Глава 9
Убийство в Бексхилле-на-море
До сих пор помню, как я проснулся утром 25 июля.
Было около половины восьмого.
Пуаро наклонился над моей кроватью и мягко тряс меня за плечо. Один только взгляд на него вывел меня из полусонного состояния.
– Что такое? – спросил я, вскакивая на постели.
Его ответ был прост, но в эти три слова было вложено все обилие чувств:
– Это уже произошло!
– Что?! – вскрикнул я. – Вы хотите сказать… но сегодня только 25-е?!
– Это случилось ночью или под утро!
Я спрыгнул с кровати. Пока я быстро совершал свой туалет, Пуаро коротко рассказал, что в Бексхилле на пляже найдено тело девушки. В ней опознали Элизабет Барнард, официантку небольшого кафе. Она проживала с родителями в недавно отстроенном бунгало. Медицинское заключение позволило сделать вывод, что смерть наступила между 23.30 и часом ночи.
– Они вполне уверены, что это преступление? – спросил я, покрываясь испариной.
– Прямо под трупом был найден железнодорожный справочник «ABC», открытый на расписании поездов до Бексхилла.
Я вздрогнул:
– Это ужасно!
– Осторожно, Гастингс! Мне не нужна вторая трагедия в моих апартаментах!
Я уныло вытер кровь с бритвы и подбородка.
– Каков наш план действий? – спросил я.
– Машина сейчас заедет за нами. Я принесу вам чашку кофе сюда, и мы трогаемся без задержки.
Двадцать минут спустя мы пересекали Темзу, уезжая из Лондона на полицейском автомобиле. С нами был инспектор Кроум, который на днях присутствовал на совещании и официально отвечал за это дело. Он был прямой противоположностью Джеппу. Моложе, спокойнее, солиднее. Образован и начитан. Недавно он снискал славу раскрытием серии убийств малолетних детей, терпеливо выследив преступника, который находился теперь в Бродмуре.
Кроум, безусловно, как нельзя лучше подходил для ведения этого дела, но мне показалось, что он себя несколько переоценивает. В его отношении к Пуаро проскальзывала снисходительность. Он уступал Пуаро, как уступает молодой пожилому, в духе «школьного воспитания».
– У нас с доктором Томпсоном состоялась длинная беседа, – сказал Кроум, – он очень интересуется «цепочками» убийств как продуктом умственного расстройства. Конечно, не будучи специалистом, нельзя сказать, чт́о это, с медицинской точки зрения. – Он кашлянул. – Собственно говоря, мое последнее дело – не знаю, читали ли вы о нем, – дело о Мейбл Хоумер, школьнице из Масуэлл-Хилл… Знаете, тот человек, Каппер, был необычаен. Удивительно трудно было приписать ему дело – это было уже его третье, вот как! На вид такой же нормальный, как вы или я. Но существуют разные тесты – словесные ловушки, знаете, вполне современные. Ничего подобного в ваше время не было. Человек сам себя выдает. Он знает это и нервничает. Начинает бросаться туда-сюда…
– Даже в мои годы такое порой случалось, – заметил Пуаро.
Инспектор Кроум взглянул на него и произнес:
– О, неужели?
На некоторое время воцарилось молчание.
Когда мы проехали вокзал Нью-Кросс, Кроум сказал:
– Если вы хотите спросить меня о чем-либо, связанном с делом, то, пожалуйста, спрашивайте.
– У нас, я полагаю, нет описания мертвой девушки?
– Ей было двадцать три, работала официанткой в кафе «Рыжая кошка»…
– Да не об этом речь. Она была хорошенькой?
– На этот счет я не располагаю информацией, – ответил инспектор Кроум. Его вид говорил: «Ох уж эти иностранцы! Все одинаковы!»
В глазах Пуаро появилось удивление:
– А вам что, это не кажется важным? Ох, бедные девушки, это же крайне важно. Зачастую это определяет их судьбу!
Инспектор Кроум решил продолжить.
– Неужели? – вежливо спросил он.
Снова наступило молчание.
Пуаро возобновил разговор лишь тогда, когда автомобиль подъехал к «Семи дубам».
– Вы, случайно, не знаете, как и чем была задушена девушка?
– Задушена своим же поясом, широким, вязаным, – коротко ответил инспектор.
Глаза Пуаро широко раскрылись.
– Ага, – сказал он, – наконец у нас есть кусочек вполне определенной информации. Это уже о чем-то говорит, не так ли?
– Пока не вижу, – холодно ответил инспектор.
Я почувствовал раздражение.
– Это дает нам характерную особенность преступника, – сказал я, – это говорит о его жестокости.
Пуаро пристально взглянул на меня. Я решил, что это предостережение от излишней откровенности с инспектором, и замолчал.
В Бексхилле нас встретил старший инспектор Картер. С ним был инспектор Келси, интеллигентный молодой человек с приятной внешностью.
– Вы хотите сами провести дознание, Кроум? – спросил старший инспектор. – Тогда я сообщу вам основные сведения, и вы сможете сразу заняться этим.
– Благодарю вас, – сказал Кроум.
– Мы известили ее родителей, – сказал Картер, – ужасное потрясение для них, конечно. Я дал им возможность прийти в себя, прежде чем мы начнем задавать вопросы. Поэтому вы можете начинать с самого начала.
– Есть ли другие члены семьи? – спросил Кроум.
– Есть сестра в Лондоне – машинистка. С ней связались. И есть молодой человек. Я полагаю, что девушка была с ним в ту ночь.
– Что-нибудь дал справочник «ABC»?
– Он здесь. – Старший инспектор кивнул в сторону стола. – Отпечатков пальцев нет. Открыт на странице, где Бексхилл. Следует заметить – совсем новенький. Видно, что его редко открывали. Куплен не в этих местах. Я обошел все лавки.
– Кто обнаружил тело?
– Один из этих бодрячков-полковников, которым не спится. Полковник Джером. Он прогуливался со своей собакой около шести утра. Шел по берегу в направлении Кудена. Собака отбежала, что-то почуяв. Полковник позвал ее, но она не послушалась. Полковник издалека поглядел и почувствовал что-то неладное. Подошел ближе… Он повел себя совершенно правильно. Не стал ее трогать, а сразу позвонил нам.
– И смерть произошла около полуночи?
– Между полуночью и часом ночи – совершенно определенно. Наш шутник-убийца – человек слова. Если он сказал 25-го – значит, 25-го. Хотя это произошло в самом начале суток.
Кроум кивнул:
– Да, это стиль. Что-нибудь еще? Никто не заметил еще чего-нибудь?
– Еще рано. Люди, которые прошлой ночью видели девушку в белом, прогуливающуюся с молодым человеком, скоро придут сказать нам об этом. Насколько я понимаю, прошлой ночью не менее четырех сотен девушек прогуливались с молодыми людьми. Должно быть, это было приятным занятием!
– Ну, сэр, это не для меня, – сказал Кроум. – Есть еще кафе и дом девушки. Я лучше займусь этим. Келси может пойти со мной.
– А мистер Пуаро? – спросил старший инспектор.
– Я составлю вам компанию, – сказал Пуаро Кроуму с легким поклоном.
Мне показалось, что Кроум был слегка раздосадован. Келси, который раньше не видел Пуаро, широко улыбнулся. Было просто обидно, что люди, которые видели моего друга впервые, принимали его за шутника чистой воды.
– А что с поясом, которым была задушена девушка? – спросил Кроум. – Мсье Пуаро склонен думать, что это ценный ключ к разгадке. Я думаю, он хочет посмотреть на него.
– Отнюдь нет, – сказал Пуаро, – вы меня неправильно поняли.
– Это вам ничего не даст, – сказал Картер, – это был не кожаный пояс, на котором могли остаться отпечатки пальцев, а пояс из плотного трикотажного шелка – идеальное средство для этих целей.
Я вздрогнул.
– Хорошо, – сказал Кроум, – давайте пройдемся.
Мы вышли.
Наш первый визит был к хозяйке «Рыжей кошки». Это было типичное маленькое кафе, расположенное у самого моря: небольшие столики, покрытые оранжевой клетчатой тканью, и очень неудобные плетеные стулья с оранжевыми подушечками. Там подавали утренний кофе, пять сортов чая (девонширский, фермерский, фруктовый, карлтонский и обыкновенный) и несколько закусочных блюд для женщин: яичница, креветки и макароны, обжаренные в сухарях.
Утренний кофе был в самом разгаре. Хозяйка торопливо провела нас в грязное темное жилище.
– Мисс… э-э-э… Мэрион? – спросил Кроум.
Мисс Мэрион ответила тонким и измученным голосом:
– Да, это я. Какое несчастье. Такая беда. Я даже не могу представить, как это скажется на нашем деле!
Мисс Мэрион, очень худая женщина лет сорока, с пучком рыжих волос, была удивительно похожа на рыжую кошку. Она нервно перебирала руками рюшки и оборки на платье.
– Это будет сенсация, – ободряюще сказал инспектор Келси. – Вот увидите! Вы не будете успевать подавать чай.
– Отвратительно, – сказала мисс Мэрион. – Как отвратительно! Так можно совсем разувериться в людях.
Тем не менее глаза ее заблестели.
– Что вы можете сказать о погибшей девушке, мисс?
– Ничего, – категорически заявила мисс Мэрион, – абсолютно ничего.
– Как давно она здесь работала?
– Второе лето.
– Она вас устраивала?
– Она была хорошей официанткой – быстрой и любезной.
– Она была хорошенькая, да? – спросил Пуаро.
Мисс Мэрион в свою очередь посмотрела на него. «Ох уж эти иностранцы!» – говорил ее взгляд.
– Она была красива и хорошо сложена, – ответила она безразличным тоном.
– Во сколько она вчера закончила работу? – спросил Кроум.
– В восемь вечера. Мы закрываемся в восемь вечера. Мы не готовим ужинов. Нет спроса. Съесть яичницу и выпить чай (Пуаро поморщился) люди приходят и в семь часов или чуть позже, но к половине седьмого наплыв посетителей кончается.
– Не упоминала ли она при вас, как собирается провести свой вечер?
– Конечно нет, – подчеркнуто сказала мисс Мэрион, – мы такие темы не обсуждали.
– Никто не заходил за ней? Или что-нибудь в этом роде?
– Нет.
– Она выглядела как обычно? Может быть, была возбуждена или подавлена?
– Ничего не могу сказать, – ответила мисс Мэрион равнодушно.
– Сколько у вас официанток?
– Две постоянные, а с 20 июля по конец августа – еще две дополнительно.
– Элизабет Барнард не была из числа дополнительных?
– Мисс Барнард была одной из постоянных официанток.
– А что собой представляет другая?
– Мисс Хигли? Хорошая девушка!
– Она с мисс Барнард дружила?
– Не могу сказать.
– Может, нам лучше поговорить с ней?
– Сейчас?
– Если можно.
– Я пришлю ее к вам, – сказала мисс Мэрион, вставая. – Пожалуйста, по возможности не задерживайте ее долго. Сейчас время утреннего кофе.
Мисс Мэрион вышла из комнаты.
– Очень манерна, – заметил инспектор Келси и передразнил ее жеманным голосом: «Не могу сказать».
В комнату влетела, запыхавшись, полная темноволосая девушка, румяная, с темными, вытаращенными от возбуждения глазами.
– Меня прислала мисс Мэрион, – выпалила она не переводя дыхания.
– Мисс Хигли?
– Да, это я.
– Вы знали Элизабет Барнард?
– О да, я знала Бетти, это ужасно. Это так ужасно! Не могу в это поверить. Мы все утро с девушками об этом говорили, в это невозможно поверить! «Вы знаете, – говорила я им, – это трудно представить. Бетти! Бетти Барнард, которая все время была здесь, убита! Я не могу в это поверить», – говорила я. Я несколько раз ущипнула себя, думала, что я сплю. Бетти убита… Это… вы понимаете меня… этого не может быть!
– Вы хорошо знали убитую? – спросил Кроум.
– Вообще-то она работала здесь дольше меня. Я пришла сюда только в марте, а она работала с прошлого года. Она была не из тех, кто много смеется и шутит. Я не хочу сказать, что она была совершенная тихоня, в ней скрывалось веселье и все такое, но она не веселилась. Словом, она была тихая и не тихая, понимаете, что я имею в виду?
Я бы сказал, что инспектор Кроум проявил ангельское терпение. Как свидетель толстушка мисс Хигли действовала на нервы. Все, что она говорила, она повторяла полдюжины раз, но результат был мизерный.
Она не была в близких отношениях с убитой. Элизабет Барнард, как можно было догадаться, считала себя гораздо выше мисс Хигли. В рабочее время она держала себя дружелюбно, но девушки мало о ней знали. У Элизабет Барнард был «друг», который работал в агентстве по торговле недвижимостью «Корт и Бранскилл» недалеко от станции. Нет, он не был ни мистером Кортом, ни мистером Бранскиллом. Он служил клерком. Она не знала его имени, но хорошо знала его в лицо. Симпатичный – о, очень симпатичный! – и всегда прекрасно одет. Очевидно, в глубине души мисс Хигли завидовала Элизабет Барнард.
В конце концов показания мисс Хигли свелись к следующему: Элизабет Барнард не делилась с кем-либо в кафе своими планами на вечер. Но, по мнению мисс Хигли, она собиралась встретиться со своим «другом». Она надела новое белое платье, «которое очень освежал новый воротничок»…
Мы побеседовали с двумя другими девушками без особой пользы. Бетти Барнард ничего не говорила о своих планах, и никто не видел ее в Бексхилле на протяжении всего вечера.
