Глава третья
КОНГРЕСС КАК СРЕДСТВО ВРЕМЯПРОВОЖДЕНИЯ
12. Гретхен и Кафка
В посольстве ничего не изменилось, та же энциклопедия в холле, те же скучающие дипломаты. Лев предусмотрительно отбыл в отпуск. Уехала с мужем и Лиза.
Вечером в день прилета нас собрали на совещание в кабинете посла. Сначала говорил министр, потом посол. После совещания меня подозвал министр:
– Ты ведь оттуда? – он указал пальцем почему-то в потолок, будто я прибыл с того света.
Я решил его не переубеждать:
– Оттуда.
– Если что, действуй по своему усмотрению.
Я согласился. Он продолжал:
– Но люди у меня в делегации проверенные. Лесники.
На следующее утро вся делегация, кроме министра, собралась в номере Дыгаева. Тот достал три бутылки водки. Только разлили спиртное по гостиничным стаканам, как открылась дверь, и на пороге появился сам министр. Все застыли со стаканами в руках.
Министр, седовласый детина ростом под два метра и весом под сто килограммов, взял один стакан, понюхал и громовым голосом прорычал:
– Утром?! Водку?! Стаканами?!
Мы молчали.
– Наливайте.
Ему тут же налили стакан, хотели предложить закуску, малосольный огурец. От огурца он отказался:
– Здоровье не позволяет.
И залпом выпил стакан.
Начались разговоры. В основном о делах министерства. В маленьком номере стало жарко. Я вышел в коридор, спустился в регистратуру.
– Кто проживает в соседнем со мной номере? – спросил я.
– Мадам Алис Шабо, эксперт, Франция.
Я поблагодарил и поднялся в бар; заказал пива и с кружкой в руках направился к столику.
– Рада вас видеть.
Предо мной стояла Алис.
– Вы пьете пиво. Нет, в вас определенно есть что-то от немецкого ювелира.
На ней были пестрая желтая кофточка, длинная красная юбка и черные туфли на каблуках.
– А вы похожи на баварскую Гретхен. Но для того, чтобы вы стали похожи на настоящую Гретхен, вам нужно будет снять перстень из аметиста. Кстати, аметист – это камень людей, склонных к сумасбродным поступкам.
– Я не склонна к сумасбродным поступкам.
– Неправда. Когда вы обратите внимание на то, что вы одеты в цвета немецкого флага, только наоборот: черный цвет должен быть вверху, вы попросите, чтобы я исправил положение.
– То есть я должна вас попросить поставить меня ногами вверх. Вам не кажется, что этого не стоит делать в зале?
– Желания посылаются нам сверху, а человек сам определяет место, где они могут быть выполнены.
– Это опять Лютер?
– Нет, мадам. Это Кафка.
– Разумеется. Лютер вряд ли мог порекомендовать мужчине отвести женщину в свой номер и там поставить вверх ногами. Как вам понравился ваш номер? Я хотела заказать вам сьют с салоном. Надеялась, что вы пригласите меня выпить кофе. Но, увы, ваша сторона сьют не оплатила.
– Но у вас сьют?
– Да.
– Так пригласите меня.
– Это невозможно. Одно дело, когда мужчина приглашает даму к себе в номер и она приходит. Это frivolité aléatoire (случайное легкомыслие). Но когда приглашает дама. Это frivolité préméditée (легкомыслие с заранее обдуманными целями).
– Правила морали не действуют во время войны, мадам. А наши страны находятся в состоянии войны друг с другом, пусть холодной, но войны. Поэтому мой визит к вам можно рассматривать как визит парламентера. Я приду в восемь.
– В девять. И на всякий случай я сниму аметист.
– В восемь. Парламентеры народ очень нетерпеливый.
– В девять. И хочу вас предупредить: я буду одета так, что у вас не найдется повода поставить меня вверх ногами.
– В восемь. Кто приходит рано, тот уходит поздно.
– Это явно не Кафка. Это Лафонтен?
– Увы, нет. Песталоцци.
– Кто?
– Песталоцци. Швейцарский философ времен…
– Ладно. Приходите в восемь.
13. Как брать Бастилию
Я долго стоял перед прилавком в винном отделе, не мог решить, какое покупать вино: белое или красное. Потом купил бутылку красного «Шатонеф-дю-Пап», попросил положить ее в красивый пакет, вернулся в отель, поднялся на седьмой этаж, остановился у двери Алис и стал ждать, когда стоящие в углу коридора старинные стенные часы пробьют восемь. На восьмом ударе я постучал. Мадам открыла дверь.
– Заходите.
Ее номер существенно отличался от моего, в нем было две комнаты: салон и спальня. Салон предназначался для деловых встреч: строгие темно-серые кресла, письменный стол, холодильник, у подоконника столик с кофеваркой и набором стаканов. Кассетный магнитофон на письменном столе, конечно, входил в опись отеля, но разбросанные рядом кассеты: Брассенс, Баррьер, Джонни Холлидей, кассета с Эйфелевой башней «Vive la France» несомненно принадлежали мадам. Горела только маленькая лампочка на столике между креслами.
– В моем возрасте лучше всего принимать мужчин в плохо освещенном помещении, – приветствовала меня Алис. На ней был строгий вечерний костюм, в руках она держала коробку конфет.
Я протянул пакет с бутылкой:
– Дарить француженке вино так же трудно, как дарить индуске слона.
– Но вы должны признать, что бутылка вина стоит дешевле, чем слон. Хотя иная бутылка перетянет стадо слонов.
Она вынула бутылку из пакета:
– Châteauneuf-du-Pape. Domaine Roger Perrin! Вы ясновидец или шпион. Я родилась в Сорге, это на полпути между Авиньоном и Шатонеф-дю-Пап. Я знакома с Роже Перреном. Мой отец хорошо знал тестя нынешнего владельца виноградников.
– Я не ясновидец и не шпион. Я ювелир из Гамбурга. Я подумал, что цвет этого вина, цвет зрелого граната, подойдет к вашему бирюзовому колье.
– Вино в душе, это, конечно, романтично. Но у меня нет бирюзового колье, оно слишком дорого. Более того, я забыла в Париже кольцо с топазом, а этот камень придает женщинам красоту.
– Так говорит энциклопедия камней. Кстати, топаз, кроме всего, камень следователей и тайных агентов.
– У Маты Хари был перстень с топазом?
– Увы, нет. Она предпочитала бриллианты и, как вы знаете, плохо кончила. Вообще вы, французы, к женщинам относитесь плохо. Мату Хари расстреляли. Жанну д'Арк вообще заживо сожгли на костре.
– Но чтобы освободить девицу непримерного поведения по имени Нини По-д’Шьен, мы взяли Бастилию и устроили революцию.
Я повертел кассету «Vive la France», нашел песню Аристида Брюана. «À la Bastille». Когда-то во время московского фестиваля мы пели эту песню. В конце припева мальчишки спрашивали: «Кого мы любим?» Девчонки отвечали: «Нини По-д’Шьен». Мальчишки спрашивали: «Где она?» Девчонки отвечали: «В Бастилии». Потом все кричали: «На Бастилию!» И начиналось взятие Бастилии…
– Давайте выпьем за Бастилию. У каждого в жизни бывает Бастилия, которую он хочет взять.
Я вставил кассету в кассетник. «À la Bastille», – запел Брюан, и я начал ему подпевать:
– À la Bastille! On aime bien Nini Peau d'chien. Elle est si bonne et si gentille! (На Бастилию. Мы любим Нини-по-д’шьен. Она красива и мила.)
Потом выключил магнитофон и, как тогда во время фестиваля, спросил:
– On aime bien, qui ça?
Алис засмеялась:
– Это напоминает мне студенческие годы!
И ответила:
– Nini Peau d'chien.
– Où ça?
– À la Bastille.
И в этот момент погасла единственная лампочка в салоне. Стало темно. Я разозлился:
– Не дали взять Бастилию!
Алис встала с кресла:
– Надо посмотреть, есть ли свет в спальне.
В спальне света не было тоже.
– Ваши спецслужбы нарочно выключили свет? – спросила Алис.
– Конечно. – Я подошел к окну. – Только они перестарались. Свет погас во всем городе.
– Бог мой. Если я не уступлю, они погасят свет во всей Африке!
Мы не заметили, и когда свет снова зажегся, и когда потом опять стало темно.
– Здесь такое часто бывает, – объяснила Алис. – Африка.
* * *
На следующий день в перерыве между заседаниями я подошел к Алис:
– Сегодня ты придешь ко мне.
Она широко раскрыла глаза:
– Ты с ума сошел! К мужчине в номер! За кого ты меня принимаешь?
– Но… – начал было я.
– Мы на конгрессе по ценным породам древесины, а не по обустройству ночных клубов.
– Я не знаю, интересуются ли владельцы ночных клубов древесиной, но специалисты по ценным породам деревьев иногда посещают ночные клубы.
– И все-таки я консервативна. Жду тебя у себя в номере. И скажи своим спецслужбам, что уже не надо выключать свет в городе. Снова будем петь «À la Bastille»?
– Нет, теперь мы перейдем на варьете. Я видел у тебя кассету Джонни Холлидея. «Que je t'aime». Очень ритмично и очень агрессивно. Quand l'ombre et la lumière dessinent sur ton corps… (Когда тень и свет рисуют на твоем теле).
– Прекрати!
– Des montagnes, des forêts et des îles aux trésors. (Горы, леса и острова, где зарыты сокровища).
– Прекрати!
– Que je t'aime, que je t'aime, que je t'aime! (Как я люблю тебя! Как я люблю тебя).
– Если ты не прекратишь, я тебя силой отведу в свой номер прямо сейчас.
С того дня после первого заседания мы шли в ее номер. После ужина тоже.
* * *
Первой уехала Алис. Даже не попрощавшись. А я остался еще на два дня. Меня снова пригласил гостеприимный торгпред. Пригласили и Котомцева, тот играл на пианино всё, что мы просили.
