Глава 28
Гэбриел вскочил, жестом велел Джоне оставаться на месте и рванулся к черному пятну, прежде чем я успела его остановить. Джона помог мне встать. Гэбриел мчался сквозь снежную завесу к невидимой линии битвы, а омерзительная, окутанная мраком фигура уже выходила из распахнутых врат.
Должно быть, перед нами возникал Чернобог.
Я вздрогнула, когда Джона выпустил клыки. Никогда прежде я не видела такого яркого огня у него в глазах. Он схватил меня за запястье и поволок по снегу.
– Пусти! Пусти! Я не брошу его!
Мне удалось вырваться и поймать взгляд Джоны: в глазах его застыл ужас.
– Он прикончит нас! Битвы не будет, будет резня!
Джона обхватил меня за талию и оторвал от земли.
Обернувшись, я увидела, как Гэбриел заслонил нас щитом из света, чтобы задержать Чистокровного. Джона побежал. Чернобога я не видела: вихрь золотых и серебряных искр ослеплял, не подпуская мрак. Но сдерживать его вечно Гэбриел не мог. Я боялась представить себе, что случится, когда световой щит ослабнет.
Я молотила руками и ногами, вырываясь, но Джона летел все быстрее. Внезапно нас оглушил пронзительный шипящий свист.
Я снова почувствовала жгучую боль в груди. Глаза разъедала кислота. Я схватилась руками за лицо: тонкая кожа вокруг глаз потрескалась. Из-под ногтей выступила кровь. Джона остановился, и я вырвалась. Глухо ударившись о землю, я упала на снег.
– Ты не поможешь ему! Беги! – закричал Джона и посмотрел на меня так, как тогда в Хеджерли – как будто видел меня в последний раз. А затем он бросился к Гэбриелу.
Я встала на ноги. Небо слегка прояснилось, и теперь я хорошо видела Чернобога. Он возвышался посреди озера, острые когти были направлены на Гэбриела. Именно этот Чистокровный являлся мне в видениях. А сейчас он приближался к Гэбриелу, чтобы убить его, а затем заняться своей законной добычей – мной.
Я с воплем побежала – нет, полетела! – к месту битвы. Чем ближе я была, тем яростнее вскипала моя кровь. Гэбриел завис в воздухе в нескольких метрах от Чернобога.
Почувствовав мой взгляд, Чистокровный повернулся ко мне. Я оцепенела. Гэбриел упал на снег. Теперь над землей зависла я. Черты Чернобога были ужасны. Татуировки на коже вздувались, будто для того, чтобы усилить мой страх. В омерзительной пасти виднелись острые клыки. Раздвоенный змеиный язык хищно шевелится.
«Беги, Лайла!»
Мысль Гэбриела нашла меня. Связь с ним слабела, терялась и пропадала, а затем появлялась вновь.
Чернобог зарычал. Рык его эхом раскатился по горам. Лес застыл от ужаса.
Джона кинулся на спину Чистокровному, но тому этот выпад был не страшнее комариного укуса. Не теряя со мной зрительный контакт, он вспорол Джоне щеку до самой шеи и отшвырнул его далеко в сторону, на острые камни.
Я успела увидеть, что лежавший на снегу Гэбриел сосредоточенно раскручивал на ладони светящийся смерч, внутри которого сверкали ослепительные молнии. Ангел приподнялся на локте и приготовился метнуть в Чернобога огненный шар, но тот выпустил из пасти клуб густого черного дыма. Смрадный туман поглотил шар, опрокинул Гэбриела на спину, черной удавкой обвился вокруг шеи и проник ему в рот, медленно заполняя ангела изнутри, удушая его.
Нарастающий гнев ударил в самый центр моего сознания. Увязая в снегу, я поползла к своему ангелу. Чтобы глотнуть воздуха, я задрала голову и увидела ее: она парила совсем рядом. Я зажала уши руками, но все равно содрогнулась, когда она выпустила клыки.
Моя тень явилась.
Я хотела схватить ее, но отдернула руку, увидев, как ее белоснежная кожа покрывается кровью, сочившейся из порезов, нанесенных острыми, как кинжалы, когтями. Под кожей возле ее локтей что-то двигалось. Я зачарованно наблюдала, как черные линии змеились, складываясь в замысловатый рисунок: сотни петель, продетых одна в другую, свивались друг с другом. Вскочив на ноги, я попыталась поймать пряди ее длинных черных волос, развевавшихся в воздухе.
У меня ничего не вышло: она двигалась к Чистокровному, а тот смотрел лишь на нее.
Связаться с Гэбриелом я не могла: казалось, он закрылся, и мы не слышали друг друга. Я беспомощно наблюдала, как едкий дым терзал его изнутри, а он, излучая слабое свечение, старался изгнать его.
Я пыталась окликнуть тень, но она скользила к Чернобогу, не обращая на меня никакого внимания. Тот наконец обернулся, издав омерзительное рычание.
Тень остановилась в десяти метрах от него. Он бросился к узкой черной щели врат, висевших в пространстве, и лапой раздвинул ее.
Свет побеждал, рассеивая дым: Гэбриел надсадно кашлял, но угроза миновала.
Я позвала его, но не получила ответа. Пытаясь подняться на ноги, он падал и вставал вновь.
За спиной что-то дрогнуло: появился Азраэль, а вместе с ним и Руадан. Милый, родной Руадан! Я хотела крикнуть, чтобы он бежал отсюда, но не могла разжать губ. Нельзя было позволить ему погибнуть. Впустив в сознание приятные воспоминания о Руадане, я внезапно почувствовала некогда наполнявший меня свет Гэбриела и его любовь.
Решая, к кому первому кинуться на помощь, я напряженно следила за происходящим.
Сквозь метель я видела, как Азраэль поднял шпагу Этана и осмотрел ее, извлек из кармана маленькую золотую коробочку и опустил в нее острие клинка – металл ответил мягким свечением.
Я обернулась к девушке-тени. Мрачный силуэт скользил на абсолютно белом фоне. Догнав темную фигуру, я поравнялась с ней. Я должна была узнать, кто она, и убедить ее помочь нам.
– Пожалуйста, остановись! – закричала я.
Но она скользила к цели, не обращая на меня внимания.
Я схватила ее за плечо, но моя рука пролетела сквозь пустоту, тень была бесплотна. Мелькнули яркие вспышки воспоминаний о наших с ней встречах, и я остановилась.
Тень застыла перед Чернобогом, все внимание которого было направлено на уменьшающиеся врата в третье измерение. С выставленных вперед ладоней Чистокровного сочилась вязкая черная жижа, которая, втягиваясь в проход, питала и расширяла его. И тут я поняла, что он хотел забрать тень с собой. Но для чего?
Я отвернулась, чтобы отыскать Гэбриела.
То же самое сделала тень. Мы смотрели друг на друга, и я не могла пошевелиться под ее взглядом.
На меня смотрело мое собственное отражение. У тени было мое лицо – с той лишь разницей, что над нижней губой белели клыки, а глаза казались бездонными черными дырами, способными просверлить меня насквозь.
Я в ужасе отшатнулась – она повторила мое движение. Я вскинула руку – она сделала то же самое. Зачем? Почему она копировала меня? В голове роился миллион вопросов.
Громкий треск вырвал меня из водоворота мыслей: в спину тени, под лопаткой, вонзилась шпага, которая, разрывая ткани, проламывая кости, вышла спереди – сквозь сердце.
Чернобог пронзительно закричал.
Я бросилась к тени, и, как только мы соприкоснулись, она растворилась во мне. Я смотрела на острие шпаги, торчавшее из моей собственной груди. Дрожащими руками я схватилась за клинок: теперь мои руки покрывали татуировки и до пояса ниспадали мои иссиня-черные волосы.
Невозможно было дальше отрицать очевидное. Тень не просто дразнила меня. Она всегда была мной.
Оставалось только одно объяснение: она воплощала абсолютный мрак, который все это время дремал внутри, ожидая своего часа.
Вспышка ослепительного света за спиной заставила меня подпрыгнуть. Чернобог исчез, и сразу же ослабло его влияние на меня. Гэбриелу удалось загнать его обратно в третье измерение и запечатать врата.
Татуировки на моих руках стали светлеть. Исчезли острые когти…
Я повернула голову. Руадан застыл в той самой позе, в которой нанес удар. Его рука еще была сжата так, будто он держал шпагу. За спиной у него стоял Азраэль.
– Чесси… – воскликнул Руадан. – Чесси! Милая! Боже мой!
Он вытер слезу, катившуюся у меня по щеке, и на его пальцах осталась кровь.
– Ты сказал, она Чистокровная! – вскричал он. – Ты сказал, ей ничего не будет!
Азраэль довольно ухмылялся у него за спиной.
Я попыталась заговорить и провела языком по своим острым зубам, но они уже вновь приняли обычную, человеческую форму. Ноги не выдержали, и я упала на колени.
Подскочив ко мне, Гэбриел в ужасе отпрянул, увидев шпагу в моей груди.
– Что ты с ней сделал? – в гневе крикнул он Азраэлю.
Я слышала Гэбриела, но он был далеко. Связи с ним я не чувствовала. Пустота поглощала меня.
– Я ничего не делал. Вы же сами видели, какая сила в ней таилась. Ты не справился с заданием: я выполнил его за тебя, хотя Руадан помог мне.
– Я не знал… – тихо проговорил Руадан, опустив руки и раскачиваясь из стороны в сторону.
– Как ты мог! Ты же создал ее! – кричал Гэбриел.
– Двести лет я блуждал по этому омерзительному миру, чтобы найти ее мать. У нас с архангелами был договор: я должен был отыскать Айнгель. Я должен был найти Падшую и убить ее. И тогда мы смогли бы вернуться домой. Но Айнгель больше не нужна мне. Я вернусь сам и получу свет Стилларка.
Азраэль плюнул на землю, как раз туда, где я лежала.
– Неужели ты думаешь, что тебе позволят вернуться, когда ты замаран с головы до пят? Этот мир испортил тебя. Ты падешь!
Гэбриел наступал на Азраэля, и тот попятился, схватился за затылок и перепугался, когда ничего не произошло.
– Как ее спасти? – заорал Гэбриел, тряся ангела за грудки.
– Никак! Смотри на нее. Видишь? Демоница внутри нее уже умирает. Она пряталась, когда Лайла подавляла в себе вампирскую сущность, но в сложных ситуациях или в присутствии Чистокровного отравленная кровь сразу же проявлялась, буквально проступала сквозь кожу.
– Азраэль, быстрее!
Гэбриел готов был задушить его.
– Когда демоница умрет, Лайла останется один на один с двумя сторонами самой себя, а она лишь помесь падшего ангела и обращенного вампира. Яд Чернобога по-прежнему будет бежать по ее жилам, тьма будет бороться с ее внутренним светом. Только теперь она будет это осознавать. Спрятаться, отгородиться от этого знания она больше не сможет, но и принять не сумеет, отчего лишится бессмертия, а хрупкой человеческой оболочке, в которую она заключена, этого не вынести. Она погибнет…
Я задыхалась. Не выпуская Азраэля, Гэбриел бросил на меня короткий взгляд и вновь обратился к нему:
– Откуда ты знаешь, что так будет?
– Не она первая… Зато она будет последней.
Воспользовавшись тем, что Гэбриел отвлекся, Азраэль вырвался и побежал. Руадан бросился следом.
Гэбриел опустился на колени рядом со мной.
– Все будет хорошо, Лайла. Ты поправишься.
Мое сердце билось неровно. Нахлынули воспоминания, которые никогда прежде меня не тревожили. Вот я разрываю на куски Фредерика, отделяя конечность за конечностью… Вот терзаю вампиров в Хеджерли… А вот и Брэдли крупным планом. Снова Брэдли. И снова… Наконец мне удалось вырвать нужный фрагмент: я хватаю Джону сзади и бросаю, как игрушку, к дереву. Он лежит без сознания, а я раздираю Брэдли на куски. Черные волосы лезут в глаза. Я впиваюсь в его окровавленную плоть… Насытившись, я разворачиваюсь к стене, у которой лежит Джона… И тут изображение выцветает и исчезает.
Зло терзало мое измученное тело. Веки дрожали. Я вспоминала все те ужасы, которые сотворила, в мельчайших подробностях. В памяти больше не осталось пробелов.
Тень слабела, но не желала отпускать меня, из последних сил цепляясь за меня. Я пыталась изгнать ее, но она боролась и не желала замечать ужалившего ее в грудь клинка.
Воздух в легких превратился в гарь. Окружающий мир рассыпался, разваливаясь на осколки. Время крошилось. Закинув руку за спину, я ухватилась за эфес шпаги и, обратив сверхъестественную силу тени против нее самой, вытащила клинок и отбросила его на снег.
Лужа крови растекалась подо мной алым пятном.
Я медленно падала на спину. На лицо опускались холодные снежинки.
Подо мной был ледяной покров. Метель улеглась, и мне казалось, что я заключена в ледяную сферу. Зачарованное озеро и колдовской лес качались на острие времени, оставляя медленные, тягучие следы у меня перед глазами.
Шпага медленно заскользила по ледяной поверхности озера.
Чудовище из моей сказки было повержено. Время сдвинулось с мертвой точки.
Гэбриел искал меня, но опоздал… Ему было не угнаться за искаженным временем, которое галопом уносило меня прочь.
Тень ушла, забрав с собой невероятную выносливость, и меня затопила парализующая боль.
Внезапный вопль Джоны ножом прорезал плотный воздух:
– Не-е-ет!
Я открыла глаза: надо мной склонился Гэбриел. Возле его губ качался сгусток сияния.
– Гэбриел, ты же убьешь ее! – закричал Джона.
– Нужно изгнать дьявола! Я должен спасти Лайлу. Я не чувствую ее!
– Дьявол покинул ее. Посмотри же! – Джона оттаскивал Гэбриела от меня. – Ты видишь? Все следы, все признаки исчезли. Ты смотришь на нее моими глазами, ведь половина ее – как у меня. Если ты вдохнешь в нее свет, она может умереть!
Джона снова потянул Гэбриела прочь от меня. Ангел упал на колени. Он больше не знал, что делать.
Я билась в агонии. В груди вулканической лавой пузырилась боль. Джона стащил с себя куртку и зажал ей рану. Я закричала.
– Если мы позволим тьме победить, она может выжить. Пусть хотя бы станет такой, как я… Пусть пьет из меня – вдруг это даст ей шанс…
– Ты гасишь в ней свет! – перебил его Гэбриел.
– Может, и так! Но вдруг она выживет?
– И будет такой, как ты? Должен быть другой способ! Если она увидит в себе свет, сумеет принять обе стороны своей натуры, она выживет.
Я слушала, не понимая, о каком свете он говорит. С каждым мгновением Гэбриел все сильнее отдалялся от меня, я почти не узнавала его.
Остатки воздуха покинули легкие, и я застонала. Тело умирало. Сознание сжималось. Это было странно и непривычно.
– Я слышал Азраэля. Он сказал, что она не сумеет принять обе стороны. Если любишь ее – отпусти. Дай мне попытаться…
Гэбриел не стал возражать. Его смутный силуэт исчез из поля моего зрения. Он не хотел смотреть, как я умираю.
Рядом стоял Джона – весь окровавленный, в синяках. Я уловила его запах, хотя мало что была способна чувствовать.
Вампир рванул зубами кожу на запястье, лег рядом со мной на снег и поднес кровоточащую рану к моим губам.
Я подалась к нему, поймала взгляд его черных глаз, позволила им затянуть себя. Зрачки Джоны расширялись, заполняя пространство. Он предвкушал. Я уткнулась носом в разодранное запястье. В горле поднялась волна жара. Схватив руку Джоны, я прижала ее к лицу, но неожиданный толчок изнутри, пронзивший каждую жилку моего тела, приказал мне остановиться.
Как увидеть свет на фоне света?
Рука мелко задрожала.
Лишь в те мгновения, когда наползала темнота, в пустоте появлялась тонкая, мерцающая серебром трещинка.
Слова всплыли в памяти, и я попыталась вернуться в тот момент, когда услышала их. В них было столько силы и нежности…
Я посмотрела в глаза Джоне и вздрогнула, уловив в огромных черных зрачках отблеск собственного отражения. На долю мгновения чудесное серебряное сияние вернулось.
В его тьме я обрела свой свет.
Образ в озере. Лайла.
Коричный аромат перестал быть таким манящим. Я отбросила руку Джоны и вспомнила, кто я есть. Тьма не могла поглотить меня: нельзя было допустить, чтобы часть меня навсегда оказалась в ловушке.
– Нет! – слабым голосом сказала я.
Ко мне подбежал Гэбриел, опустился на колени, позвал по имени.
Я переводила взгляд с Гэбриела на Джону, узнавала обоих и понимала, какие чувства будит во мне каждый из них.
Вот мое сознание занял сияющий лик Гэбриела, но тут же на его месте появился мрачный образ Джоны.
Лица сменяли одно другое все быстрее, превращаясь в черно-белое мелькание. Наконец обе стихии, из которых я была создана, – свет и тень – объединились, слившись в удивительную серую материю.
Я испытывала невероятные ощущения: впервые мне было уютно внутри собственного тела.
Мне хотелось взять Гэбриела за руку, но он лишь посмотрел на меня пустым взглядом. Ангел был не со мной: наша связь прервалась, он меня больше не видел.
Я осталась одна.
Азраэль ошибся – он недооценил силу Гэбриела. Но тот сумел достучаться до моей сути и привести меня домой. Я коснулась ангела рукой и внезапно осознала, что сама не допускала мысли, что он сумеет разглядеть меня сквозь тьму, которая была моей частью. Но жить без него я не могла.
И в этот миг пришло осознание того, что конец неизбежен. В этом Азраэль оказался прав. Я не могла и дальше заставлять их страдать.
С моей гибелью они оба могли обрести свободу.
Связь с Гэбриелом была утрачена, и я не в силах была повлиять на боль, просто отдавшись ей. Сознание покидало меня, тело умирало.
– Неизбежность… – прошептала я.
Но Гэбриел не позволил мне уйти спокойно.
Подхватив меня на руки, он вгляделся мне в лицо, отчаянно ища мой взгляд. Я посмотрела ему в глаза: жизнь из них уходила вместе со мной.
Он так и держал меня до самого последнего мгновения. И только когда мои веки затрепетали, чтобы закрыться навечно, в синих сапфирах глаз ангела слабо отразился мой угасающий свет.
Я зажгла в его глазах звезды, каждая из которых вспыхнула шестью лучами в моих зрачках. Эти звезды сияли все ярче и, казалось, вот-вот готовы были взорваться, подарив жизнь двум сверхновым.
И вдруг я все поняла. Как же я могла быть так слепа?
– Я твоя Нареченная…
– Я знаю. – Гэбриел улыбнулся, и по щеке его скатилась слеза. – Я же просил тебя верить мне…
Он не договорил: мое тело обмякло, дыхание стало слабым, едва слышным.
«Лайла! Лайла!»
Но было поздно. Тело умирало.
Гэбриел нашел меня, но на этот раз слишком поздно.
Мои широко раскрытые глаза так и застыли, прикованные к его глазам. Зов Гэбриела бился о стены туннеля и стремительно таял. Зов затихал… Вот он донесся до меня в последний раз. Слова внезапно зазвучали громче и эхом отдались в голове…
«Выбор за тобой…»
