Глава 20
Ренату неловко было лежать в постели и кашлять в присутствии Сони. Но – куда денешься? Будучи художником, он отметил, что ее красота складывается из элементов, которые, взятые по отдельности – некрасивы. Ее талия была не такой тонкой, как у виртуальной Сони, а грудь оказалась не такой уж большой. Волосы – слишком густые, вьющиеся и пышные. Она пожаловалась, что расчесываться для нее – сущее мучение. Обильный макияж, чересчур вытянутый разрез глаз, великоватые губы, которые могли бы испортить любое другое лицо, – не портили лица Сони. Ее бедра не помешало бы уменьшить, а ногам придать чуть больше стройности. Но тогда… от ее красоты ничего не останется.
В целом Соня была прекрасна и невероятно соблазнительна. Художник в Ренате всегда знал, что совершенство – холодно и мертво, тогда как гармоничное сочетание изъянов делает женщину неотразимой. Соня была живым воплощением этой спорной идеи.
Ренат сравнивал ее с аватаром блондинки из «Миражей», чья внешность послужила основой для созданного им образа, и находил различия, а не сходства. Но именно эти различия придавали Соне необъяснимое и мистическое «Клеопатрино очарование».
Ренат даже подумал, что понимает мужчин, которые соглашались собственной жизнью оплатить ночь любви с легендарной царицей Египта. Хотя та вовсе не блистала красотой. Он сказал об этом Соне.
– А ты мог бы умереть за меня? – спросила она.
– Да, – не раздумывая, выпалил он. Спохватился, но опровергать свое опрометчивое согласие не стал. Ведь это так романтично…
Действительно ли Соню прислал его босс? Если так, то кто она? Назвать ее «девочкой по вызову» не поворачивался язык.
– Кто ты?
– Думаешь, я проститутка? – усмехнулась она. – Ничего подобного! Мне платят не за то, что я отдаюсь…
– А за что?
– Скоро узнаешь…
Рената охватила болезненная дрожь. В словах Сони он уловил глубокий и страшный смысл, которого не постигал.
– Почему ты сказала, что ошиблась дверью?
– Я пошутила…
У нее были плавные, хищные движения и долгий взгляд, когда черный огонь зрачка почти целиком заполнял водянистую радужку. Наверное, так смотрит кобра во время брачного танца.
Ренат ни разу не видел живой кобры. Только по телевизору.
– Ты похожа на змею… или ящерицу, – заявил он, любуясь Соней.
– У меня на кончике языка – смертоносный яд! Хочешь попробовать?
Она наклонилась к нему и высунула острый розовый язык. Ренат отшатнулся, чем вызвал ее заливистый смех.
– Испугался?.. Ха-ха-ха!.. Бойся меня, милый! Я опаснее кобры…
Соня надела один из халатов, которых у Рената было несколько. Два ему подарила Зоя, еще пара осталась от ее предшественниц. Почему-то каждая любовница считала своим долгом преподнести Ренату дорогой домашний халат.
Канареечную блузку и зеленые брюки гостья сняла и бросила на спинку кресла.
– Так удобнее, – объяснила она хозяину. – Ты не против?
– Я – за!
Под халатом виднелось тонкое кружевное белье. Только боязнь фиаско удержала Рената от решительных действий. Болезненная слабость сказывалась на потенции, он не мог позволить себе потерпеть поражение в любовном состязании с Соней. В том, что это будет «битва титанов», он не сомневался. Кобра захочет ужалить его, а он заставит ее танцевать под свою дудочку.
– Я – индийский факир!
– Ты умеешь показывать фокусы? – заинтересовалась Соня.
– В некотором роде…
– Покажи хоть один! – с детской непосредственностью попросила она.
В ее подведенных черным глазах искрилось любопытство. Ренат изо всех сил старался играть роль прожженного донжуана. Но, кажется, ему не удавалось ввести Соню в заблуждение.
– У нас разные весовые категории, – обмолвился он, словно готовился выйти на ринг.
– Я обожаю фокусы! И при чем тут вес?
Соня выпорхнула из комнаты и скоро вернулась с бутылкой шампанского в руках. Зоя следила, чтобы в холодильнике постоянно было шампанское. Она любила выпить шипучки после секса.
– Открой, – потребовала гостья, облизываясь. – Я хочу выпить! Пиф!.. Паф!.. – мило дурачилась она. – Пробка стреляет в потолок! Пена брызжет!.. Давай, выстрели, дорогой…
Пробка, как назло, отказалась «выстреливать». Раздалось тихое шипение. Пена вяло поднялась и потекла по пальцам Рената.
– Плохой фокус… – огорчилась Соня. – Ты не факир! Ты – обманщик! Дай сюда…
Она выхватила у него бутылку и начала пить прямо из горлышка. Он с волнением смотрел, как она глотает. Шея у нее была длинная, белая, слегка выгнутая вперед. Яремную ямку закрывало ожерелье из крупных розовых камней.
– Нравится розовый цвет?
– Розовые камни возбуждают чувственность, – сообщила Соня, оторвавшись от бутылки. – Паршивое вино!.. Дешевка!.. Фу!..
– Ну, извини… на «Вдову Клико» я не заработал.
– И ты так спокойно говоришь мне об этом? Тебе не стыдно? Не заработал! – передразнила она. – Ты неудачник? Или лентяй? А может, дурак?
Ренат покраснел от негодования. Скажи такое Зоя, он бы…
– Факиры делают деньги из воздуха, – заявила Соня, перебив его мысль. – Пиф!.. Паф!.. И вот она, гора зеленых бумажек! Трать не хочу!
Ему не хотелось признаваться в собственной несостоятельности, тем более что он сам назвался фокусником. Негоже пасовать перед барышней. Пусть она настоящая кобра, – у него припасена для нее волшебная мелодия…
Казалось, этому бреду не будет конца. В момент просветления Ренат спросил:
– Слушай, ты есть, или тебя нет?
– Глупый вопрос, – захихикала Соня. – Кому бы ты задал его, если бы меня не было?!
Она ходила по комнате, потягивалась, поправляла волосы, размахивала руками, пила шампанское и болтала всякую чепуху. Ренат смотрел на нее сквозь призму болезни, не отдавая себе отчета в реальности или нереальности происходящего. Соня была обещанием блаженства… которое в финале могло обернуться смертью. Она была Клеопатрой из его снов, в ее очах вспыхивало адское пламя…
Ренат провалился в забытье и очнулся, когда кто-то потряс его за плечо. Он увидел копну золотисто-рыжих кудрей, синие тени на веках, блестящие карминные губы и прерывисто вздохнул. От девушки пахло шампанским.
– К тебе кто-то пришел, – прошептала она. – Звонит в дверь. Открыть?
– Да…
Ренат сообразил, что случилось, когда увидел перед собой злобную фурию в образе Зои. Она подскочила к его постели с криком:
– Ах, вот что!.. Я вас застукала!.. Застукала!..
При этом она указывала пальцем на Соню, которая, ничуть не смутившись, развалилась в кресле со словами:
– Чего она орет? У нее истерика?
– Ты еще спрашиваешь! – взвилась Зоя, бледная и дрожащая. – Ты кто такая?.. Потаскушка! Жалкая шлюха!.. Дрянь!..
– У нее бзик? – улыбнулась Соня, вопросительно глядя на Рената. – Это твоя мамочка? Она печется о твоей невинности?
– Ах ты…
Благовоспитанная и культурная Зоя как базарная торговка накинулась на Соню – драться. У Рената откуда-то взялись силы подняться с постели и разнимать их. Некоторое время они втроем толкались и пыхтели, пока Соня не вырвалась с торжествующим воплем:
– Держи ее!.. Держи! Не выпускай! Я за веревкой сбегаю. Надо ее связать! Где у тебя веревка, милый?
– Какая веревка? Успокойтесь вы, обе! – рявкнул Ренат.
Соня послушно плюхнулась обратно в кресло. Зоя опомнилась, затихла и поникла. Она чувствовала… догадывалась. Не зря у нее щемило сердце, и она, забыв гордость, поехала к любовнику. Теперь нельзя больше делать вид, что ничего не происходит. Теперь… все кончено.
Ренат отпустил Зою, и та осталась стоять посреди гостиной с опущенной головой.
– Твоя мамочка чокнутая! – заключила блондинка, поправляя халат. – Ей следует подлечить нервы.
– Я не мамочка…
– А кто? Кто она? – обратилась Соня к Ренату, игнорируя обидчицу.
– Она… мы…
Что бы он ни сказал сейчас, это прозвучало бы грубо или комично. Зоя это понимала, поэтому помалкивала. Выставить себя на посмешище перед наглой девицей было уж совсем унизительно.
– Ты что… спал с ней? – осенило блондинку. – Спал, да?.. С этой старухой? Признавайся!..
При всех возрастных показателях назвать Зою старухой было перебором. Та вспыхнула, но удержалась от ответа. В сущности, распущенная красотка права. Она хоть и не мамочка, а все же старше Рената, и вообще… они не пара.
Ренат помрачнел и разозлился. Его кулаки сжались, тело напряглось. Он закашлялся. Соня молчала, покачивая прелестной босой ногой. Зоя желала бы провалиться сквозь землю, но продолжала стоять столбом.
– Значит, вы… значит…
Слова застревали у нее в горле, сердце отчаянно колотилось. То, чего она боялась, – произошло. Соня и Ренат… они…
– Кто-то из нас – лишний! – запальчиво бросила блондинка.
– Все понятно…
– Если тебе понятно, тогда адью! Дверь вон там, мамочка…
Ренат кусал губу, наблюдая за их поединком. Соня явно выигрывала. Она вела себя по-детски непосредственно, но ее ребячество было пропитано пороком. «Клеопатрин макияж» смотрелся вызывающе и безвкусно; обнаженная нога, которую Соня нарочно выставила напоказ, вносила резкую эротическую ноту в эту нелепую сцену…
