Глава 11
Трое
Пройдя пару километров, Катерина почувствовала слабость, едва добрела до скамейки, опустилась на нее и с ужасом поняла, что вся ее жизнь катится черт-те куда. Правильно сказал Герман – жизненная кривая завела ее не туда. Она занимается не тем, чем хочет, говорит не то, о чем думает.
Катерина давно поняла: ей не нужно было оставлять работу. С этой ошибки началась потеря себя. Теперь она – стареющая бездетная женщина, которую разлюбил муж. Как все исправлять? Неизвестно.
Она поднялась со скамейки, вышла к дороге и махнула рукой. Рядом остановилась машина.
– Куда вам? – спросил водитель.
– На Мясницкую.
– Четыреста.
– Идет… – она села.
Простое решение – поехать и выполнить свои обязательства по обустройству жилья привело ее в чувство и внушило надежду, что все изменится к лучшему.
Выйдя из машины, Катерина свернула во двор и встретила участкового. Запретив себе лезть не в свое дело, она поздоровалась и прошла мимо него.
– Постойте, – сказал вдруг Рябинин.
Катерина остановилась.
– Вы уже слышали? – спросил Яков Иванович.
– Что? – насторожилась она.
– Установлена причина смерти рабочих.
Катерина заинтересованно подошла к участковому.
– Как их убили?
– Причина смерти – остановка сердца.
Помолчав, Катерина осторожно спросила:
– Не хотите же вы сказать…
– Все трое умерли от остановки сердца.
– Постойте-постойте… Следователь говорил, что у двоих из них есть следы от побоев.
– При детальном изучении выяснилось: все повреждения получены в результате падения.
Катерина не к месту, делано рассмеялась. Все, что говорил участковый, показалось ей нелепостью, диким бредом.
– Вы издеваетесь? Разве такое возможно?
Рябинин шагнул вперед, снял фуражку и протер ее платком изнутри.
– Бывает, – он заговорил доверительным, дружеским тоном. – На этом свете и не такое бывает.
– То есть вы хотите сказать, что трое здоровых мужиков ломали паркет, и вдруг у всех одновременно остановились сердца?
– Был жаркий день, высокая влажность, низкое содержание кислорода. Все трое – пьющие, у всех в крови нашли алкоголь. Медики назовут десятки причин, которые могли спровоцировать ухудшение самочувствия и в результате – смерть.
– Что же будет теперь?
– Ничего. То есть, фигурально выражаясь, ничего больше не будет. Криминальной причины нет, а значит, дело будет закрыто. Во всяком случае, это мое мнение. Подробнее можете узнать у Кирпичникова. У вас ведь есть его телефон?
– Господи, какая ерунда… – прошептала Катерина и зашагала к подъезду.
В дверях квартиры ее встретил Исаев.
– Вам уже сообщили?
– Да, только что, участковый. Я всегда говорил: пьянка – прямая дорога к инфаркту или стенокардии. Да разве они поймут…
– Вы сами себя слышите? – Катерина ожесточенно уставилась на прораба. – Ну, один… Ну, черт с ним, пусть – два. Но не три же человека одновременно!
Он миротворчески резюмировал:
– Полиция во всем разберется.
Не найдя других аргументов, она привела главный:
– Вы же знаете – в квартире что-то искали.
Исаев покачал головой.
– Не было этого.
– Как же – не было? – ее голос захлебнулся от возмущения. – Во всех комнатах дыры в полу! Вы сами все видели!
– Знаете, как говорят: заставь дурака богу молиться, он лоб расшибет.
– К чему это вы?
– К тому, что накануне я велел бригадиру определить объем мусора.
– Зачем?
– Чтобы заказать машины для вывоза. Бригадир – неопытный, сами понимаете: ломать – не строить, спецов не поставишь. Чтобы определиться с объемом, он повсюду взломал паркет и щупом замерил толщину слоя мусора.
– Два дня назад вы об этом понятия не имели.
– Иванов рассказал. Он вчера прилетел из Уфы.
– Значит, никто здесь ничего не искал… – Опустив голову, Катерина спросила: – Вы продолжили работы?
– К выходным закончим с полами. Завтра вывозим мусор.
– Что потом?
– Еще не решили.
– Если я не нужна – я пойду. – Она вышла за дверь.
Во дворе Катерина позвонила следователю Кирпичникову.
– Я занят, – сказал он.
– Мне только спросить. Правда, что дело закроют?
– Об этом рано говорить, к тому же решение принимаю не я.
– И все-таки что думаете лично вы?
– Состава преступления нет.
– Нет состава – нет дела?
– Именно так.
Катерина с усилием припомнила имя и отчество Кирпичникова.
– Послушайте, Николай Александрович. Так не бывает, чтобы три человека скончались одновременно с одним и тем же диагнозом. Вы же все понимаете. Вы – взрослый, опытный человек.
– Поэтому я и сказал: о прекращении следственных мероприятий говорить еще рано. Не хватает кое-каких заключений и результатов анализов. Придут все бумаги – тогда будет понятно.
– Все ясно.
Уловив в ее фразе неприятный подтекст, следователь резко спросил:
– Что вам ясно?
– Вы больше не будете расследовать это дело.
– Ну, тогда скажите, где мне искать человека-невидимку, который напустил на них порчу?
Не зная, что ответить, Катерина попрощалась и закончила разговор.
Пройдясь по двору, она остановилась у нарисованного кота, рядом с которым на стене была надпись «Боря – дурак».
Катерина достала телефон и набрала Борису Картавину. Он ответил немедленно, словно ожидал, что она позвонит.
– Слушаю…
– Есть время?
– Что-то случилось?
– Понимаешь, – она решила сказать то, что пришло ей в голову минуту назад. – Получается так, что, кроме тебя, мне больше некому позвонить.
Он спросил:
– Где ты?
– На Мясницкой.
– Жди меня там, через десять минут я приеду.
Картавин действительно приехал через десять минут, оставил машину у дома и отвел ее в кафе, где им принесли чайник и две кружки.
– Теперь выпей чаю и расскажи, что случилось. – Он сидел напротив нее, положив локти на стол.
От его настоящей, нефальшивой внимательности Катерина почувствовала себя увереннее. Она заговорила, волнуясь и перескакивая с одного на другое. Потом, сосредоточившись, поведала все по порядку, начиная со списка квартир, который получила от Германа. Катерина передала Картавину все: событие за событием, одну свою мысль за другой. Они сидели друг против друга, словно кающийся грешник и пастырь, а перед ними на столе стоял остывающий чай.
Картавин слушал молча и только иногда коротко переспрашивал. Когда она замолчала и взяла в руки остывшую чашку, он сложил на груди руки, склонил голову и спросил:
– Ты подозреваешь, что эти трое умерли не своей смертью. Иначе говоря – их убили?
– Если коротко, именно так.
– Насколько я понимаю, есть заключение криминалистов, и с ним не поспоришь.
– В том-то и дело…
Борис Картавин навалился на стол, максимально приблизившись к ней:
– Теперь скажи мне так, чтобы я понял. Зачем тебе это нужно?
Чуть помолчав, она очень просто сказала:
– Боря, мне в этой квартире придется жить.
– Ясно. Ты опасаешься?
Катерина оценила умение Картавина находить нужное слово. «Боишься» и «опасаешься» существенно отличались. Тем не менее она употребила то, которого он избегал:
– Я боюсь.
– Что говорит Герман?
– Настаивает на продаже квартиры.
– Разумно.
– Для меня это принципиальный вопрос. Это мой выбор, и я хочу его отстоять.
– Не хочешь продавать, но опасаешься жить. – Картавин снова скруглил фразу, употребив аккуратное слово. – В чем смысл? Я не понимаю тебя.
– Не могу объяснить…
– Ну хорошо, – откинувшись, он снова скрестил на груди руки. – Какого рода помощь тебе нужна?
– Я до последнего не хотела лезть в это дело. Думала: поймают убийц, и мне будет спокойнее.
– Ясно. Но их никто не хочет ловить. И ты…
Катерина торопливо перебила его:
– Я знаю, от меня ничего не зависит. Но понять, в чем же тут дело… – она подняла налившиеся слезами глаза. – Я могу попытаться?
Картавин изменился в лице и взял ее за руку.
– Я тебя понял, нужно объяснить необъяснимое. Что ж, можем попробовать. Во всяком случае, ты должна знать – я с тобой.
– Спасибо. – Она отвела взгляд. – У нас на кухне так воет в трубе…
Он улыбнулся:
– От этого, Катя, не умирают. Если мы с тобой действительно хотим что-то понять, нужно перебрать все возможные варианты, включая секретный визит пришельцев.
Теперь и она улыбнулась:
– Версия номер один.
– Послушай, вот о чем я подумал: странное совпадение… Ты сказала, что когда-то в этой квартире жил врач-кардиолог.
– Профессор Белоцерковский. Но это совпадение. Нужны по-настоящему серьезные версии.
– Ну, если серьезные… Вот, например: инфаркт миокарда еще называют разрывом сердца, причина которого – сильный испуг. Остановка сердца тоже может произойти от испуга. Помнишь, как в детстве: в черном-пречерном городе стоял черный-пречерный дом. В черном-пречерном доме была черная-пречерная комната…
– Ты будешь смеяться, но это первое, что пришло мне в голову, когда я узнала, как они умерли.
– Теперь логичный вопрос: что такого они увидели?
– Может, что-нибудь нашли в кучах мусора под паркетом?
– Если бы нашли, это бы увидели все остальные: участковый, полиция, бригада «Скорой помощи». Ты же понимаешь, какие специалисты осматривали место преступления. Уверяю тебя, ни один подозрительный предмет не остался незамеченным.
– Ладно, пусть так. Не будем додумывать эту версию. Оставим ее на потом. Давай рассмотрим другую. Возможно, они подверглись иному воздействию.
– Например?
– Не знаю, по-моему, даже если фигу тебе покажут – это воздействие.
– В таком случае стоит упомянуть об электромагнитных полях. Предположим, рабочие подверглись какому-то облучению.
– Откуда оно взялось в центре Москвы?
– Святая наивность, – ухмыльнулся Борис. – Даже если ниоткуда, мы договорились перебрать все возможные версии, включая самые дикие. Мне приходилось читать об электромагнитном оружии, когда после облучения человек без видимых причин умирал. Это работает по принципу микроволновой печи. Такое излучение проникает через бетонные и кирпичные стены. Может исходить из соседнего здания, из припаркованного автомобиля или еще откуда-нибудь. Чаще всего электромагнитные пушки устанавливают над квартирой потенциальной жертвы и поражают ее сквозь потолок.
– Над нами живет безобидный старик, – заметила Катерина.
– Что ж, мы не можем не подумать и о таком виде воздействия. – Картавин достал телефон и мельком взглянул на экран.
Катерина поняла, что ему пора уходить, и поторопилась заметить:
– Что ж, не буду тебя задерживать.
Однако он не обратил никакого внимания на ее фразу.
– У меня есть друг, который работает в ФСБ. Думаю, есть смысл поделиться с ним этой историей. Может быть, ему встречались похожие дела.
– Если тебе нетрудно.
– И вот еще что: узнай данные человека, у которого вы купили эту квартиру. Они есть в договоре купли-продажи.
– Попрошу Германа показать мне его. – Упомянув мужа, Катерина почувствовала себя неловко. Казалось, она чем-то перед ним провинилась. – Мне пора. – Она взяла в руки сумочку.
Борис Картавин посмотрел на часы, положил на стол деньги и вслед за ней вышел на улицу. Они пошли к машине, Катерина задала вопрос, который давно вертелся на языке:
– Ты случайно не знаком с Юлией Стерниковой?
– Наш экономист, – ответил Картавин. – А что?
– Просто поинтересовалась.
– Тебя отвезти в гостиницу?
– Нет-нет! – отказалась она.
Оказаться с Борисом в его машине показалось ей неким кощунством.
Картавин уехал, и она стала искать такси. В этот момент раздался голос Инны Михайловны:
– Катенька! Очень хорошо, что я встретила вас! – Старуха продвигалась к ней мелкими прерывистыми шагами.
Катерина растерянно замерла, понимая, что теперь не избежать разговора.
Инна Михайловна улыбалась, ее добрые, в морщинках, глаза превратились в две узкие щелочки.
– Идемте ко мне! – Она взяла Катерину под руку и потянула ее за собой. По дороге к дому спросила: – Вы уже знаете?
– Все рабочие умерли от остановки сердца.
– В это трудно поверить.
– Не только вам, но и мне.
– И что же теперь будет?
– Участковый сказал, что следствие прекратят.
– Мне Яков Иванович сказал то же самое. – Старуха остановилась. – Вы только подумайте!
Воспользовавшись заминкой, Катерина спросила:
– Давайте посидим на скамейке.
– Вам плохо? – участливо спросила Инна Михайловна. – На вас и вправду лица нет.
Они прошли к ближайшей скамье и сели рядышком.
– Мне не хочется идти в этот дом, – призналась наконец Катерина.
– Чуяло мое сердце, что вы продадите квартиру, – огорчилась Инна Михайловна.
– До этого дело вряд ли дойдет. Я надеюсь. Можно, я вас кое о чем спрошу?
– Конечно.
– Не кажется вам, что смерть этих людей связана с тем, что здесь жил известный врач-кардиолог? По-вашему, может существовать какая-то связь?
– К слову сказать, дочь Белоцерковского Нина Леонтьевна тоже была кардиологом. Но, дорогая моя, вы же понимаете, что это полная чепуха?
Катерина удовлетворенно кивнула:
– Я тоже так думаю.
– В нашей квартире жили разные люди. Возможно, кто-то из них мог спровоцировать неприятные ситуации, но только не профессор Белоцерковский. Тем более с шестидесятилетней отсрочкой. Впрочем, я могу кое-что рассказать, а вы сами во всем разберетесь.
