Вскоре слухи о необычном даре Метелиной распространились по всему лагерю. Втайне от начальства к ней стали обращаться заключенные, надеясь узнать что-то о потерянных близких, о верности жены или мужа, о здоровье детей, оставленных на воле, о грядущей участи. И все, о чем говорила Александра, сбывалось. Только о дате и причине смерти обращавшегося к ней молчала. Но если беды можно было избежать, она прилагала все силы, чтобы предостеречь человека. Как-то раз предупредила начальника лагерной больницы, чтобы тот ни в коем случае не выпускал маленького сына играть на льду Лены. И действительно, в указанный срок на реке неожиданно начался такой ледоход, что грохот от сталкивающихся льдин был слышен за десятки километров. Соседку по бараку, у которой нестерпимо разболелся зуб, Александра предостерегла от посещения лагерного стоматолога и помогла ей справиться с болью. Точно предсказала дату родов у дочери начальника лагеря, сообщив, что роды будут очень тяжелыми и молодую женщину следует заранее отвезти в районный центр. А однажды она вбежала в здание лесопилки и с силой оттолкнула от станка работавшего за ним заключенного. В следующую секунду отлетевшая фреза впилась в бревенчатую стену.

Сафронов окончательно убедился в том, насколько необычный человек находится в его отряде. Как-то в середине 1953 г. он снова решился побеседовать с Мышкой, которая к тому времени стала живой легендой лагеря. Поводом для разговора стало то, что жена Ивана Павловича несколько лет не могла забеременеть. Александра на удивление охотно пошла на контакт: сразу сказала, что им нужно на юг съездить, на море, а так — все хорошо. И тут Иван Павлович принялся расспрашивать Метелину о ее даре. В этот раз, попросив никому о разговоре не рассказывать, Александра открыла Сафонову свою тайну. Услышанное поразило его…

А поведала Метелина о том, что она… из другого времени! Тогда все будет иначе, и люди будут обладать такими способностями, какие в XX в. никому и не снились. Будет это очень не скоро. Человечеству предстоит пройти через изнурительную череду катаклизмов, болезней и войн. Но, очистившись, оно станет ближе к Богу, за что тот и вознаградит щедро.

Мышка принялась рассказывать Сафронову о событиях, живым свидетелем которых позже он на самом деле стал: о Карибском кризисе и убийстве Д. Кеннеди, о кукурузных полях и афганской войне, о появлении Интернета и полетах в космос, о крахе Советского Союза и долгой череде внутренних конфликтов, о катастрофических изменениях климата и облика Земли, о ранее не известных смертельных болезнях, и о том, как человек будет пытаться справиться с обрушившимися на его голову бедами…

Ивану Павловичу временами казалось, что Метелина бредит. Надежный, знакомый, привычный мир Сафронова рушился под словами тихой Мышки. Теперь-то он понял, за что была осуждена эта женщина…

Завершая повествование, Метелина успокоила Ивана Павловича, сказав, что ни он, ни его дети и внуки не доживут до тех страшных испытаний, которые выпадут человечеству. А на вопрос, отчего же и как она очутилась в его времени, ответила коротко: «В назидание вам и в наказание мне». А рассказала это она потому, что искупила свою вину и со дня на день ожидает амнистии, после чего вернется в свой мир…

И действительно, на следующей неделе пришли документы о реабилитации и восстановлении во всех правах гражданки Метелиной Александры Сергеевны. Из лагеря она уезжала счастливая и немного грустная. Прощаясь, поцеловала Сафронова в щеку, сказав тихое «спасибо»…

Летом Иван Павлович с женой уехал отдыхать на Черное море. Через год, как и обещала Мышка, у него родилась дочь.