Посольство собиралось засветло во дворе под бдительным присмотром глерда Джуэла, главы дипломатической службы королевы, и благожелательным и заботливым глерда Мяффнера, глерд-канцлера.

Привели лучших коней из королевской конюшни, мы же представляем королевство и королеву, так что у нас все должно быть лучшее, как одежда, так и кони, а у коней сбруя. В самом деле уздечки украшены золотом и мелкими рубинами, седла и попоны расшиты золотыми нитями.

Глерд Финнеган явился в камзоле золотистого цвета, на груди две массивные золотые цепи с россыпью рубинов. Вообще одет несказанно пышно, на Эллиане плащ торжественного багрового оттенка с золотой вязью, золото даже на седле и стременах, а камзол черный, как ночь, с цепочкой жемчуга по вороту.

И даже Баффи разодет словно на свадьбе, хотя, как мне кажется, до столицы Уламрии еще далековато, одежда поистреплется и запылится, лучше бы ее везти в мешке позади седла, а уже на въезде в Иисор можно переодеться и принять гордые позы.

Мы с Фицроем, зная себе цену, одеты как нельзя проще, я едва уговорил Фицроя не надевать поверх камзола горнолыжный костюм, что сам меняет цвет, если не остановить его на базовом красном, вот бы изумились остальные члены посольства, а нам нужны лишние расспросы?

Финнеган покосился на мешок позади моего седла.

– У вас там не только еда, глерд?

– Это кувшин выпирает, – сообщил я. – С узким горлышком.

Он покачал головой.

– Молодежь… Когда вы научитесь перед путешествиями вино переливать в бурдюки?

– Моя вина, – сказал я сокрушенно.

Он махнул рукой и повернулся к своему коню, и сказал злорадным шепотом:

– Чуть не раскрыл твои колдовские штучки?

– Молчи, – сказал я тихо, – а то превращу в рыбу.

Он расширил глаза.

– Почему именно…

– Глерд Финнеган обожает рыбные блюда, – сообщил я.

– Молчу-молчу.

Так и выехали из ворот королевского двора: глерд Финнеган как глава, глерды Эллиан и Баффи, следом мы с Фицроем, а позади двое сопровождающих нас по личному распоряжению ее величества королевских гвардейцев. Ехать будем по главной дороге, так что воины не для охраны, а больше для престижа, а также подать, принести, сбегать…

Правда, гвардейцам велено сопровождать нас только до пограничной речушки Светлячки, а как только перейдем ее вброд, оба повернут коней и вернутся в Санпринг с сообщением королеве, что мы уже в Уламрии.

Так и выехали на рассвете, я даже не поскулил, уже привык к этому варварству, здесь подняться в такую рань почему-то вовсе не подвиг, а почти обыденность, даже знатные глерды могут вскочить среди ночи и еще с закрытыми глазами ухватить меч точно за рукоять.

Свежие кони идут бодро, за первый день пройдем рекордное расстояние, еды у нас в мешках достаточно, как и отборного зерна для коней, а дальше ночлег, еду можно покупать в городах и селах по дороге, даже менять коней, если понадобится.

Я еще перед отъездом заверил королеву, что мы с Фицроем проведем отряд самой прямой дорогой прямо к мосту, а там нас переправят на ту сторону либо на лодках, либо на плотах.

Фицрой поглядывал испытующе, я сказал тихо:

– Не против, если возглавим мы?

Он ухмыльнулся.

– Разве и так мы не возглавлятели?

– Как и обезглавлятели, – согласился я. – Мы специалисты широкого профиля.

Он сказал весело:

– У нас широкие запросы!

Я толкнул коня каблуками под бока одновременно с ним, и, обогнав троицу таких знатных глердов, что аж страшно, мы помчались впереди, что и есть правильно: это как раз мы совсем недавно разведали и проложили прямую дорогу к Ииссору.

Фицрой, похоже, в самом деле из знатных, не вижу за ним ни малейшего желания сблизиться с высокопоставленными глердами, словно уже осточертели, и вот он, как принц, тайком уходит в деревню, где общается без церемоний, выпендренов и тайного смысла в каждом слове и движении.

– Послом я еще не был, – сообщил он. – Кем только не, вспомнить страшно… а когда и смешно, но посольство, гм…

– Значит, – сказал я, – мы еще молоды.

– И красавцы, – уточнил он. – Как думаешь, нас сразу повесят, как только узнают, кто мы, или сперва помучают?

– Не знаю, – ответил я откровенно. – Во-первых, королева строго-настрого велела нашим молчать о том, кто спасал Рундельштотта. Во-вторых…

Он нахмурился.

– А разве мы не всех перебили?

– Вроде бы всех, – ответил я с неуверенностью, – а если кто и уцелел, то мы были слишком далеко, чтобы наши морды рассмотрели.

– И запомнили.

– Да, это вряд ли.

– Понятно, – сказал он, – значит, только лорд Нельтон, леди Ангаретта…

– А также лорд Квенард, – напомнил я, – его жена леди Нардина…

– Они могут и смолчать, – сказал он, – но там же масса народа, что нас видели!.. Думаю, в замок ворвались к утру?

– Раньше, – сказал я. – Я посоветовал самим разобрать завал и пропустить королевский отряд в замок. Чтоб его не привлекли. Он всего лишь выполнял священный обычай. Вернее, следовал ему.

Лицо Финнегана потемнело, брови сдвинулись, я помалкивал, наконец он пробормотал:

– Вообще-то маловероятно, что защитники далекого лесного замка вдруг окажутся в королевском дворце. Да еще и встретят там нас.

– Тоже так думаю, – подтвердил я.

– А я просто надеюсь, – признался он.

– Случается все, – согласился я. – Но как-то больше верю в обыденность, чем в редкие совпадения. Во всяком случае, послы вроде бы неприкосновенны?

– Да? – переспросил он. – Я думал, только парламентеры с белым флагом…

– Послы и есть парламентеры, – пояснил я. – В некотором роде. Послов нельзя убивать, тогда и та сторона будет отрезана от источников информации… Пусть брехливых, но все же из любой брехни можно извлекать зерно, если, конечно, говоришь не с женщиной, тех ни один дешифровщик не поймет.

Он посмотрел на меня с уважением.

– Столько странных слов знаешь… Не сразу и поймешь. Не заболел?

– Нет, – заверил я, – просто головой ударился, когда на королеву засмотрелся.

– Все беды от женщин, – согласился он.

– Королева не женщина, – сообщил я.

Он посмотрел на меня в изумлении.

– Ты чего?

– Она символ, – сказал я. – Знамя.

Он хмыкнул.

– Не хотел бы я быть королевой.

– Вряд ли будешь, – сказал я. – Рундельштотта с нами нет.

Он посмотрел с угрозой.

– Но-но. То-то вас во всех королевствах истребляют. Так, на всякий случай. Нам не нужны неожиданности! Кроме тех, которые устраиваем другим мы сами.

Далеко за кустами шелестнуло, мелькнула серая спина не то кабана, не то оленя. Фицрой моментально ухватился за лук, конь под ним азартно ринулся в ту сторону, словно Фицрой и этот жеребец одно целое. Я лишь проводил их взглядом, мой конь все понял и меланхолично продолжил путь.

Я не стал умнее, вижу четко, но умею больше, а это даже не знаю, хоть мозгов не добавляет, но возросшие возможности как бы требуют и работы мозга интенсивнее. Пусть не на уровень, но хотя бы на ступеньку выше.

Но как, на какую ступеньку, если я мозги напрягать не привык, вообще не привык напрягаться, могу облажаться, когда замахнусь на что-то крутое, а сам не крут, я-то это знаю…

С другой стороны, прочитанное там в библиотеке жжет внутри как не знаю что. Это такие возможности, такие возможности!.. Скоро все люди научатся управлять энергией напрямую, но мне выпала возможность сделать это первым, как не воспользоваться?

Не воспользоваться легче, напомнил я себе мудро. Просто ничего не делай – только и делов. А воспользоваться… это сперва наломать дров, обжечься, а то и сломать пальцы, если не руки…

Затрещали кусты, зеленые ветви испуганно распахнулись, Фицрой выметнулся из чащи в самом деле как кентавр: грозный, шумный и с бессильно свесившим копыта оленем поперек седла.

В его сторону испуганно развернулись Эллиан и Баффи, даже Финнеган изволил остановить коня.

– Какое, – крикнул Фицрой весело, – самое вкусное слово?

Баффи ответил громко:

– Добыча!

– Наш человек, – прокричал Фицрой и, заставив свое конское тело сделать лихой поворот, сбросил оленя под ноги лошади Баффи.

Баффи, нимало не чинясь, тут же соскочил на землю и, выхватив из-за пояса нож, сладострастно вонзил оленю в грудину, с натугой повел надрез в сторону брю-шины.

Финнеган поморщился, покряхтел и сказал ворчливо:

– Ладно, небольшой привал. Если глерд Баффи не сумеет разделать зверя, мы ему поможем.

– Советами, – подсказал Эллиан.

– А как же, – удивился Финнеган. – Мы же советники! Ее величества королевы.

Он грузно спешился, конь вздохнул с облегчением. Эллиан соскочил легко, бросился к коню Финнегана и принялся снимать седло. Его конь посмотрел ревниво, вздохнул и поплелся к кустам с зелеными молодыми веточками.

Фицрою явно хотелось самому помочь Баффи разделывать оленя, но стерпел, великодушно позволяя другим получать радость, перехватил мой внимательный взгляд, рот растянулся в широкой улыбке.

– Ну как?

– Великолепно, – сказал я искренне.

– А ты?

– Я умею только есть, – ответил я честно. – Зато как!

– Ладно, – сказал он. – Хоть хворост соберешь?

– Это я почти умею, – сказал я, – хоть и плохо, но должен же внести свою лепту в общее дело?.. А то и оленины не получу, вы такие…

Он принял повод моего коня, а я направился за деревья, оглянулся, запоминая направление, у меня с географией нелады, спустился в небольшую лощинку и сел, привалившись спиной к дереву.

Я понимаю, что могу говорить о чем угодно, но думаю только о том, что живу в атмосфере Солнца, что я ее часть и могу пользоваться его мощью без посредников не только в виде угля и нефти, но даже и без фотоэлементов…

Странное чувство сопричастности нахлынуло быстрее, чем в прошлый раз. Я замер, страшась спугнуть ощущение малости и в то же время соединенности с необъятным миром космоса, где я такой же необъятный, что могу охватить всю расширяющуюся Вселенную и пространство атома раздвинуть до бесконечности.

– Портал, – прошептал я. – Портал… хочу портал… нет, жажду!.. портал для мгновенного перемещения в пространстве… не по пространству, а через… вот так… представлю… вот так…

Я не стал зажмуриваться, просто вообразил перед собой дыру в материи, из которой состоит пространство. Нужно только быть осторожным, чтобы тот дальний конец дыры не оказался в недрах Солнца или Сириуса, а то и на поверхности нейтронной звезды.

Хотя это меня занесло, вероятность ничтожна, а вот оказаться в межгалактическом пространстве… да, это реально.

Все тело осыпало огнем, в шаге передо мной вспыхнул красный и очень плоский огонь, потек во все стороны как по стеклянной стене. Нет, будто ткнули спичкой в середину бумажного листа. Огонь пошел во все стороны, оставляя в середине быстро расширяющуюся дыру.

Я задержал дыхание, почему-то возникла ассоциация со львом, прыгающим через огненный обруч. Ему наверняка еще как страшно, хоть он и лев, а я не совсем бесстрашный царь зверей, да и не обруч это, а намного более грандиозное и страшное.

Нет, не обруч, а вполне себе типичная дверь, какие строили еще древние вавилоняне или хетты, а сейчас у всех в нашем коттеджном поселке. Ну, не сама дверь, только дверная арка, огонь. Только что огонь по всем четырем сторонам…

Проступило серое изображение, я со стучащим сердцем всмотрелся, готовый к чудесным видам инозвездных миров, в первую очередь – планет, дивных дворцов, прыгающих из галактики в галактику автомобилей…

Серая мерцающая дымка застилает все – от рамы до рамы, но, всматриваясь со стучащим сердцем, различил толстые стволы деревьев, причудливо изогнутые ветви, мелкий кустарник…

– Была не была, – прошептал я. Нахлынуло чувство, что если сейчас не решусь, то обретенная возможность исчезнет и никогда больше не появится. – Да в гробу я видел это посольство…

Вскочил и быстро, не давая себе передумать, шагнул в дверной проем портала. Странно, огнем не пахнуло, декорация или огонь где-то за тысячи миль…