Глава 9
Осталось еще одно нерешенное дело, которое требуется решить как можно скорее, пока не пошли рецидивы.
Снова и снова вспоминал лица и речи всех этих благородных глердов, сонных и бойких, напыщенных и притворно дружелюбных, несколько раз прокручивал в памяти их жесты, мимику, взгляды, даже походку и в конце концов осталось одно имя: глерд Сигитар.
Вообще-то достаточно и того, что он послал Маркелия заманить меня на башню, а оттуда сбросить, но я вспоминал, как он изумился, когда увидел распростертого в луже крови своего слугу, а меня рядом с его трупом живехонького, как потом в разговоре с другими глердами пару раз упомянул о полезности моей ликвидации.
От слуг узнал насчет придворных, и, хотя знают мало, но крыша какого дома кому принадлежит, сообщили, я намотал на ус, а когда наступил вечер, и все начало затихать, уже высматривал повозки глердов, прибывающих во дворец то ли на бал, то ли на обычное топтание в королевских залах.
Повозка глерда Сигитара украшена серебром и золотом, странное сочетание с грубостью конструкции, где даже колеса из времен Великого переселения народов, зато шляпки бронзовых гвоздей покрыты золотом, кони вообще не кони, а чудо-кони, красавцы с длинными гривами, куда вплетены цветные ленты, оглобли покрыты темным благородным лаком…
Перед дверью поставили скамеечку, он вышел важный и напыщенный, я не стал выжидать момента поудобнее, только отпустил его от повозки и оставшихся там возницы со слугами, догнал и сказал негромко:
— Благородный глерд, знаю, как вы заняты, выслушивать такого ничтожного червяка не станете, потому скажу сразу: глердесса Уделлия.
Его лицо не дрогнуло, как не изменилось выражение глаз, но что-то в нем едва заметно напряглось. Быстро зыркнул по сторонам, мы одни, снова обратил взгляд на меня.
— Верно, — одобрил я.
— Что? — спросил он так же надменно. — В чем дело?
— Дело в том, — сказал я и заметил, как от главного здания быстро пошли в нашу сторону стражники с оружием в руках, — что, если что-то со мной случится, ваши ночные походы… сказать имя?.. станут известными. Сказать кому?
Он снова бросил взгляд справа налево, а я кивком указал на спешащих к нам стражников. Он поколебался, наконец взмахом руки велел остановиться. Они застыли, глядя в нашу сторону и держа копья, топоры и мечи наготове.
— Разумно, — сказал я.
Он стиснул челюсти, в глазах полыхнула откровенная жажда убийства.
— Не знаю, о чем речь.
— Разумеется, — подтвердил я, — но знают другие.
— Что, — потребовал он, — знают?
— Все о вашей связи с глердессой Уделлией, — ответил я тихо.
— Это клевета!
Я произнес так же тихо, чтобы не услышали стражники:
— Среди дворни я отыскал пару верных друзей. Или сомневаетесь?
Он смотрел с ненавистью, потом взмахом кисти велел стражникам вернуться на свои места.
Я дождался, когда удалились, но глерд прошипел первым:
— Зачем это тебе, раб?
— Страховка, — сообщил я. — Если вдруг где-то как-то помру, вашей жене тут же сообщат о ваших похождениях с глердессой. Она замужем, как я слыхал?.. И муж ужасно ревнив? И пользуется огромным влиянием?
Он смотрел на меня холодно и неотрывно, я выдержал его взгляд и, в свою очередь, уставился нагло и даже по-хамски уверенно, здесь это считается умением себя держать по-благородному…
Некоторое время он ломал меня взглядом, я даже начал победно улыбаться, наконец он проговорил медленно:
— А ты не простолюдин… Кто ты?
— Глерд Сигитар, — сказал я подчеркнуто учтиво, — вам достаточно знать то, что я изволил сказать. Учтите, не только я в ваших руках, но и вы в моих. Я вас достану даже из могилы! И я не ошибусь, как вы ударили в грязь лицом, послав по мою шкуру сперва своего идиота Маркелия, а потом наняв тех дураков.
Он не ответил, а я повернулся и почти уверенно пошел обратно к башне Рундельштотта. Стражи уже на своем месте у главного входа, даже не проводили меня взглядами, раз я не лезу куда не моего рыла дело.
Сигитар не один, мелькнуло у меня. Скорее всего, кто-то из более сильных и высокопоставленных обронил в своем кругу, что появление странного человека нарушает установившееся за века равновесие.
В таком случае и другие могли понять намек. Сигитар лишь первым решился на действие. Так что мне либо держать ухо востро, либо как-то убраться отсюда…
Покормив ящерицу, я поиграл с нею, пузо вон какое, пищит и цепляется за одежду так, что не отдерешь. Так и ходил по комнате, а она не просто висит на мне, но даже спит так, свинюшка маленькая, хорошо устроилась.
Наконец я кое-как отодрал от себя и уложил обратно в шапку. Она протестующе пищала и снова старалась забраться мне на руки.
— Спи, — велел я, — будешь спать со мной — нечаянно задавлю во сне. А задавленной быть не совсем хорошо.
Я отжимался от пола, когда дверь распахнулась, на пороге возник Карнар.
— Ты чего? — спросил он ошалело. — Не заметил, что девка уже ушла?
Я отжался еще пару раз, но до предела не стал, нехотя поднялся.
— Что, уже на работу?
— Можешь сперва зайти пожрать, — сообщил он, во взгляде оставалось непонимание моих странностей, — если, конечно, тебе еда требуется. А то у нас есть тут один, уже три года ничего не ест, как попал под удар трех лун.
— Спасибо…
— Но можешь и не можешь, — сказал он внезапно. — Лучше умой харю и топай со мной. Одежда почище есть?
— Я что, — спросил я обидчиво, — женщина? Зачем умываться да еще одежду менять? Это не по-мужски!
— К чистым людям поведу, — отрезал он. — Давай быстрее!.. Своего огневика оставь, пусть спит.
— Огневик? — спросил я и оглянулся на шапку, в которой спит дракончик. — Это что? Это вот он огневик?
Он вытаращил глаза.
— А ты не знал?
— Нет.
— Это дракон, — сообщил он. — Совершенно бесполезный. Вырастет и улетит. Еще и что-нибудь по дороге спалит. Только зря кормишь.
Я посмотрел на ящерицу, уже сладко спит, свернувшись клубочком, пащечку чуть раскрыла и дергает высунутым язычком, словно и во сне лопает сладкую ягоду.
— Ладно, — ответил я, — улетит так улетит.
Мы прошли по длинному коридору, вымощенному грубым камнем, стены тоже из массивных глыб, с одной стороны ниши с запыленными древними статуями с отбитыми носами, с другой — двери с медными рукоятями.
Дальше лестница на второй этаж, я остановился, но он взмахом руки велел топать дальше.
Пол на втором этаже из розового камня, стены отшлифованы так, что не видно зазоров между камнями, а двери из красного дерева. Я остановился, Карнар толкнул в спину.
Третий этаж блистает роскошью: пол из фигурного камня, в затейливом узоре из треугольников, восьмилучевых звезд и ромбов, стены из мрамора, в нишах статуи и фигуры воинов в рыцарских доспехах, двери на больших расстояниях одна от другой, что говорит о размерах апартаментов…
— Еще выше, — сказал Карнар за спиной, — ты можешь быстрее?
— Я все могу, — буркнул я, — знать бы еще, куда и зачем…
— Топай, — велел он, — топай и не верти головой.
— Почему?
Он хмыкнул:
— Говорят, это неприлично.
— Мне можно, — сообщил я и шмыгнул носом, — я человек простой и простодушный. Даже наивный. А какой доверчивый, хто бы знал! Представляешь, наивный и доверчивый в одном флаконе!
Он проворчал что-то, но мне показалось, не зло, сам не считает, что вертеть головой плохо.
Еще два этажа один другого богаче, наконец седьмой, что вообще куда там Версалю, пол и стены — шедевры, на потолке на всем протяжении сложные картины на героические темы.
В большой, роскошно обставленной комнате горят настоящие свечи, ноздри уловили аромат тающего воска, за снежно-белым столом беседуют трое глердов явно высшего допуска: в одежде королевских цветов и с золотыми звездами размером с блюдца на груди.
Все трое бросили на меня взгляды и умолкли, а один, глерд Роднер Дейнджерфилд, высокий герцог и командующий армией королевства, даже повернулся в мою сторону всем корпусом, ухитряясь принять небрежный вид и одновременно сохраняя деловой вид вельможи, что успевает и отдыхать, и мыслить о королевстве.
Я остановился у порога и застыл, как-то уже не по себе. Карнар закрыл за мной двери и, судя по шагам, опасливо отошел к противоположной стороне коридора.
Дейнджерфилд рассматривал меня с холодным равнодушием человека, который смотрит на выпрыгнувшую перед ним на дорогу лягушку, двое других возобновили разговор вполголоса.
Я молча ждал, а Дейнджерфилд, заметив, что я начинаю прислушиваться, произнес ровным голосом:
— Ты в самом деле Улучшатель?
— Не знаю, — ответил я вежливо. — Так говорят. Может быть, им виднее. Может быть, нет.
Он сказал холодно:
— А ты знаешь, что улучшательство почти всегда во зло?
— Откуда? — пробормотал я.
— Вопросы задаю я, — напомнил он, чуть повысив голос.
— Не знаю, — ответил я послушно и добавил: — Высокородный глерд. Откуда нам знать такие мудрости? Это у вас обучение и воспитание… Вас же воспитывали?
— Так знай, — сказал он жестко. — Отныне чтоб ни о каком улучшательстве по своей воле и не думал! Сперва должен испросить у меня разрешения. Очень подробно рассказать заранее. Я подумаю и решу, понял?
Я поклонился, он явно ждет знаков почтения и послушания, уже сверлит злым взглядом.
— Как скажете. Только по чину ли вам заниматься такими мелочами? Вы вон такой толстый и важный…
— В улучшательстве нет мелочей, — произнес он. — Ты дурак и еще не знаешь, что любое улучшательство — это всего лишь зерно. Неизвестное зерно! А что из него вырастет… обычно не знает даже садовник. Из крупного семечка тыквы вырастает тыква, а из крохотного семечка анчара вырастает огромное дерево, что отравляет землю и убивает все живое на милю в округе.
Я ответил без всякого притворства:
— Вы мудрый человек. Я о таком даже не подумал. И много тут анчаров?
Он скривился:
— Хватает. А чтобы быть умнее тебя, не нужно быть мудрецом. В общем, как вижу, ты понял. Но на всякий случай добавлю: начнешь заниматься улучшательством без моего ведома… ты видел там на заднем дворе виселицу?
Я поклонился и отступил к двери, но один из вельмож, глерд Иршир, сказал быстро:
— Стой там, где стоишь. Герцог, вы как всегда…
Дейнджерфилд сделал небрежный жест.
— Простите, глерд. Дурная привычка — в армии советоваться не с кем да и ни к чему.
— Здесь не армия, — произнес Иршир.
Дейнджерфилд дернул щекой.
— Я же сказал, простите!
Голос он повысил, это прозвучало как приказ, на этот раз дернулся уже глерд Иршир, но пересилил себя и произнес сдержанно:
— Извинения приняты.
Дейнджерфилд посмотрел люто, дескать, никакое это не извинение, он никогда и ни перед кем не извиняется, это перед ним падают ниц, но тоже смирил себя в интересах дела, коротко кивнул:
— Все в порядке, глерд.
Глерд Иршир вперил в меня взгляд, от него по-прежнему исходит спокойная уверенность человека, от которого зависит очень многое, несмотря на то что по левую руку от него сам герцог Хоткиндгард, самый известный интриган, из рода интриганов, у которого даже семья ингриганистая.
— Видишь ли, — произнес он покровительственно и вместе с тем как бы доверительно, когда слугу посвящают в некую тайну, чтобы от радости за доверие трудился самозабвенно, — мы действуем в интересах королевства…
Я спросил:
— А королева это знает?
Они быстро переглянулись, глерд Иршир поморщился, сказал предельно почтительно:
— Королева царствует, но правят ее советники, так было всегда. Она не может и не должна вникать во все мелочи. Для этого есть преданные ей люди, понял?
Я кивнул, в самом деле понятно, сказал как можно с более глупым видом:
— Да, конечно! Это ж какую надо голову иметь! А у королевы голова как голова… Вот если бы две… У вас были двухголовые королевы?
Он ответил терпеливо:
— Двухголовых еще не было. Надеюсь, и не будет, хотя кто знает. Так что мы помогаем королеве, понял?.. Потому про все улучшения, что придут в твою странную голову, сперва сообщай нам. А мы решим, какие королеве на пользу, какие нет. Все понял?
Я ответил преданно:
— Спасибо! Все понял. Вы хорошие люди, заботитесь о ее величестве. Да, я буду вам все сообщать и рассказывать. Королева спасла меня из каменоломни, дала хорошую работу, я ей обязан!.. А как с вами связываться?
Он подумал, посмотрел на Дейнджерфилда. Тот ответил холодно:
— Подойдешь к глерду Виллису. Это начальник охраны дворца, видел его?
— Начальник охраны главного здания дворца, — сказал я кротко, давая понять, что знаю, Виллис никакой не начальник охраны всего дворцового комплекса. — Видел. Даже… общался.
— Вот и прекрасно…
— Сказать ему?
Он сделал отстраняющий жест двумя пальцами.
— Нет. Скажешь, что желаешь сообщить нечто важное мне. Если меня нет, то вот этим двум глердам.
Я быстро взглянул на их лица, там промелькнули едва заметные одинаковые гримаски неудовольствия, но в следующее мгновение оба уже улыбались и кивали, что да, именно так.
— Спасибо, — сказал я.
Дейнджерфилд поморщился:
— Иди.
Я поклонился, одновременно жопой пнул в дверь, она открылась, я сделал шаг назад. Карнар дернул меня за шиворот и быстро захлопнул дверь.
— Учись делать это быстрее, — прорычал он. — Остолоп неуклюжий. Пойдем, отведу обратно.
— Да я найду дорогу, — заверил я. — У меня знаешь какая память? Нет, ты даже не знаешь! Все слоны в Африке завидуют!
Он ухмыльнулся:
— Думаешь, тебе позволят шляться тут самому? Мигом голову снимут.
— Тогда спасибо, — сказал я устрашенно. — Ты, наверное, хороший человек? Сам как думаешь?
— Топай быстрее!
— Могу даже бегом…
Он прошипел люто:
— Не сметь! Сразу пристрелят.
У лестницы со второго этажа на первый он остановился.
— Дальше сам. Если и заблудишься, там такие же дурни, как и ты, ничего не испортишь.
Герцог Иршир, вспоминал я на обратном пути, это же тот, который вроде бы поддерживает принца Роммельса, а герцог Хоткиндгард, помимо своего знаменитого интриганства, тот самый, что наследник древних королей и сам может претендовать на трон… Странный альянс, такие могут передраться раньше, чем их план достигнет успеха.
