Глава 26
Ле Биан явился в собор, как только его отперли для народа. Он прошел в исповедальню и сел на деревянную скамеечку за ширмой. Там было почти совершенно темно, и ни один звук не нарушал тишины, царившей в Божьем храме. Потом до молодого человека донесся еле приметный отзвук дыхания — и близкий, и отдаленный — с другой стороны перегородки. Как он ни старался, но не мог сообразить, слышал ли его уже тогда, когда сам вошел в исповедальню, был ли там уже кто-то или появился только что. Щелкнуло окошко, разделявшее двух собеседников, и Ле Биан вспомнил, зачем пришел сюда.
— Господин Ле Биан, — произнес голос из-за перегородки с сильным итальянским акцентом. — Простите мой неважный французский, я не смог выучить его, как бы мне хотелось, но знайте, что я очень люблю вашу страну. И еще извините за такое неправильное место встречи, но мне очень важно сохранить свои действия в полной неизвестности.
— По-моему, ваш французский превосходен! Но чем я могу быть вам полезен? — ответил молодой человек, явно смущенный таким предисловием.
— Позвольте вам объяснить. Я приехал из Италии, чтобы вручить вам документ величайшей важности. Не считая нескольких особо избранных, вы будете первый, кто пролистает его за последние триста лет. Знайте, что речь идет о чрезвычайно ценном памятнике, который никогда не покидал библиотеки, в которой покоится последние пятьсот лет. Мы знаем, что вы занимаетесь первыми временами нормандского герцога Роллона. Мы знаем также, что люди из СС имеют с вами одну цель. Может быть, они даже уже опередили вас. Надо сказать, что у них есть такие средства, которыми вы пользоваться не можете. Если вам не помочь. Даже если побуждения у нас разные, я думаю, что мы решаем одну задачу. И мы, и вы хотим помешать, чтобы немцы использовали открытия, которые они сделают, для своих разрушительных целей. И чтобы они еще больше перевернули порядок в нашем дольнем мире.
— Но чем же я могу быть полезен? — повторил Ле Биан. — Боюсь, все это выше моих сил…
— Не будьте скромными, — ответил голос. — Я вам повторяю, что не нужно непременно знать, почему сегодня мы вам доверяем это сокровище. Для нас важны только мир и вера истинная. Используйте наилучшим образом тот ценный инструмент, который мы вручаем в ваше распоряжение, найдите Роллона, лишенного креста, а затем вы отдадите нам эту книгу. Она еще на много веков вернется на полку, которой никогда не должна была покидать, если бы безумие человеческое не ввергло наш несчастный мир в хаос.
Дверь собора открылась и закрылась. Разговор ненадолго прервался. Оказалось, это всего лишь простой верующий зашел на несколько минут для духовного сосредоточения перед работой. Поняв, что никто не будет их подслушивать, человек с итальянским акцентом договорил то, что имел сказать.
— Скоро я выйду из этой исповедальни, — прошептал он. — Хотя вы меня не знаете, я вас попрошу не пытаться увидеть меня: это совершенно ни к чему, а только будет опасно в случае, если дело обернется плохо. Я положу книгу на свое сидение; подождите несколько мгновений, вам останется только зайти и забрать ее. Доброй удачи, и благословение Господне буди на вас.
Ле Биан не успел ничего ответить. Деревянная створка окошечка захлопнулась с таким же стуком, как и открылась, и он опять остался один в темноте. Он услышал, как собеседник выходит из исповедальни, потом шуршащий звук его подошв по плитам собора. Когда звуки смолкли, Ле Биан вышел из исповедальни и зажмурился. Несколько секунд его глазам пришлось привыкать к свету, который начал проникать в собор через большие витражи. Освоившись, он отдернул черную занавеску в центральном отделении исповедальни и увидел на сиденье кожаную сумку. Из нее он достал том в твердом переплете и раскрыл первую страницу. С бьющимся сердцем он разобрал заголовок, каллиграфически выписанный готическими буквами:
«Руническое Евангелие».