9
Бац!
Я куда-то провалился и очнулся уже в сугробе.
— Тьфу ты! — с досадой буркнул я, еще не до конца придя в себя после падения.
«Только не паниковать!» — приказал я себе. И для начала огляделся.
Оказалось, что я упал в какую-то глубокую расселину.
Окруженный узкими стенами голубоватого льда, я сидел в сугробе и дрожал от холода.
Я поднялся и посмотрел вверх. Глубина расселины была по меньшей мере футов двадцать. В отчаянии я стал руками искать выемки в ледяных стенах. Ухватившись за выступ на скале, я попытался подтянуться, чтобы вскарабкаться наверх.
Я поднялся на пару футов. Вдруг моя рука соскользнула, и я опять свалился на дно. Я сделал еще одну попытку. Но лед был такой скользкий!
Как же мне выбраться отсюда?
Где папа и Николь? Приложив к лицу рукавицы, я пытался согреть щеки. Почему они не идут меня выручать? Я же здесь замерзну!
Над ямой расселины показалось лицо Николь. Никогда я в жизни не был так рад ее видеть!
— Джордан, как ты там?
— Вытащите меня отсюда! — закричал я.
— Не волнуйся, — успокоила она меня. — Папа уже идет.
Я прислонился к стене. Солнечный свет не проникал на дно расселины. Пальцы на ногах я уже не чувствовал. Они просто окоченели! Я начал прыгать на месте, чтобы согреться.
Через несколько минут послышался папин голос:
— Джордан, ты не ушибся?
— Нет, папа, — крикнул я.
Папа, Николь и Артур смотрели на меня сверху.
— Артур сейчас спустит веревку, — сообщил папа. — Держись за неё, и мы тебя вытащим.
Я отступил в сторону, пока Артур спускал веревку с узлами в расселину. Я схватился за нее руками в рукавицах.
— Поднимаю! — прокричал Артур.
Папа и Артур потянули за веревку. Я повис над расселиной, пытаясь ногами нащупать опору на ледяной стене. Веревка выскальзывала из рук. Я ухватился за нее еще крепче.
— Держись, Джордан! — крикнул папа.
Они снова начали тянуть. Я до боли в руках вцепился в веревку. Наверху сильно дернули.
— А-а-а! — закричал я. — Осторожней! Вскоре папа с Артуром подняли меня до верха расселины.
Но я не мог им помочь — мои подошвы скользили по ледяной стене. Тогда папа и Артур взяли меня под руки с обеих сторон и вытащили из ямы.
Я совсем обессилел и лег на снег. Папа ощупал мои руки и ноги, чтобы убедиться, что у меня нет растяжений и переломов.
— С тобой точно все в порядке? — спросил он.
Я кивнул.
— Не стоило оставлять детей без присмотра, — ворчал Артур. — Снег не такой твердый, как кажется. Если бы мы не видели, где ты упал, мы бы тебя никогда не нашли.
— Мы должны быть более осторожны, — согласился папа. — Я хочу, чтобы вы оба шли рядом с санями.
Он перегнулся через край расселины и сделал снимок.
Я поднялся и отряхнул штаны от снега.
— Уж теперь-то я буду смотреть в оба, — пообещал я.
— Ну, вот и отлично! — сказал папа.
— Пора двигаться дальше, — сказал Артур.
Мы снова пошли по снегу. Я всего лишь разок толкнул Николь, и она толкнула меня в ответ. Но вообще-то мы стали вести себя намного тише. Никому из нас не хотелось замерзнуть на дне какого-нибудь снежного колодца.
По пути папа фотографировал все подряд.
— Далеко еще до хижины? — спросил он у Артура.
— Еще пара миль, — ответил тот и показал на гряду высоких гор вдалеке. — Видите покрытые снегом горы милях в десяти отсюда? Это то место, где в последний раз видели монстра.
«Снежного человека видели возле этой снежной гряды, — думал я. — Где же он сейчас? Видит ли он, что мы идем? Может быть, он притаился где-то рядом и наблюдает за нами?»
Всю дорогу я глаз не сводил с заснеженных гор. Когда мы приблизились, они оказались выше, чем нам представлялось издалека. На скалистых склонах росли сосны, кое-где лежали большие валуны.
Примерно через час на расстоянии мили от нас появилось крохотное бурое пятнышко.
— Это — заброшенная охотничья хижина. Здесь мы остановимся на ночлег, — пояснил папа. Он потер руки в перчатках одну о другую и добавил: — Как хорошо посидеть у огня.
Я тоже похлопал рукавицами, чтобы согреть руки.
— Скорей бы! — вздохнул я. — Сейчас, наверно, минус две тысячи градусов!
— На самом деле не больше минус двадцати пяти, — не упустила случая блеснуть эрудицией Николь. — Это нормальная температура для этого региона в это время года.
— Спасибо нашим синоптикам, — пошутил я. — А теперь — о спорте. Артур?
Артур почесал бороду. Я решил, что он не понял шутки. Он немного отстал от нас, чтобы укрепить поклажу в задней части саней. Папа повернулся и сфотографировал его.
— Когда мы доберемся до хижины, я сделаю несколько снимков ландшафта. Потом, наверно, сниму и саму хижину. А потом — все на боковую. Завтра у нас будет тяжелый день.
Когда мы подошли к хижине, было уже восемь часов вечера.
— Очень долго добирались, — проворчал Артур. — Из города мы вышли после обеда. Дорога должна была занять не больше пяти часов. Ребята попали в историю, и это нас задержало.
Папа, отойдя на несколько шагов, снимал Артура, пока тот говорил.
— Мистер Блейк, вы меня слышите? — недовольно спросил Артур. — Хватит меня фотографировать!
— Что? — переспросил папа. Он опустил камеру, и она повисла у него на шее. — Ах, да — дети. Они, наверное, проголодались.
Я осмотрел хижину. Это не заняло много времени. Внутри маленькой деревянной лачуги не было ничего, кроме печки-буржуйки и пары провалившихся раскладушек.
— А почему в хижине так мало вещей? — спросила Николь.
— Охотники здесь больше не останавливаются, — объяснил Артур. — Они боятся монстра.
Мне не понравилось то, что я услышал. Я посмотрел на Николь. Она отвела глаза.
Артур оставил собак в пристройке снаружи. Пристройка представляла собой сарай, примыкавший к задней стене хижины.
На полу сарая для собак была постелена солома. В углу я увидел старые заржавевшие сани.
Артур разжег огонь и стал готовить ужин.
— Завтра мы начнем искать этого монстра, — объявил папа. — Нам нужно хорошо выспаться.
После ужина мы залезли в спальные мешки. Я долго не мог заснуть, вслушиваясь в завывания ветра. Может быть, я услышу тяжелые шаги ужасного снежного человека.
— Отстань, Николь!
Сестра повернулась в своем спальнике и толкнула меня локтем в бок. Я отпихнул ее руку и забрался глубже в свой сухой, теплый мешок.
Николь открыла глаза. Яркий утренний свет проникал в хижину.
— Я скоро вернусь и приготовлю завтрак, дети, — сказал папа.
Он сидел на стуле и зашнуровывал свои снегоходы.
— Сначала я должен проверить собак. Артур ушел кормить их несколько минут назад.
Он поднялся и вышел на улицу. Я потер свой замерзший нос. За ночь огонь в печке погас. Никто его пока что не разжег.
Я заставил себя выбраться из спальника и быстренько натянул на себя одежду. Николь тоже начала одеваться.
— Интересно, есть ли в этой дыре горячий душ? — вслух поинтересовался я.
Николь ухмыльнулась.
— Ты сам прекрасно знаешь, что здесь нет никакого душа, Джордан.
— Ого. Это невероятно! — донесся снаружи папин крик.
Я сунул ноги в ботинки и выскочил за дверь. Николь — тут же за мной.
Папа стоял в стороне от хижины и с удивлением разглядывал что-то на снегу.
Я подошел к папе и увидел глубокие следы. Огромные следы. Невероятно большие следы.
Такие гигантские, что оставить их мог только монстр.
