– Ужас, чего только люди не болтают! – говорила миссис Киддер. – Нет, поймите, я стараюсь не слушать по силе возможности. Но уж такое несут, вы не поверите! – Она приумолкла, выжидая.

– Да, представляю, – сказала Люси.

– Про труп этот, какой нашли в Долгом амбаре, – продолжала миссис Киддер, отползая по-крабьи назад на четвереньках, поскольку занята была тем, что мыла на кухне пол. – Что, дескать, это во время войны была зазноба мистера Эдмунда, потому и поехала сюда, а муж – следом, и порешил ее из ревности. С иностранца такое станется, это верно, но когда столько лет прошло – навряд ли, правда?

– По-моему тоже вряд ли.

– Но это, говорят, еще цветочки. Язык-то без костей, вот и мелют. Такое, что руками разведешь. Что будто бы мистер Гарольд женился где-то за границей, а она возьми да и заявись сюда, а здесь узнает, что он пошел на двоеженство с этой самой леди Алис, и решает подать на него в суд, тогда он зазвал ее сюда на свиданье, а сам удавил и тело спрятал в саркофаге. Слыхали вы такое?

– Действительно, – рассеянно отвечала Люси, думая о другом.

– Я, понятное дело, не слушаю, – добродетельно пояснила миссис Киддер. – Мне что – в одно ухо вошло, в другое вышло. Я просто в толк не возьму, как совести хватает байки придумывать, а тем более – повторять. Главное, чтобы не дошло до мисс Эммы. Расстроится, чего доброго, а мне это нежелательно. Уж такая приятная она дама, мисс Эмма то есть, про нее я слова худого не слыхала, ни единого словечка. И про мистера Альфреда теперь ни у кого язык не повернется сказать худое, про покойника. Что поделом, мол, ему – а ведь могли бы сказать. Языки, мисс, у людей не приведи господь, какие злые.

Все это миссис Киддер произносила с огромным удовольствием.

– Тяжко должно быть вам выслушивать сплетни.

– И не говорите. Еще как тяжко! Скажешь, бывало, мужу: «Как это у них язык не отсохнет?»

В дверь позвонили.

– Вот и доктор пришел, мисс. Сами откроете или мне сходить?

– Я открою, – сказала Люси.

Но это был не доктор. На пороге стояла высокая, элегантная женщина в норковом манто. На полукруге гравийной аллеи урчал «Роллс-Ройс» с шофером за рулем.

– Могу я видеть Эмму Кракенторп?

Мелодичная речь с легкой картавинкой. Привлекательная внешность. Лет тридцать пять, темные волосы, искусный и дорогой макияж.

– Извините, – сказала Люси. – Мисс Кракенторп больна, лежит в постели и никого не принимает.

– Я знаю, что она заболела, да, но мне очень важно с ней повидаться.

– Боюсь… – начала Люси.

Незнакомка перебила ее:

– Вы, вероятно, мисс Айлзбарроу? – Она улыбнулась ясной улыбкой. – Мне сын рассказывал о вас, вот почему я знаю. Я – леди Стоддарт-Уэст, это у нас сейчас гостит Александр.

– А, понимаю, – сказала Люси.

– И очень важно в самом деле, чтобы я повидалась с мисс Кракенторп, – продолжала дама. – Мне все известно, что связано с ее недугом, и уверяю вас, это не просто светский визит. Он вызван тем, что мне сказали мальчики – что сказал мне мой сын. Речь идет, как я считаю, об обстоятельстве первостепенной важности, и я желала бы довести его до сведения мисс Кракенторп. Спросите ее, пожалуйста, будьте добры.

– Войдите. – Люси впустила гостью в холл и провела в гостиную. – Пойду спрошу мисс Кракенторп.

Она поднялась наверх, постучалась и вошла к Эмме.

– Приехала леди Стоддарт-Уэст, – сказала она. – И настоятельно просит вас ее принять.

– Леди Стоддарт-Уэст? – удивленно повторила Эмма. Она переменилась в лице. – Что-нибудь случилось с мальчиками, с Александром?

– Нет-нет, – успокоила ее Люси. – С мальчиками определенно все в порядке. Нет, это по поводу чего-то, сказанного мальчиками – то ли ей, то ли в ее присутствии.

– Ах, вот как. Что ж… – Она помедлила в нерешительности. – Пожалуй, нужно ее принять. Как я выгляжу, Люси, сносно?

– Чудесно выглядите, – сказала Люси.

Эмма полулежала в постели, мягкая розовая шаль на плечах оттеняла слабый румянец ее щек. Темные волосы были заботливо расчесаны и уложены сестрой. На туалетный столик Люси поставила накануне вазу с букетом осенних листьев. В комнате было уютно и не ощущалось даже намека на больничную обстановку.

– Я уже совсем поправилась, пора подниматься, – сказала Эмма. – Доктор Куимпер сказал, что завтра можно.

– К вам и вид вернулся здоровый, – сказала Люси. – Так я проведу к вам леди Стоддарт-Уэст?

– Да, ведите.

Люси опять спустилась вниз.

– Пойдемте, пожалуйста, я провожу вас к мисс Кракенторп.

Она повела гостью наверх, открыла перед нею дверь, потом закрыла. Леди Стоддарт-Уэст с протянутой рукой приблизилась к постели.

– Мисс Кракенторп? Я должна извиниться, что так бесцеремонно вторгаюсь к вам. Мы, кажется, уже встречались на спортивном празднике в школе.

– Да, – сказала Эмма. – Я вас прекрасно помню. Присаживайтесь, прошу вас.

Леди Стоддарт-Уэст опустилась в кресло, специально для того придвинутое к кровати.

– Вам должно быть очень странно мое внезапное появление, – начала она спокойным, негромким голосом, – но на это есть причина. И, по-моему, важная причина. Видите ли, мальчики многое мне рассказали. Вы понимаете, как взбудоражило их убийство, которое здесь произошло. Признаться, мне тогда это не понравилось. Я нервничала и собиралась немедленно забрать Джеймса домой. Но муж мой только посмеялся. Сказал, что это убийство явно никак не связано ни с вашим домом, ни с семьей, а для ребят, судя по его собственным детским воспоминаниям и письмам Джеймса, это безумно захватывающее приключение, и забирать их было бы просто жестоко. Я уступила и согласилась, чтобы они здесь оставались на весь ранее намеченный срок, покуда Джеймс не увезет с собой Александра к нам.

Эмма сказала:

– Вы считаете, нам следовало отослать вашего сына домой раньше?

– Нет-нет, речь вовсе не о том. О-ля-ля, как это трудно! Но я должна сказать вам то, с чем пришла. Видите ли, они ведь многое схватывают, мальчики. По их словам, эта женщина, убитая… у полиции есть мнение, что, может быть, она – та француженка, с которой ваш старший брат – тот, что погиб на войне, – познакомился во Франции. Это правда?

– Это один из вариантов, – сказала Эмма дрогнувшим голосом, – который мы не вправе отвергать. Возможно, что правда.

– И есть некие основания полагать, что это труп той самой Мартины?

– Я вам сказала – это один из вариантов.

– Но почему? Что навело их на мысль о Мартине? Какие-нибудь письма нашли при ней, документы?

– Нет. Ничего этого не было. Но видите ли, я получила от Мартины письмо.

– Вы? От Мартины?

– Да. Она писала, что находится в Англии и хотела бы приехать повидаться со мной. Я пригласила ее к нам, но пришла телеграмма, что она возвращается опять во Францию. Может быть, она действительно уехала во Францию, мы не знаем. Но после этого здесь нашли конверт, адресованный ей. Что, по-видимому, указывает, что она сюда приезжала. Только я, право, не понимаю… – Она замялась, ища нужные слова.

Леди Стоддарт-Уэст живо воспользовалась паузой:

– Не понимаете, какое до этого дело мне? Справедливо. И я бы не понимала на вашем месте. И тем не менее, услышав это, вернее, сбивчивый рассказ о чем-то в этом роде, я должна была приехать и удостовериться, что он соответствует истине, так как тогда…

– Да? – сказала Эмма.

– Так как в этом случае я обязана сказать то, о чем не хотела говорить вам никогда. Дело в том, что Мартина – это я.

Эмма уставилась на гостью, словно до нее не дошел смысл сказанного.

– Вы? Вы – Мартина?

Ее собеседница энергично закивала головой.

– Да. Уверена, что вы изумлены, но это правда. Я познакомилась с вашим братом в первые дни войны. Он, собственно, стоял у нас на квартире. Ну, остальное вам известно. Мы полюбили друг друга. Собирались пожениться, но случилось отступление на Дюнкерк, Эдмунда объявили пропавшим без вести. Позже пришло сообщение, что он убит. О тех днях лучше не говорить. Они были давно и остались в прошлом. Скажу лишь вам, что я очень любила вашего брата… Дальше была суровая действительность военного времени. Францию оккупировали немцы, я примкнула к движению Сопротивления. Была в числе тех, кому было поручено переправлять англичан по французской территории в Англию. Так я встретилась со своим будущим мужем. Он был офицер Военно-воздушных сил, сброшенный с парашютом во Францию для выполнения особого задания. По окончании войны мы поженились. Я не однажды думала, не следует ли мне написать вам или постараться с вами встретиться, но все-таки решила, что нет. Ни к чему ворошить воспоминания о былом. У меня новая жизнь и незачем возвращаться к старой. – Она помолчала. – Но скажу вам, я испытала удивительно отрадное чувство, когда выяснилось, что лучший школьный товарищ Джеймса – племянник Эдмунда. Могу прибавить – хотя для вас это, как я догадываюсь, не новость, – что Александр очень похож на Эдмунда. Я восприняла это как счастливое стечение обстоятельств – то, что Джеймс с Александром так подружились.

Она подалась вперед и накрыла руку Эммы своей ладонью.

– Вы видите, Эмма, дорогая, услышав такое об этом убийстве, о подозрениях, что убитая – та Мартина, с которой был знаком Эдмунд, я не могла не приехать и не сказать вам правду. Кто-то из нас двоих – либо вы либо я – должен поставить в известность полицию. Не знаю, кто эта убитая женщина, но она – не Мартина.

– Я все еще не в состоянии осмыслить, – сказала Эмма, – что вы, вы, – та самая Мартина, о которой мне писал мой родной Эдмунд. – Она вздохнула, покачивая головой, и вдруг озадаченно сдвинула брови. – Но что-то я не понимаю. Так, значит, это вы прислали мне письмо?

Леди Стоддарт-Уэст решительно мотнула головой.

– Нет-нет, конечно, нет, я ничего вам не писала.

– Тогда… – Эмма не договорила.

– Тогда есть кто-то, кто выдавал себя за Мартину, возможно, надеясь выманить у вас деньги? Да, должно быть. Вот только кто?

Эмма произнесла медленно:

– По-видимому, были в то время люди, которые знали о вас с Эдмундом?

Ее гостья повела плечами.

– Были, вероятно. Но я ни с кем не сходилась накоротке, не поддерживала тесных отношений. А с тех пор, как приехала в Англию, вообще не заикалась об этом. Кроме того, зачем было ждать столько времени? Странно, очень странно.

– Я тоже не понимаю, – сказала Эмма. – Посмотрим, что скажет инспектор Краддок. – У нее потеплели глаза. – Я так рада, что наконец-то вижу вас, милая.

– И я рада. Эдмунд так часто говорил о вас! Он был ужасно к вам привязан. У меня, знаете, все счастливо сложилось в моей новой жизни, но все равно есть такое, что не забывается.

Эмма с глубоким вздохом откинулась на подушки.

– Невероятное облегчение, – сказала она. – Покуда мы боялись, что убитая может оказаться Мартиной, нас не покидало ощущение, что это как-то связано с нашей семьей. И вот теперь прямо гора свалилась с плеч! Кем бы ни оказалась эта несчастная, ясно, что к нам она не имеет никакого отношения.