¾ Мы хотели мира! — кричит Брэдли Небу. Мы глядим, как с корабля на бедных спэклов сыпятся новые снаряды, но гибнут от них лишь те, в кого они попадают. — Во всем виноват только один человек!

Нo в Шуме Неба больше нет никаких слов, только ярость. Он злится на себя, что был слишком слаб и согласился на мир, на нас — предателей…

— Мы не предатели! — кричу я. — Он и нас хотел убить!

Что мэр сделал с Тоддом? При мысли о нем сердце рвется у меня из груди.

— Вы можете как-то помочь? — спрашивает Брэдли Небо. — Вы можете его остановить?

Небо обращает на него удивленный взгляд. Спэклы за его спиной все еще бегут, но уже скрываются в деревьях на речном берегу. Корабль-разведчик перестал сбрасывать на них обезвреженные снаряды и зловеще висит в воздухе, среди падающих снежных хлопьев…

— Огненные бумеранги! — вспоминаю я. — Штуковины, которыми вы стреляли из луков!

Разве они могут сбить бронированное судно?- спрашивает Небо.

— Могут. Если их будет очень много, — отвечает Брэдли. — И если корабль не успеет подняться слишком высоко.

Разведчик медленно разворачивается, но высоты не набирает. И вдруг рев его двигателей резко меняется…

Брэдли вскидывает голову.

— Что это значит? — спрашиваю я.

Он качает головой.

— Прентисс меняет состав топлива, — говорит он, и его Шум встревоженно ускоряется, пытаясь что-то вспомнить…

— Мэр — наше единственное препятствие на пути к миру! — обращаюсь я к Небу. — Когда мы его остановим…

Его место займет другой, — показывает Небо. ¾ Таково проклятие Бездны.

— Значит, мы должны удвоить усилия! Ведь мы почти одолели Прентисса — разве это не значит, что мы действительно хотим мира?

Небо оглядывается на свой народ, и я вижу одобрительный рокот: моя правда куда лучше той правды, что висит над нашими головами…

Небо поворачивается к 1017-му: