Однажды я сидел в баре между заездами и увидел эту женщину. Господь или кто-то другой все время творит женщин и выбрасывает их на улицу, и у них то задница слишком большая, то сиськи слишком маленькие, а эта вообще ненормальная, а та просто психованная, эта свихнулась на религии, а та гадает на заварке, эта пердит, себя не контролируя, а у той не нос, а шнобель, у третьей ноги костлявые…

Но бывает так, что подходит к тебе женщина, в полном цвету, просто рвется наружу из платья… существо, созданное для секса, проклятие, конец всему. Я поднял голову – она сидела за дальним концом стойки. Уже набралась, и бармен не хотел ее больше обслуживать, она подняла крик, вызвали фараона с ипподрома, тот взял ее за руку, повел за собой, и они о чем-то заговорили.

Я допил и пошел за ними.

– Офицер! Офицер!

Тот остановился и посмотрел на меня.

– Моя жена что-то не так сделала? – спросил я.

– Мы полагаем, сэр, что она в состоянии алкогольного опьянения. Я собирался проводить ее к воротам.

– К стартовым воротам? Он рассмеялся:

– Нет, сэр. К выходу.

– Я приму ее у вас здесь, офицер.

– Хорошо, сэр. Но смотрите, чтоб она больше не пила.

Я не ответил. Я взял ее под руку и завел обратно.

– Слава богу, вы спасли мне жизнь, – сказала она.

Ее ляжка стукалась о мою.

– Нормально. Меня зовут Хэнк.

– Я Мэри-Лу, – представилась она.

– Мэри-Лу, – сказал я. – Я тебя люблю. Она рассмеялась.

– Кстати, ты ведь не прячешься за столбами в оперном театре, правда?

– Я ни за чем не прячусь, – ответила она, выпячивая груди.

– Еще выпить хочешь?

– Конечно, только мне больше не нальют.

– На этом ипподроме не один бар, Мэри-Лу. Давай сбегаем наверх. И веди себя тихо. Стой сзади, я принесу тебе стакан. Что ты пьешь?

– Что угодно, – ответила она.

– Скотч с водой сойдет?

– Конечно.

Остаток программы того дня мы пили. Она принесла мне удачу. Я выиграл два из последних трех.

– Машина с тобой? – спросил я.

– Я приехала с каким-то придурком, – ответила она. – Забудь про него.

– Если ты это можешь, то и я смогу, – сказал я.

Мы свернулись с нею в машине, и ее язык замелькал у меня во рту, словно крохотная заблудившаяся змейка. Потом мы развернулись, и я поехал по побережью. Счастливая ночь стояла. Я взял столик с видом на море, мы заказали выпить и стали ждать бифштексов. Все на Мэри-Лу таращились. Я склонился и зажег ей сигарету, думая: вот эта будет хороша. Все знали, о чем я думал, и Мэри-Лу это знала, и я улыбнулся ей над пламенем.

– Океан, – сказал я, – посмотри вон туда, бьется, ползает взад-вперед. А подо всем этим – рыба, бедная рыба дерется друг с дружкой, пожирает друг дружку. Мы – как те рыбы, только мы наверху. Одно неверное движение, и тебе конец. Приятно быть чемпионом. Приятно соображать, что делаешь.

Я вытащил сигару и закурил.

– Еще выпьешь, Мэри-Лу?

– Давай, Хэнк.