Уже без малого четыре года Сотников возвращался домой этой дорогой. И каждый раз, выйдя из-за угла, смотрел на окна: горит ли свет?

Если горит, значит, Аня выйдет на звук открывающейся двери и обнимет его – так, словно они расстались не сегодня утром, а месяц назад. Пока он будет мыть руки и переодеваться, она накроет на стол…

Эта счастливая безмятежная жизнь казалась неправдоподобной – разве такое бывает на самом деле?

«Может быть, я давно умер? – иногда думал Витя. – Умер еще тогда, в туберкулезной больнице, а потом попал в рай? Хотя тогда в рай меня бы не взяли».

Он не понимал, чем заслужил свое счастье. Ведь известно, что супружество губительно влияет на любовь, – так говорят все, наверное, так оно и есть. Но у него все было иначе.

Ему не пришлось прилагать никаких усилий, чтобы сохранить любовь. Наоборот, в браке она только укрепилась. Да и сопутствующие обстоятельства складывались на редкость удачно.

К годовщине свадьбы, совпавшей с Витиным освобождением от казарменной жизни, Сумароков подарил Ане квартиру. Витя постоянно подрабатывал – сначала где придется, а потом, после третьего курса, Колдунов рекомендовал его на должность дежурного медбрата в больницу. В это же время Аня начала вести детскую группу легкой атлетики – ее зарплаты хватало как раз на бензин, ибо жизни без автомобиля она себе не представляла.

Сотников привычно поднял глаза и нашел свои окна – в кухне горела лампа над столом. Значит, Аня уже дома…

– Здравствуй! – Он нежно поцеловал ее в губы. – Ну как ты? И как наш агент под прикрытием?

Аня засмеялась:

– Опять капризничает. Сегодня прижился только третий завтрак. Он не любит, когда тебя нет рядом.

Витя присел на кухонный табурет и обнял жену:

– Какие у нас планы на вечер?

– Сегодня опять Катя заедет, я на ужин много всего приготовила. Чтобы она не рассказывала папе, как мы тут голодаем.

– А разве мы голодаем?

– Нет, конечно! Просто папе никак не привыкнуть к тому, что мы не берем у него денег. Но мы Катю ждать не будем. Мой руки и садись за стол.

За ужином Аня почти ничего не ела, и Витя смотрел на нее с беспокойством. Третий месяц беременности – не шуточки… Быстро доев горячее, он заварил чай и с чашкой в руках подошел к окну.

Их дом стоял среди таких же гигантов – типичный новостроечный пейзаж. Во дворе, в окружении кустов сирени, располагалась детская площадка. В этот час в ярких домиках, на качелях и лесенках роилось множество детей – их вывели на вечернюю прогулку. Родители, бабушки и няни чинно сидели по периметру на скамейках.

«Неужели пройдет немного времени и я присоединюсь к этим людям?» – подумал Витя.

Аня подошла и молча погладила его по руке.

– У меня через месяц выпускные экзамены, – сказал Сотников.

– Я знаю. У меня тоже.

– Неизвестно, оставят ли меня на кафедре… Возможно, отправят служить.

– Значит, поедем служить.

– А как же малыш? Разумнее тебе остаться здесь…

– Чтобы я больше этого не слышала! – сказала Аня строго. – Одного я тебя никуда не отпущу, даже не мечтай!.. А вот и Катя!

Ослепительно сверкнув в лучах клонящегося к закату солнца, во двор въехал ярко-оранжевый «ситроен».

В присутствии Кати Виктор всегда чувствовал себя неловко. Она приезжала из другой жизни – той, от которой Аня отказалась ради него. И хотя Аня ни разу ни в чем его не упрекнула, он не мог не понимать, что ее жизнь в отцовском доме разительно отличалась от нынешней. Правда, саму Аню это, казалось, ничуть не беспокоило.

Раздался звонок, она побежала открывать. В маленькой прихожей девушки обнялись.

В браке с Сумароковым Катя превратилась в настоящую светскую львицу. Ее постоянно приглашали на презентации и вернисажи, ее лицо появлялось на обложках глянцевых журналов. Но не только модные тусовки интересовали молодую красавицу. Катя блестяще училась на юридическом факультете университета и серьезно занималась благотворительностью.

Взгляды дочери и жены Сумарокова на благотворительность расходились, на этой почве подруги едва не рассорились, но Валентин Константинович мудро предоставил каждой возможность идти своим путем, и мир был восстановлен.

Катя считала, что деньги в благотворительность надо вкладывать с умом. Допустим, у тебя есть сумма, на которую ты можешь купить лекарства для одного ребенка. Но если ты грамотно вложишь ту же сумму в публичные мероприятия, то к тебе придут сотни людей, готовых отдать свои деньги, и ты сможешь купить лекарства для сотни нуждающихся детей. Катя предложила Ане совместно основать фонд, но та отказалась.

«Я привыкла отвечать за себя, – сказала она. – Благодаря папе я могу помогать детям одного отделения. Это мой участок, и я помогаю всем, кто на нем оказался. А если мы организуем фонд, нам придется выбирать, кто достоин нашей помощи, а кто – нет. К роли судьбы я еще не готова».

В результате учредительницей фонда «Спасательный круг» стала одна Катя. Она часами сидела на телефоне, сутками моталась по городу в поисках нужных людей, и вскоре дело пошло. Следующей Катиной задачей стало прорваться на телевидение. Началось с приглашения в утреннее ток-шоу на местном телевидении, которое никто никогда не смотрел – на него переключались лишь во время рекламы на других каналах. Катино появление совершило чудо – рейтинг заштатного шоу вырос аж в три раза! Телевизионное начальство не могло пройти мимо таких поразительных результатов – Кате предложили попробоваться на роль второй ведущей. Кастинг прошел успешно, Катю отправили на телевизионные курсы, а Сумароков оплатил ей занятия по сценической речи у известного театрального педагога. Уже через месяц она вела свою первую программу, а еще через три еженедельная передача полностью переключилась на благотворительную тематику. Изменилось и название ток-шоу, теперь оно, как и Катин фонд, называлось «Спасательный круг». Что было причиной Катиного успеха: ее удивительная красота, расчетливый ум, хлещущая через край энергия? Наверное, все вместе, но программа достаточно быстро переместилась в прайм-тайм и вот уже второй год уверенно там держалась.

Катиным ноу-хау стало: даже в самых тяжелых случаях давать только позитив. В программе не было места сюжетам о больных детях, нуждающихся в деньгах на лечение. Здесь рассказывалось только о людях, выздоровевших благодаря помощи фонда, о честных, самоотверженных докторах и о самих благотворителях. Говорить о том, сколько денег ты тратишь на благотворительность, неприлично, поэтому последние появлялись в студии инкогнито и в масках, и Катя расспрашивала их о причинах, по которым они занялись благотворительностью. Однажды героем программы стал очень популярный актер, который рассказал трагическую историю из жизни своей семьи. История была неизвестна широкой публике, но многие телезрители узнали актера. На следующий день все газеты только и обсуждали – было так задумано или актер засветился случайно.

После этого Катю вместе с программой пригласили на более популярный канал. Оказалось, что множество известных персон не прочь улучшить свою репутацию, «случайно» в ней засветившись. А наивным телезрителям понравилось играть в угадайку.

Сумароков изумлялся работоспособности жены, но ее успехи радовали его только поначалу. Катя уже не так зависела от него, как раньше, и у нее все меньше находилось для него времени. Глядя, как по утрам она на ходу пьет кофе, одновременно накладывая макияж и разговаривая по двум телефонам, он думал, что мечтал совсем не о такой жизни с ней.

Другим его разочарованием была Аня. В ней не присутствовало и десятой доли Катиной энергии и стремления к успеху. Училась она средне, все силы отдавала мужу и дому, а также по-прежнему раз в неделю ездила в больницу. Агриппина Максимовна умерла, заведующим стал Печиборщ, и Аня жаловалась, что он совершенно не способен разбираться в финансовых вопросах отделения.

Невольно сравнивая дочь и жену, Валентин каждый раз расстраивался. Лишь недавнее известие об Аниной беременности обрадовало его и снова сблизило с дочерью. Теперь он часто заезжал к Сотниковым после работы и, сидя в обнимку с Аней на диване, мечтал о внуке. Наверное, вспоминал те благословенные времена, когда его жена Соня носила под сердцем Аню…

Ни в какие гарнизоны его внук не поедет, решил Валентин Константинович, он достоин лучшей судьбы. Пусть Аня следует за мужем, если хочет, а малыш останется с ним. Сумароков был уверен, что на этот раз ему удастся настоять на своем.

– Ужинать будешь? – спросила Аня. – У меня все готово, только разогреть.

– Нет, спасибо. Я бы кофе выпила.

Витя молча отправился в кухню. Он сам не понимал, почему не любит Катю, ведь она ничего плохого ни ему, ни Ане не сделала. Но он использовал любой предлог, чтобы избавиться от ее общества, и Аня это знала.

Кухня, отделанная Аней в стиле «ретро», была любимым Витиным местом в квартире. Эти деревянные кухонные шкафы, чайник со свистком, шеренга баночек со специями и оранжевый абажур над столом олицетворяли для него слово «дом».

Когда кофе был готов, он перелил его в чашку и добавил на поднос стакан с клюквенным морсом, который Аня предпочитала всем другим напиткам.

– Иди скорее! – крикнула из комнаты жена. – «Спасательный круг» начинается.

Подруги сидели перед телевизором. Катя старалась всегда смотреть свои передачи, вот и сегодня примчалась со съемок к ним, поскольку домой к началу уже не успевала.

Сотников сел на ручку дивана рядом с женой и положил руку ей на плечо.

– Сегодня вас ждет сюрприз! – весело объявила Катя. – Гость программы – человек, которого вы оба знаете. Вообще-то он много странного наговорил, но молчу, сами увидите…

На экране появился профессор Колдунов – он со скучающим видом сидел за столом и ждал, пока Катя, расхаживая по студии, закончит перечислять его достижения. Теоретически Кате полагалось в этот момент уже сидеть напротив гостя, но выход юной красавицы в студию всегда вызывал ажиотаж у приглашенных зрителей мужского пола, поэтому его даже удлинили – перед тем как сесть за стол, Катя обходила студию и, обращаясь к приглашенным, доверительным тоном рассказывала о герое передачи.

Наконец она, одетая в черный английский костюм с белоснежной блузкой, села напротив Колдунова.

– Скажите, профессор, вам известна деятельность фонда «Спасательный круг»?

Ян Александрович откашлялся и сказал «да».

– К сожалению, до сих пор мы не сотрудничали, но я уверена, что база для такого сотрудничества есть. В вашей практике наверняка имелись случаи, когда для выздоровления больного требовалось привлечь значительные средства со стороны – ведь ни для кого не секрет, что страховая медицина пока не в состоянии справиться со всеми проблемами.

– Конечно, такие случаи в моей практике были, – устало сказал Колдунов. – Были и есть, причем с развитием медицины их становится все больше. Заболевания, раньше считавшиеся безнадежными, теперь могут быть излечены за счет применения дорогостоящих препаратов и технологий.

Катя на экране важно кивнула:

– В задачи нашего фонда как раз и входит денежное обеспечение подобных случаев. Вам ведь будет спокойнее работать, если вы будете знать, что можете при необходимости обратиться в «Спасательный круг»?

– Нет, не будет! – отрезал Ян Александрович, вызвав своим ответом шум в зале. – Мне не будет спокойнее, если я буду знать, что смогу вылечить больного только благодаря чьей-то, пусть и доброй, воле.

– Вы не верите в благотворительность? – удивленно спросила Катя.

– Верю. Наверное, ваш фонд кому-то помог. Но пропаганду благотворительности в нашей стране я на данный момент считаю вредной.

– Вы говорите парадоксальные вещи, профессор!

Катя на экране округлила глаза и всплеснула руками.

– Это только кажущийся парадокс! – Оседлав любимого конька, Колдунов почувствовал себя заметно увереннее. – Как вы назовете человека, который разорил вас, отнял деньги и крышу над головой, а через много лет, случайно встретив вас, бездомного и убогого, кинул вам пятачок? Я называю таких сентиментальными негодяями, а вы предлагаете мне считать их благотворителями.

– Но вы же не будете утверждать, что все обеспеченные люди – обязательно воры! Многие заработали свои состояния честным путем.

– Согласен. Впрочем, это не так уж и важно, честным или нечестным. Дело в другом. Вот ваш фонд называется «Спасательный круг». Знаете, зачем нужен настоящий спасательный круг?

– Разумеется. Его бросают, когда человек оказывается за бортом. В нашем случае – за бортом жизни…

– А представьте себе такую ситуацию, – нетерпеливо продолжил свою мысль Колдунов, – человек оказался за бортом, а экипаж отказывается бросить ему круг.

– Отказывается? Но почему?

– А просто потому, что капитану жалко его бросать, круг же денег стоит!

– Ну, такую ситуацию трудно представить. – Катя с сомнением покачала гладко причесанной головкой. – Ведь за это капитан пойдет под суд!

– Вам трудно представить себе такую ситуацию, но в медицине я наблюдаю ее каждый день. В нашей Конституции записано, что каждый гражданин имеет право на здоровье. Разумеется, государство не в силах сделать его молодым, красивым и здоровым, но, если он заболевает, оно обязано обеспечить ему полноценное лечение. Просто обязано! Но оно, как наш капитан, увиливает от своей обязанности любыми способами. Один из способов – переложить ее на благотворителей. Знаете, в старину пожертвования назывались доброхотными даяниями, от слов «добро» и «хотеть», то есть жертвователь хотел добра. А вдруг бы он расхотел? Вот я и спрашиваю, почему какой-то посторонний человек должен решать, жить моему больному или не жить? Дать или не дать ему то, что и так принадлежит ему по праву? А теперь представим себе обратную ситуацию. Государство говорит мне: уплати налоги. А я ему в ответ: что-то мне не хочется, да и денег мало. Ты попроси у кого-нибудь, кто побогаче, пусть он за меня заплатит, если ему захочется. А нет, значит, без налогов перебьешься. Но ведь за такой ответ меня в тюрьму посадят, правда?

В зале раздались аплодисменты.

– Мы продолжим разговор после короткой паузы, – сказала Катя на экране. – Пожалуйста, не переключайтесь!

– Пришлось раньше времени на рекламу уходить. – Катя на диване засмеялась. – А то бы он до такого договорился!

– Но он же прав! – горячо сказала Аня. – И ты сама это прекрасно понимаешь!

Катя грациозно потянулась.

– Слушай, я так сегодня устала, давай не будем спорить, а? Витенька, сваришь еще кофейку?

…Когда он вернулся с чашкой, передача продолжалась.

– Итак, профессор Колдунов считает пропаганду благотворительности вредной, – улыбнулась экранная Катя. – Но ведь она есть и в других странах. Что вы на это скажете, Ян Александрович?

– Повторю: спасение жизней должно осуществлять государство, а не группа частных лиц. В других странах, я имею в виду страны с развитым здравоохранением, благотворители не спасают от смерти, они лишь ускоряют процесс выздоровления, делают его приятнее, если хотите. И пожалуйста, не говорите мне про скудный бюджет! При разумном и честном управлении денег хватило бы на всех. Вот к этому и нужно призывать – к честности и справедливости. А пропаганда благотворительности говорит о том, что государство желает управлять не обществом свободных и сильных людей, а обществом попрошаек.

– Благодарю вас, профессор, за то, что нашли время прийти к нам и высказать свою точку зрения. Мне, да и многим гостям нашей студии она показалась странной. Возможно, вы измените ее, когда посмотрите следующий сюжет.

Сюжет был посвящен пятилетнему мальчику, который выписывался из детского онкологического центра. Ребенка, страдавшего редким заболеванием, вылечили на деньги фонда «Спасательный круг». С подарками и воздушными шарами его провожали всем центром.

– Там с Колдуновым был еще один кусок, – сказала Катя. – Про страховые компании. Он крыл их на чем свет стоит, в эфир это было невозможно пустить. Но на сайте я ролик целиком поместила.

Она взяла пульт и выключила телевизор.

– Все, ребятки, я поехала, у меня еще дел куча. Может, завтра опять в вашем районе окажусь. Чао-чао. – Она вытянула руку и дважды сжала-разжала ладонь – как делала, прощаясь со зрителями в студии.

Когда дверь за ней закрылась, Сотников со вздохом облегчения обнял и поцеловал жену.

– Я тебя люблю, – прошептал он ей на ухо.

– Я тоже. – Аня деловито чмокнула его в нос. – Собирайся на пробежку.

Ежевечерние пробежки давно стали семейной традицией Сотниковых. Вообще Аня много тренировалась, в последнее время ее результаты в биатлоне росли, и тренер, узнав о ее беременности, очень огорчился.

– Слушай, может, тебе уже нельзя бегать, а? – спросил Витя. – Вдруг это повредит маленькому?

– Не повредит, я с врачом посоветовалась. Мои умеренные физические нагрузки ему даже полезны, он больше кислорода получает.

– Все-то ты у меня знаешь! – Виктор еще раз поцеловал жену и пошел переодеваться в спортивный костюм.

Лада смотрела «Спасательный круг», держа на руках трехлетнюю дочку Лизочку. На свое маленькое чудо она нарадоваться не могла!

Олег жил у нее уже давно, его переселение произошло как-то само собой, постепенно. Ладина работа в клинике отнимала у нее все больше времени и сил, и он взял на себя значительную часть хозяйственных забот – занимался мелким ремонтом, покупал продукты, иногда даже готовил еду, если Лада не успевала. В квартире появлялись все новые и новые его вещи, и настал момент, когда они стали просыпаться вместе каждое утро.

Узнав о своей беременности, Лада крепко задумалась. Первая беременность, ей уже сорок… Если она решит рожать, неизвестно, как отнесется к этому Розенберг, а терять работу очень не хотелось. К тому же по статусу ей предстояло стать матерью-одиночкой… Олег регулярно убеждал ее узаконить отношения, и каждый раз она просила его повременить. Она по-прежнему мечтала о Валентине, и, по ее представлениям, развязка уже была близка. Изредка бывая у Сумароковых, она видела, что фактически каждый из супругов живет своей жизнью.

«Наверное, они по-прежнему спят вместе, – думала она, – но что-то я не вижу больше тех пылких взглядов, какие раньше он бросал на свою Катю. Если мужчину и женщину связывает только постель, это не может тянуться долго».

Как Сумароков отнесется к ее возможному материнству – об этом можно было только гадать. «Но когда он наконец поймет, что я – его судьба, неужели ему помешает мой ребенок? – убеждала она себя. – Неизвестно, смогу ли я родить снова, а без детей в доме пусто, мне ли не знать…»

Она решила посоветоваться с Розенбергом.

Яков Михайлович не пришел в восторг от ее новости. Он мрачно поинтересовался, сколько времени она собирается сидеть дома. «Не больше трех месяцев, – быстро сказала Лада. – Если, конечно, все будет нормально». Розенберг окинул ее скептическим взглядом, хмыкнул и посоветовал уже сейчас искать хорошую няню. «И обеспечь мне человека, который заменит тебя в клинике, – добавил он. – Без этого не отпущу, будешь рожать на рабочем месте». Про отца ребенка он даже не спросил.

Зато самого Олега известие просто потрясло! Он готов был носить Ладу на руках и исполнять любой ее каприз. Он сразу развелся с женой, хотя так и не дождался Ладиного согласия выйти за него замуж. Ладе он сказал, что жена отнеслась к разводу совершенно равнодушно.

Лиза родилась крепкая, здоровенькая. Олег был просто на седьмом небе от счастья!

И отцом он оказался прекрасным, заботливым. С первого дня сам вставал по ночам к малютке.

Когда Лизе исполнилось три месяца, Лада вышла на работу, как и обещала Розенбергу. Пришлось взять няню. По утрам Олег отвозил Ладу в клинику, днем забирал домой, чтобы она покормила дочь, и доставлял обратно на службу. Вечером привозил, а сам отправлялся бомбить. Так они прожили первый год, потом Олег устроился на постоянную работу в такси.

Лада горько думала, что с ним Сумароковы обошлись так же небрежно, как с ней, – рассчитав Олега, Валентин ради него пальцем о палец не ударил, правда, обещал дать рекомендации.

А вообще, грех ей было жаловаться – после рождения Лизы Лада жила такой насыщенной жизнью, как никогда раньше.

«Давно нужно было родить, – думала она сердито, – сразу, как только Валентин связался с Соней. Выйти замуж и родить. Столько времени потеряно! Я, идиотка, ждала его, как ночью ждут на пустой остановке автобус. Чтобы этот автобус привез меня к счастью. Дура, пешком надо было идти. Если бы Валентин меня захотел, никакие мужья и дети ему бы не помешали!»

Она по-прежнему скрывала от Сумарокова, что живет с его бывшим шофером. Сказала, что родила дочь «для себя», годы-то идут… Чтобы тайна не раскрылась, Лада перестала приглашать Валентина и Аню к себе, да те и не напрашивались. На рождение Лизы они прислали цветы, огромную корзину фруктов и пакет с приданым для дочери. Потом общение свелось к телефонным разговорам. С такой дистанции трудно было отслеживать, как обстоят дела в семейной жизни Сумароковых, но Лада не теряла надежды. Она по-прежнему была уверена, что этому браку вот-вот придет конец.

И тогда… Она ни на секунду не задумывалась о том, что ей придется выгнать из дома мужчину, который заботился о ней все эти годы, отлучить от ребенка любящего отца и разрушить мир доверившегося ей человека. Она была уверена, что сделает это без колебаний. Наверное, поэтому она не позволяла себе лишний раз высказать свое недовольство каким-нибудь поступком Олега. Она относилась к нему как к несерьезному, временному спутнику, так стоит ли копья ломать?

…Соскочив с маминых колен, Лиза занялась новым конструктором. Через минуту это занятие поглотило ее целиком. Полюбовавшись дочкой, Лада подошла к телефону и сняла трубку.

– Здравствуй, Анюта! Ты видела передачу? – спросила она легким тоном. – Ян Александрович в своем репертуаре. К старости он становится таким желчным!

Истинной целью ее расспросов был не Колдунов, а Катя.

– Это он еще не старался, – засмеялась Аня.

– А Катя молодец!

– Да, она хорошо держится на экране.

Анин голос звучал спокойно, значит, на текущий момент у Сумароковых ничего особенного не происходит. Что ж, подождем еще…

– А как ты поживаешь? Как себя чувствуешь?

Аня принялась рассказывать. Забеременев, она снова потянулась к Ладе, часто звонила, приглашала в гости, иногда выражала желание приехать сама, и Ладе приходилось выдумывать причины, по которым она не может ее принять.

«Наверное, так всегда бывает, – думала Лада, слушая Анин подробный рассказ. – С родными детьми ведь то же самое. Дети сначала зависят от нас, они все время рядом с нами, а потом, когда приходит пора им устраивать собственную жизнь, они отдаляются, отгораживаются, потому что хотят все решать самостоятельно. Но когда они поймут, что достигли независимости и мы их свободе не помеха, снова тянутся к нам, но уже на равных, как друзья. И доверяют нам настолько, что даже готовы принимать от нас советы. Дети – как маятник, нужно его оттолкнуть, если хочешь, чтобы он к тебе приблизился».

– Тебе надо срочно что-то решать с посещениями больницы, – сказала она, когда Аня закончила.

– Что ты имеешь в виду?

– Да тебе нельзя больше туда ездить, голова садовая. Ты же беременна!

– Ладочка, но как же быть? Витя не может, у него госэкзамены на носу.

– Катя не хочет этим заняться?

– Что ты, ей некогда!

– Ну да! Она же облагодетельствует целый мир, где там думать о каком-то жалком отделении!

– Зачем ты так? Сама видишь, она добилась серьезных результатов. Фонд действительно работает. Слушай, а ты не могла бы меня на время заменить? Я понимаю, что у тебя Лизочка, но ведь это только раз в неделю… И потом, у тебя такой опыт, тебе много времени не понадобится.

– Неожиданное предложение, – пробормотала она.

На самом деле это предложение было очень кстати. Ведь ей придется держать еженедельный отчет перед Валентином. Она будет в курсе всего, что происходит в семье, и сумеет оказаться в нужное время в нужном месте!

– Ладочка, я прошу тебя, ведь, кроме тебя, правда некому! – продолжала уговаривать Аня.

– Ну, если уж совсем некому…