72
Я пил всю следующую неделю. И ночью, и днем, и написал 25 или 30 скорбных стихов об утраченной любви.
Телефон зазвонил в пятницу вечером. Это была Мерседес.
– Я вышла замуж, – сказала она, – за Маленького Джека. Ты с ним познакомился на вечеринке, когда читал в Венеции. Он славный парень, и деньги у него есть. Мы переезжаем в Долину.
– Хорошо, Мерседес, удачи тебе во всем.
– Но я скучаю по тому, как мы с тобой пили и разговаривали.
Ничего, если я сегодня заеду?
– Давай.
Она была у меня уже через 15 минут, забивала косяки и пила мое пиво.
– Маленький Джек – хороший парень. Мы счастливы вместе.
Я потягивал пиво.
– Я не хочу ебаться, – сказала она. – Я уже устала от абортов, я на самом деле от абортов устала.
– Что-нибудь придумаем.
– Я хочу просто покурить, поболтать и попить.
– Мне этого недостаточно.
– Вам, парням, только и надо, что поебаться.
– Мне нравится.
– Ну, а я не могу ебаться, я не хочу ебаться.
– Расслабься.
Мы сидели на тахте. Не целовались. Мерседес разговаривать не умела. Она неинтересна. Но у нее ноги, задница, волосы и молодость. Я встречал интересных женщин, Бог тому свидетель, но Мерседес в их список не входила.
Пиво текло, косяки шли по кругу. Мерседес работала всё там же – в Голливудском Институте Человеческих Отношений. У нее плохо бегала машина.
У Маленького Джека короткий жирный член. Она сейчас читает «Грейпфрут» Йоко Оно. Она устала от абортов. В Долине жить можно, но она скучает по Венеции. Ей не хватает велосипедных прогулок по набережной.
Не знаю, сколько мы разговаривали, вернее, она разговаривала, но уже намного, намного позже она сказала, что слишком надралась, чтобы ехать домой.
– Снимай одежду и марш в постель, – сказал ей я.
– Но только без ебли, – сказала она.
– Пизду твою я трогать не буду.
Она разделась и легла. Я тоже разделся и пошел в ванную. Она смотрела, как я выхожу оттуда с банкой вазелина.
– Что ты собираешься делать?
– Не бери в голову, малышка, не бери в голову.
Я натер вазелином себе член. Затем выключил свет и залез в постель.
– Повернись спиной, – велел я.
Я просунул под нее одну руку и поиграл с одной грудью, другой рукой обхватил ее сверху и поиграл со второй. Приятно лицом утыкаться ей в волосы. Я отвердел и скользнул им ей в задницу. Схватил ее за талию и притянул ее жопу поближе, жестко проскальзывая внутрь.
– Уууууухх, – сказала она.
Я заработал. Я вкапывался всё дальше. Ягодицы у нее большие и мягкие. Вколачивая в нее, я начал потеть. Потом перевернул ее на живот и погрузился еще глубже. Там становилось уже. Я ткнулся в конец ее прямой кишки, и она заорала.
– Заткнись! Черт бы тебя подрал!
Она очень туга. Я скользнул еще дальше внутрь. Хватка у нее там невероятная. Пока я таранил ее, у меня вдруг закололо в боку, ужасной жгучей болью, но я продолжал. Я разделывал ее напополам, по самому хребту. Взревев безумцем, я кончил.
Потом я просто лежал на ней. Боль в боку меня просто убивала.
Мерседес плакала.
– Черт возьми, – спросил я ее, – чего ты ревешь? Я ведь не трогал твою пизду.
Я скатился с нее.
Утром Меседес говорила очень мало, оделась и поехала на работу.
Ну что ж, подумал я, вот еще одна.
