Глава X

Я очень разволновалась, уверенная, что наконец напала на верный след Было ясно: я не должна переезжать из этой каюты. Запах асафетиды надо вытерпеть. Я еще раз проанализировала известные мне факты.

Завтра 22-е и в 1 час ночи или 1 час дня что-то произойдет. Я остановилась на часе ночи. Сейчас было семь часов. Через шесть часов — я все узнаю.

Не понимаю, как я пережила тот вечер. Я ушла к себе в каюту довольно рано. Горничной сказала, что у меня насморк и запахи меня не беспокоят. Она все еще тревожилась, но я была непоколебима.

Вечер казался бесконечным. В должное время я легла спать, но, в ожидании непредвиденного, закуталась в плотный фланелевый халат, а на ноги надела шлепанцы. Одетая таким образом, я чувствовала, что могу вскочить и принять активное участие в любых событиях, которые произойдут. Чего я ждала? Сама не знаю. Смутные фантазии, большей частью совершенно невероятные, проносились в моей голове. Но в одном я была твердо уверена: в час что-то случится.

Временами я слышала, как другие пассажиры готовятся ко сну. Обрывки разговоров, пожелания спокойной ночи долетали до меня сквозь открытую фрамугу. Затем наступила тишина. Большинство огней погасло, но в коридоре все еще горел свет, и поэтому у меня в каюте было довольно светло. Я услышала, как пробило восемь склянок. Следующий час показался мне самым длинным в моей жизни. Я потихоньку сверилась со своими часами, чтобы убедиться, что не пропустила назначенного времени.

Если мои выводы неверны, если в час ничего не случится, значит, я сваляла дурака и потратила все свои деньги на какую-то иллюзию. Мое сердце мучительно билось.

Наверху пробило две склянки. Час! И ничего. Подождите.., что это? Я услышала быстрый легкий топот бегущих ног.., бегущих по коридору.

Затем с неожиданностью разорвавшегося снаряда дверь моей каюты распахнулась, и какой-то человек почти упал внутрь.

«Спасите меня, — прохрипел он. — Они гонятся за мной.»

Для возражений или объяснений не было времени. Снаружи слышались шаги. В моем распоряжении оставалось около сорока секунд. Я вскочила на ноги и оказалась лицом к лицу с незнакомцем на середине каюты.

В ней было не слишком много места, где можно было спрятать мужчину шести футов роста. Одной рукой я вытащила свой чемодан. Мужчина проскользнул на его место под койкой. Я подняла крышку чемодана. Одновременно другой рукой я опустила умывальную раковину. Ловкое движение, и мои волосы оказались скручены в крошечный узел на макушке. Я выглядела некрасиво, однако, если посмотреть с другой стороны, все получилось в высшей степени артистично. Дама с волосами, скрученными в малопривлекательный узел, достающая из чемодана кусок мыла, которым она, очевидно, собирается вымыть себе шею, едва ли может быть заподозрена в укрывательстве беглеца.

Раздался стук в дверь, и тут же, не дожидаясь моего «войдите», ее распахнули.

Не знаю, что я рассчитывала увидеть. Полагаю, что в моем смутном воображении мне представлялся мистер Пейджет, размахивающий револьвером. Или мой приятель миссионер с мешком песка, чтобы оглушить жертву, или с другим смертоносным оружием. Но я, разумеется, не предполагала увидеть ночную горничную, выглядевшую как воплощенная респектабельность.

— Прошу прощения, мисс, мне показалось, что вы меня вызывали.

— Нет, — сказала я, — я никого не вызывала.

— Извините, что побеспокоила вас.

— Ничего страшного, — сказала я. — Я не могла уснуть. Мне подумалось, что мне поможет умывание. — Это звучало так, будто я никогда не умываюсь.

— Простите, мисс, — повторила горничная. — Но здесь где-то ходит джентльмен, который пьян, и мы боимся, что он может войти в каюту какой-нибудь дамы и напугать ее.

— Какой ужас! — воскликнула я, притворяясь встревоженной. — Но он, не придет сюда, надеюсь?

— О, не думайте об этом, мисс. Если что, позвоните в звонок. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Я открыла дверь и выглянула в коридор. Кроме фигуры удаляющейся горничной, никого не было видно.

Пьяный! Так вот значит, в чем дело. Мои актерские способности были потрачены впустую. Я выдвинула чемодан еще немного и сказала язвительно: «Пожалуйста, сейчас же выходите».

Ответа не последовало. Я заглянула под койку. Мой гость лежал неподвижно. Кажется, он спал. Я потрясла его за плечо. Он не двигался.

— Мертвецки пьян, — подумала я с досадой — Что же мне делать?

Затем я увидела нечто, заставившее меня затаить дыхание, — небольшое алое пятно на полу.

Собрав все свои силы, я смогла вытащить этого человека из-под койки на середину каюты. Мертвенная бледность говорила о том, что он потерял сознание. Я достаточно легко установила причину его обморока. Его ударили ножом под левую лопатку, он получил опасную, глубокую рану. Я сняла с него пальто и принялась ее обрабатывать.

От жгучего прикосновения холодной воды он зашевелился, потом сел.

— Не шумите, пожалуйста, — попросила я.

Он был из тех молодых людей, которые очень быстро приходят в себя. С трудом поднявшись на ноги, он стоял, слегка покачиваясь.

— Не надо ничего делать для меня.

Он держался вызывающе, почти агрессивно. И ни слова благодарности!

— У вас опасная рана. Вы должны позволить мне перевязать ее.

— Вы ничего такого не сделаете.

Он бросил эти слова мне в лицо так, как будто я просила его об одолжении. Не отличаясь спокойным нравом, я разозлилась.

— Не могу поздравить вас с отличными манерами, — сказала я холодно.

— Я, по крайней мере, могу избавить вас от своего присутствия.

Он направился к двери, но его сильно шатнуло. Резким движением я толкнула его на диван.

— Не глупите, — сказала я бесцеремонно. — Вы же не хотите оставить кровавый след по всему судну, не так ли?

Кажется, до него дошел смысл моих слов, так как он спокойно сидел, пока я, как умела, бинтовала его рану.

— Ну, вот, — сказала я, слегка похлопывая по повязке, — пока придется этим ограничиться. Может быть, теперь вы в лучшем настроении и расположены рассказать мне, что же произошло?

— Мне жаль, что не могу удовлетворить ваше столь естественное любопытство.

— Почему нет? — спросила я огорченно. Он нехорошо улыбнулся.

— Если хочешь о чем-нибудь растрезвонить, расскажи женщине. В противном случае держи язык за зубами.

— А вы не думаете, что я могла бы сохранить тайну?

— Не думаю, а знаю. Он поднялся на ноги.

— Так или иначе, — сказала я злорадно, — у меня будет возможность немного пораспространяться о событиях сегодняшнего вечера.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал он равнодушно.

— Как вы смеете! — гневно вскричала я.

Мы стояли лицом к лицу, глядя друг на друга со свирепостью заклятых врагов. Впервые я получила возможность изучить его внешность: коротко подстриженные темные волосы, узкие скулы, шрам на загорелой щеке, пытливые светло-серые глаза, смотревшие на меня с какой-то трудноописуемой безразличной насмешкой. В нем было что-то опасное.

«Вы не поблагодарите меня за то, что я спасла вам жизнь?» — притворно ласково сказала я.

Здесь мне удалось задеть его за живое. Я увидела, как он вздрогнул. Интуитивно я знала, что больше всего ему неприятно напоминание о том, что он обязан жизнью мне. Все равно. Я хотела причинить ему боль. Никогда я так не хотела сделать кому-нибудь больно.

— Господи, как бы я желал, чтобы вы меня не трогали! — вспылил он. — Лучше бы я умер, и со всем было бы покончено.

— Я рада, что вы признаете свой долг. Вам от него никуда не деться. Я спасла вашу жизнь и жду, что вы скажете «спасибо».

Если бы взгляды могли убивать, я думаю, в тот момент он бы убил меня. Он грубо оттолкнул меня. У двери он повернулся и произнес через плечо: «Я не буду благодарить вас ни сейчас, ни в будущем. Но я признаю свой долг. И когда-нибудь верну его».

Он ушел, а я осталась со сжатыми кулаками и сильно бьющимся сердцем.