Не зазеркалье, но застенки
В просторной квадратной комнате с допотопной мебелью, куда меня оттеснила «бабулька», сидел на стуле, оседлав его, водитель «ауди». Я узнала его по крепкой набыченной шее и короткой стрижке.
Крепыш схватил меня за плечо и, прихватив добрый кусок фальшивой кроличьей шубки, втолкнул в комнату. Замахнулся, собираясь дать оплеуху для острастки, но его остановил водила:
– Ша, Митя. Не порть девочке вывеску.
В его губах мелькала зажатая зубочистка. Слова он цедил лениво и медленно, но Митя не ослушался. Толкнул меня на потертый продавленный диван и встал, нависая сверху, как поднявшийся на дыбы «фольксваген» – «жук».
Зубочистка порхала из одного уголка рта в другой, гипнотизировала. Войдя в эту жуткую комнату, я так и не сказала ни слова.
Только думала. Суматошно и бестолково.
Крепыш звонил кому-то, когда шел от магазина до машины. Меня, точнее автомобиль «не пальцем деланного» шофера, он, судя по всему, засек. И дал команду «бабке» – выйди, проверь, кого везем. «Бабуля» вышла и ловко заманила в западню Алису-простофилю.
Пока по «бабуле» МХАТ рыдает!
Совсем как надзирательница из фильмов про гестапо, она стояла, опираясь спиной о дверной косяк, и буравила затылок взглядом, от которого мурашки ползли вниз до копчика. «Налетчица-наводчица»… Содержательница притона и верная подруга медвежатника… Сколько она берет за постой?..
В голову лезла подобная чепуха, и я цеплялась за нее, чтобы не грохнуться в обморок.
(Интересно, а как бы повела себя Алла?..
Уж она бы точно не растерялась! Села бы вольно, оголила бы стройное бедро – она б и в магазин за дрожжами в мини-юбке и сапогах на шпильках пошлепала! – и соблазнила бы «фольксваген» и типа с зубочисткой…)
– Ну? – тихо сказал бритоголовый. – В молчанку играть будем?
Я вытаращила глаза, крепыш замахнулся:
– А ну побулькай, молотилка: где Наташка?!
Весомый шлепок по затылку очистил голову от чепухи.
Мысли засновали бойко и деловито. Мне только что дали главную зацепку: девушку, погибшую на остановке, звали Наталья!!!
Я вжала голову в плечи, облизала губы и чужим, дрожащим и хриплым голосом проскулила:
– Не бейте! Я ее сестра!!
– Сестра? – Водитель, не меняя позы, метнул взгляд на крепыша.
– Да не было у нее никакой сестры! – завопил Митя, пугая меня вытаращенными бесноватыми глазами.
– А я двоюродная!! Меня Алиса зовут!!
Водитель вынул зубочистку, покрутил ее в пальцах, раздумывая над чем-то, и, судя по тому, что думать ему никто не мешал, я догадалась, что этот тип здесь главный.
Тип, глядя больше на тонкую игрушку в руках, чем на меня, проговорил чуть слышно, как будто для себя:
– И откуда же ты взялась, Алиса?
– Наташка меня к Вяземским отправила, – опустив лицо вниз, буркнула я.
– Зачем? – монотонно выговорил бандит.
– Она под машину попала, нога плохо двигалась. Куда в таком виде горничной наниматься? Вот она и позвонила мне. Иди, говорит, Алиска, устраивайся на работу. Момент упустим, потом фиг в этот дом попадем.
– Так и сказала? – поднимаясь со стула, спросил бритоголовый.
– Ну, так и сказала, – пожала я плечами. – Мы иногда вместе работаем.
Мужики переглянулись. Старший подошел к окну и выглянул во двор. Вероятно, девушка Наташа была еще той штучкой. И работала давно, упорно, скорее всего, не только с этой бандой. Потому что пока моя ложь сильных сомнений не вызвала.
Водитель вернулся, вновь оседлал стул и посмотрел на меня пытливо и пристально:
– Ну давай, девочка, рассказывай, чего вы там с Наташкой намутили?..
– Да не верю я ей, Маркел! – разгорячился за моей спиной крепыш. – Гонит она! – И собрался вновь двинуть мне по шее.
– Ша, Митя, дай девочке немного пошуршать.
Я испуганно съежилась, но, приободренная Маркелом, постаралась расправить плечи, поправила сбившийся от трепки шарфик и пустилась врать.
(Тонны прочитанных книг и усвоенных сюжетов стояли за моей спиной. Читая «Графа Монте-Кристо», я закрывала книгу на самом интересном месте и думала: а как бы поступила я? Как наказала бы врагов и предателей, какую бы казнь им изобрела?
Увлеченная «Всадником без головы», я останавливалась на месте суда и представляла, как гордый мустангер мог бы оправдаться, не подвергая честь возлюбленной опасности.
Работая над собственным романом, я не успокаивалась на первой же придуманной сюжетной линии, а размышляла, как обострить ситуацию, как сделать интереснее.
И вот одним из этих вариантов был финт с сестрой. Не близнецом, конечно, – это уже совсем бразильское «мыло», – но с сестрой двоюродной, очень похожей…
Получалось, что теперь на моей стороне стояли прочитанные книги и размышления.
На стороне бандитов оставались опыт и знание материала.)
– Наташка позвонила и вызвала меня в больницу. Дала паспорт, назвала адрес и сказала: устраивайся горничной, жди меня.
– Какой паспорт она тебе дала? – перебил меня Маркел.
– На имя Алины Копыловой, – без запиночки отбарабанила я.
– А почему ты назвалась Алисой? – прищурился главарь.
Я опустила глазки и плаксиво пожаловалась:
– Да перепутала в горячке! Свое имя и чужое!
Они ж похожи… Назвалась, а потом уже поздно было. Пришлось отдавать свой паспорт, а там никто и внимания не обратил, что фамилия другая… Или, может быть, решили, что хозяйка имена перепутала?
– Складно чешешь, – одобрил Маркел. – Дальше? – Я хлопнула ресницами и шмыгнула носом. – Дальше?! – прикрикнул он.
– Наташка сказала: уберешь горничную из своей смены и пристроишь меня на ее место…
– И!.. – подстегнул Маркел.
– Я и убрала! Дала «инсулин», та… откинулась.
– Во намутили дуры! – разозленно буркнул крепыш.
– И где теперь Наташка? – не обращая внимания на высказывания подельника, продолжил Маркел.
– Не знаю, – насупилась я. – На место горничной взяли другую девушку, Свету. Она чья-то там родственница…
– А ты?
– А я что? На меня хозяйский сынок глаз положил…
Гестаповская «бабулька» – надзирательница, не так давно переставшая полировать спиной косяк и обосновавшаяся у наблюдательного поста возле окна, перекинула голову через плечо, оценивающе посмотрела на мою трясущуюся фигуру и гадко хмыкнула.
Маркел задумчиво побарабанил пальцами по спинке стула, достал из кармана брюк мобильный телефон, но звонить не стал. Зажал его в руке и резко выбросил вопрос:
– А за нами чего потащилась?
– Да кинет меня Наташка! – горько воскликнула я. – Как только деньги получит, так сразу и кинет!
– Какие деньги? – изображая непонимание, прищурился Маркел.
– За ребенка! Она сказала: надо вам долю отдать… А я ей не верю! Она деньги получит и подорвется! А я… А меня вам оставит! – И добавила грустно: – Я ее знаю…
– Во б… – длинно и матерно выругался Митя. – Точно подорвется! Всех на динамо поставит и кинет! Давно чую – мутит девка!
– Угу, – всхлипнула я и опустила голову. – Вот я и решила, лучше с вами напрямую договориться.
– Так что же не стала договариваться? – сделался очень внимательным Маркел. – Прямо там, в аптеке…
– Так испугалась.
– А кому сейчас звонить пошла?
– Наташке, – тихо-тихо призналась я. – Хотела условие поставить – или она меня с вами сводит, и мы договариваемся, или я сама… пойду. Она в последнее время что-то чудить стала…
– Заметили, – разглядывая меня пристально, прищурился старшина бандитов. – А ты сама нам по телефону никаких эсэмэсок не отправляла?
Вот он, самый тонкий момент разговора. Я совершенно ничего не знала о том, как получился телефонный прокол. Мне на ходу приходилось исправлять ошибки комитетчиков, задававших в переписке не те вопросы. Приходилось изобретать оправдания, выдумывать небылицы и на голубом глазу валить все на хитрющую «сестрицу».
– Не отправляла я ничего, – ответила, изображая испуг. – Сам подумай, с вами только Наташка связывалась. Если бы я могла с вами поговорить раньше, разве потащилась бы сюда?
– Не потащилась бы, – вглядываясь в меня, как в поддельную купюру, согласился Маркел, а Митяй вредно прогнусавил:
– Я говорил, Маркел, предупреждал – мутит сука! Мудрит чего-то!
Маркел вытянул губы, подобрал подбородок и, наконец, вспомнил о мобильном телефоне. Нажал на несколько кнопок и сказал в трубку:
– Это я. Тут у нас одна «сестрица» нарисовалась…
Говоря все это, он поднялся с оседланного стула и перешел в смежную комнату, плотно прикрыв за собой дверь.
А я вдруг поняла, откуда взялось мучившее меня с самого начала определенное несообразие. Ни один из этой компании не выглядел шибко умным товарищем. Не монтировалась их серая внешность и узкие лбы с серьезной киллерской организацией. Даже Маркел с его гипнотизирующей зубочисткой и толковыми вопросами не тянул на личность, изобретавшую многоходовые комбинации с убийством, замаскированным под несчастный случай или смерть от естественных причин. Масштаб не тот, подобные убийства – высший пилотаж.
Теперь, после ухода Маркела, многое становилось понятно. Только сейчас, узнав от меня, что именно произошло в Непонятном Доме, откуда взялись нестыковки с именами, он пошел докладывать начальству. Мозговой центр преступной группировки находился не в этой комнате.
Это обнадеживало.
Крепыш Митя подошел к гестаповке, наблюдающей за улицей, и громко зашептал ей в ухо:
– Прав был Иван! Эта сука нас подставить решила! Сама все деньги заграбастает, ноги подошьет, а нас мильтонам сдаст! Со всеми потрохами, чтоб не догнали!
– Тихо, Митя! – прикрикнула «бабка» и оглянулась на меня.
Я сидела вся из себя приличная, девочка-одуванчик. Но все мотала на ус. Точнее, на тычинку.
Маркел вернулся в комнату и оседлал стул.
– Так, слушай сюда, – сказал он весьма строго. – Что тебе в последний раз говорила Наташка?
– Ничего, – пожала я плечами. – Сидеть тихо. Ждать команды.
– Какой команды? – въедливо поинтересовался бандит.
– На Артема.
– А разве она тебе не сказала, что заказ отменен?
– Нет, – вроде бы опешила я.
– Значит – не сказала? – уточнил он.
– Нет! Да и зачем? Артем-то при смерти.
– А если выживет?
– А если выживет, – я опустила глаза, – тогда бы… я его… или Наташка б подписалась…
– Понятно. Ребенок – наследник, деньги в кубышку. Звони Наташке.
– Зачем?! – совершенно натурально перепугалась я. Где я возьму для них натурально живую «сестрицу»?!
– Звони, пусть приезжает.
– Да не приедет она! К вам не приедет!
– Она не знает этого адреса, – отмахнулся Маркел. – Звони, скажи, что хочешь поговорить, пусть приезжает. – Достал из тумбы под телевизором мобильный телефон, протянул его мне и добавил: – Звони, трубка чистая.
И тут на меня волнами стала накатывать дурнота.
Я не знала телефонного номера, по которому киллеры связывались с «торпедой», я вообще не знала, что мне делать. Маркел протягивал мне мобильник, но моя рука не поднималась.
Я мягко завалилась на диван, и потолок сомкнулся надо мной грязно-белым куполом.
– …Эй, ты чего?! – Шлепки ладоней по щекам вернули меня в реальность. Склонившиеся лица…
– Да она ж беременная! – зло, но обеспокоенно шептала бывшая бабка. – У них бывает!
– А вдруг она того… скинет?! Может, скорую?
– Я тебе дам скорую! Тащи воды!
Мысль о бригаде врачей скорой помощи показалась мне здравой. Я застонала и схватилась за живот…
– Тащи ее в ванную! – командовала «бабка». – Если откроется кровотечение, вызовем лепилу!
– Какого?! – приседал Митяй.
– Нашего, нашего! Обколет ее…
О том, что значит «лепила» на блатном жаргоне, я догадалась сразу, несмотря на туманные последствия обморока.
– Не надо никого вызывать, – простонала я, изображая стойкость. – Мне лучше. – Что будет, если приехавший лепила-врач не обнаружит у меня никакой беременности – за прокладками в аптеку я не зря ходила, – даже страшно было представить. Все нагромождения лжи рухнут в один момент! – Принесите мне крепкого кофе…
– Какое тебе кофе?! – взвилась «бабка».
– Я знаю, что мне делать! – прикрикнула я. – Несите кофе! Крепкий! У меня давление низкое, потом не откачаете!
Митяя сдуло до кухни в одну секунду.
…Пока я пила кофе, бандиты наблюдали за мной, словно я была их горячо любимой беременной дочерью.
А я тянула время и шустро ворочала прибитыми обмороком извилинами.
– Давай телефон, – сказала, наконец, Марке лу панибратски и даже повелительно. Тот протя нул мне трубку, и я набрала номер сотового теле фона… Ирины Владимировны Вяземской. Да еще объяснила попутно: – Татка номер сменила. По вашему не ответит. Ирина Владимировна сказала мрачное: «Алло».
– Здорово, Наташка, – поприветствовала я миллиардершу грубовато. – Это Алиса.
– Алиса?! – заверещала Вяземская; Митяй сделал попытку приложить к трубке ухо с другой стороны, но я его оттолкнула. Недавний обморок и последовавшая за ним суета давали мне право на некоторые капризы. Я стала любимой «дочкой», строптивой и насквозь беременной. – Ты где?! Тебя все ищут!!
– Нам надо поговорить, сестренка, – невозмутимо продолжила я.
Женщина, поднявшая начатый мужем бизнес до небывалых высот, не может быть глупой. Я сделала ставку на способности Ирины Владимировны к мгновенной адаптации.
И не прогадала.
– Говори, Алиса, – тут же стала серьезной Вяземская.
– Меня скоро увозят за границу. Это последний шанс договориться. Обо всем, – воткнула я многозначительно. – У тебя есть под рукой ручка?.. Тогда пиши адрес. Я жду.
– Алиса, тебя захватили?!
– Много текста, родная, – оборвала я, так как
Митяй снова прикладывал ухо. – Пиши адрес…
Я жду тебя. – И проорала, отстранив трубку от щеки и поставив ее напротив лица: – И меня не интересует, можешь ты или нет! Это последний шанс! Иначе не увидишь денег! И меня не найдешь никогда!!
Потом вроде бы успокоилась – Митяй сидел уже прямо, а не склонясь, – приложила трубку обратно к уху.
– Поняла, Алиса, – раздалось оттуда.
– Если будешь задерживаться, перезвони по этому номеру. Но долго ждать не буду. Пока.
Я отключила связь.
– Ну? – поднял брови сидящий напротив Маркел.
– Она приедет, – устало выговорила я. – Только не скоро. Она не в Москве, рядом.
– И сколько ждать?! – взревел очень уж нервный Митяй.
«Да, сколько? Сколько времени потребуется Муслиму Рахимовичу для организации захвата этого логова и моего спасения? Ведь если меня возьмут в заложники, да еще в многоквартирном доме, разборка пойдет нешуточная…»
– Не знаю, – пожала я плечами. – Может, два часа, может, больше… А вообще мне позвонить надо. Я ушла из дома на полчаса. Начнут тревожиться, поднимут шум…
И, не дожидаясь позволения, набрала номер Непонятного Дома. Троица снова следила за каждой цифрой. Услышав в трубке голос Клементины, засюсюкала, затрещала, изображая глупую проказливую девочку:
– Ой, Клементина Карловна, это Алиса. Я встретила тут друзей у магазина и поехала к ним. Вы не могли бы передать Ирине Владимировне, что у меня все в порядке, я буду… может быть, к вечеру. Хорошо? Передадите?
Клементина Карловна не поднимала бизнес в период дефолта. Но у нее и задачи были другие – дословно передать хозяйке мое сообщение. Алиса у друзей. Встретила их у магазина.
До вечера ее не тронут. Не убьют.
А вечер близко.
На улице стемнело. Я и жуткая «бабулька» рядком стояли у неосвещенного окна и смотрели во двор.
Дети перекидывались снежками. Катались с горки. Девушка выгуливала добермана.
К подъезду подъехал затрапезный жигуленок, и из него вышел стройный паренек. Поправил «дворники», облепленные снегом, вошел в подъезд под нами.
Чуть позже прикатила машина скорой помощи. Из нее вышли врач и фельдшер с большим железным чемоданом. Минут через десять за ними отправился и шофер с носилками под мышкой.
«Бабулька» отлепилась от окна, потопала в прихожую…
«Она здесь всех знает!! – заполошенно подумала я, так как решила, что это спецназ в одежде врачей подтягивает силы. Уже пора. Все адреса пробиты, личность «бабульки» и прочих жильцов установлена, не удивлюсь, если в носилках, которые нес под мышкой шофер, припрятан автомат. – Сейчас откроет дверь, выйдет в подъезд и отправится узнавать, к кому приехала «скорая»!!
А глазок на ее двери хороший. «Рыбий глаз» с обзором в сто восемьдесят градусов, от такого в угол и по стенкам не спрячешься!
Но за «бабулькой» я не пошла. Не стала проявлять видимую тревогу – ведь все нормально! – осталась возле окна, настроив уши, как локаторы.
В прихожей щелкнули замки. Тихонько скрипнула дверь – раскрылась нешироко, на длину цепочки, – секунд тридцать в квартире стояла тишина.
Маркел и Митяй, играющие на кухне в нарды, перестали бросать кости, я забыла, как это – дышать.
– К Семеновне приехали, – раздался голос тетки. – У Паши снова приступ. Сейчас обколют и повезут.
Я шумно выдохнула и пошла на кухню, разбивать возникшее вдруг напряжение пустяковой просьбой:
– А молоко у вас есть?
Озабоченная просьбой «любимой-дочки-мешка-денег», хозяйка раскрыла холодильник:
– Да, вроде было…
И тут в прихожей раздался дребезжащий, бьющий по ушам и нервам звонок.
«Бабулька» закрыла холодильник, пошла в прихожую, я, не давая ей сосредоточиться и одновременно мешая поднявшемуся Маркелу, засеменила следом, бормоча:
– Мне надо принять витамины. А у меня от них болит желудок. Мне надо молока, запить!
«Старуха» глянула в глазок.
– Антоновна! Открой! – раздался из-за двери голос. – Опять Николаевых топишь!
– Сантехник из ЖЭКа, – объяснила «бабка». Отлепилась от глазка, защелкала засовами и…
Дверь отлетела в сторону, ударив тетку в грудь. «Старуха» охнула и впечаталась спиной в стену. Я мигом присела на корточки, и первый же спецназовец, ворвавшийся в квартиру, упал, перелетев через меня.
Но упал ловко. На приготовившегося дать ему по черепу Маркела.
Второй спецназовец меня уже перешагнул, пребольно треснув коленом по загривку, наступил на возившихся на полу противников и понесся вперед.
– Второй на кухне! – напутствовала я. – Налево!
Захват бандитского логова прошел без единого выстрела. Обошлись тумаками.
Уже через минуту я рыдала на груди полковника ФСБ; за окнами, словно огромные пауки, висели парни в бронежилетах и с автоматами. Наблюдали обстановку.
Но стекла бить им не пришлось.
