— Ракетный удар — не выход, — говорит Брэдли, его Шум рвет и мечет. — Мы ведь уже договорились и приняли это решение.

— Так у вас есть ракеты? — вопрошает Ли. — Что же вы сидите?!

— Мы хотим заключить мир с коренным населением! — кричит Брэдли в ответ. — Если мы нанесем удар, последствия могут быть катастрофическими.

— А это, по-вашему, не катастрофа? — спрашивает его госпожа Койл.

— Катастрофа, но для армии, которую вы сами хотели разбить, которая развязала эту войну!

— Брэдли… — начинает Симона.

Он резко разворачивается к ней, Шум так и сыпет проклятиями.

— Сюда летят пять тысяч человек, их судьба — в наших руках. Ты действительно хочешь, чтобы они проснулись посреди кровопролитной войны, которую нам никогда не выиграть?

— Но вы уже вмешались в эту войну! — восклицает Ли.

— Нет! — еще громче отвечает ему Брэдли. — И поскольку этого пока не случилось, мы еще можем попытаться вытащить из нее и вас!

— Мы их немного припугнем, и все. Пусть поймут, что бояться им надо не только президентских пушек, — говорит госпожа Койл, почему-то обращаясь ко мне, а не к Брэдли или Симоне. — Первый мир со спэклами. дитя мое, удалось заключить лишь благодаря превосходству нашей армии. Так уж устроены войны, именно так заключаются мирные соглашения. Надо показать врагам силу, тогда они охотнее согласятся на мир.

— А через пять лет вернутся сюда еще более многочисленной армией и перебьют всех до единого, — говорит Брэдли.

— За пять лет мы постараемся наладить мирные отношения и сделаем все, чтобы войны больше не было, — возражает ему госпожа Койл.

— Нуда, вы великолепно справились с этой задачей, как я посмотрю.

— Чего вы ждете? Ударьте по ним ракетой! — подает голос Иван, а с ним и еще несколько человек из толпы.

— Тодд, — шепчу я себе под нос и оглядываюсь на проекцию…

Горящие бумеранги летят обратно к водопаду, где их ловят, заряжают в луки…

И тут я вижу его.

— Он один! — кричу я. — Его бросили!

Армия мчится по дороге к городу, мимо Тодда, ныряя впервые попавшиеся заросли…

— Он хочет спасти лошадь! — кричит Ли.

Я снова и снова щелкаю кнопку на комме.

— Черт возьми, Тодд! Отвечай!

— Дитя! — резко одергивает меня госпожа Койл. — Это переломный момент. Тебе и твоим друзьям выпал второй шанс принять правильное решение.

Шум Брэдли злобно шипит, он поворачивается за поддержкой к Симоне, но та обводит взглядом толпу вокруг нас — толпу, требующую ударить по спэклам…

— Я не вижу другого выхода, — говорит она. — Если мы не ударим, эти люди умрут.

— Если ударим, они тоже умрут, — отвечает Брэдли, исходя удивлением и досадой. — И мы вместе с ними, а потом и все остальные переселенцы. Это не наша война!

— Однажды она станет нашей, — говорит Симона. — Мы должны продемонстрировать силу. Так они охотнее пойдут на переговоры.

— Симона! — обрывает ее Брэдли, и в его Шуме снова звучат ругательства. — Караван хочет, чтобы мы колонизировали эту планету мирно…

— Караван не видит того, что видим мы.

— Они опять стреляют! — кричу я.

Еще одна арка вертящихся огней взмывает в воздух с уступа…

И я думаю про себя: чего бы хотел Тодд?

Первым делом, конечно, чтобы я не подвергала себя опасности…

Тодд хотел сделать этот мир безопасным для меня…

И он сделает, я уверена…

Даже если его самого в нем больше не будет.

Но сейчас он по-прежнему там, в гуще битвы…

Один против сокрушительного огня…

И я не могу выбросить из головы факт, который для меня совершенно ясен…

Это горькая правда…

Опасная правда…

Если его убьют…

Если причинят ему боль…

Тогда на корабле-разведчике попросту не хватит оружия на всех спэклов, которым придется за это ответить.

Я смотрю на Симону, и она тотчас прочитывает мои мысли.

— Пойду готовить ракеты, — говорит она.