Глава 22
Кавалеров
Открывая дверь в гостиничный номер, Катерина боялась, что Герман ее ждет.
К счастью, там его не было. Катерина бросила сумку, прошла в спальню, открыла шифоньер и увидела на плечиках вчерашний костюм Германа. На полке лежал прачечный пакет с грязной сорочкой. Она открыла пакет и достала сорочку. Долго искать не пришлось: манжет испачкан помадой, от воротника пахло чужими духами. Вернув сорочку в пакет, Катерина положила его туда, откуда взяла.
Ситуация была пошлой. Определяясь с тем, как относиться к измене, Катерина не находила для себя ни одного достойного варианта. Устроить мужу скандал, предъявив неопровержимые доказательства, – значило приумножить пошлость и достигнуть ее предела. Молчать и делать вид, будто ничего не случилось, – другая опасная крайность. Так можно привыкнуть к чему угодно. В конце концов она сделала выбор, который показался ей золотой серединой. Катерина решила выждать, посмотреть, что будет дальше, и только потом принять решение. Когда наступит это «потом», она еще не придумала. Плавающая, неопределенная дата давала ощущение того, что Катерина не совершает ошибки.
Катерина позвонила в ресторан и заказала еды. Достав ноутбук, плюхнулась на кровать и зашла в Интернет, чтобы проверить рассказ Жореса.
Информация нашлась очень быстро. История генерала Еремина излагалась на сто ладов, но общие положения во всех источниках совпадали. Особенно интересными были воспоминания сотрудника ОГПУ, позднее – НКВД. Он детально описал подготовку и саму акцию устранения, которую реализовал генерал.
Получив ответ на этот вопрос, Катерина решила посмотреть, что есть в Интернете про Викторию Флерову. Увидев фотографию артистки, она вспомнила по меньшей мере три ее фильма.
На самом деле фильмография Флеровой была очень внушительной – больше ста лент. Заглянув в раздел «Личная жизнь», Катерина прочла, что Флерова трижды была замужем. В ее мужьях состояли весьма известные люди: режиссер, писатель, военный.
Решив найти дату и место смерти, Катерина поразилась: Виктория Кузьминична Флерова в полном здравии проживала в Москве.
Что касалось известного авиаконструктора Кавалерова – кроме того, что он тоже был жив, Катерине удалось разыскать в Интернете название конструкторского бюро, где Кавалеров проработал всю свою жизнь. Решив не откладывать дело в долгий ящик, она позвонила туда и попросила соединить ее со специалистом по работе с персоналом. Ее соединили.
Назвавшись корреспондентом известной газеты, Катерина попросила помочь связаться с Алексеем Викентьевичем, чтобы взять у него интервью. После непродолжительных поисков Катерине продиктовали домашний номер телефона авиаконструктора.
Следующий звонок Катерины был Кавалерову:
– Могу я услышать Алексея Викентьевича?
Ей ответили:
– Я – его дочь. Он сейчас на прогулке. Кто его спрашивает?
– Корреспондент «Вечерней Москвы». У меня срочное задание – взять у него интервью.
– Даже не знаю, как быть… Алексей Викентьевич – старый больной человек, передвигается только в коляске. Не думаю, что в ближайшее время он сможет уделить вам свое время.
– Очень жаль. – Катерина лихорадочно искала возможность договориться. – Может быть, во время прогулки?
– Побойтесь бога!
– Пожалуйста, помогите мне с ним встретиться!
Дочь Кавалерова сжалилась:
– Ну хорошо, я поговорю…
– Пожалуйста, запишите мой телефон… – Катерина продиктовала свой номер. – Когда я могу позвонить?
– Я сама позвоню вам, – ответила женщина.
И прежде чем положить трубку, Катерина быстро спросила:
– Территориально где вы находитесь?
– Мы живем в высотке на Кудринской, – сказала дочь Кавалерова, после чего положила трубку.
Полученная информация подвигла Катерину на дальнейшие действия: она решила отправиться к высотке на Кудринской, не дожидаясь ничьих милостей. Чем черт не шутит… А вдруг ей встретится Кавалеров?
В дверь вежливо постучали, официант принес заказ. Сунув ему чаевые, Катерина схватила пару кусков и бегом спустилась вниз, где у гостиницы стоял «Мерседес» Сапеги. Запрыгнув в автомобиль, она без зазрения совести покатила в сторону Кудринской площади.
Добравшись до места, припарковалась поблизости от высотки и пешком отправилась в сквер, уселась на лавку у центрального подъезда и приготовилась ждать.
Казалось, в тени деревьев мегаполис утратил свою реальность. Здесь все было зелено, свежо и приятно.
Рядом с ней присела старуха.
– Москвичка?
– Нет, – ответила Катерина.
– В отпуске? Москву посмотреть?
– Можно сказать и так. – Ей не хотелось откровенничать с первой встречной.
– Здесь есть на что посмотреть.
– А вы живете в высотке?
– Всю свою жизнь, с пятьдесят четвертого года.
– Слышала, здесь снимали фильм «Москва слезам не верит».
Старуха кивнула.
– Один эпизод – с собачками. Остальные – в других домах. Вы же знаете, что их в Москве семь?
– Знаю.
– А наш дом раньше называли: «Дом авиаторов».
– Почему?
– Сюда селили в основном работников авиационной промышленности, таких, как мой отец. Он был летчиком-испытателем. Еще, конечно, номенклатурных работников: из Центрального комитета партии, из Совета министров. Не бог весть каких шишек, но людей все больше приличных. – Старуха задрала голову и показала трясущимся пальцем: – Видите два верхних этажа в центральном корпусе?
– Вижу. – Катерина посмотрела наверх.
– Когда поблизости открылось американское посольство, там расселили жильцов и установили аппаратуру для прослушки и наблюдения.
– Кто установил?
– Кагэбэшники. Оттуда посольство США как на ладони.
– А кто из знаменитостей жил в вашем доме? – спросила Катерина.
– Летчик испытатель Галицкий, хоккеист Сологубов, гроссмейстер Смыслов.
– Они уже умерли?
– Эти – да.
– Говорят, в этом доме живет авиаконструктор Кавалеров.
Старуха чинно сложила руки под грудью:
– Алексей Викентьевич? Хорошо его знаю, он работал с моим отцом.
– Сколько ж ему лет?
– Возраст – преклонный. Он года три как не ходит – правнуки вывозят в кресле-каталке. Обычно Алексей Викентьевич сидит у этой лавки.
– Надо же… – Катерина покачала головой. – Не знаете, как звали его жену?
– Татьяна Григорьевна. Она давно умерла. А почему вы об этом спросили?
– Да так…
Старуха посмотрела на часы:
– Боже мой… Почти три!
– Спешите?
– В три должны привезти внука. Удачи вам! – Она схватила сумочку и зашагала, почти побежала.
– До свидания, – сказала ей вслед Катерина и одновременно с этим увидела старика в кресле-каталке, которого вез молодой человек.
Она не поверила такому везению.
Каталка подъехала и остановилась в полутора метрах. Молодой человек спросил:
– Дедуль, я пойду?
– Иди, милый, иди… – ответил старик.
– Ты, если что, по телефону звони.
– Подышу, посижу, потом позвоню.
Парень развернулся и зашагал в сторону дома. Старик вздохнул, достал из кармана газету, очки, закинул голову и стал глядеть в кроны деревьев.
– Хорошо здесь… – вкрадчиво проронила Катерина.
– Хорошо, – согласился старик. – Вроде как не в Москве.
– Живете в этом доме?
– Да, – он посмотрел на нее с любопытством. – А вы – приезжая? Откуда пожаловали?
– Из Новосибирска.
– Сибирячка? Хорошо… – это была формальная похвала, не предполагающая продолжения разговора.
Но она не собиралась сдаваться.
– Меня зовут Катерина.
Старику ничего не оставалось, как тоже назвать свое имя:
– Алексей Викентьевич. Очень приятно.
И здесь она допустила ошибку, едва не испортив все дело.
– Кавалеров? Авиаконструктор?
Алексей Викентьевич жестко спросил:
– Откуда вы знаете мое имя? Что вам надо? Вы нарочно сюда явились? Вы ждали меня?
– Нет, что вы! – Попытавшись соврать, она вдруг созналась: – Да, я поджидала вас.
– Зачем?
– Нужно поговорить.
– О чем?
– Вы только не подумайте, это не касается вашей работы.
– Что же вам нужно?
– Меня интересует личный вопрос.
– Я – вдовец, – старик наконец улыбнулся, свернул газету и похлопал ею по спинке кресла-каталки. – Можете меня покатать.
Катерина встала со скамейки, взялась за ручки и покатила его по аллее.
– Что еще вас интересует? – Он усмехнулся. – Заранее предупреждаю: жениться я не готов.
Катерина оценила его шутку, однако не ответила в том же духе. Просто спросила:
– Вы помните Лилю Глейзер?
Старик резко оглянулся и посмотрел ей в глаза. Потом медленно произнес:
– Я-то помню. Вы откуда про нее знаете?
– Видите ли, я говорила с Инной Михайловной Безруковой, она живет на Мясницкой, в соседней квартире.
– Инночка? Помню ее девочкой. С чего это вдруг она решила вспомнить про Лилю?
– Мы с мужем купили квартиру, в которой жили Лиля и ваша мама.
– С тех пор прошла целая вечность… Когда квартиру начали расселять, я забрал маму к себе. Куда уехала Лиля, мне не известно.
– Инна Михайловна рассказывала, что у вас с Лилей было сильное чувство.
Немного помолчав, старик тяжело произнес:
– Я очень ее любил.
– И вы сделали ей предложение?
– Она мне отказала.
– Почему?
– Мне до сих пор сие не известно.
– Лиля ничего вам не объяснила?
– Она просто сказала: нет. Больше я не видел ее.
– Даже не пытались найти?
– Если бы я любил ее чуточку меньше, наверняка бы пытался. Но дело в том, что я слишком сильно ее любил. – Алексей Викентьевич обернулся: – И все-таки чем вызван интерес к нашим персонам?
– Я делала запрос в паспортный стол. Про Лилю Глейзер и ее мать там нет никакой информации. Я даже засомневалась. Решила, что Инна Михайловна придумала эту историю.
– Посмотрите фильм «Счастливая жатва». Его сняли в пятидесятом году. Артистка Алешина и есть Лиля Глейзер.
– Инна Михайловна говорила.
– Тогда откуда взялись сомнения? Лиля Глейзер существовала, так же как и ее матушка, Фаина Евгеньевна.
– Одно мне непонятно: почему в домовой книге нет их имен?
– Возможно, потому, что в наших учреждениях тотальный бардак. – Кавалеров махнул рукой: – Давайте свернем.
Они свернули на боковую аллею, откуда было видно проезжую часть.
– Хорошую экскурсию вы мне устроили, – сказал старик. – Правнук – что? Вывезет меня – и обратно к компьютеру. А я его не держу. Ему со мной скучно.
– Алексей Викентьевич, может быть, у вас были догадки, почему Лиля так поступила?
– Почему бросила меня? Лиля была актрисой. Думаю, она только играла в любовь. Да еще подруга, Лилина однокурсница, как тогда говорили, сбивала ее с истинного пути.
– Вы имеете в виду Викторию Флерову?
– Вика была девицей легкого поведения. Думаете, почему она получила главную роль в том самом фильме? Потому что была любовницей режиссера. На самом деле главную роль должна была играть Лиля Глейзер. Она прошла пробы, ее утвердили. Потом вмешался режиссер, и роль отдали Флеровой. Перед нашим разрывом Лиля изменилсь, и я не знал, что с этим делать. Она ездила на пробы, но ее никуда не брали. И я ничем не мог ей помочь.
– Лиля больше не снималась?
– Не знаю! – обрубил Кавалеров. Потом добавил несколько мягче: – Я мог бы сказать, что Лиля сломала мне жизнь. Но жизнь человека – это не только любовь. Меня спасала работа. Потом мне встретилась чудная женщина, мы прожили вместе почти пятьдесят лет. Не скажу, что я любил ее так же сильно, как Лилю. Как выяснилось, от большой любви добра не бывает. Жизнь подошла к концу… Теперь это главное.
По аллее навстречу им шагал правнук Алексея Викентьевича.
– Дед, ты что? Я тебя потерял!
Старик рассмеялся:
– А я тут с дамой гуляю.
– Ну ты, дед, ходок. Позвольте? – Молодой человек взял управление коляской в свои руки. Старик сказал:
– Очень вам благодарен.
– Мы хорошо провели время, – улыбнулась Катерина.
На прощание Кавалеров помахал ей рукой:
– Больше не увидимся. Удачи вам, дорогая!
