[Возвращенец]
Вечером следующего дня я сижу на своем уступе и разглаживаю заново отросший на больной руке лишайник, осторожно касаясь железного обруча. Рука до сих пор ноет и горит, ежедневно напоминая о том, кто я и откуда пришел.
Хотя рана так и не зажила, я перестал принимать лечебные снадобья Земли.
Это неразумно, но я почему-то глубоко убежден, что боль пройдет сама собой, как только Бездны не станет.
Или когда Возвращенец даст себя вылечить, показывает Небо, забираясь на уступ и садясь рядом со мной. Идем, время пришло.
Время для чего?
Он вздыхает, расстроенный моим враждебным тоном.
Пора тебе узнать, почему мы одержим победу в этой войне.
Семь ночей прошло после бомбардировки и отступления Земли. Семь ночей полного бездействия: мы только смотрели донесения наших далеких голосов о том, что два лагеря Бездны снова вступили в контакт и обмениваются продовольствием и водой, помогая друг другу. Каждый день судно на дальнем холме поднималось высоко над обеими армиями и облетало всю долину.
Семь ночей Бездна крепла, а Небо ей позволяло.
Семь ночей он ждал предложения о мире.
Кое-чего Возвращенец не знает, показывает он по дороге неизвестно куда. Небо правит Землей в одиночку.
Я смотрю на лица Земли: голоса каждого из них сливаются в единый глас, без всякого труда, легко и естественно, а я так этому и не научился.
Я это знал, — показываю я.
Небо останавливается.
Нет, не знал. И не знаешь.
Он широко открывает свой голос и показывает, что имеет в виду: называться Небом и называться Возвращенцем — почти одно и то же. Он был обыкновенным членом Земли до того, как его избрали Небом, и не сам предпочел такую участь.
Чтобы стать Небом, ему пришлось стать изгоем, отделить свой голос от общего.
Я вижу, как хорошо ему жилось прежде: он был одним целым с родными, друзьями-охотниками и со своей любовью — вместе они хотели добавить в общий глас Земли еще один маленький голос. А потом его забрали, разлучили со всеми, возвысили. Он был еще совсем юн, чуть старше…
Чем Возвращенец сейчас, показывает Небо. Он нависает надо мной: прочные доспехи, запеченные на солнце до твердости камня, шлем, давящий на широкую шею и мускулистые плечи…
Чтобы найти Небо, Земля заглядывает вглубь себя — и тот, кого она изберет, не может отказаться. Он должен оставить позади свое прошлое, чтобы наблюдать и следить за Землей. Кроме Земли, у Неба никого нет.
Я вижу в его голосе, как он, приняв облачение и имя «Небо», отдалился от тех, кем правил.
Ты правишь в одиночку, показываю я, чувствуя тяжесть этих слов.
Но я не всегда был один, показывает он. Как и Возвращенец.
Его голос внезапно протягивается ко мне и, не успеваю я понять, что происходит…
как возвращаюсь в прошлое…
…мы с моей любовью в садовом сарае, куда нас запирает на ночь хозяйка: днем мы стрижем ее лужайку, поливаем цветы и выращиваем овощи. Я никогда не знал своих родителей, меня отдали хозяйке еще до того, как у меня появились первые воспоминания. Все об этом мире я узнавал от своей любви: как хорошо делать работу, чтобы нас реже били, как с помощью двух деревяшек разводить костер — наш единственный источник тепла…
…моя любовь разрешает мне молчать, когда мы идем на рынок продавать овощи и встречаем по дороге других членов Бремени — их голоса складываются в радушные приветствия, но я от стыда ухожу в себя и молчу… а моя любовь отвлекает их, чтобы я мог молчать сколько угодно…
… моя любовь свернулась на моей груди и хрипло кашляет; мою любовь бьет лихорадка, худшая из болезней Бремени: таких больных уводят к ветеринарам и больше их никто не видит. Я прижимаюсь к нему всем телом и умоляю землю, камни и сарай, чтобы температура упала, пожалуйста, пусть она упадет…
…летней ночью мы с моей любовью моемся в тазу с водой, который хозяйка дает нам раз в неделю, — моем себя, моем друг друга и неожиданно открываем для себя новый вид близости…
…моя любовь молчит — Бездна отняла у нас голоса, отрезала нас друг от друга, мы словно стоим по разные стороны огромной пропасти… с помощью щелчков и жестов моя любовь пытается что-то сказать…
…дверь в сарай распахивается, а за ней — Бездна с ружьями и клинками… моя любовь последний раз встает на мою защиту…
Я кричу, вновь переживая этот ужас в своем голосе — словно бы все повторяется, словно бы это происходит прямо сейчас… Тогда Небо меня отпускает.
Ты скучаешь по нему, — показывает Небо. — Ты его любил.
Они убили мою любовь, — показываю я, сгорая и умирая внутри. — Они его отняли.
Поэтому я сразу тебя признал. Мы с тобой похожи, Небо и Возвращенец. Небо отвечает за Землю, Возвращенец отвечает за Бремя. И мы делаем это в одиночку.
Я все еще тяжело дышу.
Зачем ты заставил меня вспомнить?
Чтобы ты понимал, что значит быть Небом. Чтобы ты помнил.
Я поднимаю голову. Зачем?
Пойдем со мной.
Мы идем дальше, пока не оказываемся у начала узкой, ничем не примечательной лесной тропинки. Среди деревьев прячутся два стражника: они почтительно склоняют головы перед Небом и расступаются, позволяя нам пройти. Тропинка внезапно сворачивает в густые заросли кустарника, который накрывает нас с головой. Мы начинаем подниматься в гору и достигаем, похоже, самой высокой точки долины.
Видишь ли, Земля вынуждена хранить от себя самой некоторые секреты. Это необходимое условие нашего существования, показывает Небо на ходу. — Только так мы можем надеяться.
Для этого и избирают Небо? — показываю я в ответ, поднимаясь следом за ним по узким каменным ступенькам. — Чтобы он нес на себе бремя истины?
Да, именно. В этом смысле мы тоже похожи. Он оглядывается на меня. Мы оба храним секреты.
Перед нами возникает занавес из ивовых ветвей. Небо длинной рукой отводит их в сторону, и моему взору открывается небольшая поляна.
На ней кружком стоят Проводники. Проводники — это члены Земли с необычайно сильными и громкими голосами. Еще в раннем детстве их отбирают для того, чтобы быстро разносить послания по всему обширному телу Земли, ускоряя глас. Однако голоса этих Проводников, все без исключения, направлены внутрь и представляют собой звенья одной прочной цепи.
Это Конец Всех Троп, — показывает мне Небо. — Они проводят здесь всю жизнь, с самого рождения их учат использовать голоса для единственной цели: хранить от общего гласа любую тайну. Именно здесь Небо оставляет мысли, которые нельзя знать всей Земле.
Он поворачивается ко мне.
И не только мысли.
Он возносит свой голос к Проводникам, и те расступаются.
А внутри…
Внутри круга стоит каменное ложе.
На ложе покоится человек.
Человек Бездны.
Он крепко спит и видит сны.
Твой Источник, — тихо показываю я, — когда мы входим в круг, и он смыкается за нашими спинами.
Солдат, — показывает Небо. Мы нашли его у дороги и думали, что он погиб от тяжелых ранений. Но потом мы услышали его голос — на самом краю тишины. И не дали ему утихнуть.
Не дали? Я удивленно смотрю на человека, чей голос прикрыт громкими голосами Проводников, чтобы хранимые в нем тайны не просочились к Земле.
Мы можем исцелить любой голос, который еще слышно, даже если он далеко от тела. Его голос был очень далеко. Мы залечили раны Источника и стали взывать к его голосу, чтобы он вернулся.
И человек ожил, — показываю я.
Да. Все это время его голос рассказывал нам о Бездне: мы узнали очень многое и получили большое преимущество над врагом. Особенно драгоценны эти знания стали после твоего возвращения к Земле.
Я поднимаю глаза.
То есть ты думал о войне с Бездной еще до моего возвращения?
Долг Неба — быть готовым к любой опасности.
Я снова опускаю глаза на Источник.
Вот почему ты говорил, что мы одержим победу.
Голос Источника поведал нам, что вожак Бездны никогда не вступит в настоящий союз. Править он будет только единолично, на какие бы вынужденные меры он сейчас ни пошел ради помощи дальнего холма. Если на него надавить, он без колебаний предаст другую сторону. В этом заключается слабость Бездны, которую Земля в скором времени использует. Мы начнем атаки сегодня днем и испытаем их союз на прочность.
Я сверлю его гневным взглядом.
Но ты все равно готов заключить с ними мир. Я же вижу, не отрицай!
Если это спасет Землю, да, Небо заключит мир. И Возвращенец тоже.
Он меня не спрашивает. Он повелевает.
Поэтому я и привел тебя сюда, — показывает Небо, возвращая мой голос к человеку на каменном ложе. — Если мы заключим мир, я отдам тебе Источник. Поступай с ним, как знаешь.
Я поднимаю на Небо озадаченный взгляд.
Отдашь его мне?
Он уже здоров, — показывает Небо. — Мы не даем ему проснуться, чтобы слушать его незащищенный голос, но в любой момент его можно разбудить.
Разве это месть? Почему я должен удовольствоваться…
Небо делает жест Проводникам, чтобы они освободили место для голоса человека… И тогда я слышу.
Его голос…
Я подхожу вплотную к каменному ложу и вглядываюсь в изнуренное лицо человека, покрытое шерстью — такая шерсть растет на половине Бездны. Я вижу лечебные мази на его груди, вижу лохмотья, в которые он одет.
И все это время я слушаю его голос.
Мэр Прентисс, говорит он.
И оружие.
И овцы.
И Прентисстаун.
И как-то ранним утром.
А потом…
Потом он говорит…
Тодд.
Я резко разворачиваюсь к Небу.
Так это же…
Верно, показывает Небо.
Я видел его в голосе Ножа…
Да.
Этого человека зовут Бен. Мой голос широко распахивается от изумления. Он дорог Ножу почти так же, как его любовь.
И если нам придется заключить мир, показывает Небо, тогда я отдам тебе Источник — чтобы ты мог отомстить за страдания, которые причинила тебе Бездна.
Я снова поворачиваюсь к человеку на ложе.
К Бену.
Он мой, думаю я. Если мы заключим мир, он мой.
Его жизнь — моя.
