6
Лидия любила вечеринки. А Гарри любил их устраивать. Поэтому мы ехали к Гарри Эскоту. Гарри редактировал «Отповедь», маленький журнальчик. Его жена носила длинные полупрозрачные платья, показывала мужчинам свои трусики и ходила босиком.
– Первое, что мне в тебе понравилось, – говорила Лидия, – это что у тебя нет телевизора. Мой бывший муж смотрел в телевизор каждый вечер и все выходные напролет. Нам даже любовь приходилось подстраивать к телепрограмме.
– Ммм…
– И еще мне у тебя понравилось, потому что грязно. Пивные бутылки по всему полу. Везде кучи мусора. Немытые тарелки и говняное кольцо в унитазе, и короста в ванне. Все эти ржавые лезвия валяются вокруг раковины. Я знала, что ты станешь пизду есть.
– Ты судишь о человеке по тому, что его окружает, верно?
– Верно. Когда я вижу человека с чистой квартирой, я знаю: с ним что-то не в порядке. А если там слишком чисто, то он пидор.
Мы подъехали и вылезли. Квартира была наверху. Громко играла музыка. Я позвонил. Открыл сам Гарри Эскот. У него была нежная и щедрая улыбка.
– Заходите, – сказал он.
Литературная толпа вся была уже в сборе, пила вино и пиво, разговаривала, кучкуясь. Лидия возбудилась. Я осмотрелся и сел. Сейчас должны подавать обед. Гарри ловил рыбу хорошо – лучше, чем писал, и уж гораздо лучше, чем редактировал. Эскоты жили на одной рыбе, ожидая, когда таланты Гарри начнут приносить хоть какие-то деньги.
Диана, его жена, вышла с рыбой на тарелках и стала ее раздавать.
Лидия сидела рядом со мной.
– Вот, – сказала она, – как надо есть рыбу. Я деревенская девчонка. Смотри.
Она вскрыла рыбину и ножом сделала что-то с хребтом. Рыба легла двумя аккуратными кусочками.
– О, а мне понравилось, – сказала Диана. – Как вы сказали, откуда вы?
– Из Юты. Башка Мула, штат Юта. Население 100 человек. Я выросла на ранчо. Мой отец был пьяницей. Сейчас он умер уже. Может, именно поэтому я с этим вот… – Она ткнула большим пальцем в мою сторону.
Мы принялись за еду.
После того, как рыбу съели, Диана унесла кости. Затем был шоколадный кекс и крепкое (дешевое) красное вино.
– О, кекс хороший, – сказала Лидия, – можно еще кусочек?
– Конечно, дорогуша, – ответила Диана.
– Мистер Чинаски, – сказала темноволосая девушка с другого конца комнаты, – я читала переводы ваших книг в Германии. Вы очень популярны в Германии.
– Это мило, – ответил я. – Вот бы они еще мне гонорары присылали…
– Слушайте, – сказала Лидия, – давайте не будем об этой литературной муре. Давайте сделаем что-нибудь! – Она подскочила, бортанув меня бедром. – ДАВАЙТЕ ТАНЦЕВАТЬ!
Гарри Эскот надел свою нежную и щедрую улыбку и пошел включать стерео. Включил он его как можно громче.
Лидия затанцевала по всей комнате, и молоденький белокурый мальчик с кудряшками, приклеившимися ко лбу, присоединился к ней. Они начали танцевать вместе. Остальные поднялись и тоже пошли танцевать. Я остался сидеть.
Со мною сидел Рэнди Эванс. Я видел, как он тоже наблюдает за Лидией. Он заговорил. Он всё говорил и говорил. Слава Богу, я его не слышал – музыка играла слишком громко.
Я смотрел, как Лидия танцует с тем мальчиком в кудряшках.
Двигаться Лидия умела. Ее движения таились на грани сексуального. Я взглянул на других девчонок: они, казалось, так не умели. Но, подумал я, это просто потому, что Лидию я знаю, а их нет.
Рэнди продолжал болтать, хоть я ему и не отвечал. Танец окончился, Лидия вернулась и снова села рядом.
– Ууух, мне кранты! Наверно, я из формы вышла.
На вертак упала следующая пластинка, и Лидия встала и подошла к мальчику с золотыми кудряшками. Я продолжал пить пиво с вином.
Там было много пластинок. Лидия с мальчиком всё танцевали и танцевали – в центре сцены, пока остальные двигались вокруг них, и каждый танец был интимнее предыдущего.
Я по-прежнему пил пиво и вино.
Шел дикий громкий танец… Мальчик с золотыми кудряшками поднял обе руки над головой. Лидия прижалась к нему. Это было драматично, эротично. Они держали руки высоко над головой и прижимались друг к другу телами. Тело к телу.
Он отбрасывал назад ноги, одну за другой. Лидия подражала ему. Они смотрели в глаза друг друга. Надо признать – они были хороши. Пластинка крутилась и крутилась. Наконец, остановилась.
Лидия вернулась и села рядом.
– Я в самом деле выдохлась, – сказала она.
– Слушай, – сказал я, – мне кажется, я слишком много выпил.
Может, нам пора отсюда убираться.
– Я видела, как ты их глотал.
– Пошли. Эта вечеринка не последняя.
Мы поднялись уходить. Лидия сказала что-то Гарри и Диане. Когда она вернулась, мы пошли к дверям. Когда я их открывал, подошел мальчик с золотыми кудряшками.
– Эй, мужик, что скажешь насчет меня и твоей девушки?
– Ты в норме.
Когда мы вышли на улицу, меня стошнило, все пиво с вином попросились наружу. Они лились и брызгали на кусты – по тротуару – целый фонтан в лунном свете. В конце концов, я выпрямился и вытер рот рукой.
– Тот парень тебя беспокоил, правда? – спросила она.
– Да.
– Почему?
– Почти казалось, что вы ебетесь, может, даже лучше.
– Это ничего не означало, то был просто танец.
– Предположим, я хватаю так вот тетку на улице? А под музыку, значит, можно?
– Ты не понимаешь. Всякий раз, когда я заканчивала танцевать, я же возвращалась и садилась с тобой.
– Ладно, ладно, – сказал я, – погоди минутку.
Я стравил еще один фонтан на чей-то умиравший газон. Мы спустились по склону от Эхо-Парка к Бульвару Голливуд.
Сели в машину. Она завелась, и мы поехали на запад по Голливуду в сторону Вермонта.
– Ты знаешь, как мы называем таких парней, как ты? – спросила Лидия.
– Нет.
– Мы называем их, – сказала она, – обломщиками.