– Только я и никто другой способен наломать столько дров, – произнес мрачно Дермот Краддок.

Он сидел в гостиной верной Флоренс, вытянув длинные ноги и ощущая себя в загроможденной вещами комнате как некое чужеродное тело. Донельзя усталый, расстроенный, подавленный.

Мисс Марпл поспешила выразить свое несогласие мягким, утешительным восклицанием:

– Нет-нет, дорогой мой, вы проделали полезную работу! Очень полезную, правда.

– Полезную, говорите? Допустил, чтобы всю семью отравили, прохлопал Альфреда Кракенторпа, а теперь еще и Гарольда. Что у них там творится, черт возьми? Вот что хотелось бы знать!

– Яд в таблетках, – задумчиво проговорила мисс Марпл.

– М-да. Поистине дьявольское коварство. С виду не отличить от тех таблеток, которыми он лечился. И – приложение, напечатанное на машинке: «По поручению доктора Куимпера». А доктор Куимпер и не думал их заказывать. И ярлыки ухитрились раздобыть аптечные. Тоже без ведома аптекаря. Да нет. Эта коробочка пришла из Резерфорд-Холла.

– Вам что, доподлинно известно, что из Резерфорд-Холла?

– Да. Все скрупулезно проверено. Вообще-то в этой коробочке лежали снотворные таблетки, прописанные Эмме.

– Вот оно что, стало быть Эмме…

– Да, сохранились отпечатки пальцев – Эммы, обеих сестер и аптекаря, который готовил лекарство. Больше никаких, естественно. Тот, кто ее прислал, – человек осторожный.

– Вынул снотворные таблетки и подменил их другими?

– Да, в том-то, конечно, и беда с таблетками. Одна точь-в-точь похожа на другую.

– Ox, как это верно, – согласилась мисс Марпл. – То ли дело, помнится, в моей молодости – одна микстура черная, другая бурая – это от кашля, третья белая и розовая микстура такого-то доктора. Не спутаешь. Скажу вам больше, у нас в деревне, в Сент-Мэри-Мид, если хотите знать, по сей день предпочитают лекарства в таком виде. Всегда спрашивают пузырек, а не таблетки… И что же это были за таблетки?

– Аконит. Такие обычно держат во флаконе для ядов и растворяют в пропорции один к ста для наружного применения.

– А Гарольд, значит, принял их внутрь и умер, – сказала задумчиво мисс Марпл.

У Дермота Краддока вырвался вздох, похожий на стон.

– Уж вы не взыщите, что я пришел к вам выпустить пары, – сказал он. – Бежать поплакаться в жилетку тетушке Джейн – такое было чувство.

– Как мило, – сказала мисс Марпл, – мне очень лестно это слышать. К крестнику сэра Генри я отношусь совсем иначе, чем просто к инспектору сыскной полиции.

Дермот Краддок отвечал ей быстрой усмешкой.

– И все же факт остается фактом – напортачил я будь здоров, с начала и до конца, – сказал он. – Местная полиция обращается за содействием в Скотленд-Ярд – и что получает? Осла получает, который шмякается в лужу!

– Да нет же, – сказала мисс Марпл.

– Не нет, а да. Кто отравил Альфреда, я не знаю, кто Гарольда – тоже не знаю, и в довершение всего на данный момент понятия не имею, кто эта убитая женщина, с которой все началось! А ведь казалось, версия с Мартиной куда как убедительна! Все идеально совпадает. И вот – нате вам. Откуда ни возьмись, является настоящая Мартина и оказывается, – хоть стой, хоть падай, – что это супруга сэра Роберта Стоддарт-Уэста. Тогда, простите, кто такая женщина в саркофаге? А кто ее знает! Сперва пошел было по следу Анны Стравинской, так и он оказался ложным…

Его остановило характерное многозначительное покашливание.

– Как знать, – прошелестела мисс Марпл.

Краддок широко открыл глаза.

– Позвольте, а та открытка с Ямайки?

– Да, но ведь это, в сущности, еще не доказательство, верно? То есть разве трудно устроить так, чтобы открытка пришла практически откуда угодно? Вспомнить хотя бы миссис Брайерли – тяжелейшее нервное расстройство. Кончилось тем, что ей рекомендовали лечь на обследование в психиатрическую больницу, и она страшно волновалась, как бы об этом не узнали дети. Взяла написала штук четырнадцать открыток и договорилась, чтобы их присылали из разных почтовых отделений за границей, а детям сказала, что мама уезжает за границу отдыхать. – Она красноречиво посмотрела на Дермота Краддока. – Вы понимаете, к чему я клоню.

– Еще бы, – сказал Краддок, по-прежнему не спуская с нее глаз. – Мы непременно проверили бы эту открытку, не подвернись тогда так кстати эта версия относительно Мартины.

– Куда как кстати, – тихонько ввернула мисс Марпл.

– Все выстроилось в связный ряд, – продолжал Краддок. – Есть же, в конце концов, письмо к Эмме, подписанное «Мартина Кракенторп». Пусть леди Стоддарт-Уэст не посылала его, но кто-то ведь послал! Кто-то, кто собирался выдать себя за Мартину и, сыграв на этом, поживиться чужими денежками. Этого-то ведь нельзя отрицать.

– Нельзя, нельзя.

– И потом, возьмите конверт с ее лондонским адресом от письма, которое ей написала Эмма. Найденный в Резерфорд-Холле и свидетельствующий, что она в самом деле там была.

– Но ведь убитой там не было! – уточнила мисс Марпл. – В том смысле то есть, какой подразумеваете вы. Она попала в Резерфорд-Холл лишь после того, как ее убили. И столкнули с поезда на железнодорожную насыпь.

– Хм, справедливо.

– А конверт свидетельствует лишь о том, что там побывал убийца. Предположительно, забрал этот конверт вместе с другими вещами и бумагами, которые были при ней, а после случайно обронил – хотя… теперь у меня нет уверенности, что случайно. Наверняка инспектор Бейкон, да и ваши люди тоже, провели в имении тщательный обыск и почему-то не нашли его. Он только позже обнаружился, в котельной.

– Ну, это как раз понятно, – сказал Краддок. – Старик садовник подбирал любую бросовую бумажку и запихивал в бак.

– Который так естественно перерыть сверху донизу мальчикам, – заметила мисс Марпл.

– То есть его, по-вашему, нарочно подложили с тем, чтобы он попал к нам в руки?

– Пока я просто размышляю. В конце концов, не так уж сложно было предвидеть, куда отправятся на поиски мальчики в следующий раз или даже подсказать им… Да, об этом стоит задуматься. Во всяком случае, вас это отвлекло, не так ли? Вы перестали заниматься Анной Стравинской.

Краддок сказал:

– А вы считаете, что ею-то и нужно было заниматься все это время?

– Я только думаю, что вы кого-то напугали, когда принялись наводить о ней справки. Думаю, кто-то хотел положить этому конец.

– Давайте будем отталкиваться от того факта, что кто-то замышлял выдать себя за Мартину, – сказал Краддок. – А потом вдруг отказался от этого плана. Почему?

– Очень хороший вопрос, – сказала мисс Марпл.

– Кто-то шлет телеграмму, что Мартина возвращается во Францию, затем договаривается с этой женщиной о поездке сюда и по дороге убивает ее. До сих пор все верно?

– Не совсем, – сказала мисс Марпл. – Мне думается, вашему построению недостает простоты.

– Простоты? – вскричал Краддок. – Вы хотите меня запутать, – пожаловался он.

Мисс Марпл сокрушенным голосом уверила его, что такое ей даже в голову не могло прийти!

– Тогда скажите наконец, – взмолился Краддок, – знаете вы или нет, кто эта убитая женщина?

Мисс Марпл вздохнула.

– Как бы мне поточнее выразиться – это так трудно… Я хочу сказать, кто она – я не знаю, но в то же время почти наверняка знаю, кто она была, если вы меня понимаете.

Краддок запрокинул голову.

– Понимаю? То есть даже отдаленно не догадываюсь!.. – Он поглядел в окно. – А вот и ваша Люси Айлзбарроу к вам пожаловала. Ну, а я удаляюсь. У меня нынче неважно с amour-propre , и наблюдать молодую особу, у которой все получается и горит в руках, выше моих сил.