Глава 7
Жизнь продолжается
В пять утра, когда Катерина вернулась из Жуковки, Германа еще не было. Он приехал в начале девятого изрядно подвыпившим, каким она его давненько не видела.
– Не спишь? – спросил он, увидев ее в гостиной. – Почему?
– Нужно поговорить.
– Давай лучше вечером.
Катерина решилась быть твердой и категорично заявила:
– Лучше сейчас.
Трубников развязал галстук и небрежно сунул его в карман.
– Ну, давай. – Он сел на диван, взял дистанционку и включил телевизор. В комнату ворвался шум утренних новостей.
– Выключи, – тихо попросила она.
Герман почувствовал в ее голосе напряженность и выполнил просьбу.
– Будешь спрашивать, где я был?
– Нет.
– Тогда что?
– Я говорила с Люсьеной…
– Да, кстати… Ты отвезла булки?
– Отвезла.
– И что она?
– Съела. Теперь хочет дружить, – мрачно сообщила Катерина. – Только я не об этом…
– Ну, давай наконец. Что там стряслось?
– Квартиру на Мясницкой в список включила Сапега.
– Нисколько не удивлен, эта дуреха повсюду сует свой нос.
– Мне показалось странным: почему именно эту, а не другую?
– Переадресую тебе тот же вопрос: почему эта, а не другая?
Катерина свела брови и уткнулась взглядом в ковер. Ей хотелось участия, спокойного, дружеского разговора без взаимных упреков. Кому еще она могла высказать сомнения и тревоги?
– Катя, ей-богу, мозги закипают!
– Сапега знает нашу квартиру… И это не просто странно, а подозрительно. Она в ней бывала.
– И что? Скажи, что мне сделать, и я сделаю.
– Ничего не надо. – Катерина встала и направилась в спальню.
– Ты ведешь себя, как ребенок!
– Просто хочу спать. – Выглянув из спальни, она сдержанно проронила: – Я продолжаю ремонт.
* * *
Через несколько часов, явившись в свою квартиру, Катерина стояла у опечатанной двери. Глядя на размазанные чернила печати, она едва сдерживала себя, чтобы не сорвать пломбу. Между тем сюда с минуты на минуту должен был прийти архитектор, чтобы показать ей проект.
Внизу хлопнула дверь, и зазвучали шаги. На лестничной площадке появился участковый Рябинин.
Катерина выступила вперед и, протянув руку в указующем жесте, гневно спросила:
– Зачем это?
Ни слова не говоря, участковый шагнул к двери и сорвал с нее пломбу.
– Могу зайти? – спросила она.
– Можете.
– И вас не накажут?
– Нет. За этим я и пришел. Мне позвонил следователь и уполномочил распечатать вашу квартиру… – Яков Иванович показал пальцем наверх. – Начальство распорядилось. Можете продолжать свой ремонт.
– Точно? – недоверчиво спросила она.
– Точнее не бывает.
Катерина была уверена: в этом поучаствовал Трубников. Скорее всего, ему пришлось подключить Балашова. В любом случае ее вполне устраивал результат, а значит, муж был прощен.
Она отомкнула дверь и спросила:
– Зайдете?
– А я вам нужен? – похоже, участковый не собирался задерживаться.
– Честно сказать, одной здесь жутковато. Сами понимаете, после того, что случилось…
– Как же вы собираетесь жить в этой квартире? – ухмыльнулся Рябинин, снял фуражку и перешагнул через порог.
Катерина прошла в прихожую и вдруг испуганно замерла.
– Слышите? – шепотом спросила она.
– Что? – Яков Иванович встревоженно повертел головой.
– Неужели не слышите? Там кто-то воет. – Катерина протянула руку в сторону кухни.
– Да что вы, в самом деле… – участковый потопал в конец коридора.
Она побежала следом.
В кухне и вправду стоял жуткий вой. Рябинин прикрыл форточку, оглядел стены и остановил взгляд на зияющей вентиляционной решетке, возле которой реял клок паутины.
– Это – воздуховод. Поговорите с прорабом, он все исправит. Я вам еще нужен?
Безотчетно пытаясь его удержать, Катерина спросила:
– Как идет следствие?
– Не знаю.
– Не интересуетесь?
– Я в нем не участвую.
– Вам наверняка что-то известно.
– Практически ничего.
– И все-таки?
Рябинин махнул рукой и проницательно взглянул ей в глаза:
– Вам нужно продать эту квартиру. Вы здесь не сможете жить.
– И все-таки? – повторила она.
– Ну, если так интересно, сегодня я говорил с женой Иванова.
– Кто такой Иванов?
– Четвертый рабочий, которого не нашли.
– Он жив?
– Брата хоронит. В роуминге отключил телефон, поэтому до него никто не смог дозвониться. Жена сообщила Иванову по телефону о смерти брата около трех, точнее – в четырнадцать пятьдесят, когда он был здесь и работал вместе с другими. Иванов помчался домой, потом в аэропорт, оттуда улетел на самолете в Уфу. В любом случае его будут проверять. Неизвестно еще, чем это закончится. Может быть, его жена покрывает.
– Вы уже сообщили об этом Кирпичникову?
– Кажется, он не слишком обрадовался.
– А почему Кирпичников сам его не искал?
– Как не искал? Искал… По адресу выезжали оперативники, но жена Иванова тоже была в Уфе. Вернулась только сегодня.
– Что говорит сам Иванов?
– Когда он уходил из вашей квартиры, все были живы. Посторонних там не было.
Помолчав, Катерина спросила:
– В которой комнате их нашли?
– Я уже говорил вашему мужу. – Рябинин вышел из кухни, двинулся по коридору и остановился у распахнутой двери. – Здесь. Где они лежали, показывать вам не стану. Теперь мне нужно идти.
Не доходя до двери, она замерла и, словно хватаясь за последнюю возможность не остаться одной, снова спросила:
– Как чувствует себя сосед сверху?
– Как раз хочу его навестить. – Рябинин направился к выходу.
В это время в дверях появился Тищенко.
– Здесь было открыто.
– Это наш архитектор, – сказала Катерина, повеселев.
– Теперь я точно могу идти, – Яков Иванович надел фуражку.
Тищенко подал руку:
– Виктор.
Участковый ответил рукопожатием и тоже представился:
– Участковый Рябинин. – После чего простился и вышел.
Тищенко нерешительно потоптался, потом спросил:
– У нас с вами ничего не меняется?
– В смысле ремонта? – Катерина уверенно подтвердила: – Все остается в силе.
– В таком случае готов показать эскизы.
Она огляделась.
– Идемте к окну.
Тищенко направился в комнату, где в прошлый раз они обсуждали проект.
– Только не туда! – Катерина остановила его. Потом добавила: – Там вскрыты полы.
– Понял, – сказал Виктор. – Их нашли в этой комнате?
Она кивнула.
– Идемте лучше на кухню.
Выбрав из трех кухонных окон одно, Тищенко поставил на подоконник свой ноутбук.
– Как думаете, для чего они начали вскрывать полы одновременно во всех комнатах?
– Не знаю. Хотите, могу спросить у прораба.
– Спрашивала. Он тоже не знает.
– Если пофантазировать на криминальную тему, можно предположить, что в остальных комнатах полы вскрывали убийцы.
– Об этом я не подумала.
– Знаете, – Виктор включил ноутбук, – в моей практике был один случай, когда при вскрытии полов в старинном особняке рабочие нашли коробку с золотыми червонцами. Стали делить и чуть не перебили друг друга. Золото оказалось дороже человеческих жизней.
– Думаю, здесь что-то другое.
– Или вот еще случай, – вспомнил Тищенко. – В одну квартиру во время ремонта вломились грабители и выдрали из бетонной стены сейф, о котором знал только хозяин.
– Значит, не он один, – заметила Катерина.
– Строго говоря, я с вами согласен… – резко оборвав фразу, архитектор вдруг замолчал, потом с испугом спросил: – Вы слышали? Что это?
Насторожившись сначала, потом она сообразила:
– Это воздуховод.
– Боже мой… Даже не предполагал, что воздушный поток способен издавать такие страшные звуки.
– Надеюсь, это прекратится после ремонта.
– Нужно сказать прорабу. – Виктор открыл несколько файлов и между делом спросил: – Видели мои работы?
– Нет.
– Тогда кто вам посоветовал обратиться ко мне?
– Люсьена Сапега. Ее муж дал вашу визитку.
По тому, как ожесточенно замолчал архитектор, Катерина сообразила, что зря упомянула Сапегу.
– Да-а-а-а… – протянул Тищенко. – Вам известно, что она так и не рассчиталась со мной?
– Нет. – Катерина опустила глаза, как будто в этом была и ее вина. Во всяком случае, теперь стало ясно: в знакомстве и тем более в дружбе с Люсьеной лучше не признаваться. Справедливости ради она спросила: – Вы нарушили договор?
У Виктора от возмущения покраснело лицо.
– Нет!
– Сроки не выдержали?
– Закончили день в день.
– Что ж вы не подстраховались? Взяли бы хоть аванс.
– С вас возьму.
– Я не возражаю.
– Знаете, есть такая закономерность: чем богаче заказчик, тем сложнее расчет.
– Мы с мужем не настолько богаты, – успокоила его Катерина.
– Про эту парочку, про Балашова и Сапегу, рассказывают страшные вещи. – Тищенко уселся на подоконник. – Главным образом про Люсьену. Она вообще никому не платит. Тот, кто их знает, держится от этой семейки подальше. Представьте такую ситуацию: Люсьена звонит в известную фирму ландшафтного дизайна и просит приехать к ней в Жуковку. Договариваются на определенный день на семнадцать часов. В день, когда назначена встреча, она перезванивает и требует приехать на два часа раньше.
– Надеюсь, ее послали?
– Как раз – нет. Сломя голову поехали со всеми своими лопатами, лейками, саженцами и рассадой. Сделали все, что нужно…
– А денег не получили, – догадалась Катерина. – И чем она объяснила?
– Тем, что опоздали.
– Ясно… Приехали не в три часа, а в две минуты четвертого.
– И вот еще что, – Тищенко доверительно снизил голос. – У нее есть рабы. И об этом все знают.
– Да бросьте! – На лице Катерины расползлась недоверчивая улыбка.
– Она мне не верит! – Виктор воздел руки и обескураженно уставился в потолок.
– Серьезно?
– По крайней мере, пара «Джамшутов» в ее усадьбе точно батрачат бесплатно. Она просто забрала у них паспорта. Я-то знаю, два месяца провел в ее доме. Да что там говорить, мусорщикам, и тем не хочет платить.
Катерина развернула к себе ноутбук.
– Давайте ваши эскизы.
Посмотрев интерьеры Тищенко, она ограничилась несколькими замечаниями и предложила поскорее закончить. Проводив архитектора и заперев за ним дверь, Катерина вернулась на кухню. Вентиляционная труба снова завыла. Спасаясь от этого воя, она решила немедленно поехать в гостиницу, но, выйдя на лестничную площадку, передумала и постучалась в десятую квартиру к соседке.
Зашаркали мягкие шажки, невидимая рука повернула задвижку, дверь распахнулась, и на пороге появилась Инна Михайловна. Она отвела Катерину в гостиную и посадила на большой старинный диван. Чай и прочее угощение привезла на сервировочном столике. И, как только села в кресло напротив, тут же спросила:
– Скажите, Катенька, уже известно, кто их убил?
Катерина взяла конфетку, но есть не стала, положила возле блюдца и, сделав деликатный глоток чаю, ответила:
– Нет, пока никого не нашли.
Инна Михайловна покачала головой и вытерла рукой слезящийся глаз.
– Тополиный пух для меня – сущее наказание.
– Теперь в аптеках продают много антигистаминных препаратов третьего поколения…
– Одно лечим, другое калечим, – вздохнула старуха и заинтересованно взглянула на Катерину. – Вы очень профессионально это сказали.
Та улыбнулась.
– Десять лет работы провизором дают о себе знать.
– Хорошо, что вы к нам прихали, будет, с кем посоветоваться. Надеюсь, после того, что случилось, вы не продадите эту квартиру?
Помедлив с ответом, Катерина словно взяла время подумать. И все же, спустя мгновение, твердо сказала:
– Нет, мы не собираемся ее продавать. Кстати, сегодня ко мне заходил участковый.
– Серьезный мужчина. – Заметила Инна Михайловна. – Мне он сразу понравился. С первого взгляда.
– Рабочих в квартире было не трое, а четверо. Один ушел раньше, поэтому остался в живых.
– Я видела, как он уходил.
Катерина вскинула глаза на старуху.
– Да-да, – подтвердила Инна Михайловна. – Мы с соседкой стояли у подъезда, разговаривали… Она рассказывала про то, как нас, пенсионеров, обманывают с пенсиями. Как раз в этот момент из подъезда вышел рабочий и побежал в сторону арки.
– У него брат умер в Уфе. Он в тот же день улетел. Что было потом?
– Минут через пять наш участковый Яков Иванович Рябинин пришел к Зоткину.
– К старику с третьего этажа?
– Да. – Словно припоминая, Инна Михайловна прикинула палец к носу. – Еще через пятнадцать минут приехала «Скорая» и следом – полиция.
– Та-а-ак… – Катерина стала ее расспрашивать. – И долго вы стояли у подъезда?
– Часа полтора.
– Кто-нибудь еще за это время выходил или входил?
– Нет, никого. Я так и сказала следователю: только рабочий из десятой квартиры и наш участковый Рябинин.
– Странно… Тогда откуда взялся и куда делся убийца?
Инна Михайловна пожала плечами.
– Следователь, не помню его фамилии…
– Кирпичников, – подсказала Катерина.
– Да, полный такой мужчина, расспрашивал меня о тех, кто проживает в нашем подъезде. Я ему сказала: летом все проживают на дачах.
– Странная история…
– Не знаешь, как объяснить, – задумчиво проронила старуха.
– А у нас во всех комнатах дыры в полах…
– Может, чего искали?
– Ну, предположим, искали. Предположим, нашли. Но куда дели находку? А главное, куда делись сами?
Инна Михайловна торжествующе потрясла в воздухе указательным пальцем:
– В конце коридора был черный ход!
– Теперь там кладовка.
– Идемте! – приказала старуха.
Катерине не хотелось идти в темную пустую квартиру, она вернулась туда вместе с Инной Михайловной. Они прошли в конец коридора, включили в кладовке свет и тщательно обследовали ее заднюю стенку.
– Нет, ничего. Замуровали, – разочарованно сказала старуха, при этом она быстро оглянулась назад и с опаской посмотрела в темноту коридора. – Что-то мне не по себе… – и потом снова продолжила: – Раньше вместо кладовки здесь была дверь, которая выходила на узкую металлическую лестницу.
– Куда вела эта лестница? – спросила Катерина.
– В соседний двор. Сначала наши дворы сообщались, и можно было выйти на параллельную улицу. После войны проход заложили.
Они побрели назад, к выходу.
– В какой комнате их убили? – шепотом спросила Инна Михайловна.
– В этой, – Катерина указала на дверь.
– Здесь жила дочь профессора Белоцерковского Нина Леонтьевна.
– Почему вы вдруг об этом заговорили?
– Не знаю. Просто вспомнилось.
Катерина остановилась и глухо проговорила:
– Думаю, что не просто.
Потупившись, старуха предположила:
– Может быть, она что-то спрятала?
– Вы говорили, что Нина Леонтьевна была замужем.
– Ее муж, Владимир Сергеевич Ротенберг служил зубным техником. Никогда не забуду ту ночь, когда за ним пришли.
– Зачем?
– Чтобы арестовать…
