Он удивленно и озадаченно смотрит на меня.

Вот только Шум у него не удивленный. Он вообще никакой.

— Виола, да ведь это хорошо, что меня не слышно! — говорит он. — Это нам поможет, мне поможет, потому что теперь я могу…

Он умолкает, видя выражение моего лица. Я отворачиваюсь.

— Я не изменился, — тихо произносит он. — Это я, прежний Тодд.

Но нет, это уже не тот мальчик, чьи переживания напоминали огромный красочный фонтан, кто не смог бы солгать даже под угрозой смерти — и не солгал под угрозой смерти… Это уже не Тодд. столько раз спасавший мою жизнь, не Тодд, кого я читала как раскрытую книгу, на кого могла рассчитывать, кого знала…

И кого…

— Я прежний, — все твердит он. — Просто теперь я больше похож на тебя, на мужчин, среди которых ты выросла, на Брэдли…

Но я не смотрю на Тодда — боюсь, что он увидит, как я измождена, как мою руку с каждым вдохом пронзает боль, как вымотала меня лихорадка.

— Тодд, я правда устала, — говорю я. — А утром уже в дорогу. Мне надо отдохнуть.

— Виола…

— Все равно ты должен остаться с мэром и госпожой Койл. Не то мы глазом моргнуть не успеем, как они устроят тут тоталитарное государство.

Он все еще пристально смотрит на меня:

— Я даже не знаю, что это такое!

Это так похоже на Тодда, что я невольно улыбаюсь:

— Не волнуйся, я выздоровею. Мне только нужно поспать.

Он все смотрит и смотрит:

— Ты умираешь, Виола?

— Что? Нет, конечно! Нет, нет…

— Ты умираешь и врешь мне? — Тодд сверлит меня тревожным взглядом.

Но я по-прежнему его не слышу…

— Лучше мне пока не становится, — говорю я. — но это еще не значит, что я умираю. Госпожа Койл непременно найдет лекарство, а если нет, на кораблях есть средства от любых недугов. До их прибытия я продержусь.

Тодд все смотрит:

— Потому что я не вынесу, если… Я этого не вынесу. Виола, слышишь?

И тут…

До меня доносится его Шум — едва ощутимый, но все- таки я чувствую огонь, что съедает его изнутри, огонь панического страха за мою жизнь, почти незаметный…

Внезапно раздаются эти жуткие слова: Я-Круг…

И Тодд снова затихает. Он безмолвен, как камень.

— Я не умираю, — говорю я и отворачиваюсь.

Секунду-другую он молча стоит у моей койки.

— Я буду рядом. Зови, если чего-нибудь захочешь. Я что угодно для тебя добуду.

— Хорошо.

Тодд кивает, поджав губы. И еще раз.

А потом уходит.

Какое-то время я просто сижу, прислушиваясь к Рёву армии за стенкой и сердитым голосам мэра, госпожи Койл. Симоны. Брэдли и Ли.

Тодда не слышно.