Куды ученому податься?

Ни один из хронопутешественников не попал с таким триумфом в прошлое, как Юрий Тихонов. Он не прятался от посторонних глаз в зеленых лабиринтах Летнего сада, не выскакивал из межвременного портала, как чертик из табакерки в гостиной князя Одоевского, ни материализовывался на полянке у Черной речки, под прикрытием двух головорезов с разрисованными боевым гримом лицами. Он просто въехал в прошлое на мотоцикле "Урал". Таким образом, Юрий стал первым байкером России. Да, пожалуй, и мира тоже.

Встретил его там Сергеев — старший и жандармский ротмистр Соколов. И если отставной майор после приветствия и краткого инструктажа, стал кругами, словно акула у своей потенциальной жертвы, бродить вокруг мотоцикла, чья коляска была забита разными нужными ему в хозяйстве вещами, то ротмистр с интересом рассматривал нового гостя из будущего. Впрочем, во время своего визита в Петербург XXI века Дмитрий Соколов уже имел возможность познакомиться с подобного рода транспортом. Ему он очень понравился, и жандарм решил, что если подвернется случай, то он непременно обзаведется таким же самодвижущимся механизмом.

Как они и решили, Юрий вслед за встречающими поехал по пыльной проселочной дороге в усадьбу Сергеева — старшего. Там он, едва не задавив по дороге важно шагавших по сельской улице гусей, свернул к барскому дому, и загнал своего железного коня в сарай, под оханье и испуганные возгласы тамошних пейзан.

А потом начался разбор привезенных Юрием подарков. Антон на этот раз не поскупился. Там была бензопила, наборы слесарных и столярных инструментов, два помповых ружья и несколько биноклей в футлярах. Кроме того Юрий лично для себя прихватил в прошлое приобретенный на днях по сходной цене у одного "черного следопыта" найденный на местах боев пистолет "Парабеллум", в очень даже неплохом состоянии.

Тихонов не был фанатом огнестрельного оружия, но, по его разумению, в новом для него мире оружие ХХ века будет гораздо эффективнее, чем кремневые пистолеты века XIX — го. Наслышавшись об эпических сражениях Шумилина с агентами британских спецслужб и польскими боевиками, он предположил, что и он тоже может когда-нибудь попасть в подобный переплет.

После того, как все подарки были внимательно изучены и оценены, хозяин предложил Тихонову и Соколову пройти в дом. Ротмистр, видимо имея на сей счет особые инструкции, вежливо извинился, и сказал, что ему срочно нужно отъехать в Петербург для личного доклада графу Бенкендорфу. После того, как жандарм уехал, Виктор пригласил своего гостя к уже накрытому столу

— Юра, — сказал ему Сергеев, когда они перекусили, чем бог послал, и остались в гостиной барского дома вдвоем, — ты давай, отдыхай пока, а завтра поутру отправишься в Питер. Я пока займусь здесь своими неотложными делами, а тобой поедет ротмистр Соколов. Как я тебе уже сказал, он отличный парень, к тому же, в курсе всех наших дел. Шумилин отправлял его в командировку в XXI веке, так что он неплохо знаком с нашими реалиями. Да, и надо будет переодеться, а то в таком виде нельзя выпускать тебя в город. Я потом поищу для тебя что-нибудь подходящее. Уж не обессудь, специально для тебя ничего не сшили — все получилось как-то спонтанно.

— Да я все понимаю, — ответил Юрий, — пока обойдусь тем, что есть. А в Питере уже обзаведусь нормальной одеждой. А ты здесь, в прошлом, уже освоился?

— Ну, я так прямо сразу тебе и не скажу, — задумчиво почесав подбородок, ответил Сергеев. — Конечно, от нашей жизни и наших привычек сразу отвыкнуть трудно. Но я потихоньку привыкаю. Вот, возьми, к примеру, это село. Ну стал я тут помещиком. Со всеми вытекающими от этого факта правами и обязанностями. Крестьяне местные со мной первыми здороваются, шапки снимают. Бабы вдовые на меня посматривают — ждут, кого из них барин возьмет к себе "в экономки". Вот, подумай только, я могу любого из них по своей прихоти приказать высечь, сдать в рекруты. Любую девку я могу взять себе в услужение, со всеми вытекающими отсюда непотребностями. Крепостное право, мать его…

Только, знаешь, я вдруг здесь снова армию вспомнил. Как будто я опять командир роты, а крестьяне — это мои солдаты — срочники. За ними глаз да глаз был нужен. Кого надо приструнить, а кого и наказать. И похвалить, конечно, забывать не стоит.

Вот я этим и занимаюсь сейчас. Толковых привечаю, нерадивых наказываю. Правда, до розог еще дело не доходило. Хотя и хотелось… Ведь в армии рукоприкладство не приветствовалось, хотя иной раз руки так и чесались, чтобы дать подзатыльник какому-нибудь балбесу.

— Да, Виктор, — усмехнулся Тихонов, — смотрю, ты тут уже настоящим барином стал. Суровым, но справедливым. Будешь создавать образцовую ферму, или, как это сейчас называется — я уже запамятовал?..

— Ну, не колхоз — это точно, — захохотал Сергеев, — а если серьезно, то, пробую приучить людей к тому, чтобы можно и при крепостном праве жить по человечески. Не знаю, получится ли что у меня, но, как говорится, попытка не пытка…

— Ладно, Виктор, — сказал Тихонов, — давай, трудись здесь. И не забывай, что ты профессиональный военный, а твои знания и опыт надо будет передать здешним твоим коллегам. Ну, и технический прогресс надо двигать вперед.

А я вот ума не приложу — что мне здесь делать. То, что потребуется наладить качественную работу портала — это мне понятно. Буду работать вместе с Антоном. Он в нашем времени, я — в прошлом.

А вот как мне двигать здесь вперед прогресс в области электроники? Тут даже само понятие "электричество" совсем недавно перестало быть чем-то вроде циркового аттракциона. Есть здесь серьезные ученые, можно подсказать им несколько идей. Только стоит ли? Ведь сейчас нравы в науке царят патриархальные, и все новые идеи, новые изобретения ученые спешат опубликовать в толстых научных журналах. Словом, по секрету всему свету. Никакого понятия о государственной тайне. А зачем нам подбрасывать вполне осуществимые технические идеи нашим потенциальным противникам? Ведь они их первыми осуществят на практике. Вся беда нынешней России заключается в том, что процесс от идеи до ее реализации порой занимает даже не годы — десятилетия.

Можно, конечно, создать что-то вроде сталинской шарашки, куда поместить самых головастых здешних ученых, и полностью засекретить их исследования. Но ведь, не прокатит сия идея в этом времени. Не приучен тут еще народ к подобным выкрутасам.

— Ну да, — улыбнулся Сергеев, — Николай Павлович, уж на что крут, но до товарища Сталина ему далеко. Да и граф Бенкендорф совсем не Лаврентий Павлович. Ну, а если серьезно, Юрий, можно двигать прогресс, не даря идеи и изобретения потенциальным противникам. Хошь — не хошь, а перевооружать русскую армию и флот все же надо.

Да и не все здесь так уж плохо. Взять, к примеру, капсюльные ружья. В нашей истории русская армия перешла на капсюльные ружья в 1842 году — через два года после французов. Или, морские мины, которые впервые успешно применили русские во время Крымской войны, выставив их на подступах к Кронштадту. Изобрел их академик Якоби, который, кстати, уже построил первый в России телеграф, соединив Зимний дворец с Главным штабом, Главным управлением путей сообщения и Александровским дворцом в Царском Селе. Ты, Юра, в Петербурге переговори с ним при случае. Думаю, что вы друг друга прекрасно поймете…

— Знаешь, Виктор, — ответил Тихонов, — ты, пожалуй, прав. Надо не страдать интеллигентской рефлексией, а просто делать свое дело. Переговорю с Шумилиным, он, похоже, лучше всего разбирается в здешних реалиях. Пусть он и решает — что и как.

— Так, пожалуй, будет лучше, — сказал Сергеев, — Шурик у нас — голова. Как в прямом, так и в переносном смысле.