору часовых, я сожалел о своей импульсивности.
- Возможно, нам придется выводить ее из дворца, - сказал я.
- Мы одни против всех этих воинов? - удивился Финан.
- Тут их около двадцати, - возразил я. Два человека находились у ворот, остальные во дворе.
- Мы видим двадцать. Большинство засранцев прячется от дождя. Тебе всё равно этого хочется?
Я покачал головой. Тут были не только люди Этельреда, но и все воины западных саксов. Возможно, если бы я чувствовал себя получше, если бы только мог взмахнуть Вздохом Змея, не скорчившись от боли, я бы вошел во дворец. Дворец! Кучка вонючих деревянных хибар вокруг остатков римского дома. Я представил себе радость Этельреда, если ему удастся схватить Стиорру. Он был моим кузеном, но мы ненавидели друг друга с самого детства. Мне придется договариваться о ее освобождении, и это дорого мне обойдется.
- Я глупец, - пробормотал я.
- Не стану с этим спорить, - хмыкнул Финан, - а вот дочь у тебя умница. Вся в мать.
Раздался далекий раскат грома. Я взглянул на дождливое небо и кроме темных облаков ничего не увидел, но я знал, что Тор прислал мне грозового орла, может, и самого Ресвельга, гигантского орла, несущего на крыльях ветер, и в подтверждение этому дождь, до этого лившийся прямыми струями, внезапно стал косым и неровным, когда по улицам Глевекестра пронесся порыв ветра. Вывески лавок со скрипом раскачивались. Охраняющие ворота дворца копьеносцы отступили вглубь арки, а часовые во дворе сбились в кучку под соломенным входом в большой дом. Кенвульф и Эдрик терпеливо ожидали, сидя верхом.
По лужам пронесся Ситрик.
- В церкви зажигают свечи, господин, - ему пришлось почти кричать, чтобы перекрыть звуки бушевавшего ливня. - А крыша протекает.
- Так свадьба еще не прошла?
- Прошла? Они говорят, что, возможно, придется подождать до завтра.
- Они наверняка подождут, пока стихия успокоится, прежде чем выдать бедняжку замуж, - предположил Финан.
Гром прогремел громче, разрывая небеса оглушительным треском, и в то же самое мгновение я увидел вспышку молнии, прорезавшую облака. Я прикоснулся к молоту под плащом, помолившись Тору и попросив его защитить мою дочь. Ливень хлестал по капюшону плаща. Злобный, пронизывающий и мерзкий.
И тут появилась Стиорра.
Она вышла во двор и подняла глаза на облака, словно наслаждаясь проливным дождем. Она раскинула в стороны руки, и я увидел, как она засмеялась, и тогда за ней последовало с полдюжины других девушек. Они все весело смеялись, взвизгивая от удовольствия под проливным дождем. Прыгали по лужам, радостно кружась в порыве дикого восторга под присмотром двух часовых, вышедших вслед за ними из двери. Затем Стиорра подбежала к лошадям, и я увидел, как за ней последовала Эльфвинн. Глядя на них, я недоумевал, как они могли стать подругами. Стиорра казалась такой серьезной и важной, а Эльфвинн была легкомысленной глупышкой. Как и Стиорра, она была в белом, дождь вымочил ее платье, и оно прилипло к стройному телу. Часовые смотрели, как она поглаживала ноздри серой кобылы. Другие девушки столпились за ее спиной. Светлые волосы Эльфвинн свисали прядями, намокнув под дождем. Она повернулась к Стиорре и подпрыгнула из озорства, опять завизжав, когда вода брызгами полетела из-под ее босых ног. Затем, довольно неожиданно, Эльфвинн, Стиорра и Гелла взобрались на лошадей. Часовые не придали этому особого значения. В конце концов, это свадебный подарок, и если девчонка была столь безрассудна, что выбежала под дождь, то ей хватит безрассудства и проскакать на лошади по двору.
Они поскакали к большому дому. Кенвульф и Эдрик следовали за ними. Мои люди взбирались в седло. Я подал знал слуге, и мальчишка привел моего жеребца. Я сделал глубокий вдох, приготовившись к боли, что пронзит меня, когда буду взбираться в седло. Боль не заставила себя ждать, вынудив меня содрогнуться. Мне удалось подавить стон, и, вдев ногу в стремя, я подался вперед, чтобы заглянуть за арку ворот, но тут же выпрямился, когда меня пронзил очередной приступ боли. Финан, по-прежнему спешившись, наблюдал за происходящим во дворе.
- Вы готовы? - окликнул он людей у повозки с соломой. - Они идут, - добавил он мне и вскочил в седло.
Стиорра повела Эльфвинн к дому и свернула к воротам. Я услышал их до того, как смог увидеть, услышал внезапный цокот копыт по мостовой сразу за аркой ворот, и спустя мгновение из ворот выскочили три девушки и двое моих воинов.
- Давай! - закричал Финан, и повозка тронулась, заблокировав ворота дворца. У одного из моих людей был в руках топор, чтобы разбить колесо телеги, и когда повозка будет обездвижена, они последуют за нами на ломовых лошадях. Для них и людей из повозки, что заблокируют дорогу на полпути к воротам, у меня были наготове скакуны.
Из-за ливня улицы опустели. Мы проскакали перекресток, и я крикнул своим людям, чтобы перегородили улицу. Воинам Этельреда придется воспользоваться какими-нибудь из двух других городских ворот, чтобы погнаться за нами. Повозки нужны были, чтобы сдержать погоню, которая, я был уверен, незамедлительно последует. Даже пять минут даруют нам драгоценное преимущество.
Мы рысью выехали из городских ворот. Я помедлил, чтобы обратиться к чернобородому воину, вместе с которым дрался при Теотанхиле.
- Сожалею о том, что сейчас случится, - сказал я ему.
- Господин? - озадаченно отозвался он.
- Ваши ворота сейчас заблокируют, - пояснил я, - и верь мне, я знаю, что делаю.
- Ты всегда это знал, господин, - усмехнулся он.
Мы опрокинули у ворот третью повозку, рассыпав под арочным проемом сено. Конечно, наши преследователи могли проехать через другие ворота, но им потребуется некоторое время, чтобы обнаружить, что этот прямой путь блокирован. Их задержит дождь, и придется седлать лошадей, и я посчитал, что пройдет по меньшей мере час, пока они бросятся за нами в погоню. Люди, что управляли телегами направились на север, по дороге, что лежала вблизи границы с Уэльсом и вела напрямик в Честер. Они отвезут туда вести о том, что я только что сделал для Этельфлед, и прибудут в Честер через два-три дня.
- Дядя! - рядом со мной скакала Эльфвинн. Она всегда так меня называла.
- Ты не замерзла?
- Продрогла до костей, - она улыбалась. Она всегда любила проказы, а это была очень озорная проделка. - Куда мы направляемся?
- К твоей матери.
Это стерло улыбку с ее лица. Этельфлед никогда не одобряла поведение дочери, считая Эльфвинн легкомысленной и безответственной. "Голова набита опилками", - часто повторяла она.
- К матери? - забеспокоилась Эльфвинн.
- Или могу отвезти тебя обратно в Глевекестр, - предложил я.
- Нет-нет, - снова усмехнулась она. - Когда ты рядом, она всегда смягчается.
- Я буду с тобой, - пообещал я.
- А говорили, что ты умираешь.
- Так и есть.
- О, надеюсь, что нет.
Финан поравнялся с ней и протянул плащ. Наверное, мои воины этому не обрадовались, потому что на ней была лишь одна промокшая насквозь и прилипшая к телу льняная рубаха.
- Хорошо держишься в седле, - сказал я ей.
- И Стиорра тоже.
Я замедлил бег своего коня, чтобы поравняться с дочерью.
- Я беспокоился, - сказал я ей.
Она одарила меня улыбкой.
- Она даже не встала с постели к моему прибытию. Пришлось ждать.
- Обошлось без происшествий?
Она кивнула.
- Стража ни о чем не подозревала. Я сказала им, что привела лошадь в подарок, и они выпустили ее, чтобы посмотреть. Они решили, что она рехнулась, раз вышла в такой ливень, но привыкли к капризам.
Я развернулся в седле, немедленно об этом пожалев, но не заметил никаких признаков преследования. Город серел в собственном облаке дыма и под хлещущим дождем.
- Они бросятся за нами, - мрачно заявил я.
Эльфвинн придержала лошадь, чтобы поравняться с нами.
- Мама в Сирренсестре? - спросила она.
- В Честере.
- А Честер разве не там? - она указала на север.
- Я хотел, чтобы твой отец подумал, будто ты едешь в Сирренсестр, - объяснил я.
- О, он вообще ни о чем не подумает, - весело отозвалась она.
- Он будет в ярости! - предупредил я ее.
- Не будет.
- Он пошлет за нами погоню, чтобы тебя вернуть.
- Эрдвульф, может, и пошлет, - ответила она, - или дядя Эдуард мог бы послать, но только не отец.
- Почему же?
- Потому что вчера он скончался, - объяснила она. Мы со Стриоррой вытаращили на нее глаза.
- Он умер... - начал я.
- Предполагается, что никто не должен об этом знать, - беззаботно продолжила Эльфвинн, - это тайна, но во дворце невозможно хранить секреты. Мне рассказали слуги, они-то уж точно знают! Они знают всё.
- Сплетни прислуги? Может, это неправда, - засомневался я.
- О, дворец наводнили священники! - сказал Эльфвинн. - Всю ночь была какая-то суета, хлопали двери и доносилось бормотание молитв. Думаю, это правда.
Не похоже, чтобы она была расстроена.
- Мне жаль, - сказал я.
- Жаль?
- Что твой отец умер, - неловко произнес я.
- Думаю, это мне положено сожалеть, - отозвалась она, - но он меня не любил, а я не любила его, - она взглянула на Стиорру и усмехнулась, а мне пришло в голову, что у этих девиц есть кое-что общее: плохие отцы. - И у него был ужасный характер, - продолжала Эльфвинн, - даже хуже, чем у мамы! И я не хотела замуж за Эрдвульфа, так что знаю, что должна сожалеть, но мне ни капельки не жаль.
- Вот почему его смерть держали в секрете, - сказал я. - Чтобы выдать тебя замуж за Эрдвульфа до того, как о ней объявят.
- Но теперь-то это у них не получится, так ведь, дядя? - развеселилась она.
Но у них могло получиться, и они собирались этого добиться, потому что без нее Эрдвульф был никем, а с ней унаследует власть своего тестя и станет доверенным человеком Этельхельма в Мерсии.
И потому он должен был отыскать свою невесту. Я оглянулся и увидел пустынную дорогу, но это ничего не значило.
За нами наверняка будет погоня.
Назад: Глава вторая
Дальше: Часть вторая: Владычица Мерсии
