Склеп для догадливой золушки
Жуткий, нечеловеческий – человеческое горло просто не в состоянии извергнуть подобный звук – вопль прорезал тишину ночного дома. И сразу послышался звон разбитого стекла.
Я подскочила на постели, включила прикроватную лампу: часы на стене напротив показывали половину третьего. Я только-только начала засыпать…
Из коридора донеслись хлопки дверей, испуганные голоса, какие-то то ли всхлипы, то ли причитания.
Набросив на пижаму пеньюар – очередной подарок Ирины Владимировны, – я вышла из комнаты.
В левом, хозяйском, крыле дома, почти скрываемые полумраком, толпились люди: Ирина Владимировна в длинной ночной рубашке, Виктор Андреевич в полосатой пижаме и Нана, растрепанная и заспанная, она обнимала за плечи бледного, словно мертвец, Георгия.
Двоюродный брат Артема выглядел ужасно. Пухлые щеки обвисли, посеревшие губы почти беззвучно хлопали, вытянутый вперед палец указывал на разбитое зеркало.
– Там… там… – расслышала я. – Там был Артем… Тетя Ира, звоните в больницу… Тетя Ира, звоните в больницу… Вдруг он умер?! И это была его душа?!
– Георгий, успокойся! – повелительно произнесла Ирина Владимировна. – Тебе померещилось!
– Нет! – выкрикнул племянник. – Он там был!! В зеркале!! Белый, с костылем!
– Ну миленький, – молила Нана, – ну хорошенький, успокойся, Жоржик… Тебе приснилось…
– Я пошел в курительную за сигарой, – обиженно, совсем по-детски лепетал Георгий. – А там… в зеркале… Артем…
В курительную, судя по всему, Жоржик пошел с бутылкой коньяку. И что удивительно, бутылка эта не разбилась, когда он запустил ее в зеркало, и сейчас валялась среди осколков целая и невредимая.
Цирк, честное слово. Уверена, Артем решил пробраться в свою комнату, чтобы закрыться в ней и выспаться с удобствами, но ему не повезло. В зеркале его встретил братец. (На костылях даже от нетрезвого свидетеля запросто не побегаешь, не увернешься.)
Не замеченная никем, я вернулась в свою комнату. Сейчас всем Вяземским не до меня. До первых петухов будут реанимировать беднягу Жоржа, отпаивать валерьянкой, потом Ирина Владимировна еще и сына пойдет учить уму-разуму и прятать обратно в бункер. Не до меня ей сейчас, ох не до меня. Суета, одним словом. Смешение жанров: трагедия обернулась фарсом.
Проснулась я поздним утром. Ночные бдения окончательно сбили и без того нарушенный новогодним праздником режим. Солнце весело светило в окна, комната казалась прелестной кукольной спальней с оборками, рюшами, кружевами и невесомой игрушечной мебелью.
Настроение, невзирая на погоду и прелесть интерьера, было паршивым.
Я почистила зубы в небольшой сверкающей ванной, привела лицо в товарный вид и, связав волосы в тугой пучок, отправилась к Ирине Владимировне. Или к Артему, это уж как повезет.
Принц открыл дверь-шкаф, едва я вошла в комнату.
Я тоже тянуть и рассусоливать не стала, сказала «доброе утро» и протянула телефон Кристины:
– Ты знаешь, чей это номер?
Артем взглянул на строчку, выделенную по дисплею синей полосой, нахмурился и кивнул:
– Да. Это номер Сергея.
– Число видишь?
– Вижу.
– А время? На этот раз Артем ничего отвечать не стал.
Он так же, как и я, не один раз мысленно возвращался в тот день и время, обозначенное рядом с номером, помнил отлично.
– С днем рождения, кстати, – желая подсластить пилюлю и нарушить затянувшееся молчание, проговорила я.
Артем снова ничего не сказал. Сидел на стуле загипсованным истуканом и смотрел на свою руку, сжимающую телефон.
– Это ничего не значит, – произнес, наконец, он и положил мобильник на стол.
– Значит, Артем, значит, – твердо сказала я. – Знаешь, почему я вчера стащила этот телефон? – Принц не выразил заинтересованности, пришлось пробивать его убедительными речами. – Я хотела показать тебе фотографию, где Сергей снят в магазине на фоне голубого костюма с оранжевыми вставками, и спросить: а не в такой ли экипировке был негодяй, столкнувший тебя в пропасть? Если подобный костюм легко купить в ближайшем магазине, у Сергея была такая возможность. Переодеться, надеть лыжную маску – и перед тем, как «уехать» с курорта, сбросить тебя со склона вниз. Могло быть так? Чего ты молчишь?!
– Это ничего не доказывает, – еле слышно выговорил Артем.
– А то, что фотографии уничтожены?! То, что вчера все утро Кристина твердила мне – «мы»?! «Мы с Сергеем», «наши фотографии». Она давно объединила себя с любимым в единое целое. Артем, очнись! Твоя сестра говорит о себе и Сергее как о паре! Они заодно, они что-то скрывают!
– Ты бредишь… Кристина не способна на подлость…
– А давай спросим у Муслима Рахимовича? Способна или нет?
– Это ничего не значит, – тупо повторил Артем. Но его остекленевший, невидящий взгляд говорил об обратном. Он тоже перестал верить другу. Но не сестре.
– Артем, – мягко проговорила я, – Муслим Рахимович может ничего не знать о втором телефоне Кристины. Ему надо сообщить об этом звонке.
– Муслим и мама уехали, – глядя в стену, произнес мой бедный, бедный наследный принц. – Якобы ко мне в больницу.
– И когда вернутся?
– Не знаю. Поздно. – Артем говорил как пономарь. Не вслушиваясь в смысл произносимых фраз, он думал о чем-то важном.
– А позвонить? Пусть выяснит…
– Алиса! – перебил он. – Хватит, не гони! Мне надо подумать!
– О чем?! – Я развела руками, показывая на комнату, тесный бункер, в котором он оказался по милости «друга». (Реакция Артема слишком зримо подтверждала обоснованность моих догадок.)
– Отстань! Оставь меня в покое! – выкрикнул бедняга и повернулся к мониторам.
Я надулась, сложила руки на груди и уперлась попой в стену. Такие нервные принцы не достойны носить корону.
– Прости, – проговорил развенчанный наследник. – Прости, я… мне… надо подумать.
Иди, пожалуйста, к себе…
Я фыркнула, оттолкнулась от стены, извиваясь всем телом, и, ни слова не говоря, застыла перед закрытой дверью, спиной к Артему.
– Ах да, – опомнился опальный принц и на жал на кнопочку.
Дверь щелкнула замком и поплыла навстречу мне.
Выйдя из спальни Ирины Владимировны, я направилась в «английскую» гостиную. Взлохмаченный и бледный Жора пил там кофе и кушал что-то бледно-розовое из прозрачной креманки. Все еще переживая вчерашнее происшествие, на меня он почти не смотрел. Буркнул: «Доброе утро» – и виновато отвел глаза.
– Кристина уже вернулась? – спросила я.
– Да. Она спит, – кивнул Жоржик и положил в рот полную ложечку.
Я налила себе чашку кофе, нагрузила большую тарелку вкусностями и, пожелав Георгию приятного аппетита, пошла в свое кукольное купе. Завтракать в обществе телевизора, показывающего шикарные новогодние программы.
На данном этапе компания телевизора была для меня наиболее предпочтительна.
Через полтора часа на мой мобильник пришло сообщение от Артема: «Не могу позвонить. По телефону болтает Нана. Будь добра, принеси, пожалуйста, из винного погреба бутылку коллекционного шампанского. Есть повод кое-что отметить!»
Прочитав сообщение, я усмехнулась. Представила, как обруганный за ночную вылазку Артем высовывает из-за шкафа руку с мобильником, отправляет мне сообщение – и тут же прячется обратно. Не хватало еще, чтобы разгуливающий по дому Жора услышал из спальни Ирины Владимировны тихий голос ее сына, беседующего с кем-то по телефону. Второго испытания призраками психика Жоры точно не выдержит!
Я легко соскочила с кровати, пробежала по этажам до подвала, спустилась еще немного вниз и, нашарив на стене выключатель, открыла массивную деревянную дверь винного погреба.
В лицо ударили прохлада и специфический пыльный запах. Ряды стеллажей, заложенных винными бутылками, заполняли обширное пространство погреба; небольшая, облепленная паутиной лампочка – как же здесь без паутины, антураж, как-никак! – скудно освещала винные боезапасы.
Невзирая на стилизованно-средневековый антураж запустения и тлена, на незнакомый запах, обстановка чем-то напоминала близкую моей книжной душе библиотеку. Те же тишина и божественное уединение…
Дверь за моей спиной, не скрипнув ни единой петлей, медленно закрылась. Это я почувствовала только по движению воздуха: свисающие всюду паутинки качнулись, дернулись – и тут же замерли.
– Эй, что это за шутки?! – Вскрикнув, я метнулась к двери и ударила в нее всем телом. – Откройте!
Бесполезно. Из-за толстой деревянной двери не доносилось ни звука. Вино не переносит не только смену температур, но и шум.
Я барабанила по двери. Орала так, что все вино должно было скиснуть. Этот крик помогал мне справиться со страхом. Тот накатил чуть позже, когда, отбив кулаки и пятки, я сползла по двери вниз, села на корточки и приготовилась тихо скончаться от слез. Угрюмые каменные стены и сводчатый потолок уничтожали меня своей массивностью. Пыльные ряды бутылок намекали на долгие годы одиночества в подземелье…
Нет! Меня найдут! И скоро! Сегодня день рождения Артема, и близкие поднимут тост за его здоровье! Кто-то спустится в подвал и…
Ой, Артем.
Совершенно книжный штамп «догадка пронзила мою грудь», как оказалось, очень точно передавал ощущение от внезапного мысленного озарения. Мне даже показалось, что жуткое предположение возникло не в голове. Оно взялось из ниоткуда, шарахнуло по сердцу, заставило его замереть на некоторое время.
Артем. Он жив?!?!
Я подскочила вверх, ударила по двери…
Сергей убил Артема. Мой принц не выдержал неизвестности, не смог справиться с мыслью о предательстве друга – и вызвал его к себе для решающего разговора.
Сергей убил Артема… Огрел его костылем по голове… Или пустой бутылкой из-под шампанского… Взял его сотовый телефон и отправил меня сюда.
Но почему-то не убил. Пожалел. Не стал брать на душу дополнительного греха…
– Арте-о-о-ом!!! – завыла я. – Арте-о-о-ом!!
Слезы текли по лицу, я машинально полезла в карман, как будто в нем был носовой платок, и пальцы наткнулись на сотовый телефон.
Ну что за идиотка?!?! Мне надо позвонить!!
Утирая ослепшие от слез глаза, я нажала кнопочку и… На дисплее высветилась строчка: «Связь отсутствует».
Конечно. Конечно отсутствует! Иначе зачем бы меня заперли в этом каменном мешке?!
Но я не сдалась. Вытянув руку вперед и вверх, обошла весь погреб, пока не убедилась, что строчка «связь отсутствует» остается неизменной. Я даже прыгала, подносила трубку к дверному косяку, но более чем пятиметровая толща земли надежно блокировала сигнал.
Меня замуровали в каменной преисподней. Лишили связи. Но… не выключили свет.
Представив, как бы я перенесла заточение в этой чертовой винной могиле еще и без света, чуть было не сказала Сергею «спасибо». Он мог бы быть и более жесток.
А так… если бы не мысли об Артеме, сие злоключение с заключением я выдержала бы браво. Меня бы согрела мысль – я догадалась, кто злодей. Не ФСБ, а я, Алиса Ковалева, вычислила негодяя, и если бы… Если бы Артем меня послушал! Сейчас бы не я мерзла в каменном каземате, а дизайнер трясся перед следователем!
А может быть, он пожалел Артема? Ударил, оглушил, связал… Меня ведь он не тронул! Даже свет оставил!
А мог. Что ему стоило огреть меня бутылкой по маковке, спрятавшись за винными полками? Это ему раз плюнуть. Спортсмен. Лыжник. Прирезал бы осколком бутылки и уехал…
Развлекаясь подобными мыслями, я слонялась по неширокому проходу между стеллажами и начинала мерзнуть. Тонкий домашний костюм совсем не согревал, страхи леденили грудь.
За два с лишним часа я успела наприседаться и напрыгаться, гоняя кровь по венам, успела вспомнить добрым и недобрым словом близких и далеких, поплакать и позлиться.
…Толстая, полукруглая сверху дверь тяжело раскрылась.
Я замерла, готовясь к крику…
Вошедшая в погреб Верочка, кажется, испугалась больше меня.
– Ой! – вскрикнула она. – Алиса! Ты здесь… откуда?
И оглянулась на дверь, украшенную с обратной стороны щеколдой.
– Кто-то пошутил, – неопределенно пробор мотала я.
– А я… это… – все еще пребывая в некотором испуге от неожиданности, бормотала горничная, как будто оправдываясь, – Ирина Владимировна позвонила. Попросила принести в ее спальню бутылку розового муската. С нижней полки…
Вера прошла мимо меня, нашла нужную бутылку…
– Ирина Владимировна позвонила? – задумчиво переспросила я и взяла из рук бывшей коллеги мускат. – Я сама его отнесу.
– Спасибо! – крикнула вдогонку Верочка.
Заледеневшие в подвале ноги промахивались мимо ступеней. Холодную бутылку коллекционного муската я несла за горлышко на манер гранаты (или «коктейля Молотова»). И успевала думать: «Надо взять ножницы… Артем может быть связан… Потом вызвать «скорую»…»
Нисколечко не связанный Артем сидел на фортепьянном стуле. Живой и без единого синяка. В глаза мои он глянул только мельком – и тут же отвел взгляд. Опустил голову и принялся раскачиваться на руках, поставленных на стул между бедер.
– Ты… – прошептала я, – это ты?! Ты его отпустил?!
Вот случаются в жизни дни сплошных озарений. Мне хватило одной секунды понять: не Сергей, а Артем прислал сообщение, отправившее меня в подвал. Это его решение. И хоть запер меня в погребе Сергей, сделал он это с позволения бывшего друга. Бывшего, судя по всему, для себя, а для меня тем более.
– Ты… – тихо выдавила я, – как ты мог?!
– Алиса, – тоже едва слышно произнес Артем, – я не смог… Прости. Я тоже виноват, все так запутано…
Он поднял голову и прямо посмотрел в мои пылающие негодованием очи.
– Сядь, пожалуйста, нам надо поговорить.
– О чем?!
– Сядь, прошу, – поморщился в конец опальный принц.
– А где Ирина Владимировна?! Где Муслим?!
– Они скоро приедут. Сядь, нам надо поговорить.
Но прежде чем успокоиться на складной табуретке, я вынесла уточняющий вопрос:
– Это ты попросил маму отправить Веру в подвал?
– Да. Позвонил и попросил. Ты очень испугалась?
Я не ответила. На узком столике под мониторами стояла бутылка виски и два недопитых бокала. Красноречивый натюрморт: проказники мальчишки пили мировую и каялись в грехах.
Усмехнувшись, я села.
– Я тоже виноват, Алиса, – тихонько при ступил к покаянию Артем. – Если бы я не был так категоричен, так узколоб и упрям, ничего бы этого не было…
Судя по тяжело льющемуся вступлению, поведать Артем собрался о вещах по меньшей мере некрасивых.
Но я была слишком рассержена для выражения сочувствий.
– Не знаю, как начать, – поморщился Артем.
– Начни с главного. С начала.
Артем взял один из недопитых бокалов и вылил остатки виски в горло. Скорчил болезненную гримасу и кивнул:
– Кристина всегда была влюблена в Сергея. Но он не замечал. Точнее, замечал, но не делал попыток сблизиться. Они не пара.
– Почему?
– Не пара, и все. Я это знаю и сказал Сергею – приблизишься к моей сестре… прикончу. Уничтожу.
– Убьешь? – удивленно спросила я.
– Нет. Уничтожу. Есть много способов убрать человека с дороги, если у тебя деньги и связи. Перекрыть кислород…
– Но почему?! Ведь он твой друг! А Кристина – твоя сестра!
– Да! – выкрикнул Артем. – Мой друг – бисексуал и сестра – «цветок предгорий»!! С кучей родственников-гомофобов!
– Сергей… гомосексуалист?! – поразилась я.
– Нет, – сморщился Артем, – он бисексуал. Любит и женщин, и мужчин… Точнее, они его любят. Серега такой дурак… вечно новых впечатлений ищет…
– И?.. – протянула я.
– Несколько месяцев назад он уложил сестру в постель. Или она его уложила… Сережка же, – мучительно усмехнулся Артем, – такой болван. Сначала делает, а потом думает.
Аттестация отлично вписывалась в модель поведения ландшафтного дизайнера. Порхает мотыльком с цветка на цветок, везде хоботком отметится, но о завтрашнем дне совершенно не задумывается…
– А когда протрезвел, понял, что наделал. Кристина девственница. Была до той ночи. Ему пришлось пообещать на ней жениться.
– Но ты им запретил.
– Нет! – выкрикнул Артем. – Я ничего не знал! Догадывался, точнее, предположил, когда Кристина приехала кататься на лыжах. Но Серега струсил – нет, нет, сказал, мы не любовники. Ну… я и врезал – дотронешься до Кристины, уничтожу.
– Но ведь это не твое дело!! Они взрослые люди!!
– Ты ничего не знаешь!! – не хуже меня взревел Артем. – Ты не видела родню Наны! Ее братья не говорят – плюют. – Артем скривил лицо. – «Кругом сплошные педерасты!» Они даже не могут вставить «голубые», «гомики», «педики» или «секс-меньшинства»! Для них все они – педерасты! Грязь! И только так! Не говорят – рычат!
– Но… но ведь сейчас…
– Да им плевать, что, где сейчас! Они б Серегу на ленточки порезали! В мешке утопили!
«Сестру опозорил». «Чужую невесту грязный педераст обесчестил!» Убили бы и глазом не моргнули!
– Каменный век какой-то. – Я зябко передернула плечами. – А ты не преувеличиваешь?
– Нет, – грустно усмехнулся Артем, – я приуменьшаю. Поверь. Сплошные гомофобы. Сергей погубил бы не только Кристину, он обесчестил бы всю родню.
– Артем, прости… а ты… с ним…
– С ума сошла?! – отпрянул бывший принц. – Я узнал об этом совсем недавно! За стукал полгода назад в Германии с любовником…
– И как? Как после этого стал к нему относиться?
Артем опустил голову, помолчал какое-то время. Потом вскинул на меня глаза – совсем больные! – и сказал:
– Сергей мой друг. Дурак, но друг. Ему хочется, чтобы все вокруг его любили. Не важно как, не важно за что, главное – чтобы любили… Понимаешь? Потребность у него такая.
– А о том, что Сергей – бисексуал, знаешь только ты?
– В России, пожалуй, да.
– А промолчать об его наклонностях ты бы не смог? Кристина так его любит…
Артем посмотрел на меня, усмехнулся и выдал:
– А что это изменит? Я промолчу. Но этот… идиот! Он же краев не знает – попадется!..
– Но почему он все же решил тебя убить?! За что?!
– А это просто. Я ему сказал – уничтожу. А бизнес его отца на большую половину – наш. Точнее, мой. Я им деньги на развитие давал.
– И он решил…
– Да, – вздохнул Артем и потянулся, – этот идиот решил, что я выполню обещание. Разорю его отца, ему самому перекрою кислород… Он прямо с курорта связался с наемниками и оплатил заказ. Со страху.
– А откуда у него взялся телефон этих киллеров? Их в газетах с объявлениями не больно-то печатают…
– У Сергея друг один был. Собутыльник из бывших зэков. Он ему этот телефончик и шепнул.
– Понятно. Разносторонний у нас парень Сережа… Но почему сразу убийцам звонить?! Неужели он не мог с тобой поговорить?!
– Сережа? Поговорить? – усмехнулся Артем. – Он избегает столкновений, он любит. Ему проще купить новый костюм и столкнуть друга в пропасть; убить, но не лишиться его любви.
– Боже, да он больной!
– Согласен. Потребность в любви у него болезненная.
– И все же я не понимаю. Почему заказ на твое убийство он четко привязал к твоему дню рождения?
– Это из-за Кристины. Она знала, что мать будет против Сергея, у них с Гиви все давно обговорено… И Криська решила на моем дне рождения, при большом стечении народа, объявить о разрыве помолвки с прежним женихом и представить в этой роли Сергея. Тогда бы Нана не отважилась на громкий скандал, проглотила бы пилюлю…
– Ты это серьезно? – усмехнулась я. – Все это замыслили ради того, чтобы матушка не от таскала дочку за кудри? – Артем не ответил. До тянулся до бутылки с виски и хлебнул из горлышка. – Ты что-то недоговариваешь. Почему
Сергей решил тебя убить? Ведь не из-за родни же Кристины в самом деле. Никуда бы они не делись: приняли б родственника, Кристина – девушка упрямая и своевольная.
Артем отер губы тыльной стороной ладони, сгорбился.
– Все дело в деньгах, – сказал он чуть слышно. – Сергей собирался перед убийством занять у меня крупную сумму. А срок контракта был оговорен не «до», а, так скажем, максимально пролонгирован. «Торпеду» просто внедрили заранее, но убить она должна была по сигналу, когда деньги были бы получены. На носу праздники, я мог быть занят, Сергей боялся не успеть обговорить условия и детали…
– Обрадовался, когда узнал, что сборище в этом доме отодвинуто на десятое января, – безжалостно закончила я. Все встало на свои места. Муслим Рахимович был прав, говоря, что по телефонной переписке Алины невозможно понять условия и детали контракта. Четко там обозначался, как мы думали, только крайний срок. Но все оказалось проще и гаже. Убийством друга Сергей преследовал две цели. Обеспечивал тайну своих сексуальных пристрастий и – главное – получал от покойного друга деньги. А это серьезный мотив. Вряд ли Ирина Владимировна стала бы забирать у нового родственника субсидии, полученные от покойного сына…
Сергей оказался еще большим мерзавцем, чем я могла предположить.
– Он и в самом деле больной, – жестко сказала я. – Больной на всю голову, не исключено, что с рождения.
– Теперь ты понимаешь, почему я его отпустил? – вскинул на меня Артем измученные глаза.
– Что-о-о?! – выпучилась я. – Я понимаю?! Да таких придурков надо изолировать!!
– Он… он… ты же сама сказала, Алиса, больной!
– А горничная Люда была здоровой!! И ты тоже хворать не собирался! И Ирина Владимировна! Она бы долго прожила после твоей смерти, а?!
– Алиса, – сморщился от моего крика Артем, – не надо. Он мой друг. Мы выросли вместе, я не мог отдать его милиции…
– А мне он никто, – четко отрезала я и потянулась в карман за мобильным телефоном. – Такая мерзкая слякоть, такой трусливый недоумок, как Сергей, ногтя Людмилы не стоит! Девчонка работала, мечтала накопить денег на какие-то бухгалтерские курсы, никому вреда не делала, а умерла из-за этой крысы! Крысы, заказавшей убийство лучшего друга. Ради денег, ради своего спокойствия, ради светлой, извращенной слезы над могилой друга. Преданного, но так и не разлюбившего.
Я искала в памяти мобильного телефона номер Муслима Рахимовича, одновременно брала трубку городского телефона…
– Поздно, Алиса, – услышала я голос Артема, – поздно. Сергей уже на борту самолета
«Люфтганзы». А это территория другого государства, оттуда вам его не достать.
Я безвольно опустила руки, посмотрела в глаза Артема – совсем истосковавшиеся, как у собаки, которую обидел добрый хозяин, – и сказала:
– Поэтому вы меня в подвале заперли?
– Да, Алиса. Если бы ты позвонила Муслиму, Сергея успели бы задержать в аэропорту. А так… теперь… он недостижим… Муслим даже не успеет в Интерпол позвонить и документы на задержание оформить. Заказ на мое убийство Сергей отменил, все закончено, Алиса. Прости.
Я встала. Собрала складной стульчик и повесила его под стол.
– Ты уходишь? – виновато спросил Артем.
– Да. Мне противно.
Я могла бы добавить: «Находиться в этой комнате, дышать с тобой одним воздухом, смотреть на тебя, слушать», но не стала. Артем и так все понял. Нажал на кнопку и позволил двери раскрыться.
Я ушла из комнаты, в которой два избалованных барчука сидели над бутылкой виски и говорили: «Прости, дружище! Я виноват, я негодяй, но мы столько пережили вместе!»
И зачем было вспоминать, что где-то в недрах огромного дома, в маленькой каморке, через распахнутые голубые ворота отлетела чья-то душа? Что были еще две смерти… Пусть люди эти были гадки, но они погибли, и трупы их на Сереже висят, как гирлянды на новогодней елке…
Где им понять, где вспомнить…
