Клондайк.
10 января
Вчера, после всех приключений с Фоминым, все же собрались. Самым необычным было то, что сидели мы в подвале не у Хмеля, а у нас под магазином. И пили не пиво, а чай. Это даже создавало некое впечатление нереальности происходящего. К чаю было мое стандартное печенье, но к нему почему-то никто не притрагивался даже. Кроме меня.
— Этот Игорь — причина всего, — объяснял Хмель. — Он пытался работать сам, не смог, попал под Жилина, выложил тому много лишнего. То есть поставил под удар кучу людей, не буду всех перечислять, потому что меньше знаешь — лучше спишь.
— То есть Жилин этого Игоря назад точно захочет? — уточнил я. — Железно?
— Абсолютно. Это второй кондуктор, который ходит с лекарствами.
— И он сдал Жилину поставщика?
— Как-то я в этом не уверен, — поморщился Слава. — Скользкий он какой-то, и из тех, что вечно за большим кушем гоняются, но не дурак вроде. Хотя дурак, конечно…
Это да, не хмелевский типаж. С Хмелем мы друг друга хорошо понимаем по одной причине — взгляд на бизнес одинаковый. Работай так, чтобы локтями не толкаться, зато стабильно. Люди, что мечтают раз и на всю жизнь урвать, чаще всего заканчивают плохо. И рядом с ними находиться тоже не очень — они неприятности притягивают.
— Жилин вернулся, — заодно проинформировал окружающих. — Сообщили.
— То есть в городе он уже, — на всякий случай уточнил Хмель.
— Именно. То есть нам нужно ходить и оглядываться. Как только обнаружит, что Фомин исчез, — он начнет действовать. А действовать он начнет не напрямую, а через фортовские верхи. И жизнь у нас усложнится.
— То есть нам тоже надо задницей быстро шевелить, — сказал Дмитрий.
— Быстро.
— Идеи есть? — спросил Саня.
— Вопрос есть, — повернулся я к нему. — Помнишь тот разговор в магазине в Лудине, насчет телепортов?
— Ну… да, помню. А что? — Саня поднялся, подошел к столику и налил себе еще чаю.
— Телепорт способен пропустить машину, если к нему подключить дополнительную мощность, так? — задал я следующий вопрос из составившегося в голове списка.
— Верно. — Саня повернулся ко мне и оперся спиной на стену.
— Тогда еще вопрос: а можно как-то активировать телепорт дистанционно?
— В смысле? От маяка? — не понял Саня.
— Нет, как мину. «Монку». На дороге его спрятал, а из кустов активировал, из засады.
Все уставились на меня с выражением некоего удивления на лицах.
— Ну… — Саня задумался, — …в принципе да, но надо подумать как… В принципе не вижу чего-то непреодолимого.
— Ты Жилина куда-то забросить хочешь? — на всякий случай уточнил Хмель.
— В засаду забросить, — повернулся я к нему. — Смотри: если мы пообещаем отдать ему Фомина где-то далеко от Форта, то Жилин приедет туда большой толпой, однозначно. А нас всего трое может участвовать. То есть мы его точно не берем.
— Да он и из машины не выйдет, — добавил Слава. — Зачем ему? Пошлет кого-то убедиться, что Фомин на месте, и все. А в машине у него защиты столько наделано…
— Вот! — я воздел указательный палец. — Если мы назначим обмен в Форте, то просто не сможем устроить нормальной засады. А если даже сможем, то потом надо как-то уйти.
— Так портал в Форте все равно не сработает, — пожал плечами Дмитрий.
— Зато сработает рядом с Фортом. В любом месте, которое Жилин будет считать безопасным. У Торгового Пятачка, например. Там люди, охрана и все такое. Поэтому если сказать, чтобы приехали на одной машине, то он, скорей всего, так и поступит. Поймет, что бой там устроить никто не сможет, а недолго отбиваться у него в любом случае получится. Да и прекрасно понимает, сколько нас на самом деле.
— Да, это может сработать, — кивнул Слава. — А как его загнать в портал?
— Установить на дороге. Просто или дорога нужна узкая…
— …Или можно искусственно заузить, — подхватил он. — Машиной, например. Невинного вида.
— Да. Просто надо в таком месте, где они на скорости идут. Чтобы затормозить не успели, — добавил Дмитрий.
— Реально, — сказал Саня. — Выглядит реально. Я смогу такую штуку сделать.
— И куда их выбросит? — спросил Хмель.
— Куда-то в болота за Нижним Хутором, — предложил я. — Там холмы сначала идут вдоль дороги, а если их перевалить, то будет болото. Люди там вообще не ходят, место поганым считается, с дороги его не видно, специально туда никто не попрет. То есть они там до весны и останутся. А потом, как вскроется, еще и потонут. И все, с концами.
— А засада?
— На холмике.
— Маяк еще поднимите на какой-нибудь палке, — сказал Саня. — Чтобы машина упала с высоты. Метра четыре у вас и так будет точно, а если еще три добавите, то им там мало не покажется.
— Может, на воздушном шаре маяк поднять? — живо заинтересовался Дмитрий.
— В маяках прошит предохранитель, может не сработать, — Саня заходил по подвалу кругами. — Даже не предохранитель, там просто смысл всего заклятия в привязке к земле. Я бы не стал.
— Да нормально семь метров, — возразил я. — Прикинь, тебя с семи в машине скинуть? Сань, ты прикидывай, чего у тебя реально убойного будет, против всей защиты на их машине. Действовать будем с пары сотен метров.
— Не далековато? — спросил Саня.
— Ближе начнут случайности включаться, а твари из болота могут и зимой полезть, нужна зона безопасности, — ответил я, вставая с кресла и тоже направляясь за следующей чашкой чаю. — Сань, — окликнул я чародея, — сколько времени тебе надо, чтобы девайс подготовить?
— Если с утра купим, то… ну, день. Там больше на расчеты время уйдет, работы не так уж много… я думаю.
— Ну день, хорошо, — кивнул я. — Теперь про место. Куда Жилин поедет без большой опаски?
— Торговый Пятак — в самый раз, — сразу сказал Хмель. — Люди кругом. Если назначить встречу где-то сзади, прямо за забором, то приедет.
— Надо лишь четко показать, что условия только такие, и больше никак не получится, — добавил Дмитрий.
— Лучше Торгового Пятака не выберем ничего, — поддержал идею Саня. — Ты места там знаешь? — это он уже ко мне.
— Более или менее. Катался. Завтра еще с тобой прокатимся, проверим — не изменилось ли что с последнего раза. К вечеру представлю план на обсуждение.
В общем, с утра на двери магазина надпись «Закрыто» дополнилась наклейкой «На прием товара». А мы с Саней вдвоем рванули на «додже» Дмитрия, потому что только он был на колесах, я «экспедишн» так и не успел переобуть, в сторону Пентагона — последнего и главного оплота Братства в Форте. И мне даже показалось, что встретили Жилина. По крайней мере, два белых «круизера» проскочили мимо нас со стороны «Поляны». Но машины Дмитрия никто не знал, так что и внимания опять же никто не обратил.
В прошлый раз я тоже две машины видел. Похоже, что он только в таком составе и ездит. Неплохо бы последить, но — некогда. Проскочили мимо гаражей, где пристроился сервис Беленького, дальше мимо развалин — заброшенных старых трехэтажек, зияющих пустыми оконными проемами, с осыпавшейся штукатуркой и просевшими крышами. Их бы просто снести хотя бы, а то заводится тут всякое.
Прочищена была только одна полоса здесь, а к домам начинались такие сугробы, что до вторых этажей дотягивались. Раз навстречу грузовик попался — так разъехались еле-еле, даже зеркало сложить пришлось.
Потом нежилой район вновь превратился в жилой и довольно ухоженный. Тут уже Братство командует. Обжитые дома, вон слева Колхозный рынок, проезжая часть сразу пошире стала.
Пентагон пятиугольную звезду никак не напоминал, но углов у него было пять. Был это длинный жилой дом по чьему-то оригинальному проекту, который замыкал внутри себя двор. И когда-то еще на заре становления Форта после провала в Приграничье этот дом заняла обычная бандитская группировка, которая позже начала именовать себя Братством. Заложили окна нижних двух этажей снаружи, усилились, укрепились, да так с тех пор здесь и базируются. А теперь еще и в желтых двухэтажках напротив, которые они сами и отремонтировали, открыли несколько магазинчиков, профильных, так сказать. И даже кафешку в самом дальнем, насколько я вижу, назвали «Капучино». Надо как-нибудь заглянуть, витрина симпатичная.
Я припарковал «рэм» напротив входа в «Мир чародейства». Саня сразу же выскочил из кабины и, чтобы не замерзнуть, припустил к дверям бегом. А я остался его ждать.
Сегодня не похолодало сверх того, что было вчера, но при этом все старательно намекает на то, что настоящие морозы еще только приближаются. Пар из выхлопной трубы валит облаком и уже перестает подниматься, по земле стелется — вернейший признак мороза. Дальше будет хуже. Опять замерзшая подвеска и замерзающие в носу сопли. Уже тепла хочется, пусть и такого, как здесь, недолгого и с грязью по колено. Надо нам со всеми проблемами заканчивать, запираться на работе и ждать себе весны помаленьку. Ну разве что время от времени ходки с Платоном делать. Без ходок нельзя.
Саня что-то задержался. Когда он вышел, я уже подумывал ему звонить.
— Приятеля встретил, он там за директора, — пояснил он. — Зато сто рублей скинул, поди хреново?
— Четверть часа ожидания за сто рублей? — прикинул я. — Годится. Могу еще столько же подождать, если еще минус сто.
— Не дадут больше.
— Жаль. Ну поехали. На рекогносцировку.
Надо бы с Хмелем ехать, но он сейчас баром рулит, Ивана же нет. А если все закроемся, то будет очень подозрительно. Но Хмель территорию знает хорошо, ему из Северореченска туда что-то привозят для дела его пивоваренного, вот он там и катается.
Поехали, понятное дело, через Юго-восточные ворота. Постояли в небольшой очереди на выезд, предъявили документы, потом еще постояли между штырями сканера, продемонстрировали, что нас в машине только двое, после чего шлагбаум перед нами поднялся.
Торговый Пятак — вот он, прямо здесь. Раньше здесь, говорят, было кривоватое собрание разношерстных вагончиков и сомнительных закусочных, потом, когда место оказалось выгодным и прибыльным, появились добротные торговые ряды, состоящие из одинаковых магазинчиков, сросшихся боками. За рядами были склады оптовиков, за складами даже пара гостиниц с ресторанами, и все это солидным таким забором обнесено, а перед забором еще и колючая проволока натянута. Безопасным стало место. Под охраной Цеха. И суетливым — машины и сани постоянно туда-сюда снуют, шумно, так что на нас внимания никто и не обращает.
На саму территорию Пятака не поехали, Саня сказал, что и их защита тоже может работу телепорта сбить, так что выкатились мы на дорогу, которая шла в объезд торговой территории. И вот по ней катались куда реже, хоть и чистили ее как надо. Вокруг Форта все хорошо чистили, кроме Северной промзоны. Это по этой дороге, кстати, ехали тогда на разборки друг с другом две фракции Семеры, отсюда она тянется как раз до СПЗ, ровно до того самого разворота у цементного завода.
Но мы так далеко не поедем, насторожится Жилин. Мы ему скажем… ну да, точно, все верно я помню. Вот развалины бывшего бассейна «Дельфин» — двухэтажное бетонное здание, когда-то облицованное плиткой, а теперь словно оспой переболевшее, дорога зажата между ним и оградой рынка. И этот участок практически ниоткуда не просматривается. Сразу за забором склады, окон на эту сторону нет: кому охота развалины разглядывать? Никому, правильно.
Я тормознул.
— Здесь сработает?
— Здесь сработает, — кивнул Саня. — Чего не сработать-то? А если кто-то будет ехать следом? Он же увидит, офигеет и заявит куда следует.
— А мы тогда пропустим. И сделаем так, что Жилин быстро вернется. И еще раз проедет через это место.
— А как?
— Да вот так. Есть идея. Ладно, поехали обратно, тут больше и смотреть нечего.
Именно так и есть, что надо, то и увидел. Достаточно. Тем более что Сане работать надо.
Ехали оглядываясь и проверяясь, но никаких хвостов не обнаружили. Саню высадил, зашел с ним в магазин, убедился, что все в порядке, затем позвал Дмитрия со мной прогуляться. Ехать смысла нет, мне в Кишку, то есть на площадь Павших, а это почти что через дорогу. Сам бы дошел, но мы по одному теперь не ходим. Сам правило придумал — сам его и соблюдаю.
Народу на улицах уже мало, опять же признак морозов. Нет, кому надо куда-то идти, тот в любой холод идет, это, так сказать, базовый состав пешеходного потока. Но когда теплеет, выходят на улицу те, кому туда не так чтобы совсем нужно. И вот они как раз и «создают массовку». Сейчас они сидят в домах, магазинах, конторах и иных местах и думают о том, что без особой нужды на улицу ни за что не попрутся. Вот и не прутся.
В Кишке же, бесконечно длинном подземном переходе, в котором прижилось множество магазинов и лавок, по обыкновению, помноголюдней. В ней «эффект метро» проявляется, то есть публика место обогревает дыханием и… всем другим. Поэтому сюда даже в лютые морозы люди идут. Кто за покупками, кто в кафешки и бары, а кто просто потусоваться, музыкантов послушать. Эдакий местный подземный Арбат получается.
Совсем недалеко от спуска, справа, я увидел знакомую уже вывеску «Салон связи «Волна». Был он невелик, тесен, больше напоминал склад сумасшедшего старьевщика с электронным уклоном, а заведовал им молодой полноватый парень с бородой и в толстых очках. Который и продал мне четыре чарофона, переделанных из древних «нокий».
Затем прошлись до торговой точки Платона, Дмитрий решил просто проверить, как там дела идут. Дела как-то шли, продавец был на месте, в лавке народ толпился — нового завоза многие ждали. Какой-то мужик, присев на табуретку, с пыхтением натягивал высокий теплый ботинок, а еще какая-то упитанная немолодая тетка примеряла охотничью камуфляжную парку перед зеркалом, и та почему-то делала ее похожей то ли на бомжиху, то ли еще на кого.
— Ты сидишь, а деньги текут, — вспомнил я фразу из какой-то рекламы какой-то очередной пирамиды девяностых.
— Как сидеть перестанешь, потекут куда угодно, кроме кассы, — Дмитрий усмехнулся.
Дальше я сам минут десять лениво перебирал товар, пока Дмитрий разбирался с чем-то в подсобке, потом он вышел, и мы направились по Кишке на юг, к дальнему выходу из нее, что прямо на повороте на Поляну. Оттуда до сервиса Беленького рукой подать. Как раз пора забирать «сабербен». Шли исключительно по Красному, он хотя бы расчищен, включая тротуары, а сверни в развалины, чтобы срезать, — увязнешь к чертовой матери. И вместо экономии времени его только потеряешь.
Ветер усилился к середине дня, как раз дул вдоль Красного как по трубе, причем исключительно в лицо. Хорошо, что у меня уже привычка здесь выработалась без защитных очков с желтыми светофильтрами не выходить никуда. От ветра они прикрывают, можно не морщиться. И даже с удивлением никто не смотрит — подозревают, наверное, что очки с каким-то заклятием. А вовсе и нет, обычные ESS, какие у военных популярны. Так что очки надел, шарф повыше — и уже как-то лучше.
Ну вон и изгиб старой теплотрассы со свисающими клочьями древнего утеплителя, проходящий над улицей. Теперь направо и почти пришли. Вон вывеска «Автосервис», перед воротами стоянка. Раньше тут запустение было, говорят, но гаражи в старом кооперативе добротные, из силикатного кирпича и крытые плитами, так что не развалились. Потом горсовет Лигу напряг, те тут относительный порядок навели, нашлись арендаторы, а когда охрана и хороший забор появились — массу гаражей под индивидуальные склады разобрали. И коммерсанты мелкие, и просто люди. А под это дело сюда сервис переехал, еще какие-то мастерские, и в прошлом совсем нехорошее и даже зловещее место, в котором каждой весной вытаивали «подснежники», то есть зарытые трупы, превратилось в место вполне приличное.
Повезло мне, наверное, что я сюда попал именно сейчас, а не тогда вот, когда было это самое «раньше».
За воротами была еще одна стояночка, для машин, ждущих ремонта и уже починенных. Среди ждущих я заметил «уазик» Хмеля, а вот мой «сабербен» стоял уже с готовыми, что вызвало очевидную радость.
Под офис было перестроено два смежных бокса, причем вполне прилично. За стойкой девушка, за стеклянной перегородкой менеджер, то есть сам Беленький. Он меня заметил, махнул рукой — мол, заходите.
— Привет, Сень, — протянул я ему руку, снимая на ходу перчатку. — Готова уже машина?
— Сказал же, что будет, — чуть погордился он. — Гусениц нет пока?
— Шесть комплектов есть для тебя. Можешь забрать. Цену знаешь.
— Прямо сейчас можно? — оживился он.
— Да не вопрос. Сколько за ремонт должен?
— Это еще я тебе должен получусь, сейчас посчитаем, — он потянул к себе из стола журнал и большой калькулятор. — Щас, минуту.
Справился он даже быстрей, я быстро просмотрел счет — вроде и не приписали ничего, на первый взгляд. В общем, Семен отдал мне ключи и пошел выгонять свою машину. Я завел «сабербен», потом обошел его по кругу. Да нормально сделали. Видно, что машина битая была, краска отличается, хоть и белая, но так все нормально. Кузов не вело, все зазоры на месте, а до кучи еще и лобовуху поменяли, взяв с убитой с той разборки. Теперь стекло у меня вновь без пятен.
Из проезда между гаражами показался старый зеленый армейский «Фольскваген Транспортер», который кто-то на той стороне явно удачно ухватил на распродаже военного имущества где-то в Европе, и пристроился за мной. Семен за рулем. Отсюда до нашего дома вообще-то рукой подать, так что вскоре я загнал «субур» в гараж, а сам оттуда выдал Семену шесть комплектов гусениц. Потом мы перешли в магазин, где он выписал мне чек, к обоюдному удовольствию, а я угостил его кофе. Потом мой спаситель укатил обратно, а я вздохнул — и пошел переобувать «экспедишн». Ему теперь по Форту кататься, а «субур» возвращается на роль рейдового транспорта.
Пока крутил колеса, мысли одолели. Про Милу. Как-то совсем озадачил меня Хмель. Озадачил тем, что в истории появился труп со следами пыток. А кто-то забрал документы из квартиры трупа. А Мила от кого-то прячется. Так что логично предположить, что калька у нее, а кто-то эту кальку хочет. И то ли понял, что она у Милы, то ли просто Милу обнаружили.
Почему именно так? Почему не она участвовала в убийстве? Ну вот не знаю, но я немного верю в собственное умение чувствовать людей. Чувствовать в них зло или добро. Пытать даже плохого человека и потом его убить — надо жить за определенной чертой. Но убитый не был плохим человеком, все говорят, что он был увлечен наукой и безобиден во всем остальном. То есть пытать и убить такого — это уже совсем за гранью. А в Миле зла не было. Я бы почувствовал, наверное.
Но вот вопросов возникает очень много. Зачем просто подруге ученого второй комплект документов? Какие такие данные могла давать ученому бывший режиссер? А главное — где их брать? Я никогда от нее не слышал ничего о каких-то экспедициях, интересе к науке, желании последить за перепадами магического поля в Приграничье… это все настолько не та Мила, с которой я встречался, что… гм.
Значит, калька кому-то нужна. Как там Хмель сказал? Влияние геологии на стабильность энергетических полей?
А что это может значить? И что вообще понимать под геологией? Тут что, кто-то бурит почву, чтобы геологию оценивать? Не слышал о таком. Или это не геология? Я и про геологов здесь особо не слышал, если честно. На чем он тогда свою науку выводил? Опять странно. И какой в этом может быть криминал?
У него даже здесь геология за хобби была, насколько я понял. А данные он брал, получается, из открытых источников, так? В библиотеке? Ну, может быть. Я имею в виду по той самой геологии данные. А замеры давала ему Мила? Все? Или какие-то конкретные? И у кого брала она эту информацию? Кто у нас замеряет интенсивность поля?
Вот это бы уточнить неплохо. Вот кто замеряет, у того и была нужная информация. Патруль?
Отвлекся, позвонил Мстиславу. Получил ответ:
— Патруль обычно замеряет, да. С них требуют, ну и дозы препаратов по интенсивности же рассчитывают.
— Спасибо.
Но на территорию Туманного патрульные не заходят. И на территорию Города тоже. Как и городские на территорию Форта, особенно после того, как гарнизон и остальные броней обзавелись. Раньше, говорят, дорогу по границе Туманного городские вообще своей считали, катались и стреляли во все, что не нравилось, теперь притихли. Катаются только до Лудинского НПЗ и обратно с конвоями. Такую нитку перерезать — никаких проблем нет теперь, так что обе стороны ценят там мир и равновесие.
Торговцы остаются, которые в Город ездят. Но и торговцы фортовские предпочитают городскими товарами затариваться на своей территории, на оптовых базах. Туда ездить не любят: проверками задалбывают. То есть… то есть замеры там, скорей всего, делают городские. Если замеров много. Но и пометок вроде бы много на карте было. На кальке.
Ну, думай дальше.
Братство. Есть пометки и с их территории. Кто у них за все эти замеры отвечает? Может, Хмель узнает.
В чем может быть ценность самого знания? Не попасть под выброс? Перепад напряжения поля? Не угодить в «Черный квадрат»?
Вот сомневаюсь. Это такое знание, что его бы сделали открытым в первую очередь. А продать его нельзя. Ну если и можно, то все равно раскроют. Болезни от перебора радиации — местный бич, за то, чтобы этого избежать… тут, может, даже Семера бы в такое дело инвестировала. Слишком все на глазах, все видели кого-то, знали кого-то, кому пришлось переселиться в гетто.
Так… а если все перевернуть с ног на голову? А если нестабильность поля показывает что-то в геологии?
Это что получится? Что, зная правильные параметры изменения поля, можно что-то находить под землей?
Та-ак… а вот какие значения напряжения поля, или как там это правильно называть, принимает у Лудинского НПЗ? У угольного карьера на границе с Городом? У шахт возле Рудного? У Черного провала… хотя нет, там своих глюков хватает, хоть это и шахта какая-то. Или глюки как раз от этого?
А вот за такие данные и убить могут. И пытать, а потом убить. Просто запросто. И от таких людей — да, лучше прятаться, если у тебя калька. Или даже если они могут хотя бы заподозрить, что калька у тебя.
Но почему уехала? Если ее нашли ведьмы, то это вовсе не конец. Есть враги, но есть и друзья. Дом у нас как крепость, а случись чего, можно и в «Царстве Аида» квартирку снять, туда вся Гимназия вломиться не сможет. Что не так?
Или Мила и не Мила вовсе? И боялась, что это вскроется?
Это мне важно?
А вот на этот вопрос я пока ответить не могу. Знаю мало. И труп ученого покою не дает немножко.
И решив пока завязать над этим думать, я с удвоенной энергией навалился на болты.
Саня закопался в делах начисто, к его столу в мастерской даже подходить было страшно, еще долбанет чем-нибудь. Поэтому я просто спросил, как у него дела, получив в ответ: «Все нормально, разбираюсь».
— Сань, прогнозы есть? Я не давлю, просто нам планировать надо.
— Сегодня закончу.
— Это точно? Или лучше на завтра рассчитывать?
— Часа через три будет готово, — сказал он и показал пальцем на некую диаграмму в экране лэптопа. — Я уже заряды телепорта и батареи соединил, сейчас просто идет перепрошивка. Инициатором поставлю любое вторичное заклятие с дистанционной активацией. Хотя бы «дымовую завесу», ее активировать просто и быстро.
— Завесу заметят…
— Да не будет никакой завесы, — отмахнулся Саня. — Просто срабатывание через ретранслятор, — он постучал пальцем по деревянному пятачку, лежащему на столе. — Просто второе заклятие как бы сталкивает первое с места, и портал открывается.
— Ага, понял, — закивал я. — Ты за сигналкой следи, чтобы враги не прошли, а я к Хмелю. Сань, точно сегодня? Потому что мы прямо сейчас начинаем.
— Точно, точно.
Ну раз точно, я отправился в паб. Хмель был за стойкой, Дмитрий просто сидел в зале, за дальним столиком, с чашкой чаю и книгой. Я уселся на табурет напротив хозяина, спросил:
— Ну что, поехали общаться с нашим гостем?
Хмель зачем-то глянул на часы, потом спросил неожиданно:
— Кофе или чаю хочешь? Мне собраться надо.
— Да только что с Беленьким пил.
— Не стемнело еще.
— Пока соберешься — и стемнеет, — я обернулся к окну. — Ты лучше соберись, и здесь подождем.
Слава кивнул и заглянул на кухонку.
— Теть Маш! Я отъеду на пару часов, как договорились, хорошо?
Тетя Маша, приятная такая дама бальзаковского возраста, сменила Хмеля за стойкой, а я пересел к Дмитрию.
— На моей поедем, — сказал я. — Ты за рулем тогда. Высадишь нас на Балояна, знаешь где?
— Параллельная.
— Точно. И езжай, наверное, на рынок или в Кишку, в ваш магазин, где ждать удобней.
— На рынке.
— Вот на рынок и езжай, жди звонка. А подберешь нас на Юннатской, где магазинчик «Продукты». Мы из двора выйдем.
— Хорошо.
Хмель появился минут через пять, кивнул, что готов. Выехали мы через ворота заднего двора, для того чтобы не двигать «сабербен», а заодно на случай, если наблюдение ведется. Машина серая, уже почти стемнело, задняя аллея не освещается — так лучше. Ехать, правда, пришлось все равно по Красному, потому что заброшенный район чистится редко и плохо, причем по какой-то только чистильщикам известной схеме. То есть никогда заранее не знаешь, где проехать получится, а где нет. Доехали до «Берлоги», клуба с довольно бандитской репутацией, куда ходит больше всякая блатота как раз с Северной окраины, а затем свернули налево.
— Через Автозаводскую выезжай, лады? — сказал я Дмитрию.
— Я помню.
— Ну и отлично.
Северная окраина была застроена больше хрущовками, пятиэтажными и девятиэтажными. Район, как я понимаю, и до провала здесь был не очень, с репутацией, так сказать, а после провала так и вовсе в гетто в детройтском стиле превратился. Разруха, граффити на всех стенах, варщики в каждом доме и барыги, банчащие наркотой, чуть не в каждом подъезде. Район был как раз оплотом Семеры, ее члены все родом отсюда, но кроме по-своему солидной Семеры, здесь обитало еще несколько банд, дерущихся, а иногда и воюющих между собой за право контролировать территории и получать долю с обосновавшихся там наркоточек. Кроме того, из этих банд набирались мелкие мокрушники-исполнители, пехота низового уровня, и лишь немногие, если не помирали в молодости, вырастали для членства в Семере. А других перспектив тут и не было, в общем.
Граничила Северная окраина с гетто, от которого ее отделял серьезный периметр безопасности, и там же неподалеку находилось автохозяйство, в котором на постоянной основе обосновались наемники Лиги. Говорят, что уличную преступность они там заметно прижали, теперь человек хотя бы имеет возможность пересечь этот район, не будучи избитым и ограбленным, и это в лучшем случае, но Семеру они не трогали, а скорей даже наоборот.
Улица Балояна была маленькой, скорей даже переулком, темной и освещалась лишь тем скудным светом, который падал из окон близлежащих домов. Эти дома хотя бы обитаемы были, потому что пустых здесь едва не половина.
— Вот здесь, — сказал Хмель, показав чуть расчищенное пространство в сугробе, наметенном снегоочистителем.
Дмитрий тормознул, мы вывалились из теплой кабины на мороз, а «экспедишн», подмигнув задними огнями, свернул направо и исчез из виду. Оставлять тут машину на улице не только нарушение конспирации, но и самоубийство для машины — или разберут, или просто изувечат, потому что руки чешутся. Хотя во дворах машины местами стояли, где расчищено, все больше всякие старые «жигули». Думаю, что местным авторитетным пацанам принадлежали, поэтому и целы.
Я уже по привычке быстро дотянулся до кобуры с «сигом», ножа в кармане и «Щелчка», посмотрел на Хмеля, который, похоже, занят был тем же самым, дождался кивка — и мы пошли. Быстро протопали по скользкой извилистой тропке между двумя домами, по такой же тропке, подпертой с двух сторон замусоренным снегом, местами подсвечивая себе фонариками, пересекли по диагонали неширокий двор с торчащими железяками, оставшимися от когда-то существовавшей здесь детской площадки, прошли мимо дома заброшенного, откуда, как мне показалось, слышны были чьи-то голоса.
На шпану бы местную не нарваться, но надеюсь, что их мороз разогнал если не по домам, то с улицы. Такие и были в пустом доме, наверное. Заперлись в уцелевшем помещении, экран включили и там тусуются. Или Л-13 пользуют, или траву. А может, там торговая точка, барыга с покупателем говорил.
Еще две пятиэтажки. Из тех двух, меж которых мы прошли, пустовала левая, а здесь пустует правая. А левая жилая. И к ней даже как-то дорожка расчищена, а на ней следы от пикапа, которые мы же вчера вечером и оставили. Второй подъезд, квартира сразу налево, однушка.
Дверь в подъезд была железной и на удивление солидной, но без замка. В самом подъезде темнота, запах мочи и какой-то плесени, все стены и потолки измалеваны. Где-то сверху, этажа через два, мужик с теткой ругаются за дверью, за дверью справа пьяный голосит, причем такое впечатление, что сам с собой. Если и есть в Форте дно ниже этого места — я его не видел. В гетто и то приличней, там люди больные, но нормальные, а тут…
Хмель постучал в дверь условным стуком — тук-тук, тук, тук, тук-тук-тук. Замок сразу же щелкнул, и поначалу заслонивший собой весь дверной проем Грачев отступил в сторону и запустил нас в квартиру.
— В окно засек нас? — спросил я, протягивая руку.
— Ну да.
Вооружен он был помпой десятого калибра, одет тепло, хоть куртка и расстегнута. Отапливались здесь буржуйками, а запас угля в квартире почти отсутствовал. Тут вообще почти все отсутствовало, кроме изодранного дивана, который служил постелью для хозяина квартиры, нескольких ящиков на кухне и на удивление роскошного ковра на стене, но изгаженного и порезанного ножом. И еще то ли хозяину, то ли кому-то из его гостей когда-то достался баллончик с краской, и это сильно отразилось на стенах. При этом никакой смысловой нагрузки все эти красные загогулины не несли.
— Наш друг как? — спросил Хмель.
— У себя в апартаментах, — Ваня кивнул на люк в полу. — Достать?
